– И потом, – поспешил добавить маршал, – если бы граф прочел это письмо, он оставил бы его у себя: это бесценное сокровище.
Бальзамо тихонько покачал головой.
– Ах, сударь, – возразил он, – такое средство годится для тех, кто распечатывает письма, чтобы узнать их содержание, а не для тех, кто, подобно мне, читает сквозь конверты… Нет, это не по мне!.. К тому же чего ради мне губить господина де Шуазеля и госпожу де Граммон? Вы пришли ко мне за советом, по-дружески, как я полагаю, – и я отвечаю вам тем же. Вы просите, чтобы я оказал вам услугу, – я оказываю вам ее. Не собираетесь же вы, надеюсь, предлагать мне плату за совет, как прорицателю с набережной Ферай?
– О, граф! – простонала г-жа Дюбарри.
– Что ж! Я даю вам совет, но вы, по-моему, не понимаете меня. Вы сказали, что хотите свалить господина де Шуазеля и ищете к тому средство; я предлагаю вам такое средство, вы подтверждаете, что оно вполне вам подходит, я даю его вам в руки, а вы не верите!
– Да, но… Да, но… Граф, помилуйте…
– Я же говорю вам: письмо существует, поскольку я располагаю его копией.
– Но скажите хотя бы, кто вас уведомил, господин граф? – вскричал Ришелье.
– А, вот оно что. Кто меня уведомил? Вы в одну минуту желаете узнать столько же, сколько я, труженик, ученый, прикосновенный к тайнам, проживший на свете три тысячи семьсот лет.
– О-о! – разочарованно протянул Ришелье. – Вы портите, граф, то доброе мнение, которое я себе о вас составил.
– Я не прошу вас мне верить, герцог; в конце концов, это не я разыскивал вас во время королевской охоты.
– Герцог, он прав, – промолвила графиня. – Господин Бальзамо, умоляю вас, не теряйте терпения.
– Тот, у кого есть время, никогда не теряет терпения, сударыня.
– Будьте так добры, добавьте эту милость ко всем прочим, которые вы нам уже оказали, и ответьте нам, каким образом вы проникаете в подобные тайны?
– Я сделаю это без колебаний, – медленно, словно подбирая каждое слово, отвечал Бальзамо. – В эти тайны меня посвящает голос.
– Голос! – одновременно воскликнули герцог и графиня. – Есть такой голос, который все вам сообщает?
– Да, все, что я хочу знать.
– И этот голос сказал вам, что именно написала брату госпожа де Граммон?
– Уверяю вас, графиня, что так оно и было.
– Но это чудо!
– А вы не верите в чудеса?
– Ну, знаете, граф, – заметил герцог, – да разве в подобные вещи можно поверить?
– А поверите вы, если я скажу вам, что делает сию минуту гонец, который везет письмо господину де Шуазелю?
– Еще бы! – воскликнула графиня.
– А я, – возразил герцог, – я поверю, если услышу голос… Но видеть и слышать сверхъестественные силы – эту привилегию присвоили себе господа некроманты и чародеи.
Бальзамо поднял глаза на г-на де Ришелье, и на лице у него появилось столь странное выражение, что по телу графини пробежала дрожь, а равнодушный скептик, именовавшийся герцогом де Ришелье, почувствовал в затылке и в сердце какой-то холодок.
– Да, – сказал Бальзамо после долгого молчания, – сверхъестественное вижу и слышу я один; но, когда ко мне приходят особы вашего ранга и ума, герцог, и вашей красоты, графиня, я открываю свою сокровищницу и делюсь… Вы в самом деле были бы рады услышать таинственный голос, извещающий меня обо всем?
– Да, – отвечал герцог, сжимая кулаки, чтобы справиться с дрожью.
– Да, – трепеща, прошептала графиня.
– Ну что ж, господин герцог, что ж, графиня, вы услышите этот голос. Какой язык вы предпочитаете? Он владеет любым.
– По-французски, прошу вас, – сказала графиня. – Я других языков не знаю, мне будет слишком страшно, если он заговорит на другом языке.
– А вы, герцог?
– Я, как графиня, предпочту французский. Мне очень хотелось бы усвоить все, что скажет дьявол, и узнать, хорошо ли он воспитан и правильно ли говорит на языке моего друга господина де Вольтера.
