– Вы чего-то опасаетесь?
Влада хмыкнула.
– Ну да, – скривила она губы, прицениваясь к очередному дурацкому вопросу. – Если не знаешь, куда будет нанесён следующий удар, начинаешь прикрывать все тылы.
– А бывшего мужа вызвали с какой целью?
О, как интересно завернул следак! Когда все об этом факте, казалось, забыли и наверняка расслабились. Багдасаров даже облизнулся: о нём тоже вспомнили.
Влада обернулась и внимательно вгляделась в породистое лицо, как вдруг горько рассмеялась.
– Багдасаров, это ты, что ли?! А я смотрю, физиономия знакомая, да всё никак…
– Хватит! – выкрикнул следак, чем спровоцировал нешуточное напряжение.
Багдасаров тут же шагнул вперёд и теперь без улыбочек склонился над заносчивым мужиком.
– А я тебя вспомнил, – прищурился он, позволяя тому тёмному, что таилось внутри, полыхнуть во взгляде. – Наша последняя встреча закончилась для талантливого и подающего большие надежды следователя ссылкой на край земли, – процедил Багдасаров и нахмурился. – Ещё одна фраза в таком тоне, и продолжить службу придётся за полярным кругом, – внушительно предупредил он.
Конечно, Багдасаров его вспомнил. Правда, тогда ещё молодого и борзого. Теперь жизнь порядком поистрепала майора. Тогда для получения волчьего билета следаку хватило одного неосторожно брошенного слова и более чем глупого поступка. Багдасарова скрутили прямо у офисного здания, без предъявления обвинения. Он лишился обеда, модного пиджака и клочка репутации. Ну и по рёбрам отходили – не без этого.
Его адвокаты кушали не хлеб с маслом, а икорочку ложкой, потому рвали тогда весь отдел. Связей хватило, чтобы дотянуться до Управления собственной безопасности. Начальника следака пинком отправили на пенсию, команду оперативников разогнали к чёртовой матери, а молодого и борзого зашвырнули туда, откуда не возвращаются.
А сейчас, получается, встретились. Следак, уже не таясь, скрипел зубами, Багдасаров же рассматривал его с придирчивым интересом. Так уж вышло, что на руках следака были все карты, чтобы отыграться за давние обиды. Отыграться мелко и подло. Потому что на большее силёнок не хватит, а правды он давно не искал – это читалось в алчном взгляде и в мерзкой ухмылке. И стоило только дать слабину, как он со всей отдачей возьмётся за давнего соперника.
– Эту ночь мы… – Багдасаров окинул Владу оценивающим взглядом и похотливо усмехнулся. – Мы провели эту ночь в пригородном отеле. Вот визитка.
Он смял картон и небрежно швырнул его следаку в грудь.
– Предавались греховной страсти, – вызывающе облизнулся. – Около десяти часов выдохлись и отправились развеяться. Попали в зачётное местечко, но там оказалось как-то уж слишком шумно. Да и этот ваш местный дурачок оборвал весь кайф. Милая, как его зовут, я что-то упустил…
– Руслан Балашов, – доложила Влада.
Следователь наверняка тут же вспомнил и зубастого адвоката, который сопровождал Балашова при их последней встрече – Влада рассказывала. Он недовольно потёр заросший подбородок, а Багдасаров продолжил.
– Весёлый парень. Жаль, сначала делает, и только потом думает. Он наверняка расскажет о нашей встрече подробнее. Остаток ночи мы с Ирмой, – на этом Багдасаров сладко облизнулся, – провели всё в том же отеле под аккомпанемент пружин растраханного ещё в прошлом веке матраса. Я описал свои приключения достаточно подробно, товарищ следователь, или вы ещё недодрочили?
– Что вы?..
– А, уже всё? – мерзко хихикнул Багдасаров. – Ну, отлично, потому что мы исполнили свой гражданский долг в полной мере. Вся изложенная информация может быть проверена вами в кратчайшие сроки. Будут ещё вопросы – звоните. Находиться в такой обстановке и далее нет ни малейшего желания, – оскалился он и внушительно подтолкнул Владу к двери.
Спорить она не стала, а все комментарии наверняка оставила на потом. И только когда минули второй пролёт, опасливо оглянулась.
– Что на тебя нашло? – зашептала она, но Багдасаров только отмахнулся.
– Говорю же: вспомнил этого придурка! А у следователя с Балашовым общий недостаток: действия опережают мысль и здравый смысл. Ещё пара вопросов в верном направлении, и мы бы с тобой на пару отправились измерять шагами КПЗ.
