Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России
Ника Марш
История – это интересно!
В новой книге серии Ника Марш обращается к явлению, то и дело возникающему в истории быта царской России и в русской литературе XIX – начала XX века. Продажная любовь и торговля женским телом были не только насущными проблемами правительства, но и болезненным социальным феноменом, оставившим ощутимый след в культуре тех времен.
В поле зрения автора попали не только официально зарегистрированные «желтобилетницы», обитательницы дешевых «полтинничных» притонов и роскошных столичных заведений, но и холопки и крепостные крестьянки из помещичьих гаремов, изворотливые «мамки», «няньки», «генеральши», рекрутерши и их жертвы и даже представительницы звездных профессий: актрисы, певицы, танцовщицы, балерины – на которых косо поглядывали благочинные современники.
Вы узнаете, как вовлекали в занятие «ремеслом» и сколько зарабатывали проститутки, как проституция была связана с криминальным миром и почему именно желтый цвет стал ассоциироваться с этим явлением.
Ника Марш
Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России
© Ника Марш, текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Пролог
Знаменитый лейтенант Петр Шмидт, которого мы знаем по мятежу на крейсере «Очаков»[1 - Мятеж на «Очакове», или Севастопольское восстание – вооруженное выступление матросов в ноябре 1905 года, которым руководил лейтенант П. П. Шмидт. Было подавлено и завершилось расстрелом четверых участников. – Здесь и далее примечания автора.], в юности взял в жены проститутку с Выборгской стороны. А ведь будучи офицером, он не имел права жениться на женщине такого низкого происхождения и столь сомнительных занятий. Почему же Шмидт решился на этот шаг? Просто он от всей своей широкой юной души пожалел несчастную.
Николай Платонович Огарев, друг и соратник Александра Герцена, закончил свои дни подле продажной женщины Мэри Сэтерленд из английских трущоб, вместе с которой воспитывал ее сына от другого человека. Критик Николай Добролюбов едва не женился на проститутке, и только вмешательство друзей остановило его. Что греха таить: в XIX столетии проституция стала обыденным явлением для русского человека. О нем знали, потому что оно нисколько не скрывалось. Сам император Николай I сделал продажную любовь частью повседневной жизни. По всей видимости, он руководствовался простым принципом: не можешь побороть явление – возглавь его!
Однако до Николая Павловича Романова с проституцией в России в основном пытались бороться. Причем порой очень жесткими методами! «Ночных бабочек» вывозили в далекий холодный Иркутск, понижали в правах, били и вырывали им ноздри. При Павле I их обязывали носить желтые платья – отличительную «униформу». Пойманных вторично наказывали кнутом.
Подпольные заведения, где предоставлялись интимные услуги, в XVIII веке закрывались, а женщин наивно пытались переучить на портних или горничных.
Но была и другая торговля женщинами, которая официально таковой не признавалась. Например, крестьянки из Валдая, прославленные Пушкиным, довольно длительное время считались легкодоступными девушками. Свои прелести они нередко меняли на деньги, что в трудную пору позволяло выжить их родным.
У податливых крестьянок (чем и славится Валдай)
К чаю прикупи баранок и скорее приезжай…[2 - Пушкин А. С. Из письма к Соболевскому, 1826.]
Итак, и Пушкин, и его адресат отлично знали, о чем идет речь…
А владельцы крепостных красавиц? В материалах дела, посвященного помещику Льву Измайлову[3 - Лев Измайлов (1764–1834) – генерал, помещик, печально прославившийся своим развратным поведением. В 1831 году был выслан на жительство в одно из своих поместий, а его угодья были взяты под опеку.], прямо говорится, что он неоднократно предоставлял подневольных ему женщин и девушек в пользование друзьям или заезжим родственникам. Он был далеко не единственным, кто занимался такими вещами. И не единственным, кто собирал целые «серали» для собственных утех, причем попадали туда часто и совсем юные крестьянки, почти девочки. Даже тогда об этом явлении не говорили как о проституции. На самом же деле подобное положение вещей мало чем отличалось от выхода на панель. А забавы барчуков с молоденькими дворовыми считались рядовым положением вещей. Да что там! У солнца русской поэзии, у Александра Сергеевича Пушкина, была связь с дворовой. От Толстого прижила ребенка его же крепостная, и всякий раз, когда женщину звали в барский дом мыть полы, супруга Льва Николаевича, наслышанная о похождениях графа в юности, едва сдерживала свой гнев.