Низко опустив голову, Бальзамо подошел к двери в малую гостиную, за которой, как мы помним, располагалась лестница.
– С вашего разрешения, я замкну вас, – сказал он, – дабы вы не подвергались излишней опасности.
Графиня побледнела; приблизившись к герцогу, она взяла его за руку.
Бальзамо, почти касаясь двери, ведущей на лестницу, повернулся в направлении той комнаты, где находилась Лоренца, и звонко произнес по-арабски несколько слов, которые мы приведем здесь на общеизвестном языке.
– Друг мой! Вы меня слышите?.. Если вы меня услышали, потяните шнурок колокольчика и позвоните два раза.
Бальзамо ждал, какое действие возымеют его слова, а сам пристально следил за герцогом и графиней, которые навострили глаза и уши, тем более что речь графа была им непонятна.
Колокольчик явственно прозвонил два раза.
Графиня подскочила на софе, герцог утер лоб платком.
– Если вы меня слышите, – на том же наречии продолжал Бальзамо, – нажмите мраморную кнопку, которая вделана в правый глаз льва на изваянии, украшающем камин, и доска отодвинется; пройдите в образовавшееся отверстие, пересеките комнату, спуститесь по лестнице и войдите в комнату, примыкающую к той, где я сейчас нахожусь.
Секунду спустя шорох, который был, казалось, тише легчайшего дуновения, воздушнее полета призрака, подтвердил хозяину дома, что приказы его понятны и исполнены.
– На каком языке вы говорите? – с наигранным спокойствием спросил Ришелье. – На каббалистическом?
– Да, господин герцог, заклинание духов всегда производится на этом наречии.
– Но вы говорили, что мы все поймем?
– Все, что скажет голос, но не я.
– А дьявол уже явился?
– Кто вам сказал, что это дьявол, господин герцог?
– Но мне казалось, что подобным образом призывают именно дьявола.
– Призвать можно всякое проявление высшего разума и сверхъестественных сил.
– Значит, и высший разум… и сверхъестественные силы…
Бальзамо простер руку по направлению к шторе, которой была занавешена дверь в соседнюю комнату.
– Находятся в непосредственных сношениях со мной, сударь, – докончил он.
– Мне страшно, – сказала графиня, – а вам, герцог?
– Право слово, графиня, признаться, я, пожалуй, предпочел бы сейчас перенестись под Маон или под Филипсбург.
– Графиня и вы, герцог, извольте слушать, если желаете что-либо услышать, – сурово произнес Бальзамо.
С этими словами он повернулся к двери.
85. Голос
На мгновение воцарилась торжественная тишина. Затем Бальзамо спросил по-французски:
– Вы здесь?
– Я здесь, – откликнулся чистый и мелодичный голос, который, пройдя сквозь драпировки и портьеры, зазвенел в ушах у присутствующих, напоминая скорее металлический колокольчик, нежели человеческий голос.
– Гром и молния! Вот это уже любопытно! – изрек герцог. – И никаких тебе факелов, никакой ворожбы, никаких бенгальских огней.
– Это наводит страх, – шепнула графиня.
– Внимательно слушайте мои вопросы, – продолжал Бальзамо.
– Слушаю изо всех сил.
– Сперва скажите мне, сколько человек в комнате, кроме меня.
– Двое.
– Мужчины или женщины?
– Мужчина и женщина.
– Прочтите в моих мыслях имя мужчины.
– Герцог де Ришелье.
– Теперь женщины.
– Графиня Дюбарри.
– О! – прошептал герцог. – В самом деле недурно.
– Да я в жизни не видывала ничего подобного, – прошептала графиня, которую била дрожь.
– Хорошо, – продолжал Бальзамо, – а теперь прочтите первую фразу письма, которое у меня в руках.
Голос повиновался.
Графиня и герцог переглянулись с удивлением, переходящим в восторг.
– Где теперь то письмо, которое я записал под вашу диктовку?
– Оно мчится.
– В какую сторону?
– На запад.
– Оно далеко?
– О да, очень далеко, очень далеко.
– Кто его везет?
– Мужчина в зеленой куртке, в кожаном колпаке и в ботфортах.
– Он идет пешком или скачет на лошади?
– Скачет на лошади.
– Какая у него лошадь?
– Пегая.
– Где вы его видите?
Голос медлил с ответом.
– Посмотрите! – повелительно произнес Бальзамо.
