– Зима, смотрите! Эта штука готова?
– Да, – сказал Джо. – Но… – он умолк, наконец поняв, о чем они все говорили.
Над морем стремительно неслась зима. Она надвигалась с запада, оставляя за собой на поверхности воды четкую серую полосу льда. Джо подошел к краю кладбища, чтобы посмотреть, как она достигнет пляжа. Послышался треск: видимо, это образовывался иней. Фиона бросилась вверх по ступенькам, и он наконец понял, чего они хотят, когда мать велела ей встать в десяти футах левее от камеры. Она ждала, когда морозная линия окажется рядом, чтобы побежать вместе с ней, так чтобы впереди нее оказалось лето, а позади – зима. Чуть поодаль рыбаки и их жены тоже бежали, смеясь.
Джо уставился на стремительный морозный вихрь. Это было невозможно – нигде, совершенно нигде в мире не бывало такой погоды. Разве что налетел бы какой-то необычайный полярный ураган – но шторм давно затих.
По-видимому, это было как-то связано со столбами в море. Зима распространялась от этих парных колонн, стоящих в воде, словно они вбирали в себя холод откуда-то еще.
– Еще двадцать секунд! – закричал священник.
– Готовы? – обратилась Фиона к Джо. Она подобрала подол свадебного платья, готовясь бежать. – Она близко!
– Да… – он поднял руку, глядя в объектив камеры. Морозная полоса была уже позади Фионы.
– Пора! – кричали все.
Ей не пришлось бежать быстро, чтобы поспеть. Фиона оглянулась как раз вовремя, и магниевая вспышка сработала в нужную секунду, уловив, как она смеется и как замерз край ее влажной вуали, свернувшейся на ветру. Собравшиеся ликовали. Кто-то осыпал Джо рисом, а когда он выпрямился, священник хлопнул его по плечу.
– Добро пожаловать в Гаррис, приятель. Теперь понимаете? Вот так! Пойдемте-ка внутрь. Всем быть здесь в одиннадцать!
Вчерашний китобой, отец Фионы, уже ждал. Он кивнул Джо.
– Пора вас отвезти, – сказал он. Рыбак был доволен и понимал, что нужно отблагодарить Джо. – Самое время.
Джо пошел за своими инструментами. Его переполняла бурная радость от того, что он увидел нечто необъяснимое.
Глава 10
Эйлин-Мор, 1900 год
Пляж поблескивал от инея. Повсюду грудами валялись ребра китов, а на костях сидели десятки бакланов, все до единого мертвые: когда пришла зима, птицы сушили крылья, да так и замерзли.
Едва Джо забрался в лодку, рыбак сразу отплыл от берега. Двигатель тут же затарахтел и не умолкал всю дорогу, потому что лодка прорезала лед стальной бороной. Она оставляла за собой черный след, который снова начинал замерзать примерно через пятьдесят ярдов. Каюта была совсем крошечной, так что Джо сел на скамейку на палубе рядом с сетями для ловли омаров. К нему тут же подошла колли и положила голову ему на колено.
Выйдя в открытое море, маленькая лодка набрала скорость. Вдали от гавани лед был гораздо тоньше: сильные течения постоянно взбалтывали воду. Впереди были столбы, которые они вчера обогнули, но сегодня рыбак этого не сделал. Судно проплыло между ними, и в лицо экипажу подул еще более холодный ветер. Между столбами вполне мог проплыть и крупный корабль. Когда они поравнялись с колоннами, Джо поднял голову, чтобы рассмотреть, что на них вырезано. Поверхность была сплошь усеяна именами.
Пытаясь разглядеть основания столбов, Джо склонился к воде. Собака последовала его примеру. Далеко в глубине виднелись очертания затонувшей каменной постройки. Он уловил нечто похожее на зубцы, а затем, почти у самой поверхности, на расстоянии вытянутой руки, – флюгер. По-видимому, там был целый город. Джо ощутил странное волнение. Возможно, это все потому, что он почти ничего не помнил, но Джо не покидала мысль, будто каждый забыл здесь что-то важное.
