Ее брови слегка приподнялись:
– Рудин? Тот самый медиамагнат? Какое отношение он имеет…
– Просто ответьте, – перебил я. – Что вы знаете о их связи?
Мира помолчала, словно решая, как много рассказать:
– Они партнеры по нескольким проектам. Виталий часто упоминал его, когда мы были вместе. Говорил, что Рудин – человек с большим будущим.
– Что еще? – я не мог скрыть нетерпения.
– Однажды я слышала, как Виталий говорил с ним по телефону о каком-то «Северове», который «больше не проблема».
По моей спине пробежал холодок. Северов. Они говорили о Глебе Северове? Или обо мне? В определенных кругах меня тоже иногда называли «Северовым» из-за северного происхождения.
– Когда это было? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
– Примерно год назад, незадолго до нашего развода, – она внимательно посмотрела на меня. – Это важно?
– Возможно, – уклончиво ответил я.
Мы замолчали. В воздухе повисло напряжение – не только из-за упоминания Рудина и «Северова», но и из-за того, что не было сказано. Из-за взглядов, которыми мы обменивались. Из-за того, как она нервно поправила прядь волос, выбившуюся из идеальной прически.
Черт возьми, я влип. Эта женщина была не просто красива – она была интересна. Умна. Сильна духом. Несмотря на свою холодность и аристократические замашки, она явно прошла через ад и выстояла.
И, что самое опасное, она становилась не просто клиентом, но и ключом к моему прошлому. К людям, которые пытались меня убить. К Северову, к моей бывшей жене, к Рудину.
Используешь женщину как приманку? Ничем не лучше ее бывшего.
Снова коснулся шрама. Может быть, голос был прав. Но у меня не было выбора. Слишком многое стояло на кону.
Держи дистанцию. Не привязывайся. Не давай себе даже думать о ней иначе, чем о клиенте. Особенно о такой – с родословной длиннее, чем список моих врагов.
Но я уже знал, что это будет чертовски трудно.
Глава 4
Глава 4 Мирослава
Третий наряд за вечер, а я все еще недовольна своим образом. Изумрудное платье слишком откровенное, темно-синий костюм чересчур строгий.
И я прекрасно знаю, почему так стала беспокоиться о внешности.
С появлением в жизни Леонида Ратникова.
Я злилась на себя. Сегодня презентация моей новой коллекции, к которой я шла долгие месяцы после унизительного развода. А я, как подросток, перебираю гардероб, думая о том, что скажет хмурый мужчина с серыми глазами и шрамом на скуле.
Машинально коснулась фамильного медальона Орловых-Светловых – единственного, что осталось от былого благополучия нашей семьи. Он всегда придавал мне силы в трудные моменты, напоминая о том, что за столетия мои предки пережили куда большие испытания.
Зачем мне так важно мнение Ратникова? Почему от мысли, что он будет рядом весь вечер, внутри все скручивается в тугой узел? Это просто мера безопасности, ничего личного. Он делает свою работу. А я веду себя как наивная дурочка.
Телефон завибрировал. Сообщение от него.
«Машина будет через 20 минут. Не выходите, пока не позвоню. Л.Р.»
Всегда по делу. Никаких лишних слов. Даже смайлика. Типичный Л.Р.
Но мое сердце все равно делает этот нелепый кульбит. Один вид его инициалов на экране – и я превращаюсь в девочку-подростка.
Соберись, Мира. Ты пережила четыре года с Виталием, его унижения из-за твоего бесплодия, выстояла, построила свой бизнес. Неужели позволишь какому-то угрюмому мужчине с красивыми глазами выбить тебя из колеи?
Красивыми глазами? Когда я начала находить привлекательными эти серые льдинки, которые смотрят на мир с вечным подозрением?
И все же… они действительно красивые. Особенно в те редкие моменты, когда в них мелькает что-то человеческое – усталость, удивление или… интерес? Нет, я просто выдаю желаемое за действительное.
Прекрати! Он всего лишь делает свою работу. Защищает клиентку. Между нами ничего нет и быть не может.
Когда телефон зазвонил, я вздрогнула.
– Мирослава Андреевна, мы на месте, – его голос, низкий и напряженный, отозвался внутри странной дрожью. – Спускайтесь, я встречу вас у подъезда.
– Буду через минуту, – ответила я и, повинуясь импульсу, спросила: – Что-то не так?
Пауза, короткая, но заметная.
– Нет. Просто мера предосторожности.
Он отключился без прощания. Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Он не договаривал.
Спускаясь на лифте, я чувствовала, как нарастает напряжение. Это был не только важный профессиональный вечер – это был вечер, когда Виталий мог нанести удар. Мы оба это понимали.
Но, выходя из подъезда и видя Леонида у черного внедорожника, я ощутила странное спокойствие. Его присутствие действовало на меня успокаивающе.
Мужчина был в темно-сером костюме, идеально подчеркивающем его фигуру. Никаких ярких аксессуаров – только запонки и часы, сдержанные, но явно дорогие. Телохранитель, замаскированный под бизнесмена. Или наоборот?
– Вы выглядите… – начал он и запнулся, явно подбирая нейтральное слово.
– Неуместно? Вызывающе? – я решила помочь, скрывая внезапную уязвимость за сарказмом.
– Сногсшибательно, – неожиданно ответил он, и в его глазах промелькнуло что-то, похожее на теплоту. – Но сейчас не время для комплиментов. В машину, пожалуйста.
Мое сердце пропустило удар. Комплимент от Ратникова? Это что-то новенькое. И почему от его слов внутри разлилось предательское тепло?
