Никита Киров "Прорвёмся, опера! Книга 4"

– Ствол у тебя не забрали? – спросил я у Вити. – Пока не отдавай, некогда возиться, надо работать. Если они думают, что ментов вот так стрелять можно без последствий – ошибаются. Всех вычислим.

– А у нас там смех и слёзы случились, – Устинов нервно хмыкнул. – Как раз приехал Суходрищев, как обещал, ему Федорчук с Пигасовым и Шуховым поляну накрыли в кабинете, чтобы не шибко орал. А генерал-то выходит из тачки, а там всё в крови и гильзах, подчистить не успели. Он там теперь чуть ли не ножками топает, требует разобраться. Прокурор прибежал уже своим ходом, министерство телефоны обрывает, все орут в голосину. Маратыч в одиночку со всем разбирается, а нас работать отправил.

Заревела мобила, я ответил сразу.

– Б**! – тут же сматерился Турок вместо приветствия. – Паха! Слышал, что было, охренел. Весь город сейчас на ушах будет. Сам как?

– Друга ранили, – сказал я. – Одного стрелка взяли, двое сбежали. Надо искать. Есть намётки?

– Есть, – уже спокойно произнёс он. – Короче, говорю же, город на уши встаёт, братва ссыт, что их из-за мента прессовать будут, а им сейчас не до этого… ну, так и будем прессовать, конечно, но кое-кто из «Универмага» решил подстелить соломки.

– Сдал киллеров? – догадался я. – Где они?

– Короче, скоро пригородный с вокзала уходит, и есть инфа от стукача, что эти перцы туда направились, смотаться подальше хотят – думали, успеют. Детали потом, Паха. У нас людей мало, а то бы отправил на помощь. Но мы поговорили с железнодорожниками, очень убедительно, поезда пока не будут выпускать со станции. А батя твой, оказывается, вчера СОБР заказал из области, Сафронова хотел брать по другой теме. Вот всё нам испортил… ладно, – добавил он спокойнее, – рабочие вопросы, разберёмся, не в первый раз. Главное – этим козлам не дать уйти. Надо, чтобы они пели.

– Благодарю, Гриня, увидимся, – я отключил мобилу. – Погнали злодеев брать на вокзале.

– Нарики это, – напомнил Якут. – Начнут пальбу – заденут посторонних, а они начнут, им терять нечего. Решили не на дно залечь, а валить из города. Если угрозу увидят… сами понимаете, мужики, чем опасно.

– Они думали, успеют свалить, пока шухер не начался, – заметил я. – Может, им так пообещали.

– А кого искать будем? – спросил Устинов и почесал затылок. – В масках же были, не видели их.

– Того, кто нас испугается… и тут надо подумать, что с этим делать.

ППСников мы взяли с собой, теперь мы их так просто не отпустим, да и рация у них в машине есть, будем в курсе всех новостей. Разве что Орлова я посадил к себе, а то им там всем вместе тесно сидеть, ещё и в зимней одежде.

А город действительно вставал на уши, милицейские мигалки звучали отовсюду. Местная братва давно уже так не наглела, чтобы стрелять в ментов посреди бела дня, всё-таки не 1993-й год… ну, если не считать того случая, когда киллеры стреляли нас с отцом, но это было ночью. Бандитам тоже достанется на орехи за компанию.

А зачем отец вызвал СОБР из области? Что-то накопал на Сафронова и решил брать без участия смежников? Спрошу сегодня, батя точно поучаствует в расследовании.

– Ты чуть первого крестничка себе не сделал, Витёк, – пошутил я, хотя адреналин ещё не отпустил, и меня немного потряхивало. – Выжил, наркоман. Хотя всё равно отписываться замучаешься.

– Не первого, – мрачно сказал Орлов. – А вот Толян молодец оказался. Я вот к нему присматривался, сначала думал – чистоплюй и бабник, ненадёжный и несерьёзный. Думал ещё, чё вы все с ним так возитесь, а он раз, и прикрыл от пули. Вот таких людей на руках носить надо, Паха, достойно уважения. Я-то знаю, о чём говорю.