Собака заскулила и спряталась под скамейку. Джо почесал ее за ухом. Она лишь грустно засопела, а потом, словно испугавшись какого-то звука, бросилась прочь. Прежде чем Джо успел ее остановить, псина выскочила за борт прямо на лед.
– Эй! Месье, ваша собака!
Рыбак, похоже, нисколько не встревожился.
– Ничего, она легкая. Как-нибудь доберется.
Джо, не разделявший его уверенности, стоял у кормы. Собака мчалась к берегу на такой скорости, что не успела бы остановиться, оказавшись на тонком льду. Она дважды наступила на бугристые груды льда, и у Джо едва не остановилось сердце, а затем наконец приземлилась на гальку и встала там, глядя на них и лая.
Джо снова опустился на скамейку. Холод был таким обжигающим, что пробирал до костей даже сквозь котиковую накидку, которую одолжила ему Фиона. Он подышал на руки. Теперь, когда они миновали столбы, над морем сгустился туман, хотя в гавани его не было. Острова приближались.
Эйлин-Мор был самым крупным из островов. На его плоской вершине возвышался маяк, едва различимый в тумане. Лодка оказалась перед скалами, торчащими из воды. Рыбак пробрался чуть дальше. В одной из скал притаился крохотный грот. Крутые ступени, вытесанные в камне, образовывали неровную зигзагообразную лестницу. Возле нее был причал и лебедка – чтобы поднимать припасы наверх.
Окна были целы. В фонарном отсеке не оказалось птиц, а на стенах – зеленоватых следов от штормовых волн. Маяк выглядел совершенно новым, словно его только что построили. У Джо внутри что-то перевернулось. Он мог поклясться, что вчера маяк был полуразрушенным. Джо перелез через ловушки для омаров и кучу рыболовных поплавков, чтобы заглянуть в каюту. От прикосновения к снастям на его перчатках остались ржавые следы.
– Месье, здесь что, два маяка?
– Два? Нет. Только этот.
– Просто… когда мы были здесь вчера, я видел разрушенный маяк. А этот – новый.
– Это он и есть, – сказал рыбак. Похоже, он понял, что даже по местным меркам этого ответа недостаточно, и добавил: – Иногда маяк новый, а иногда – старый.
– Но что это значит? – сказал Джо. Это было просто смешно, однако на лице рыбака не отразилось и тени улыбки. – Как он может быть иногда старым, а иногда новым?
– Ну вот так.
Джо снова вышел на палубу, ожидая, что с другой стороны маяк окажется обветшалым, но нет. Они подплыли к ступеням пристани.
– Вы не могли бы подождать, пока я проверю припасы? – сказал Джо. – Бюро маяков должно было оставить их здесь, но…
– Я не пропущу свадьбу дочери. Если что-то пойдет наперекосяк, подайте сигнал дымом, и кто-нибудь приедет, когда сможет.
Джо хотел сказать, что это несправедливо, но это было не так. Сожалея, что не может расплатиться с рыбаком, он выбрался из лодки, держась за швартовый кнехт на случай, если поскользнется. От мороза перчатка прилипла к его руке. Как только пассажир оказался за бортом, рыбак развернулся, с трудом проталкиваясь через лед.
Джо стал медленно карабкаться наверх. Левое плечо ныло под тяжестью сумки и ящика с инструментами, но он хотел оставить правую руку свободной, если вдруг поскользнется. Ступени были неровными, и из-за тумана покрывавший их лишайник был скользким. Перил не было, и Джо приходилось держаться за жесткую траву, которая росла между камнями. На полпути к маяку он оглянулся, чтобы взглянуть на рыбака. Ветер гнал град прямо на лодку. Джо почувствовал укол совести. Он снова отвернулся и продолжил подниматься.
Верхняя ступенька служила крыльцом башни. Он нажал на дверную ручку. Дверь оказалась не заперта.