Была еще одна особенность общества того времени: представительницы вполне благопристойных профессий (в настоящее время никак не ассоциирующихся с продажной любовью) не имели шанса на достойную партию, потому что их воспринимали словно… падших. Ни одно благородное семейство не захотело бы породниться с балериной или актрисой, с танцовщицей или белошвейкой (впрочем, судьба часто бывает иронична, и, вопреки мнению людей, даже таких женщин брали в жены, причем великие князья).
Представительницы вышеупомянутых профессий нередко становились содержанками. Для них часто просто не оставалось другого пути. Проститутками их никто не называл, это слово не сразу прижилось в обиходе, но относились к ним ровно так же – с легким презрением и брезгливостью. Парадокс: легко парящим на сцене девушкам в тоненьких платьях с удовольствием аплодировали, воспевали в стихах их стройные ножки, дарили цветы и драгоценности… Но желающих взять их в жены, особенно среди представителей дворянства, обычно не находилось. Самая обычная двойная мораль!
Итальянская оперная дива Лина Кавальери[4 - Лина Кавалье?ри (25 декабря 1874 – 7 февраля 1944) – итальянская оперная певица (сопрано), звезда «прекрасной эпохи».] получила за свою жизнь 800 предложений руки и сердца. Она была настолько хороша собой, что ее портреты расходились огромными тиражами. Лина – одна из первых знаменитостей в истории, чей образ стали по-настоящему эксплуатировать в предтече глянца. Открытки, афиши, буклеты и просто фотоснимки – все это с успехом продавалось в европейских странах. Но русскому аристократу, влюбленному в красавицу князю Александру Барятинскому, не позволили жениться на ней. Лина – в глазах княжеской семьи – выглядела недостойной женщиной. Падшей. Петь позволялось и дворянкам, их специально обучали этому приглашенные учителя. Они могли выступать на домашних концертах, благотворительных вечерах и даже перед императорской семьей (таким образом концертировала, например, известная в XIX веке дворянка Прасковья Бартенева, а князь Николай Юсупов с радостью принимал участие в театральных постановках). Но петь на настоящей сцене – уже другая история. Пусть Кавальери и не называли проституткой, но Барятинские относились к ней именно так. К слову, Бартеневу превозносили при жизни, и сама признанная дива Генриетта Зонтаг[5 - Генриетта Зонтаг (1806–1854) – дочь кочевых комедиантов, актриса, певица, получавшая в России во время гастролей по 20 тысяч рублей за концерт.] высоко ценила ее талант, да и называли Прасковью не иначе, как «московским соловьем»… Но она не вышла замуж.
Итак: принимать ухаживания богатого поклонника и его дары – недостойно для девушки. Подарки мог дарить только нареченный, жених или близкий родственник. Во всех прочих случаях от подношения следовало отказаться. Исключение – дар императора. При этом каждый прекрасно знал, что та или иная молодая особа была выдана семьей замуж только потому… что ее муж являлся обладателем огромного состояния. Юность и красота приобретались в обмен на дворцы и внушительный счет в банке. Вполне себе узаконенная проституция…
Изучая жизнь русского общества, крестьянства, дворянства и купечества, я поняла, что невозможно обойти стороной столь деликатную тему. Продажная любовь существовала, позже у нее даже появились собственные законы (и порой весьма жесткие). Николай I решил поставить на учет тех, кто торговал собой. Провозглашались принципы, которые в идеале могли спасти жизни многих женщин, обезопасить тех, кого вовлекали в проституцию против воли или эксплуатировали без зазрения совести. Но, как часто бывает, замысел разошелся с реализацией. Получилось, что, вскрыв ящик Пандоры, русское общество обрело язву, которая разрасталась, ширилась, гнила и поглощала огромные людские ресурсы. Проституция стала для императорской России одной из самых черных трагедий.
Многие изначально неодобрительно отнеслись к нововведению императора Николая I. Говорили, что своим решением он сделал возможным то, с чем долго (пусть и безрезультатно) боролись. Постепенно негатив нарастал, и дома терпимости стали закрывать во многих российских губерниях просто под давлением обывателей. Старались позабыть, что такое явление вообще когда-то процветало на улицах.
Нужно откровенно признаться: судьбы женщин, вовлеченных в проституцию, часто откровенно ужасные. Разбирая истории о том, как их сманивали, покупали, крали и буквально заставляли продавать свое тело, начинаешь испытывать чувство невероятного гнева: это действительно самая темная страница истории. Она намного страшнее и безумнее даже… крепостного права. И ее изучение дает ответ на вопрос: а нужно ли вообще когда-нибудь задумываться о легализации этого явления? Полагаю, вы легко найдете его в моей книге.
И наконец, процитирую посвящение, написанное Куприным в качестве эпиграфа к «Яме»:
«Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству».
Часть 1 От князя Владимира до Николая I
Глава 1. Распутство в Древней Руси
«Лучше смерть, чем долгая жизнь в нищете.
Как и Соломон сказал:
“Ни богатства, ни бедности, Господи, не дай мне.
Если буду богат – возгоржусь,
Если же буду беден – задумаю воровство и разбой,
Как женщины – распутство”».
Этим строкам около восьмисот лет. Их написал приблизительно в первой трети XIII века древнерусский автор Даниил Заточник. И вот что любопытно: средневековый мужчина всю ответственность за распутство смело возлагает исключительно на представительниц прекрасного пола. Главные мужские грехи, на его взгляд, совсем другие – это воровство и грабежи, убийства и измена князю. А вот красавицы явно вводят в искус. Распутничают. Получается, без женского внимания современник Заточника ни за что бы не прельстился на иную румяную прелестницу? Ну как тут не вспомнить Станиславского: «Не верю!»
Заточника часто называют главным женоненавистником русского Средневековья – дескать, слишком часто «проходился» по женским недостаткам. Обличал их, причем так яростно, что возникает вопрос: вероятно, сам сталкивался с женской изменой? Или был наслышан о ней? А возможно, впитал подобные взгляды в стенах монастыря? В целом с этой точкой зрения можно согласиться: средневековый писатель не единожды обращался к теме сомнительных качеств у прекрасного пола. В том же самом «Молении»[6 - «Моление Даниила Заточника» (также «Слово Даниила Заточника») – памятник древнерусской литературы XIII века. Написан как обращение к переяславско-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу в период с 1213 по 1236 год (по версии литературоведа Василия Истрина). Попавший в тяжелое положение автор просит князя о помощи. // Некоторые исследователи считают «Моление Даниила Заточника» первым опытом древнерусской дворянской публицистики.], цитата из которого приведена выше, есть и такие слова: «Девица губит свою красоту распутством, а муж свое мужество – воровством». А потом можно прочесть следующее:
Не птица меж птиц летучая мышь,
Не муж среди мужей, над которым жена властвует,
Не жена среди жен, которая от своего мужа блудит,
Не работа среди работ – под началом женок повоз возить.
Что же за настойчивое упоминание разврата? Неужели в XIII веке этот вопрос стоял так остро, что древнерусский автор из раза в раз пишет об одном и том же? И насколько его точка зрения вообще отражает положение вещей? Был ли блуд столь распространенным явлением, что о нем приходилось говорить подробно и часто?
Принято считать, что в допетровские времена организованной проституции на Руси не существовало. В первую очередь имеются в виду публичные дома. Действительно, отыскать в старинных документах и летописях упоминания о «блудных пристанищах» не представляется возможным. Однако будем честны: за 600 лет человеческая сущность не слишком изменилась. И естественные потребности человека X или XII веков ничем не отличаются от тех, что мы испытываем сейчас. А когда есть спрос, то рождается и предложение.
Но есть нюансы. Безотносительно Руси, проституция «расцветала» там, где одновременно скапливалось множество здоровых мужчин детородного возраста. И конечно, при наличии у них свободных денег. И в X столетии, и в XIII, и позже таким нуждающимся в женской ласке сообществом было… воинство. Их семьи оставались далеко, а они оказывались в ситуации физиологического голода, который трудно было утолить.
В мирное время человек существовал в других условиях. Прежде всего он был скован нормами морали, законами общества и церковными правилами.
После крещения Руси заводить наложниц стало запрещено. Церковь освящала союз мужчины и женщины (и расторгнуть его было практически невозможно) и провозглашала единение двух сердец до конца дней. Все, что выходило за пределы такого союза, считалось блудом.
Более того, даже повторный брак был доступен не всем. Например, вдовый священник не мог рассчитывать на вторую женитьбу. Не разрешали жениться и тем, кто был виновен в доказанном прелюбодеянии…
Если князь Владимир до принятия христианства легко сожительствовал с разными женщинами, то после 988 года оказался лишен такой возможности. Муж порфирородной Анны Византийской просто не мог себе позволить прежних удовольствий, доступных язычнику. Ему пришлось пойти на это: брак с Анной являлся не просто союзом представителей двух правящих династий (причем не равных по своему значению и влиянию). Он позволял Владимиру примерить новый статус: русский князь превращался в родственника императоров Византии, вставал на одну ступень с базилевсом…[7 - Очень подробно о том, как был заключен этот брак, я рассказала в своей книге «Княжна на продажу» (Марш Н. Княжна на продажу. М.: Бомбора, 2023).]
По церковным канонам прелюбодейство считалось одним из самых греховных деяний. Седьмая заповедь гласила: «Не прелюбы сотвори». Поэтому человек, желавший для себя Царствия Небесного после смерти, не мог вести себя разнузданным образом…
На практике, разумеется, происходило всякое. Одно лишь принятие христианства не гарантировало, что новообращенные станут вести праведную жизнь (правда, с князей спрос иной! В ту переходную пору они были обязаны демонстрировать лучшие качества). Человек оставался человеком. Мужья утешались в объятиях холопок, а их жены не всегда проявляли покорность и смирение. Ох, как сокрушался наш средневековый автор по этому поводу!
Жены, стойте же в церкви и молитесь Богу
и святой Богородице;
А чему хотите учиться – учитесь дома у своих мужей.
А вы, мужья, по закону наставляйте жен своих,
Ибо нелегко найти добрую жену…
Можно подумать, что современник Заточника – человек исключительно мудрый, уравновешенный, достойный восхищения. Ведь: «Жены, учитесь у мужей!» Вне всякого сомнения, мужья в XIII веке не были поголовно идеальными. Князь Ярослав Владимирович Галицкий при живой супруге завел любовницу Настаску, что привело к мятежу в его землях. Разумеется, Настаска была только поводом – у князя не затухал застарелый конфликт с боярами, – но несчастную женщину выволокли из палат и сожгли заживо, обвиняя в колдовстве и блуде. Кстати, если вы прежде думали, что на Руси никогда не преследовали ведьм, то вы сильно заблуждаетесь. В Псковской второй летописи сохранились сведения о том, что в 1411 году «псковичи сожгоша 12 жонок вещих». А когда велась бескомпромиссная борьба против ереси жидовствующих, то обвиненных обряжали в колпаки с надписями «се есть сантониновое воинство», а потом поджигали прямо на них головные уборы… Таким образом, люди сгорали заживо.
Но была ли продажная любовь на Руси в то время, когда писал Заточник? Очень интересный вопрос!
Русь на протяжении столетий поддерживала тесные отношения с Византией. А там, как известно, проституция существовала с незапамятных времен и была чрезвычайно распространена. Торговые люди наверняка слышали о заведениях, где девушки за деньги предавались разврату. Пускай самый известный лупанарий при императоре Феофиле[8 - Феофил (813–842) – византийский император. Прославился суровостью и непримиримостью в реализации своих законов и правил.] передали в ведение госпиталя, работали и другие дома. Как писал русский историк Александр Рудаков: «Это была настоящая язва… которая сопровождала старую, утонченную культуру, с ее пониженным моральным чувством, хотя порою и экзальтированными периодами раскаяния»[9 - Рудаков А. П. Очерки византийской культуры по данным греческой агиографии. СПб.: Алетейя, 1997,с. 114–115.].
В Византии существовали несколько возможностей для занятий проституцией – были специальные заведения, предоставляющие подобные услуги, была театральная проституция, а были и питейные с женской прислугой, где интим не являлся основным видом заработка, но нисколько не порицался.
Если говорить начистоту, то византийская императрица Феофано, прежде чем вознестись на самую вершину, работала в корчме. Звали ее тогда Анастасо, и наследника престола она увлекла не одними только красивыми речами. А Феофано, между прочим, стала матерью той самой багрянородной принцессы Анны, которая впоследствии вышла замуж за князя Владимира Святого… Колода тасуется всегда очень причудливо, как верно заметил Булгаков!
То, что история византийской проституции на Феофано не завершилась, косвенно подтверждает византийский монах Михаил Пселл. Согласно его записям, император Михаил IV Пафлагон[10 - Михаил IV Пафлагон (1010–1041) – император Византии с 1034 года, муж императрицы Зои Порфирородной.] построил в столице империи большой приют для нищих, а еще специальный монастырь для бывших проституток (соответственно, этим ремеслом продолжали заниматься и при Михаиле IV). Правитель занимался благодеяниями, поскольку нередко испытывал безумные страдания – он был подвержен эпилепсии, и во время важных приемов по обоим бокам от его трона развешивали специальные занавесы на случай, если приступ случится в неподходящий момент. Тогда его смогли бы укрыть от посторонних глаз. А когда Михаил IV почувствовал приближение смерти, то предпочел постричься в монахи.
Могли ли русские путешественники и купцы, посещавшие Византию, захаживать в лупанарии? Теоретически такое вполне возможно. Однако записей об этом они нам не оставили!
История проституции тех времен вообще собирается буквально по крупицам! На Руси и термина-то такого не было – только в XVIII столетии, в правление Екатерины II, употребили слово «проститутка». До того все сношения вне брака назывались блудом, и за него, повторюсь, следовало наказание.
Чтобы ступить на скользкую дорожку продажной любви, женщина должна была в первую очередь отбросить внушаемые ей с детства правила «доброй жизни».
Речь идет не только о десяти христианских заповедях, но и о собственных нравственных устоях русского общества.
Во-вторых, она должна была бы получить возможность для свободного перемещения и действий.
И в-третьих, у нее должна была сложиться жизненная ситуация, при которой торговлю собой она считала единственным выходом.
Итак, устои. Человек из русского Средневековья жил по правилам, установленным церковью и согласно законам, продиктованным князем.
Блуд не разрешался (ибо князь так же, как и простой смертный, прислушивался к мнению священников).
Девушка из русского средневекового города жила в атмосфере, в которой тема свободной продажи тела просто не возникала. Продавались пленники – о чем знали все (как и о том, что пленницы иногда превращались в наложниц). Весьма преуспели в этом ордынцы.
Но интимные услуги в обмен на золото не считались частью нашей культуры. В отличие от той же Византии, Древнего Рима или Венеции в эпоху Ренессанса.
Глава 2. Блуд в «грозные» времена