– Допустим. А к чему такая спешка?
– К тому, что совсем скоро доблестный следователь поймёт, что ни в одном протоколе не фигурирует некий гражданин Б., так желавший остаться неизвестным.
– Ты не предъявил документы? – зачем-то удивилась Влада подобной наглости. Будто забыла, с кем имеет дело!
Багдасаров озадаченно хмыкнул.
– У меня их просто нет. К счастью. Иначе этот доблестный «лыцарь» пришил бы мне подделку документов, фальсификацию и ещё бог знает, что! – хохотнул он, припоминая, как быстро следак скрутил его в предыдущую встречу.
Скрутил, мстительно пнул, а затем ещё и затолкал в дурацкий и жутко вонючий бобик! И плевать, что пока доехали до отделения, следак был уже лишён должности и полномочий. Этот товарищ оказался из тех, кого устраивала секундная слава.
Следаку тогда вменяли превышение должностных полномочий. Для начала. После нагнули за самоуправство, нанесение телесных повреждений лёгкой степени тяжести и незаконное задержание. Особенно непросто стало, когда из дела исчез ордер на арест за подписью прокурора. Потому что прокурор вовремя дал заднюю и решил, что ссориться с Багдасаровым ему как-то не с руки.
Вот так бесславно завершился тот глупый подвиг. Но что-то подсказывало, что следак не прочь отыграться. Недаром краснел и бледнел, глядя на Багдасарова. Очевидно, его появление спутало для следствия все карты. И на кого теперь, спрашивается, всё валить?..
Сейчас Юра старательно улыбался и из кожи вон лез, чтобы Влада хоть на минутку забыла, что несколькими этажами выше, за спиной они оставили Берту. Он нёсся по лестнице вниз, бессовестно наращивая темп, а Влада держалась позади, перепрыгивая через ступеньку, чтобы поспорить с ним в ловкости и скорости. В голову ударило давно забытое чувство лёгкости, где-то под рёбрами щемило удовольствие. Багдасаров держал Владу за руку и беззаботно смеялся зародившемуся в её глазах азарту.
Вот так, улавливая на лице малышки огоньки беззаботного озорства, он готов был бежать вечность. Но, увы, вечности в его запасе не было – всего несколько этажей. И как только они миновали последний пролёт, напускное ребячество с Влады слетело, а своё он будто нехотя отпустил.
Нет, он не поймал Владу в объятия и не закружил, как успел себе нафантазировать. Она просто выдернула свою ладошку из захвата и заправила за ухо растрепавшиеся волосы. «Между ними ничего нет» – подчеркнула, а Багдасаров мерзко ухмыльнулся: «Как бы не так!»
Перед выходом он пропустил Владу вперёд, а затем перехватил под грудью, прижался со спины.
– Попалась! – выдохнул, наслаждаясь близостью.
И, что удивительно, Влада не пыталась немедленно отделаться. Она… растерялась. Будучи человеком действия, малышка уже и забыла, что можно вот так просто стоять и слушать сбитое дыхание друг друга. Под его широкой ладонью быстро-быстро билось её сердце, а под губами пульсировала венка на шее.
Секунда, другая, и Влада всё же пришла в себя. Она осторожно облизнулась. Именно осторожно, будто боясь разорвать такой необходимый двоим контакт.
– Ты разве забыл? Мы вообще-то скрываемся от правосудия, – проговорила она. Почему-то шёпотом.
Багдасаров улыбнулся и блаженно прикрыл глаза.
– Я слишком долго ждал тебя. А ещё не представляю, чем закончится этот день.
– Да что там день… Ты давай, попробуй пересечь без приключений этот двор! – рассмеялась она в ответ, окончательно, и теперь уж точно без сожаления разрушая магию момента.
Пришлось её отпустить. На улицу Багдасаров шагнул первым. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять: их уже ждали. Парни с суровыми лицами выглядывали из патрульной машины, ещё парочка, что степенно прогуливалась недалеко от его авто, теперь демонстративно держалась за кобуру. А двое тех, что оказались ближе всего к подъезду, до неприятного вежливо улыбнулись и шагнули навстречу.
– Вам придётся задержаться, – тут же разъяснил интерес один из оперативников.