Внутри оказалось холодно и темно. Первая комната была гостиной. К очагу, пол рядом с которым устилала шкура, придвинули несколько кресел. Оконные стекла побелели от мороза. Лестница закручивалась в спираль, как раковина аммонитов. Она вела на самый верх башни, во мрак. Шторы в фонарном отсеке были опущены. Джо крикнул и прислушался, но не услышал ни ответа, ни какого-нибудь шороха. Через некоторое время до него донеслось эхо собственного голоса.
Двигатели обычно располагались в отдельной пристройке, но здесь пристроек не было: по-видимому, строителям не хотелось проводить на улице больше времени, чем необходимо. На этом маяке помещение с двигателями находилось в подвале. Лестница вела в темноту. Джо порылся в сумке в поисках спичек. В тишине чирканье спички и шипение пороха прозвучали очень громко. Он обнаружил лампу как раз в тот миг, когда спичка обожгла ему пальцы. Джо ее затушил. Пока зажигал следующую, темнота надвинулась на него, и он запаниковал, подумав, что рядом кто-то есть. Но он был один. Наедине с двигателями.
При свете лампы ремень паровой машины и острые зубчатые магниты генератора отбрасывали пугающие тени. Джо зажег все четыре лампы, которые смог найти, и перенес их поближе к машинам.
С паровой машиной все было в порядке, но как только он взглянул на генератор, то сразу понял, в чем дело. Не хватало одного из электромагнитов.
Наверху послышался стук.
– Кто здесь? – крикнул Джо и подождал, но ответа не последовало. Изо рта у него шел пар. Даже в доме месье Сен-Мари зимой раздавалось множество звуков. А уж здесь что угодно могло сместиться или лопнуть: температура была такой низкой, что замерзли топливопроводы.
Джо заменил магнит за полминуты – у него в запасе было две штуки. Покончив с этим, опустился на четвереньки, чтобы заглянуть под генератор. Тот был встроен в пол – генераторы стоили по тысяче франков. Сломанный магнит лежал прямо под ним. Он разломился на две неравные части. Джо пришлось лечь плашмя, чтобы достать вторую половину.
Он ухватил ее кончиками пальцев и сел, скрестив ноги, на холодный пол, затем соединил обе части, чтобы убедиться, что нигде не осталось осколков, которые могли бы попасть в механизм. Осколки идеально совпадали, но, увидев след на левом, Джо замер. По нему явно ударили молотком.
Он провел большим пальцем по глубокой вмятине. К смотрителям маяков предъявлялись жесткие требования. На эту должность принимались мужчины моложе определенного возраста: они должны быть достаточно сильными, чтобы выйти в море во время шторма и вытащить моряков с потерпевшего бедствие корабля. Единственной причиной, по которой Париж мог бы отозвать смотрителей, было полное прекращение поставок продовольствия. Но и в этом случае они, скорее всего, оказались бы предоставлены сами себе. Судя по тому, что Джо слышал о Бюро маяков, руководили им мелочные, прижимистые люди. Даже в критическом положении помощи от них ждать не приходилось.
Но те, кто знал директивы, понимали, что куда проще вывести из строя генератор. Как только лампа гаснет, материк обязан немедленно связаться с Бюро.
Джо зажег топку двигателя. Потребовалась всего одна спичка. Некоторое время он постоял рядом, прислушиваясь к топливопроводу. Тот заскрипел, но не лопнул. По мере нагревания двигателя поршни начали вращаться, как и ремень, подсоединенный к генератору. Положив на него кончики пальцев, Джо чувствовал, как скользит лента. Он ожидал обнаружить разрывы, но ремень был новым.
Маяк погас не сам. Кто-то отключил лампу в фонарном отсеке. Джо снова закинул сумку на плечо и неохотно побрел вверх по винтовой лестнице.
