Карина Демина "Громов: Хозяин теней – 3"

grade 4,7 - Рейтинг книги по мнению 80+ читателей Рунета

Савелий Громов не привык сдаваться. Даже если шансов нет, приговор озвучен и смерть давно обосновалась в его палате. Если есть хоть крохотный шанс выжить, он его использует. Проломить границу миров? Почему бы и нет. Подселиться в тело мальчишки-детдомовца? К тому же незаконнорожденного, не имеющего права на отчество и фамилию? Уже было. Обжиться в новом мире, где сохранилась монархия и аристократы? Где противоречия между властью и рабочими вновь набирают силу? А ещё есть маги, Священный Синод со своими дознавателями? И главное – тени, создания мира Нави, которые находят дорожки к людям, чтобы выпить их жизненную силу. Громов как-нибудь приспособится. Главное, не торопиться. И не лезть туда, куда не просят… хотя бы в первое время. И запомнить, что если ты видишь тень, то и она видит тебя. Содержит нецензурную лексику.

date_range Год издания :

foundation Издательство :автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 10.05.2025

– Георгий со мной давно знаком. Будь Сиси пятнадцать-шестнадцать, сосватал бы за Тимофея… но он старший, ему род наследовать. И времени ждать с невестой нет.

И стало быть, хочет мой братец того или нет, его оженят. Вот как на ноги станет, так и оженят.

– А вот ты – дело другое… – пальцы шелохнулись, а следом зашевелились и щупальца тени, заплясали на стенах. – Этот договор многие рты заткнёт. Анчутков ныне в милости…

И найти невесту для Тимофея станет проще. А Татьяне – жениха.

Стало быть, помолвка эта роду нужна.

– Если хотите знать моё мнение, – начал было я. И запнулся, потому как дед, взявши сигару, снова глянул. Ну да. Не принято тут о мнении спрашивать и всяких недорослей. – То… что я должен буду сделать?

Кивок.

И тень то ли радости, то ли довольства.

– Особо ничего. Девочка и вправду мала ещё… подарок к помолвке Танюша выберет. Так-то… принято подарки отправлять. К именинам, к Рождеству там, раз уж Анчутковы его празднуют… к иным каким случаям. Письма. Не реже одного в неделю. Если сам получишь – отвечать и вежливо. Чтоб никаких там… глупостей. Ясно?

Киваю.

Помолвка, значит.

Ну… помолвка – это ещё не свадьба. А до свадьбы ждать не один десяток лет. Там, как говорится, или ишак, или падишах… или ещё чего. Дали б нам этот десяток. А вот союз с Анчутковыми – это дело нужное.

Так что…

– Иди, – дед разом будто утратил ко мне интерес. – Завтра в город с Танюшей съездите. Одеть вас надо прилично, а то право слово, не жених, а недоразумение одно… ладно, Гошка, но супружница его тоже явится, а она, чуется, не больно рада будет.

И Матрёна.

Вот без её участия я бы точно обошёлся. Но опять же, кто ж меня спрашивает-то?

Глава 4

Ехал
Барин
Из
Палицы,
Таракана
Раздавил
И
За
Это
Приключенье
Три
С
Полтиной
Заплатил.

    Детская считалочка[3 - Текст записан А.В. Гуревичем со слов Раи Шленкевич, 10 лет, с. Баргузин, Баргузинского аймака, БМАССР, 1929 год]

Тимоху я нашёл в библиотеке. Он устроился на обычном своём месте – в старом кресле, что втиснулось меж двух шкафов. Тимоха откинулся на спинку, вытянул ноги, полностью распрямив левую, правая же так и осталась полусогнутой. Босая ступня завернулась внутрь и пальцы поджались. Домашние туфли валялись тут же, как и носки.

Левой рукой Тимоха поддерживал правую, кисть которой вяло повисла, и в щепоти, в пальцах, братец силился удержать каучуковый мячик. Пальцы подрагивали, мячик держался.

Напротив Тимохи устроилась Буча, которая внимательно следила даже не за движением – за намёком на него, готовая прийти на помощь хозяину. И не понимающая, что здесь и сейчас помочь она не может. Лицо Тимохи застыло. На лбу выступили капли пота. Губа призадралась, и теперь его улыбка больше походила на оскал. Я пожалел, что не постучал. Знал же, что он тут, но…

– Отпустил? – моё появление заставило Тимоху выдохнуть, и легчайшее это движение окончательно нарушило равновесие. Пальцы дёрнулись, и мячик выскользнул, покатившись куда-то под шкаф. Впрочем, Буча тотчас нырнула следом, радостно повизгивая.

– Ага. Опять, да?

– И снова.

– Когда?

Тимоха переложил руку на ногу.

– Да вот… сразу после… массажа. Чтоб его… – голова его дёрнулась налево. – А наш добрейший доктор утверждает, что есть прогресс…

Есть.

Я знаю, что есть. Он ведь и ходит сам, даже способен по лестнице подняться и опуститься. И кресло своё, на колёсах, не признаёт. И в целом между приступами Тимоха выглядит почти обычно, разве что чутка заторможенный и движения такие, плавные, как у человека, привыкшего, что любое резкое способно причинить боль.

– Пройдёт, – говорю я, не слишком веря в сказанное.

Тимоха поправлялся. Медленно, как понимаю, тяжело, но всё же. Если бы ещё не эти приступы, судороги, которые случались вдруг, совершенно беспричинно, словно напоминая, что всё не так и просто.

– Пройдёт, – он опёрся рукой на подлокотник.

– Погоди, я и тут послушать могу… вон, на ковре сяду.