– Он-то молоток, надо его только узнать получше. Сможешь его собаку у себя приютить? А то у меня если две будут – всю квартиру разрушат, а дед Толика ходит плохо, ему выгуливать её сложно будет.

– Возьму, без базара. Щенка же мне обещали, – Витя усмехнулся.

Наши машины остановились у вокзала, пока что у главного входа, хотя был и другой, выходящий на перрон. Милиция здесь должна быть, пара человек всегда трётся в зале ожидания или у касс. Легко привлечём для помощи, но вот кого искать – мы пока не знали, а те при виде нас явно попытаются свинтить. Или, что намного хуже – начать стрелять.

Мы собрались на короткое обсуждение, укрывшись за уазиком.

– Выманить бы их, – сказал я и задумался. – Меня они видели, тебя, Витёк, тоже. А вот… – я оглядел коллег. – Сергеич, вот ты на мента меньше всех похож.

– Да, – закивал Устинов. – Вылитый учитель географии.

– Хм-м, – Якут задумался и снял очки, чтобы протереть платком. – Выманить их куда-то подальше от толпы предлагаешь?

– Сначала посмотрим, – предложил я. – Увидим, кто подозрительный, подумаем, они или не они. Попробуй притвориться, что ты от заказчика, скажи, что выведешь их в сортир… и в сортире их мочить будем, – я хмыкнул. – Короче, там два сортира, – я глянул на здание вокзала, пытаясь вспомнить планировку, – и в платном народа меньше, вот туда их и гнать. Мол, там через окно вылезти, там большие, и машина ждёт снаружи. Поверят. А вместо машины мы их там встретим.

– Хм-м, – Якут почесал лоб. – Ладно, про детали в курсе, за своего сойду, они-то не местные, в лицо всех оперов не знают. А вас и правда видели. Скажу, мол, наследили, третий вас сдал, а менты поездам запрещают выезжать. И что выведем через сортир. Даже денежку им дам, чтобы прошли туда.

– Ну ты голова, Андрюха, – похвалил Устинов. – Оба вы с Пахой – светлые головы.

– По местам, – Филиппов стал серьёзнее.

У вокзала большие окна, снаружи видно очереди у билетных касс и ряды ободранных кресел, где сидели люди, ждавшие поезд. Кто-то ел, кто-то читал, кто-то спал или играл с соседями в карты или шахматы. Из динамиков неразборчиво говорили, что отправление задерживается, но причины не называли. Люди из-за этого вертели головами, вслушиваясь, обсуждали, нервничали, кто-то ругался. Короче, вокзал жил своей обычной жизнью.

Мимо окон не спеша прошли два мента в зимних бушлатах, заложив руки за спины. Автоматов нет, у обоих дубинки на поясе. А когда прошли, я заметил необычную картину в зале. Два пацана лет двадцати читали газеты, оба в шапках и тёмных очках, они то и дело пялились на ментов. У одного местная газетёнка, у другого – «Спид-инфо», и он держал её вверх ногами.

Ну, конспиратор хренов, явно ещё не отошёл от дозы. Приняли для храбрости – и Толика подстрелили, гады. Хотя не будь они под кайфом, могли бы и стрельнуть более успешно. Впрочем, в таком случае они бы точно не рискнули устраивать покушение прямо у ГОВД и выловили бы меня в другом месте, если бы вообще согласились стрелять в мента.

Но тут как раз нужна была показательная казнь, наверняка Сафронов хотел избавиться от неудобного опера, задающего неприятные вопросы, а потом ещё бы использовал это в своей избирательной кампании, мол, бандиты офонарели, надо что-то делать. Может, его головорезы сами бы киллеров наказали, а потом пустили бы слушок, что кандидат разбирается со всеми городскими проблемами. Ну или подставили бы «Универмаг», неспроста же кто-то из братвы сдал киллеров чекистам заранее, во избежание проблем.