Двери во все комнаты были распахнуты. Смотрители попытались создать здесь уют, насколько это возможно: в круглой гостиной стояли кресла и жаровни, а на спинке стула висел чей-то свитер. На кухне до сих пор пахло выпечкой. На полке у остывшей печи лежали засохшие фруктовые кексы, а рядом – открытая бутылка бренди. Джо вошел и огляделся. Посуда была расставлена на сушилке. На столешнице стояла банка с сухофруктами и была рассыпана смородина. Дотронувшись до одной из ягод, Джо обнаружил, что она до сих пор липкая. Он открыл дверцу печи. Внутри оказалось несколько сгоревших кексов. Джо было приятно предполагать, что последним, о чем подумал этот человек, была не семья, не деньги, не что-то душераздирающее, а черт, кексы же сгорят. С другой стороны, то, что произошло, произошло так быстро, что смотритель выбежал из кухни, не потушив огонь в печи и так и не закончив уборку.
Наверху, в фонарном отсеке, было темно.
В центре комнаты стояла небольшая стальная лестница, ведущая к лампе. Поднявшись наверх, Джо обнаружил, что угольные стержни лампы сгорели: от них остались лишь черные огарки. Зажимы, которые удерживали стержни, были жесткими, пришлось сильно на них надавить, прежде чем они поддались. Сменные стержни лежали в картонной коробке у лестницы. Они напоминали копья. Установив их в зажимы, Джо выровнял их, затем нажал переключатель.
Поначалу слышалось лишь пощелкивание механизма, благодаря которому стержни не смыкались при сгорании. Прошло около минуты, прежде чем углерод нагрелся настолько, чтобы вступить в реакцию. Появилось слабое свечение, раздалось шипение, и вот между стержнями образовалась электрическая дуга. Шипение сменилось треском, и фонарный отсек озарился светом – более ярким, чем дневной. Джо улыбнулся сам себе и ощутил облегчение. Теперь, хоть что-то починив, он начинал чувствовать себя здесь хозяином. И теперь, когда стало светло, по-настоящему светло, мысль о том, что здесь может оказаться кто-то еще, уже не так его пугала.
В линзу была встроена узкая полоска из красного стекла. Лампа не вращалась, от нее исходил равномерный, неподвижный свет; красная полоса была направлена в сторону материка. Джо нахмурился, ведь по пути сюда не видел в той стороне никаких опасных отмелей. Но он понял, куда падает красный свет, еще до того, как вышел на балкон. На столбы в море.
Решив, что лучше не откладывать это на потом, он спустился вниз за водой, а затем снова поднялся, чтобы вымыть окна в фонарном отсеке. Снаружи завывал ветер. Ему приходилось постоянно нырять в помещение, чтобы отдышаться, и это раздражало: по загадочным причинам дверные ручки были деревянными, от холода они потрескались, так что Джо постоянно цеплялся за них перчатками. Покончив с окнами, он сел за стол и в замешательстве оглядел коробку с четырьмя новыми, аккуратно вырезанными деревянными ручками.
– Но можно же использовать металлические, – сказал он вслух. Придирчиво оглядев окна, Джо оттер пятнышко на внутренней стороне стекла и зашипел от боли, обжегшись о стальную раму. Она была такой холодной, что на ней остался кусок его кожи. – Ну или деревянные, – сказал он, чувствуя себя глупо. Джо снова надел перчатки и поменял дверные ручки. Прошлые смотрители оставили в ящике отвертку. Пока он выкручивал винты, море побелело. Земля вдалеке казалась серой; очертания разрушенных стенных башен растворялись в тумане, и их крыш не было видно.
Но внутри, благодаря свету дуговой лампы, было тепло.
Закончив с ручками, Джо вспомнил о припасах. По крайней мере, здесь Бюро маяков расстаралось: в кладовке было все, что только могло ему понадобиться, и даже больше. Рыба в большом ящике со льдом, копченое мясо, висевшее на стропилах, банки с овсом, ячменем, рисом; продукты были самыми обыкновенными, но их оказалось так много, что при их виде Джо почувствовал себя уверенно и с новой силой осознал, как скромно они всегда жили дома. Этой еды гарантированно хватит на три месяца. Он не мог вспомнить, когда в последний раз был чем-то обеспечен на три месяца вперед.