Багдасаров вскинул руки, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. Категорически против оказалась Влада. Как обычно. Потому что эти двое обступили рослого Багдасарова, а её сбросили со счетов. И пока Юра умасливал молодчиков располагающей улыбкой, она с лёгкостью растолкала не готовых к удару со спины мужиков. Оперативники глупо завалились друг на друга, замешкались. Парни из машины ППС и вовсе не ожидали от парочки такой прыти и только растерянно водили глазами, ну а уж бегать, что она, что Багдасаров умели.
Идеально вписался в историю Балашов, который после вчерашнего вполне себе очевидно искал встречи. Он не торопился въезжать за шлагбаум и нервно топтался в проходе.
– Прыгай в машину, Рус! – скомандовала Влада, не давая тому шансов растеряться или озадачиться вопросами.
Видимо, когда надо, Балашов соображал отлично, вот и сейчас ловко парконулся так, что беглецам оставалось только запрыгнуть в салон авто и от души хлопнуть дверцами.
Багдасаров сел впереди, Влада с шиком расположилась на заднем сидении. Со злым умыслом, надо отметить, расположилась. Но докладывать об этом другу не торопилась. Хватит, что Багдасаров раскусил задумку и сейчас отчаянно пялился в окно. Ну а патруль остался далеко позади, забавляясь со шлагбаумом.
– Ирма, что у тебя, чёрт возьми, происходит?! – гневно выкрикнул Балашов, как только миновали первый поворот, что вёл к оживлённому проспекту.
Руслан жёстко щурился, пытаясь поймать её взгляд в зеркале заднего вида. Влада в ответ на это только рассмеялась. Багдасаров даже покосился на неё с сомнением: ни к чему хорошему эта веселость не приведёт. А потому пристегнулся. На всякий. Не на шутку разыгравшаяся Влада резко дёрнулась вперёд и сбила зеркало. Чтобы юный друг не смел смотреть!
– Дави на педаль, Рус, – превесело посоветовала она, Багдасарову же послала смертельно уставший взгляд. – Если, конечно, планируешь и дальше оставаться в очереди на объяснения первым, – задумчиво добавила и без сил опала на сидении.
Спустя полчаса, пока петляли по улицам города, Влада будто «включилась». Она собрала достаточно воли, энергии и терпения для предстоящего разговора. В её глазах больше не плескались ни отголоски положенного в таких случаях азарта, ни уж тем более искорки скорого удовольствия. Влада готовилась к порции нестерпимой боли и уже сейчас вздрагивала от подступающего уныния. Она будто не могла надышаться и оттого болезненно морщилась, растирая ладонью грудь.
– Давай на парковку, Рус, – сдавлено попросила, весьма пространственно махнув в сторону торгового центра.
– Подземка? – Единственное, чем озадачился Балашов, а Влада кисло улыбнулась.
– Ага, подальше от лишних глаз.
Багдасаров сжал кулак, но вместо того, чтобы от души садануть им, например, по панели, только предельно аккуратно пристукнул. С виду, так от оправданного волнения, в реале оттого, что душа уже давно была не на месте. Когда Владу ломало, он чувствовал это едва ли не физически. Это была не боль и даже не тревога. Выжигало всё нутро до пепла, до пустоты, выкачивало до вакуума. Но пройти свой путь она была обязана. Не позволяла отступить такая немодная нынче честь. Ну и баранье упрямство – не без этого.
Глава 2
Ты глубоко прорвался в её душу.
Туда, где хватило бы простора всем.
Вот только душа – не то место,
в котором принято толкаться локтями.
Балашов забился в дальний угол парковки, заглушил движок и покосился на Багдасарова. Присутствие чужака по-прежнему раздражало, но вытолкать его взашей парень не торопился. Вопросы в его светловолосой башке плодились, как тараканы, и так же шустро разбегались, не позволяя высказаться бескомпромиссно и резко. Влада отчего-то тоже медлила. Может, ждала каких-то признаний, или собиралась с духом, как вариант.
В конце концов, неловкое молчание утомило всех присутствующих, но первым не выдержал именно Балашов. Потому что шкура на нём горела, а выдержка, судя по поспешным выводам и необдуманным действиям, уже не раз подводила.
– Может, поговорим? – вконец растеряв решимость, выдал он тихо и на выдохе.