Я показал эту парочку Якуту, и тот кивнул, поправил шапку и двинул туда, а по дороге снял очки и убрал их в карман. Вот надо видеть, как работает матёрый опер, сразу настроился на рабочий лад. Даже походняк изменился, стал вальяжным, неторопливым, так блатные ходят. Чётки бы ещё, и будет вылитый бандюган. Даже захотелось послушать, что он им скажет, но у нас сейчас другая задача.

На вокзале было два туалета. Один на улице – типичный вокзальный сортир, где вместо унитазов были напольные, ржавые, никогда не убираемые, ещё и вода постоянно бежала с громким шумом и везде валялись газетные обрывки. Никаких кабинок, раковин и прочего излишества, просто сиди в позе орла у всех на виду.

Другой, находящийся в здании со стороны столовой, где я недавно говорил с Турком – цивильный, с унитазами, писсуарами, сушилками для рук и вертушкой, у которой сидела бабка и брала с каждого по полторы тысячи рублей за вход. И внутри даже убирали пару раз в день – воняло не так сильно.

Но платить за это народ пока ещё не хотел, большинство ходило в бесплатный, тратить ещё на это дело по полторы тысячи. Вот этим мы и воспользуемся, возьмём киллеров там, будет проще, и меньше риска зацепить постороннего.

– А платить? – бабушка, сидящая на вертушке у самого входа в туалет, отложила кроссворд и строго посмотрела на нас через большие круглые очки. Из-за мощных линз зрачки казались выпирающими.

– Невтерпёж уже, бабка! – Устинов притворно потёр живот. – Мочи нет! Пусти!

– Да заплачу я, – я махнул рукой и положил на чайное блюдечко мятую пятитысячную купюру. – На троих.

– Сдачу возьмите, – она грохнула на блюдечко несколько больших сотенных монет. – И бумажку, – она оторвала из рулона маленький кусочек явно не щедрой рукой.

И не пропускала, старая, пока все формальности не были улажены. Наконец, мы прошли в мужской туалет. Ну, тут конечно, небо и земля по сравнению с бесплатным. И народа никого, как мы и думали.

Василий Иваныч тем временем подставил руки под сушилку, и она громко завыла, как пылесос. Помещение полуподвальное, окна высоко, надо забираться на батарею, чтобы туда посмотреть. Кабинки всего две, но одна сломанная, с надписью «Не работает», и заперта намертво.

Мы втроём забились в рабочую, потому что прятаться было больше негде, ни единого закутка, а снаружи уже слышалась ругань – киллеры не захотели платить. И где Сафронов их нашёл? Хотя, возможно, он специально взял таких рисковых, другие бы явно поняли, чем всё это пахнет, и не пошли бы на такое дело, а своих людей кандидат в мэры светить не хотел.

– Ты чё не заплатил-то? – послышался гнусавый голос и шаркающие шаги из-за двери. – А то бабка пургу погнала!

– Валить надо отсюда быстрее! – прохрипел кто-то другой, уже внутри. – Там мусора ходят, я их видел, сука. Через это, что ли, окно пролезть? Он про него говорил? Где там тачка?

– Да хрен его знает, по ходу, туда лезть! Сука, идёт кто-то, – раздалось шебуршание куртки. – Шкериться надо, отвечаю, бабка мусоров позвала. Заплатить ей надо было, д***б!

– Ты мне поясни за д***ба, клоун позорный!

– Чё сказал?

– Окно открой!

– А там никто не сидит? – один из них явно показал на кабинку.

– Никого.

– А ты проверь!

Один рванул дверь кабинки, и она открылась. Парень с мутным взором и стоящими дыбом рыжими волосами непонимающе уставился на нас троих. Лицо чрезмерно вспотевшее.

– Да ты заходи, не стесняйся, – сказал сидящий на унитазе в штанах Устинов. – Тут все свои.