Джо вдруг показалось маловероятным, что здесь происходит какая-то чертовщина, и он немного расслабился. Ночь в это время года длилась двадцать часов, поэтому он перенес постельные принадлежности в караульное помещение и разложил их на вентиляционной решетке в полу: если что-то случится с лампой, он сразу заметит. Наслаждаясь тишиной, Джо достал «Графа Монте-Кристо». Новизна обстановки пьянила его, хотя он чувствовал, что это место начнет его раздражать прежде, чем он успеет к нему привыкнуть.
Внизу послышался какой-то звук. Словно кто-то тащил стул по полу. Не раздумывая, Джо тут же спустился вниз, в темноту, подальше от гула лампы. Из спальни доносились голоса. Их нельзя было спутать с шепотом моря или шумом ветра, завывающего над утесами. Слов он разобрать не мог, но слышал, что говорили по-английски. Дверь была открыта, но Джо все же постучался прежде, чем войти. Внутри никого не оказалось.
Он долго стоял в пустой комнате. Голоса умолкли, но потом возобновились. Джо медленно кружил по комнате, пытаясь понять, откуда доносится звук, но безуспешно. Еще он чувствовал запах – рома, соли, мокрой одежды.
Может, это контрабандисты, которые вывозили сахар. Если они отправлялись в дальнее плавание на той жалкой лодочке, было разумно сделать здесь остановку.
– Я вас слышу, – крикнул он. – Послушайте, не надо прятаться. Выходите, выпьем чаю. Его здесь много.
Снова тишина.
Джо в раздражении вернулся в комнату с двигателями, чтобы взять рулетку и тетрадь, и следующий час провел, измеряя каждую стену и балку в башне, не сомневаясь, что найдет тайное помещение. Он и в самом деле нашел пару потайных кладовок, двери которых скрывались за стенными панелями, но не обнаружил в них ничего, кроме ботинок и вешалок для одежды. Все остальное в точности соответствовало плану. Он не пропустил ни дюйма. В местах, где стены или полы утолщались, пустот не было.
Вернувшись в спальню, Джо снова услышал голоса. В этот раз он не издал ни звука, а только слушал. Они смеялись. Он чувствовал запах дыма. Камин к тому времени уже потух.
Рядом с ним что-то разбилось. Но никаких осколков он не увидел.
Джо захлопнул за собой дверь и запер ее. На другой стороне снова наступила тишина. Затем что-то тихо заскребло по полу. Кто-то подметал невидимые осколки.
Сам не зная, куда идет, но нестерпимо желая оказаться на улице, Джо натянул тяжелую куртку, оставшуюся от предыдущих смотрителей, и снова начал спускаться: через скалы к лестнице и морю.
Глава 11
Джо нашел подходящий камень и сидел на нем, пока холод не пробрал его до костей. Местами морская пена примерзла к песку, и граница прилива казалась вытканной ледяным кружевом. Редкие брызги воды издавали не плеск, а пощелкивание.
Голоса здесь были не слышны, раздавался только крик чаек. Было, наверное, не больше двух часов дня, но уже опять совсем стемнело и на горизонте переливались отблески полярного сияния. Свет дуговой лампы пробивался сквозь сгущающуюся темноту, озаряя поверхность моря. Вокруг не было ничего, кроме нескольких камней на участках, лишенных растительности. Полоса красного света проходила прямо между столбами.
Джо вытащил тетрадь. Снова просмотрел замеры и рисунки, которыми их сопроводил, ожидая найти очевидную ошибку. Но не нашел.
Неудивительно, что китобои не хотели его сюда везти.
Он все еще был слишком взволнован, чтобы возвращаться. В углу страницы Джо нарисовал маленькое привидение.
Он различил в воде силуэт мужчины, не сразу поняв, что это в самом деле человек, а не иллюзия. Затем волна, пробившая тонкий лед, накрыла фигуру с головой.