Влада подалась вперёд и извернулась, чтобы смотреть другу в лицо. Балашову такой поворот отчего-то пришёлся не по вкусу. Он нервно шарахнулся и поторопился стереть наваждение ладонью. Причём, провернул это вполне успешно. И вот спустя мгновение перед Багдасаровым оказался вполне доброжелательный парень. Улыбчивый, обаятельный и чуточку дурашливый. Всё верно: девчонки всегда ведутся на этот примитивный, но весьма эффектный набор. Багдасаров и сам частенько грешил этим, а то и вовсе злоупотреблял, но сейчас Балашов не просто был близок к провалу. Он с грохотом рухнул, не забывая при этом отплясывать джигу.
– Давайте рассказывайте, от кого это вы так улепётывали, – примирительно подсказал он, с чего стоит начать. Багдасаров мысленно поаплодировал: одно балашовское «вы» стоило дорого.
Увы, попытка оттянуть неизбежное, не удалась. Она вышла весьма неудачной и опрометчивой. Влада неодобрительно поцокала и вымученно улыбнулась.
– Нет, Рус, рассказывать будешь ты, – сдавленно проговорила она и крепко зажмурилась.
Балашов изменился в лице, но отчаянно молчал. К его глубочайшему сожалению, терпение у Влады было не безгранично, но тут вписался Багдасаров:
– Послушай, парень, – порывисто процедил он, но тут же старательно вздохнул и продолжил куда более дружелюбно. – Рус, кажется? – улыбнулся Багдасаров так же дурашливо, как и Балашов минуту назад. – Ты, подозреваю, по неопытности и неосторожности встрял в очень нехорошую историю и…
– Ты кто, вообще, такой?! – взвился Балашов, не желая прогибаться под чужака.
Багдасаров аж облизнулся от нахлынувшего злого азарта. И продолжил:
– Куда хуже, если затеял всё это с умыслом. Ну, не знаю… чтобы произвести впечатление. На девушку, например.
Та самая девушка на заднем сидении медленно закивала и мысленно распяла Багдасарова, а ещё прижгла раскалённой кочергой его болтливый язык. Всё это читалось в полыхающем взгляде, ужасая подробностями.
Увы, Балашов крайне неосмотрительно шёл в отказ и отнекивался. Хотя его глаза тоже пылали, этого не отнять. Но в отличие от Влады, пылали они не праведным огнём, а лютой ненавистью. А Багдасаров улыбался. Он очень хотел придушить щенка, но… нет, ему было позволено только улыбаться.
Вчера с Владой они этого так и не обсудили. Как по Багдасарову, так он бы не отказался от подробностей, но Влада же чисто по-женски надеялась, что к утру… проблема не рассосётся, нет, но вдруг удастся хотя бы посмотреть на неё свежим, беспристрастным взглядом.
Свежатиной здесь не пахло и даже наоборот, тянуло мерзким смрадом исключительной предвзятости. Даже сейчас, так и не получив ответ, Влада оказалась разочарована. Снова и… как всегда.
– Ирма, что бы этот тебе ни наплёл, просто вспомни, сколько мы с тобой знакомы. Надеюсь, ты не подумала… – совершенно по-идиотски хохотнул он, но Влада не дала шанса продолжить, перебила.
– Это ты не подумал, Рус.
Одним неуловимым и невыносимо плавным движением Влада вытащила ремень безопасности водителя, дважды накинула петлю на шею Балашова. И натянула так, что парень захрипел. Без шуток. Он вытаращил глаза, пальцами бестолково теребил ремень на своей шее и отчаянно дёргался.
Кабинетному «решале» Багдасарову такие фокусы были не по вкусу, и он торопливо «обтёр» панику с лица. Между ним и Владой была настоящая пропасть. Самое страшное, что он об этом знал. И в то время как сам предпочитал загонять противника в угол, в то время как планомерно и беспристрастно отсекал пути к отступлению… Влада в это же время действовала. Жёстко и решительно. И то, как сейчас лихорадило Балашова, её ничуть не трогало и вовсе не мешало натягивать ремень туже, при этом упираясь коленом в водительское сидение.
Балашов захрипел громче. Теперь уже от явной гипоксии и болезненного давления. Его губы налились синевой, лицо – бледностью, а тело выгибала дугой агония. Сдаваться он не собирался.
– Если хочешь дышать, просто прекрати дёргаться, – сообщила ему Влада будничным тоном.
В её голосе не было ни издёвки, ни удовольствия. Дружеский совет. Примерно так. И этот голос… ровный и противоестественно спокойный, вызвал у Балашова приступ паники. Непокорный нрав не спешил усмиряться. Напрасно. Именно сейчас терпения Владе было не занимать. Она вовсе не хотела его напугать. Просто подвела к черте, у которой не принято изворачиваться.