Рыжий дёрнулся назад, но в него уже плечом врезался Орлов и уронил на пол, а я перескочил через них и вмазался во второго, который безуспешно пытался открыть маленькое окно, встав ногами на батарею. Щуплый белобрысый пацан свалился на пол и охнул, приложившись головой. В сторону отлетел наган.

– Милиция! – рявкнул кто-то, открывая дверь.

Два милиционера в дутых бушлатах с удивлением уставились на нас, один начал расстёгивать кобуру.

– Да поздно, мужики, – Устинов махнул ксивой. – Мы тут уже сами общественный порядок восстановили.

– Они не заплатили! – возмущалась бабка за плечами ментов.

– Вот мы их повязали, старая, – Василий Иваныч хмыкнул. – На расстрел повезём.

– На расстрел? – она испуганно вздохнула.

– А ты как думала? Капитализм пришёл, не платишь в сортирах – сразу на казнь отправляют. Хочешь срать – плати, иначе кирдык.

Бабка перекрестилась.

– Помогите их утащить, – я показал ментам на извивающиеся тела наркоманов, которых мы с трудом держали.

Белобрысый, тоже потный, как после пробежки, разбил бровь, кровь стекала вниз по лицу, рыжий отделался лопнувшими губами. Зато хоть ствол у них был, не отмажутся, да и маски нашлись в карманах.

Но это только исполнители, а заказчика ещё надо под это подвязать.

– Потащили колоть их, – Василий Иваныч рывком поднял рыжего на ноги. – Всё нам расскажете, пацаны, никуда не денетесь.

Глава 4

Когда мы приехали, у ГОВД уже стоял автобус. С виду обычный ПАЗик с большими окнами, но внутри сидели необычные пассажиры – вооружённые автоматами бойцы в чёрных вязаных масках и в камуфляже.

Это прибывший из области СОБР, два десятка спецов и их командир. За плечами у этих парней опыт командировок в Чечню и в прочие горячие точки 90-х, многие наверняка побывали в Афганистане. Так что бандитов-спортсменов они раскидают без особого труда. Но пока они ждали команды.

В самом ГОВД стоял рёв, это приехавший из главка Суходольский строил наших начальников. Попадаться ему под горячую руку сейчас нельзя, и даже то, что это на нас устроили покушение, не спасёт никого от генеральского рёва. Надо срочно допросить киллеров, узнать подробности и брать заказчика, а то если не успеем, придётся сидеть на бесконечном совещании и думать, кто виноват и что делать. Виноватыми, конечно, окажутся рядовые опера и немного Шухов. Шухова не жалко, а себя в обиду не дадим.

– Тащите их к нам, – Дима Кудрявый из РУОП показал на свой кабинет. – Всё равно мы тоже ищем гадов, все же заодно.

– У нас свои методы, – отрезал Якут, ведя рыжего под руку. – А вот второго если к себе пока посадите, будет неплохо. Васька подойдёт потом, поспрашивает.

– Да без базара, – Кудрявый грубо подхватил за шкварник белобрысого и потолкал к себе.

Разделить злодеев – первое дело при допросе. Запутаем их, а потом ближе к концу объявим, что один заложил другого. На прожжённых уголовниках это срабатывает редко, на первоходках часто, ну а эти два обдолбыша купятся наверняка.

Едва мы вошли в кабинет, тут же залаял оставленный там Сан Саныч. Пёс за время службы разобрался, что если кого-то ведут в наручниках, то это нехороший человек, редиска, и он на них всегда погромче лаял. А если посетитель приходил сам, без сцепленных за спиною рук, то Саныч понимал, что это свидетель или потерпевший, и на них пёс или не обращал внимания, или даже ластился, если человек от него не шарахался.

Вот и при виде рыжего он в момент понял, что к чему, и оскалился.

– Саня, место! – приказал я.

