Михаил Дорин "Афганский рубеж 3"

– Цель выше. Ракурс ?. Вот так! Увеличение на 10 поставь, – продолжал я давать целеуказание Кеше, а он накладывал прицельную марку на «Кобру».

– Дальность 5. Цель в зоне. Готов!

Но надо подпустить ближе. Со стороны солнца он нас видит плохо.

– Сразу двумя работай. Внимание! Пуск!

Одна ракета сорвалась с направляющей и устремилась вперёд, к жертве. Следом ещё одна. Прицельную марку Кеша с трудом, но продолжает удерживать на «Кобре».

Ведущий запаниковал не сразу, и это было фатально для него. Ему бы снизиться и скрыться за сопками, но было уже поздно. Ещё пара секунд и произошёл один взрыв. За ним ещё один. Обе ракеты попали в левый борт.

– Влево уходим, – отвернул я вертолёт, когда «Кобра» исчезла в оранжевом облаке.

– Сбил! А как… как…, а так можно?! – удивлялся Кеша, забивая весь в эфир.

Праздновать было рано. Ещё много работы. Ведомый вертолёт резко отвернул на север и ушёл, скрываясь за холмами.

– 4й, на связь, – запросил я Ваню, который продолжал «кошмарить» подъезжающих на машинах духов.

– 302й, отработал по окопавшимся на подступах к высоте. «Сигары» у меня ещё есть. Остаток топлива расчётный, – доложил ведомый.

– Понял. Работаем по колонне.

Среди сопок вблизи Хайберского прохода стояла чёрная дымовая завеса. На просёлочных дорогах горели пикапы и грузовые автомобили. А отдельные отряды разбегались в разные стороны, скрываясь в расщелинах и «зелёнке». Большинство уходило в направлении того самого лагеря «беженцев».

– К работе готов. Навожусь, – сказал по внутренней связи Кеша.

Очень быстро он поймал в прицел первый танк. Дальность 5 километров, для пуска удобная. Поражение практически гарантированно.

– Пуск! Вправо ухожу, – пустил я ракету по головному танку.

– Есть попадание. Работаю по замыкающему, – подсказал мне результат Иван.

Колонна была растянута по дороге почти на километр. Первым заходом оба танка были поражены. Движение колонны замедлилось. Но к высоте вела не только эта просёлочная дорога.

По асфальтированному шоссе на всех парах неслась вторая группа. Скорость у неё была гораздо выше, чем у остановленной нами колонне.

Зайти и атаковать их было непросто. Крупнокалиберные пулемёты на машинах работали весьма активно.

– Огрызаются, – проговорил я, уводя вертолёт от колонны.

Ваня сманеврировал в другую сторону и занял высоту на 200 метров выше меня.

Очередной заход на цель. С земли снова стрельба. Очередь за очередью в нашу сторону, но выходить из атаки уже нельзя. Слишком близко они к границе. Если спешатся и распределятся по фронту, отбить атаку будет сложнее.

Слегка отвернул и снизился, скрывшись за небольшой сопкой. По фюзеляжу застучали пули. Звук, подобно звону от ударов молотка по наковальне, разносился по кабине.

Напряжение от боя невероятное. Несколько минут такой карусели, а я взмок как после кросса по пересечённой местности.

– Дальность 5. Цель вижу.

– Пуск! – скомандовал я, и Кеша пустил одну из двух оставшихся у нас ракет «Штурм» в один из танков.

Отклонил ручку влево, чтобы уйти от пущенной очереди в нашу сторону. Намного отворачивать нельзя, иначе будет срыв захвата. Краем глаза посматриваю на сигнальное табло «Ограничение манёвра». Нельзя, чтобы оно зажглось.

– Попал! Уничтожен! – радостно сообщил Кеша.

Выравниваю вертолёт и снова заходим с Ваней на пуск НАРов. Оружие на панели переключил, выбрав неуправляемые реактивные снаряды.

Теперь колонна окончательно встала и никуда не двигается. Машины чуть не собрались в «гармошку» от резкой остановки.

Резко выполняю горку. В верхней точке разворот на цель, ручку управления отклоняю от себя и начинаю пикировать. Прицеливаюсь.

Новый залп и несколько машин утонули в клубах огня, дыма и пыли.

Но не все танки уничтожены. Выполняю разворот и снова выхожу на боевой курс. Ощущение, что работаю где-то на полигоне. Вот только у меня на прицеле ни мишени, а реальный противник.

Прицельную метку удерживаю на другом танке – Тип 69. Тяжело и маневрировать, и позволять Кеше выдерживать цель в зоне захвата.

