– Ой, извините, это нервное, я впервые на таком важном мероприятии. У меня даже мурашки по коже, посмотрите.
Перед Медведевым стояла девушка – блондинка, круглое лицо, светлое платье, полненькая, невысокая, она улыбалась и держала ручку большого чемодана, протягивала руку, показывая свои мурашки.
– Я Варвара. Варвара Назарова. Вы же на конгресс?
– А если нет?
– Нет? – Девушка испуганно обернулась. – Наверное, на свадьбу?
– Почему на свадьбу?
– Я читала об этом месте, здесь модно играть свадьбы, очень дорогое место и свадьбы дорогие, а вообще, я думаю, что не стоит играть дорогую свадьбу, это же сколько денег на ветер, даже представить страшно. Это же сколько можно было бы тогда всего купить? А еще здесь можно проводить перезагрузки…
– Так, стоп, Варвара!
Медведев прервал поток речи новой знакомой, так можно было стоять и слушать ее бесконечно, а хотелось умыться, да и пожрать.
– Извините, я волнуюсь.
– Откуда ты, Варвара Назарова? И в каком месте ты хирург, что тебя послали на конгресс хирургов?
Девушка надула щеки, вопрос ее обидел, она бы охотнее рассуждала о свадьбах.
– Вообще-то, я хирург, и неплохой, просто выгляжу молодо. И я из Житомира.
– Прекрасно, Варвара из Житомира, я Медведев, можно Тимофей. Пойдем, вдвоем веселее, а то заблудимся в этом роскошном пространстве.
– Да, точно, заблудиться здесь можно, но до чего красиво, я такую красоту только в сериалах видела.
Медведев шел впереди, следом шагала новая знакомая из Житомира, колесики ее чемодана монотонно шумели по парковке, а рот ни на секунду не закрывался.
– Но если мы поторопимся, то можем успеть на обед, я прочла программу конгресса, все начнется вечером в центральном зале, а завтрак, обед и ужин – шведский стол. Ой, я страсть как люблю шведские столы.
Шли, к радости Тимофея, недолго, самое приметное здание оказалось с ресепшеном, там была и зона регистрации на конгресс, народу было достаточно, все солидные мужчины в костюмах.
– У вас плюс один? – Девушка на ресепшене задала вопрос и с улыбкой посмотрела на Медведева.
– В смысле?
– У вас номер на двоих.
– Да? Ну хорошо.
– С Назаровым.
– Это я, я, только вы перепутали, я не Назаров, а Назарова.
– Да твою же мать. – Медведев выругался, не стесняясь, потому что ходить голышом после душа, как он любил это делать, ему теперь не светит. И вообще, он эту Варвару не вынесет больше десяти минут.
– Не волнуйтесь, мужчина, мы обязательно что-нибудь придумаем, хотя, конечно, все номера заняты, но мы сейчас все уладим.
Девушка за стойкой была озадачена, начала кому-то звонить, объяснять ситуацию. Варвара переминалась с ноги на ногу, косилась на нового знакомого, мужчина он был видный, высокий, крупный, бородатый, чистый медведь, фамилия ему шла.
– Вы пока можете оставить багаж и пройти в ресторан на обед.
В животе Медведева заурчало, он бы не отказался сейчас от борща с черным хлебом, а еще от кильки и водки. Про кильку и водку вспоминать не стоило, сразу пошел ряд ассоциаций и последствий, к чему этот набор привел один раз.
Как раз в это время за окном прошли несколько девушек, и одна из них была с рыжими длинными волосами. Тимофею даже показалось, что одна из них – это его Лисичка. Он даже подался вперед, сделав шаг, но мужчину отвлекли, Варвара дернула его за локоть:
– Идем?
– Что?
– В ресторан идем?
– Идем, но, Варвара из Житомира, я тебя предупреждаю: еще хоть слово я от тебя услышу…
Что он сделает дальше, Тимофей не придумал, Варвара как-то сама отстала, ее окликнула какая-то женщина, и она переключила свой словесный поток на нее. А вот в ресторане, который тоже блестел роскошью, борща не оказалось.
Но еда была – много, разнообразная, голодным он не остался, также познакомился с некоторыми коллегами, перекинулся парой фраз, узнал, что главное собрание начнется вечером, перед ужином. Когда вернулся к ресепшену, девушек за стойкой было уже две.
– Тимофей Михайлович, произошла досадная ошибка, мы, конечно, не можем вас заселить с незнакомой женщиной, но и мест в главном корпусе нет.
– И что вы мне предлагаете: разбить палатку и ночевать под сосной?