Место у Сан Саныча – напротив подозреваемого, где он будет сидеть и внимательно смотреть на допрос. Давление сильное, подозреваемые могут даже нажаловаться на превышение должностных, поэтому этим способом мы пользовались редко, только когда это было необходимо. Вот как сейчас.

– Мужики, вот! – Сафин, ожидающий нас в кабинете вместе с собакой, показал на стопку бронежилетов, лежащих на столе. – Берите. Витёк, ствол придётся сдать до окончания проверки, из прокуратуры уже звонили, но я тебе калаш выбил. Бегом в оружейку! Там рапорт на тебя уже состряпан и завизирован, подмахни только сам его.

– Вот это привычнее, – Орлов обрадовался и побежал за автоматом.

– Фамилия, имя, отчество? – тем временем спокойно и невозмутимо спрашивал Якут у злодея, усевшись за своё место.

– Моё? – начал тупить рыжий.

– Моё я знаю, – таким же тоном произнёс Филиппов.

Китайская шариковая ручка неприятно скрипела, но старший спокойно продолжал записывать.

А потом бац по столу ладонью! Рыжий вздрогнул.

– Лексеич, – Якут посмотрел на меня. – Вспомнил тут. По делу Репейникова, помнишь, тогда пропал магнитофон двухкассетный с места преступления? Мужики с имущественного тут недавно накрыли одного гада-скупщика, у него такой же двухкассетник стоит. Я чё думаю, надо его колоть, кто принёс – и найдём гада.

– Хорошая мысль, – согласился я. – Сегодня, значит, два дела решим, с мафоном и с этим, – я показал на рыжего, – киллером доморощенным. Кстати, вот, из больницы показания, – я приподнял валявшийся листок. – Тот стрелок уже заложил их, можно долго не допрашивать. Так только, для приличия, всё уже есть. Можно не заморачиваться.

Этот листок, вырванный из блокнота, лежал у телефона, туда я записывал всё необходимое во время звонков. Но с такого расстояния киллер не увидит, что там накалякано.

– Кто заложил? – возмутился рыжий и уставился на меня мутными глазами.

– Так кто у вас в жиге сидел, – я хмыкнул. – Раненый, вы его бросили. Говорит, белобрысый из нагана палил, а рыжий из автомата…

– И чё ты молчишь? – Якут приподнялся над столом и взревел на рыжего: – Киллер хренов! Стрелял по менту? Ну, ты попал… ты попал, я за себя не отвечаю. Сейчас тебе такое…

– Да ладно, Сергеич, – я махнул рукой. – Я думаю, тот косой в больнице врёт как дышит.

– Врёт он, – прошептал рыжий, уставившись на меня как на спасителя. – Он сам с калаша палил, его подбили, мы подумали, что всё, п***ц котёнку. А он, гад, стучать начал… и чё он отпирается-то? Он стрелял! Он сюда нас сманил! Если бы не он…

Рыжий начал петь, а Якут записывать. Я вышел в коридор, дошёл до РУОП, а там белобрысый уже вовсю писал признательное, пока довольный Устинов стоял у него над душой, скрестив руки, и даже правил ошибки. Работа идёт вовсю. Не, такие бандиты умом, сообразительностью и твёрдостью характера не отличаются, вот и быстро раскололись.

– Вот опять, я как чуял, – ко мне подошёл отец, и мы с ним вышли в коридор. Взгляд у него был злой. – Я этому Туркину, что тебя дёргает по своим делам, ноги из жопы вырву, раз подставляет так под пули…

– Я сам туда пошёл, – успокоил я его, – а заодно многое узнал о своих делах, не просто так время потратил. Всё с пользой. И увидел, что Сафронов этот тот ещё гад. Но не за ним охотился, а за одним из его компашки. Ну а стрелять, батя, в нас и так стреляют. Но вот перед Толиком смежники пусть вину заглаживают, ему вообще ни за что прилетело… Ну и как этот у вас поёт? – я кивнул на открытую дверь, где киллер писал бумагу.