– Ты задерживаешь всех нас, Рус. Я не хочу делать тебе больно, правда, но ты ведь иначе не поймёшь, – проникновенно, будто для ограниченного в мыслительных способностях, объясняла она. – Ты сам затягиваешь петлю. Ты сам выгоняешь воздух из лёгких, – убаюкивала Влада монотонностью, укутывала ею, будто воздушным одеялом.
Багдасаров не знал наверняка, выбился ли Балашов из сил или сознательно притих, прислушиваясь к размеренному дыханию за спиной, но рваться он перестал. На щеках тут же выступил лихорадочный румянец, а глаза утратили жуткий стеклянный блеск. Он глубоко вздохнул, закашлялся, и Влада натянула ремень туже. Жалости к нему она не испытывала. А, впрочем, отвращения на лице не читалось тоже. Происходящее вызывало у неё скуку, и становилось не по себе от мысли, сколько раз малышка проделывала это прежде, чем тупо привыкнуть.
По бизнесу Багдасаров знал, что схема поведения у «жертвы» примерно одинаковая и чаще всего предсказуемая. Сначала противник идёт в отказ, отшучивается, давит на сознательность. Да, часто это кто-то из достаточно близкого круга, выкормленный на доверии, которого явно не заслуживал. Затем давление усиливается, в ответ идут вполне понятный испуг и попытка сорваться с крючка. А вот истинные признания всегда рождаются в болезненных потугах. Правду приходится выдавливать по крупицам, по каплям. В начале, само собой. А потом барьер ломается окончательно, и остаётся только схватиться за карандаш и записывать. Ведь карандаш «ходит» по бумаге легче ручки.
А когда ты перестаёшь спрашивать, рассчитывая на пусть и отвратную, но такую долгожданную тишину, в ход идут упрёки и проклятья. Тебя пытаются убедить в собственной несостоятельности, как партнёра, выворачивают наизнанку лучшие человеческие качества, окончательно спускают в унитаз оставшееся человеколюбие. И просто рассчитаться, разойтись в разные стороны, не опускаясь до уровня оппонента, становится чем-то сродни подвигу.
Все эти стадии знала и Влада. Казалось, она знала их даже лучше самого Багдасарова. И сейчас с ленивой неохотой ждала, когда же надежды Балашова обойтись без обличающих фактов рухнут окончательно. Он давно перестал метаться и сейчас вполне сносно дышал. Оставалось только принять простую истину: попался – ответь.
– Всё это началось не вчера, Рус, – с горьким смешком проронила Влада.
Багдасаров не чувствовал себя лишним, но не уловить какого-то интимного откровения, конечно, не мог. Потому вклиниваться в разговор не стал. Правда, на этом деликатность закончилась. Отворачиваться, условно оставляя этих двоих наедине, он и не подумал.
– Не вчера, – растягивая гласные, как жевательную резинку из девяностых, поддакнула Влада самой себе. – А когда? – жёстко процедила она и натянула ремень на шее Балашова так туго, что стало ясно: отмалчиваться и дальше не прокатит. – Где ты наткнулся на этих придурков? Что пообещал? Подробности приветствуются! – неприятно усмехнулась она.
Балашов, определённо, не знал, с чего начать. Ну, конечно, ведь он и представить не мог, что его участие в происходящем столь очевидно. Владе на его шок было откровенно плевать, потому петли ремня она перехватила в одну, но на удивление крепкую ладонь. В другой тут же зажала клинок и разглядывала Балашова с исключительно познавательским интересом.
Какая конкретно хрень проворачивалась в её голове, Багдасаров даже не представлял, но хотелось верить: Влада просто приценивается, в каком месте стоит произвести надрез. Несерьёзный, но чётко демонстрирующий намерения получить от друга все ответы.
Лезвие скользнуло легко и, казалось, не причинило Балашову особых неудобств. Небольшой надрез в височной области проходил максимально близко к линии роста волос. Зарычал парень чуть позже, когда порез набух, налился кровью, и неторопливая, будто боязливая капля скатилась по коже вниз, к уху. Вот тогда всё же нашлись именно те слова, которыми признаёшься в самой большой ошибке.
– Я не хотел! – торопливо и порывисто зашептал Балашов, но тут же крепко зажмурился, осторожно покачал головой. – Я не думал, что всё получится так… – выдохнул он с ощутимой долей раскаяния.