Возникла слабая, но все-таки надежда, что его попросят уехать домой, но это было бы странно.
– Нет, что вы, мы вам такое никогда не предложим, мы ценим и уважаем каждого гостя. У нас есть номер, точнее, бунгало на краю территории, ближе к лесу, мы будем надеяться, что вам оно подойдет.
– Край – это далеко?
– Нет, это не так далеко, вы не заблудитесь.
Девушка виновато улыбнулась, ожидая ответа, а Тимофей даже обрадовался, но вида не подал. Это означало, что он избежит ненужных контактов и общения с Варварой.
– Ну… не знаю… Хорошо, уговорили.
– Это прекрасно. Спасибо вам огромное. Это ваш ключ, на входе электрокары, водитель вас отвезет и покажет дорогу.
– Настолько далеко, что нужно ехать?
– Это для быстроты передвижения.
– Уговорили.
Медведев взял электронный ключ, представляя, как сейчас один в бунгало он примет душ, выйдет голым на крыльцо и вдохнет свежего воздуха элитной базы «Сосновый Берег». И ему никто не будет мешать, и никто не будет трещать над ухом, а потом он вздремнет тридцать минут, как Штирлиц, и отправится на собрание.
Глава 8
– Нам кажется, что наша жизнь убегает от нас, от нашего контроля. Из-за быстрого темпа жизни мы перестали слышать себя. Мы не можем остановиться и подумать, осознать, что для нас важно и ценно. Мы постоянно спешим, бежим, боимся опоздать, не успеть что-то сделать или делаем – и совершаем ошибки! Чтоб перезагрузиться, переосмыслить, мы и выбираем ретрит. Наша практика мягкая: погружение в свое сознание, отрешение от всего, что нас окружает. Нужно слушать свой внутренний голос, и мы обязательно услышим ответ.
Та самая милая девушка, которую Элина видела в новостях, сейчас, сидя в позе лотоса на коврике для йоги на фоне высоких сосен в начинающих сгущаться сумерках, говорила о самопознании, о спокойствии, об умении отключаться и слышать себя.
Кроме Элины было еще шесть человек, все сидели вокруг своего учителя в той же позе, на лицах читалось воодушевление, но было и немного непонимания. В основном это были женщины за пятьдесят, но выглядели они хорошо, можно было каждой скинуть по десять лет. Были две молодые девицы, непонятно что здесь забывшие, и один мужчина.
Девушка больше разглядывала собравшихся, но и слушала учителя, говорила она складно и красиво. Место было хорошее, ей понравилось, а еще лучше, что не пришлось ждать до вечера, свободное место в группе было, и Элине не терпелось уже начать что-то менять в своей жизни.
Вообще, Саранцева ко всему подходила основательно, может быть, и возникало ощущение, что Элина была девушкой ветреной, но нет, это было не так. Если уж она за что-то бралась, то практически всегда доводила дело до конца, это было и в личном плане, если уж она портила кому-то жизнь, то делала это основательно.
Училась хорошо, знания давались легко, но вот характер был взрывной, недолюбленная и избалованная дочь отца-одиночки могла позволить себе все и немного больше. Она получала всегда то, что хотела, но вот зимой случился жизненный, моральный, душевный и сердечный коллапс.
Элина влюбилась.
С этим надо было что-то делать.
Уже давно.
За пять месяцев вытравливания наглого хирурга Элина пробовала много что, хотя татуировка была не на тему «забыть любимого», скорее наоборот. Были путешествия, танцы до утра, гонки на тачках, была работа, водка со шпротами и Всеволод Стравинский.
Всеволод затесался в эту компанию случайно.
Они познакомились три месяца назад на открытии чего-то, чего – Элина не помнит, и это было все с подачи отца. Он пришел со своей очередной малолеткой, на которые он был падок последние пять лет, а Элину атаковал Всеволод.
Он был забавным, но так считала только Элина, все остальные девушки, женщины и все, кто имеет причастность к женскому, считали иначе. В самом расцвете сил и энергии, с престижным английским образованием и, кстати, говорят, что теми же корнями. Привлекательный, богатый, с обворожительной улыбкой голубоглазый блондин, словно сошедший с Олимпа.
Он не мог быть забавным, он был богом.
Тогда Элина подумала: «Почему бы и нет?»
Может быть, действительно клин вышибают клином, и она забудет свой неожиданный зимний роман с бородатым хирургом?
Всеволод был диаметральной противоположностью Медведева, они были из разных миров, с разных планет, они были во всем разные, и на это Элина не могла не обращать внимания. И это ей казалось лучшим вариантом, потому что ничего не будет напоминать бывшего любовника в нынешнем.