– Дальность 4. Готов! – громко сказал по внутренней связи Иннокентий.

– Пуск! – скомандовал я и через мгновение ракета ушла вниз.

– Точно в цель! – подтвердил попадание Кеша.

Ракета вошла в танк под углом в 30° и аккурат в отсек двигателя. Огненный шар окутал корму и заднюю часть башни.

Боевой порядок колонны окончательно смешался. Среди личного состава началась паника.

Ещё один заход на цель. Теперь снова можно работать неуправляемыми реактивными снарядами. Первым залпом по 8 ракет из каждого блока. Один из грузовиков от детонации боекомплекта буквально разнесло в стороны на части. Другой подлетел, на несколько метров, а личный состав еле успел выпрыгнуть и залечь в расщелине.

Единственным спасением духов было съезжать с дороги на песок или в «зелёнку». Дорога на месте остановки колонны была объята пламенем. Огонь перекидывался с одной машины на другую.

Наносить дальше удары было бессмысленно. Движение к высоте 799 прекратилось и началось отступление.

В эфире слышны доклады наших истребителей. У них на больших высотах своя война.

– 108й, два соседа рядом. Готов работать, – услышал я в эфире спокойный голос одного из лётчиков.

– 108й, я 001й. В бой не вступать, – скомандовал генерал Целевой.

– Понял, 001й, но вызов бросают. Плохо ведут. Нашим вертикальным могут угрожать.

– На провокации не поддаваться! Вопрос решается.

– Принял, – с недоумением ответил лётчик МиГ-21.

Бой начал затухать. Вершину и склоны высоты 799 уже можно было рассмотреть. Пока что я видел только сплошной «лунный пейзаж» и огромное число тел. Сколько потеряли духи в стремлении уйти в Пакистан, сразу определить невозможно.

– Торос, 201й, подхожу к вам. Готовность площадки, – запросил Енотаев, облетая высоту с востока.

– 201й, готовы. Только быстрее. У нас тяжёлых много, – уставшим голосом произнёс авианаводчик.

В долине тоже прекратилось сопротивление. Подразделение мотострелков постепенно двигалось к высоте. Наверняка будут держать высоту 799 после эвакуации группы Сопина.

Вертолёт комэска зашёл на посадку, разметая в стороны камни, пыль и сухую траву. Быстрыми перебежками к Ми-8 двинулись разведчики, неся раненых товарищей на брезентах. К сожалению, не так много людей, кто мог сам передвигаться.

– 302й, 201му, передай на Омар. Нам встреча нужна на медроте. Много везём и лёгких, и тяжёлых, – передал мне информацию Ефим Петрович.

– Понял, 201й, – ответил я, облетая площадку справа.

Быстро передал в Джелалабад информацию, а комэска уже был готов к взлёту.

– 201й, взлетаю, – доложил Енотаев и взлетел с площадки.

Следом зашёл второй вертолёт. Пока он выполнял посадку, к нам на смену пришла другая пара. Думал, отправят пару из нашего звена, но в воздухе вновь ребята из 727го полка, базирующегося в Джелалабаде. У них сегодня работы было не меньше, чем у нас.

На подлёте к аэродрому Енотаев отвернул в сторону медроты, чтобы доставить раненных к врачам быстрее. Следом уже был слышен в эфире голос Кислицына. Замполит нашей эскадрильи торопился и тоже просил подготовить встречу. У него были на борту те, кому была нужна срочная помощь.

И это только наше направление. В эфире слышно, как другие Ми-8 тоже эвакуируют раненных с других мест. Работы у медиков сегодня будет очень много. Да им всегда было нелегко на войне. А ведь духи шли тремя группами. Интересно будет узнать их численность.

– Командир, а я краем уха слышал, что Масуда не взяли. Верно? – спросил Кеша, когда мы выполнили посадку на полосу.

– Особист так сказал. Как они это определили, не знаю, – ответил я.

Пока рулили на стоянку, тело слабело с каждой секундой. Усталость начала накатывать. Давно такого напряжения не было во время боевого вылета.

– Итого, нами поражены…

– Неважно, Кеш. Такая статистика нигде не будет фигурировать. Зато мы будем знать, число погибших с нашей стороны. Не стоят и одной жизни советского солдата сбитые вертолёты и уничтоженные танки, – прервал я Иннокентия.

Двигатели выключились, а несущий винт постепенно останавливался. Каждая лопасть медленно проносилась над кабиной, замедляясь с каждой секундой. Кеша первым вылез из вертолёта, а я только открыл свою дверь, впустив знойный воздух. Выходить не спешил, пытаясь немного обдумать произошедшее.