Мужчина показался на поверхности и ухватился за край скалы. Его снесло очередной волной, но вместо того, чтобы бороться, он просто отдался течению. Видимо, слишком устал, чтобы сопротивляться. Джо спустился к подножию скалы, с трудом сохраняя равновесие на участках, где вместо водорослей росли лишайники. Ему не приходилось видеть, как кто-то плавает или просто лежит на воде. Он не знал, как это обычно выглядит, но понимал, что точно не так. Это было странно, даже противоестественно.
Наконец Джо сбросил оцепенение. Вода была буквально ледяной; он понятия не имел, сколько человек может прожить при таких температурах, но предполагал, что счет идет на минуты.
– Эй, сюда! – он схватил мужчину за руку. – Выбирайтесь. Вы целы? Я не видел крушения, иначе сразу бы спустился…
Мужчина уставился на руку Джо, а затем медленно поднял взгляд. Если бы он оказался убийцей и Джо вдруг явился перед ним в облаке дыма и перьев, незнакомец и то смотрел бы на него с меньшим отчаянием. В его глазах отражались всполохи красного света.
– Я механик, – поспешно объяснил Джо по-английски. Если все китобои и жители Эйрд-Уиг относились к маяку с опаской из-за того, что его населяли привидения, то моряк, переживший кораблекрушение, вполне мог решить, будто перед ним призрак. – Не бойтесь, я здесь, чтобы починить маяк. Ну же, вам надо выбраться…
Мужчина вырвал руку. Он продолжал смотреть на Джо так, словно предпочел бы замерзнуть до смерти, чем ступить на остров.
Джо хотел просто взять и вытащить его, но сомневался, что у него хватит сил и что он сможет устоять на ногах.
– Вы что, шелки[3 - Шелки (англ. Selkie) – в ирландском и шотландском фольклоре мифические люди-тюлени, морской народ. – Прим. пер.]? – спросил он.
– Нет, – ответил мужчина, и Джо испытал облегчение, увидев, что незнакомец его понимает и может говорить. Причем по-английски.
– Тогда пойдемте со мной, вы же здесь погибнете.
У Джо возникло странное, неприятное чувство, что сейчас этот человек передумает и снова скроется под водой. В какой-нибудь гостиной за светской беседой у стола, уставленного фарфором, мужчина выглядел бы уродливым. Одну сторону лица, от глаза и до шеи, пересекал след от ожога. Как будто он слишком поздно увернулся от взрыва. Но в море незнакомец воспринимался иначе: он казался не столько человеком, сколько неким человекоподобным существом, казалось, его место – в соленой воде, а не на суше; и все же он позволил Джо себе помочь.
Когда мужчина очутился на берегу, Джо снял куртку и быстрым движением накинул на незнакомца, но тот отшатнулся, и Джо пришлось поднять руки, чтобы показать, что делает, а затем повторить попытку, на сей раз медленнее. Если у этого человека и была куртка, то ее поглотило море. Его рубашка от воды стала полупрозрачной. Хотя он и выглядел сильным, у него торчали ребра. Это была сила вечно голодного шахтера или бойца, а не здорового человека. В волосах чужака уже застыл лед. Когда он все-таки позволил Джо накинуть на себя куртку, то не смог ее застегнуть – руки не слушались, так что он просто скрестил их на груди, запахнув полы.
– Откуда вы взялись? – недоуменно спросил Джо. На пустой морской глади не было ничего, кроме ледяных глыб.
Мужчина так дрожал, что ему было трудно говорить, но он все же произнес:
– Я упал.
Джо торопливо повел спасенного наверх, опасаясь, что тот потеряет сознание. Фонарь качнулся, и их тени закружились. Мужчина протянул руку, чтобы помочь Джо преодолеть последние ступеньки, которые почти осыпались. Ногти у него посинели, но он смог сжать ладонь Джо. Это внушало надежду.
– Внутри тепло, – заверил его Джо. – Там горит очаг.