В машине, кроме водителя, был еще один человек – невысокий мужчина с внимательным взглядом, представленный как Артем, специалист по безопасности.
– Изменения в плане? – спросил Леонид, когда мы тронулись.
– Нет, – ответил Артем. – Периметр чист, предварительная проверка гостей завершена.
Я почувствовала укол раздражения:
– Вы проверяли моих гостей? Без моего ведома?
– Публичные лица, публичное мероприятие, – кратко ответил Леонид. – Стандартная процедура.
– Не припомню, чтобы я соглашалась на слежку за своими клиентами, – во мне закипал гнев, который, как я знала, был лишь защитной реакцией на страх. – Это переходит все границы.
Леонид повернулся ко мне, в его глазах читалась усталость:
– Мирослава Андреевна, если бы мы не проверили гостей, вы могли бы сегодня не дожить до финала вечера. Князев не тот человек, который играет по правилам.
– Я знаю Виталия лучше, чем кто-либо, – отрезала я, невольно вспоминая последние месяцы брака – унижения, изматывающие ссоры, его издевательские комментарии о моей «никчемности как женщины», неспособной родить ему наследника.
– Вы дрожите, – тихо заметил Леонид.
Я даже не заметила, что мои руки сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
– Просто волнуюсь перед презентацией, – соврала я, отворачиваясь к окну.
Он не стал спорить, но я чувствовала его взгляд. Пронзительный, видящий все страхи, которые я так старательно прятала.
– Не слишком ли близко будете находиться? – усмехнулась я, пытаясь разрядить обстановку. – Люди могут подумать, что вы мой новый ухажер.
– Пусть думают, – неожиданно ответил он. – Это даже на руку. Если Князев или его люди наблюдают, они будут осторожнее.
Мне не понравилось, как легко он согласился играть роль моего мужчины. Словно это была всего лишь тактическая уловка, ничего большего.
А чего я ожидала? Что он признается в тайной симпатии? Глупости.
Презентация прошла как в тумане. Приветственная речь, аплодисменты, шампанское, восторженные отзывы о коллекции «Лунная соната». Я улыбалась, отвечала на вопросы, но все время ощущала присутствие Леонида. Он стоял чуть в стороне, но я постоянно чувствовала его взгляд – внимательный, оценивающий каждого, кто приближался ко мне.
В какой-то момент ко мне подошел высокий седеющий мужчина – представитель ювелирного дома «Империал».
– Потрясающая работа, Мирослава Андреевна, – произнес он, целуя мне руку. – Мы были бы заинтересованы в совместном проекте.
Это был шанс, о котором я мечтала. Но что-то в его взгляде насторожило – слишком оценивающий, словно я сама была товаром.
И тут рядом материализовался Леонид:
– Прошу прощения, – его голос звучал вежливо, но с нотками стали. – Мирославу ждут другие гости.
– А вы, простите?.. – мужчина окинул Леонида оценивающим взглядом.
– Леонид Ратников, – он протянул руку для рукопожатия. – Друг Мирославы.
В том, как он произнес слово «друг», явно читалось «и не только». Я едва сдержала улыбку – Ратников играл роль ревнивого спутника потрясающе достоверно.
– Это было необязательно. Представитель «Империала», я давно хотела с ними работать.
– Он также старый друг Князева, – тихо ответил Леонид. – И известен привычкой смешивать бизнес с удовольствием.
Меня захлестнула волна противоречивых эмоций. С одной стороны, его забота трогала. С другой – раздражало, что он принимал решения за меня.
Когда большинство гостей разошлись, я наконец позволила себе расслабиться. Леонид тихо переговаривался с Артемом в углу зала.
– Ну что, попался кто-нибудь подозрительный? – спросила я, подходя к ним.
– Нет, – ответил Леонид. – Вечер прошел без происшествий.
– Расстроены? – я не удержалась от легкой усмешки. – Никакой опасности, никакой возможности проявить героизм?
– Скорее, обеспокоен, – его лицо оставалось серьезным. – Слишком спокойно. Не в стиле Князева.
Я почувствовала, как холодок пробежал по спине:
– Что вы имеете в виду?
– У нас есть информация, что он знал о презентации. Знал, что вы будете здесь. Но не сделал ни одного хода. Почему?
– Может, он решил оставить меня в покое? – сказала я без особой надежды.
Леонид покачал головой:
– Такие люди не отступают. Они меняют тактику.
Я вздохнула. Он был прав. Виталий не из тех, кто прощает. За четыре года брака я хорошо изучила его мстительный характер.
– А вы? – вопрос вырвался сам собой, и я тут же пожалела о нем.
– А я буду координировать операцию, – он слегка нахмурился. – Почему вы спрашиваете?
– Просто… – я замялась, не желая признаваться, что уже привыкла к его присутствию. – Думала, вы лично занимаетесь этим делом.
– Я свяжусь с вами завтра. Машина ждет, – сказал он, снова отстраняясь, возводя невидимую стену между нами.
– Знаете, что самое утомительное в общении с вами, Леонид? – я не сдержалась. – Эти постоянные переключения. То вы почти человечны, то снова превращаетесь в робота.
– Я просто делаю свою работу, – его голос звучал напряженно.
– Уверена, что делаете, – я развернулась, но в последний момент обернулась: – И спасибо за комплимент. Насчет того, что я выгляжу сногсшибательно. Это было… неожиданно.
Что-то промелькнуло в его взгляде – на мгновение мне показалось, что маска профессионализма треснула, и я увидела настоящего Леонида. Мужчину, который чувствует больше, чем показывает.
Но момент прошел, и он просто кивнул.