Только сейчас понял, что мы реально вступили в бой с армией Пакистана. Если честно, на границу Афганистана мне всё равно. Но её обороняли наши пацаны, не давая выскользнуть огромному числу душманов.

Не знаю, была ли это ошибка командования или план «ловли на живца». Главное, мы сделали то, что должны.

– Саныч, тебя в штаб зовут, – подошёл к кабине Валера Носов, дотронувшись до моего плеча.

А теперь буду получать, что заслужил.

– Надеюсь, не в генеральный? – улыбнулся я и начал вылезать из кабины.

– Пока только полка. Кешу и ведомого тоже, – добавил Валера.

– Обойдутся. Пойду сам поговорю, – ответил я и пожал Валере руку.

Техники сегодня молодцы. Вертолёты готовились к повторному вылету очень быстро.

Кеша пытался меня догнать, но я его отправил в стартовый домик. Отдал всё снаряжение и пошёл в штаб. Посмотрев по сторонам, не мог найти какой-то самолёт с начальством на борту. За спиной было слышно, как по полосе выполняет пробег Ан-26. Как раз на его борту и руководил операцией генерал-лейтенант Целевой.

Но при внимательном рассмотрении стало понятно, что это другой самолёт. Ещё одна интересная деталь – на перроне уже стояли командир вертолётного полка и Борис Матвеевич Тростин. На своих командирских машинах мчались комдив Кувалдин и комбриг 77й бригады. И ведь операция ещё не закончилась, а на разбор полётов прибыло самое высокое начальство.

Со стороны штаба в моём направлении шёл один из командиров эскадрилий местных вертолётчиков.

– Клюковкин, туда ещё рано идти. Там не до тебя.

– А что так? Не подготовились? – спросил я.

– Операция ещё идёт. Сейчас разберутся с последствиями и будут награждать непричастных и наказывать невиновных.

– Кто прилетел?

Комэска промолчал и отвёл меня подальше от КДП. Как раз на перрон заруливал Ан-26 и всё начальство поспешило встречать прилетевшего гостя.

– Командующий 40 армии. Говорят, ждём ещё кого-то. Сань, главное не дрейфь. Ты поступил правильно. Думаю, родные и близкие выживших тебе скажут спасибо.

Хорошие слова, но это всё будет неважно при «раздаче слонов».

До конца дня, я и весь лётный состав постоянно меняли место дислокации. То это был стартовый домик, то модуль, то стоянка, а то и недавно построенный клуб.

Енотаева по-прежнему не было, а Кислицын мало что рассказывал. Сидя в душном помещении клуба в ожидании какой-то лекции, я смог переговорить с Сергеем Владимировичем. Он поведал о состоянии разведчиков, которых забрали с высоты.

– Из всей группы, 8 человек только на ногах были. Остальные ранены, либо убиты. Там каждый камень в труху, а кровью полит каждый квадратный метр, – рассказывал Кислицын.

Даже в помещении клуба он продолжал курить, не обращая внимание на присутствующих. Увиденное после боя на высоте 799 могло повергнуть в шок любого.

– Саня, брат! А говорят кто-то сбил вертолёт Пакистана и как так вышло? – спросил у меня Мага.

Ко мне повернулся Ваня Васюлевич, но я покачал головой, чтобы он молчал. Не стоит пока рассказывать подробностей.

– Огнём с земли вроде. Нечего было летать. С Пакистана много чего залетало на афганскую территорию.

– Мага, так это «весёлые» с Баграма. 236й полк вроде. Зашли, отработали и ушли. Успели истребители Пакистана отогнать. Говорят, как тигры дрались! Но заместитель командующего недоволен.

Лётчика этого полка мы эвакуировали с Батыровым несколько месяцев назад. Не зря про них говорили, что парни безбашенные. На МиГ-21 по ущельям маневрируют, как лыжники на скоростном спуске.

Дверь в клуб открылась и вошёл высокий человек в песочной форме в сопровождении замполита местного полка.

– Товарищи офицеры! – подал команду замполит.

Тут же все поднялись со своих мест и выровнялись.

– Новый начальник политуправления 40й армии, – шепнул мне Сергей Владимирович.

Чем мы так понадобились члену Военного Совета именно сейчас, понятия не имею. Но он сам ответил за меня.

Оказывается, по плану у нас лекция на тему «Основные задачи Ограниченного контингента советских войск в Афганистане». Вовремя! Ещё бы в конце войны провели.