Вот сегодня он ее достал своим вниманием, цветами и ласками. Снова эти немыслимые букеты, не пойми каким флористом-неформалом созданные. Что вообще на него нашло приехать с утра, да еще после вчерашнего? Она, конечно, может, и зря выпила, но это не его дело, да и соседки, те, что сидели рядом, ее поддержали, мило так поболтали.
И вот теперь такой скачок – от алкоголизма до ретрита, Элина сама себе удивлялась, а еще гордилась. Она должна очистить свой мозг, сознание и все остальное от того, что ей мешает жить. Девушка сидела в позе лотоса, положив руки на колени, открыв ладони, спина прямая, дыхание размеренное.
– Да, давайте почувствуем природу, что нас окружает, погрузимся в это, откроем себя, выпустим все лишнее, то, что нам мешает быть счастливыми и жить в гармонии.
Наставница говорила, все ее слушали, Элина гнала от себя посторонние мысли, прислушивалась к шелесту листвы на деревьях, к щебету птиц, к жужжанию шмеля, который сел рядом на цветок. Их группа расположилась достаточно далеко от главных корпусов, домов не было видно, и действительно было ощущение, что они находятся где-то далеко от внешнего мира.
Даже начало что-то получаться, пока неподалеку, позади, за кустами, не раздался раскатистый бас, да с трехэтажным матом, выражающим восхищение местностью.
– Как же хорошо, еб… твою мать… Да просто заеб…ь!
Все резко открыли глаза и замерли, наставница, которую звали Александра, даже побледнела. Находящиеся рядом молодые девицы вытянули шеи и посмотрели за спину Элины и еще двух женщин.
Было действительно хорошо, но можно было не озвучивать это на весь лес. Девицы захихикали, еще больше вытянули шеи.
– Эй, мужчина, вы нам мешаете!
– Ого, так он голый!
– Да ладно?
– Да точно!
Элина только хотела обернуться, но виновник срыва погружения в сознание уже исчез – оказывается, за кустами был домик, и отречение от мира не удалось.
– Что за люди? Ни стыда ни совести. Так, но мы не отвлекаемся, мы продолжаем.
Элина снова выпрямила спину, закрыла глаза, пытаясь поймать те ощущения, что только что были. Голос показался знакомым, но нет, не надо на этом зацикливаться, этот голос не может быть в этом месте, это всего лишь ее фантазии. И вот именно от них девушка и приехала сюда избавиться, работать над собой и стать эмоционально независимой от кого-либо.
Но Элина думала, что убегает от судьбы, что путает, как лиса, в темном и дремучем лесу следы, а, оказывается, она сама шла, точнее, уже пришла, сама того не зная, к дикому зверю.
Глава 9
– Можно не так шумно? Вы как слон в посудной лавке. Вообще-то здесь люди делом заняты.
– Извините.
– Ай! Вы мне на ногу наступили.
– Простите.
– Мужчина!
– Мои дикие извинения.
Медведев пробирался к своему месту, наступая на ноги и напирая на сидящих в конференц-зале собравшихся на конгресс людей. Они ругались шепотом, Тимофей извинялся, шипя, как змея, проклиная себя за то, что вообще поехал на это культурное сборище, что не сел с краю, а поперся в середину, откуда ему указала на его место Варвара Назарова.
И все потому, что он проспал.
Да, вот так просто – проспал, уморившись с дороги, после того как наконец нашел свой домик на окраине большой территории, которую занимала база «Сосновый берег». При чем здесь берег, Тимофей не понял, хотя кто знает, может быть, здесь за поворотом озеро есть, но не суть.
Тимофей Михайлович проспал начало конференции, куда надо было явиться при полном параде, занять свое место и с умным видом слушать выступающих. Но Медведев что-то расслабился после душа, упал на очень большую и удобную кровать и наверняка захрапел от удовольствия.
Проснулся от щебетания птичек за окном, было так сладко и так хорошо, а еще снилось что-то эротическое, возбуждающее, да такое, что член стоял колом как надо. Во сне была снова рыжая бестия Лисичка, она извивалась всем телом, плавно двигаясь на нем сверху.
Такие сны уже стали частью жизни Тимофея, поначалу они его бесили, раздражали, потом мужчина к ним привык и даже скучал, когда их не было. Но после них приходилось удовлетворять себя самому, если было время, и весь день ходить злым. Но сегодняшний дневной сон после долгой поездки был каким-то особенным, что ли. Тимофей не мог понять чем именно, но чувствовал это.