Закуток этот, облюбованный братом, нравился и мне. Стена за спиной, шкафы по сторонам. И ощущение, что ничего-то больше и нет.

Буча притащила шарик и сунула его Тимохе в руку.

– Меня женить хотят, – поспешно сказал я, прежде чем братец придумал особо вескую причину, которая не позволит провести урок здесь. – Договор о помолвке заключать будем.

– С кем?

– С Анчутковыми. С Сиси.

– Милая девочка.

– Ребенок.

– Можно подумать, ты взрослый, – он позволил себе улыбку, и я выдохнул. После приступов Тимоха словно… гас, что ли? Не знаю, как ещё объяснить.

– Я всё равно старше.

– Так и должно быть, – он почесал Бучу за ухом. – Выпусти свою… имя придумал?

– Не-а… ну не Мурзиком же называть.

Тень выпускаю, и Тимоха подталкивает Бучу к моей. А та, тоненько взвизгнув, делает вид, что ей ну очень страшно, и пытается спрятаться за мной. Буча обиженно отворачивается и только длинный хвост её разматывается. Хвост тонкий, что струна, а на конце кисточка. И эта кисточка дёргается влево-вправо. Вправо-влево. Она переливается, перекатывается живым клубком, завораживая не только Тень, но и меня. В какой-то момент Тень не выдерживает. И когтистая лапа высовывается из укрытия, пытаясь поймать эту кисточку.

– Можно и Мурзиком, – Тимоха сжимает-таки пальцы и выдыхает.

Я знаю, что ему страшно, что однажды всё так и останется, это вот скованное, разбитое болезнью тело, над которым он не хозяин. И хотел бы я сказать, что так не будет, но…

– Не солидно как-то, – возражаю. – И не подходит… а вообще не понять, какого он пола. Или она. Буча ведь девочка?

– Без понятия. Никогда не задумывался, – Тимоха осторожно наклоняется и, подхватив ступню, закидывает её на колено второй ноги.

– Помочь?

– Без сопливых обойдусь.

– Я не сопливый… так-то… дед сказал, что тебя тоже женит.

– Это вряд ли, – Тимоха спокойно разминает стопу, перехватывая её пальцами левой. Правая придерживает, но пальцы её шевелятся. – Разве что снизойдёт до мещанок. Ну или найдёт совсем уж кому деваться некуда. И то… сомнительно.

– Да ладно… – отвечаю. – Ты же…

И ловлю взгляд, в котором предупреждение. Ну да, о таком Тимоха говорить не готов.

– С Татьяной помолвку расторгли, – перевожу тему.

И снова уловка помогает, потому как Тимоха разом забывает и про ногу, и про судорогу. Сжимает кулаки.

– С-скотина, – его голос шипит, и Буча, которая пыталась поймать тень, опутать её кольцами, оборачивается. Моя тоже. Они чуют волнение и готовы защищать, но…

Знать бы от кого.

– Плохо, да?

– Плохо, – Тимоха отпускает ногу. – Но если Анчутков… в общем, ты ж дурить не станешь?

– Не стану, – качаю головой.

Здесь не поймут.

Свобода воли. Выбора… ага, тут воля одна – родительская, ну или патриарха, коим дед является. А любовь и вовсе блажью считают. То ли дело долг и род, и прочие очень важные вещи.

– Хорошо…

– Она видит тени. Сиси, – говорю осторожно. – Там, в поезде… она мою точно видела. И не испугалась. И значит, у неё дар?

– Тогда понятно.

Мне вот категорически ничего не понятно, а потому жду, пока Тимоха снизойдёт до объяснений. Он же не спешит. Сидит, задумчивый такой.

– Наш дар у женщин редко бывает. У Танечки вот проснулся.

Это я знаю.

Как и то, что у Танечки не только дар, но и тень имеется, которую она сама на изнанке добыла. И что тренируется Танечка, пусть и отдельно от прочих, но всё же. И что это не принято, но…

– Вокруг нашего дара много слухов ходит, – Тимоха растирает стопу и движения его злые, нервные. – Нехороших.

– Это вроде как, что если охотников выбить, то и тени исчезнут?

– Вроде, – соглашается Тимоха и медленно наклоняется, чтобы дотянуться до носков. – Про женщин говорят, что они из близких, из тех, кто даром Её не отмечен, жизнь тянут. Особенно из мужей… причем в эту ерунду даже Охотники некоторые верят.

То есть, найти жениха Татьяне не так просто?

– С другой стороны, от жены с сильным даром и дети сильные родятся.

– С даром?

– Именно. В старых семьях это знают…

– Но?

– Что «но»?

– Если б просто знали, то тут уже бы вереница из женихов стояла бы.

– В своё время и стояла.

Тимоха попытался натянуть носок. Я дёрнулся было помочь, но к счастью, предложение не озвучил. Братец мой – ещё тот баран упёртый. Прям сразу видно, что кровный родственник.

– До того как…

– До того, – кивает Тимоха. – А потом несчастье это… и отец из рода ушёл. Слухи…

– Что кто-то из наших открыл полынью? Дед… сказал.

Взгляд внимательный такой. Но Тимоха снова кивает:

– Да. Он требовал следствие провести. Синодников позвал. Канцелярию государеву… других… всех просил приехать, кто мог. Но…

– Оказалось, что не мог никто?

– Именно. Точнее не захотели. Несчастья порой бывают. И прорывы, и стихийные провалы. Твари всякие… особенно тут, на границе. А дед… он упрямо не хотел верить, что это несчастье – само по себе, беспричинно. Что… просто не повезло.

– И его сочли ненормальным?

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом