Багдасаров тут же хмыкнул в сторону: просто Балашов в принципе не представлял, какую мясорубку привёл в движение своей жаждой… обладать. Влада подумала о том же, считала его откровенный интерес и весьма невежливо ткнула Багдасарова по сидению.
– Покажи ему! – процедила.
А Багдасаров хоть и одарил весьма красноречивым взглядом, но за телефоном всё же потянулся. Только сейчас он понял, для чего Владе нужны были фотографии убитой Берты.
Рус водил глазами, не особо улавливая, к чему все эти кровавые картинки. Пока не возникло узнавание, смутное понимание. Следом за узнаванием пришло сомнение, ну а потом и вся тяжесть принятого решения. Балашов захрипел. Опять. Вот только причиной одышки была вовсе не Влада с её изощрёнными пристрастиями. Чтобы мотивировать друга к действию, она снова продемонстрировала ему клинок и практически прижалась губами к уху, чтобы втолковать свою жуткую правду.
– Ты ведь догадался, что это Берта? – уточнила, будто у недалёкого. – Ракурс так себе, да и красный ей не к лицу. И, надеюсь, ты осознаёшь, что эта демонстрация – вовсе не попытка поделиться горем и получить дружескую поддержку? Догадался, что нашу добрую, милую Берту так отделала не местная шпана, хоть и гоняла она их частенько.
– Ирма, я клянусь тебе…
– Рус, я хочу, чтобы ты понимал: если понадобится, я вырежу из тебя эту правду, – пригрозила Влада, и парень поник, часто заморгал и беспомощно заскулил.
– Никакого заказа не было! – в итоге выдал Балашов и до скрипа стиснул зубы.
Влада бросила на Багдасарова взгляд: готов!
Нож она затолкнула под рукав толстовки и ослабила натяжение ремня ровно настолько, чтобы в глотке Балашова больше не тлело адское пламя. Он нехотя закашлялся и торопливо сглотнул, тут же облизал пересохшие губы.
– Они приехали к отцу. Давно ещё. Летом. Приехали и заявились прямо домой. Не помню, зачем я к нему тогда припёрся, но точно уловил витающее в воздухе напряжение. Эти парни никого не боялись. Отца – так уж точно! Они по-дурацки скалились на все его предложения и перебрасывались какими-то безумными взглядами. Мне тогда показалось, что подрядились выполнить для него грязный заказ и всё никак не могли договориться о цене. Обычно отец не скупится, но и переплачивать не станет. И я вдруг понял: именно эти парни нужны мне.
– Зачем? – на лету перехватила Влада. Как почувствовала, что дальше будет интересно.
Балашов злобно усмехнулся. Правда, злился, понятное дело, не на Владу, а на себя. За те мысли, те действия, те слова. И за то решение «не сожалеть о случайных жертвах».
– Я не хотел тебя терять, – проронил он, но не заслужил и капли понимания. Как и много лет подряд, Владе его чувства оказались безразличны.
Багдасаров его понимал. Вот именно в эту самую секунду. А потому криво усмехнулся и, желая смахнуть нахлынувшее наваждение, взъерошил волосы. Он, чёрт возьми, тоже готов бороться за её внимание. И идти на всё – готов! А иначе как объяснить, что, будто мальчишка, скачет с ней на пару по горячей точке?! И нет в этом никакой магии. А вот энергетика, которой он захлёбывается рядом с Владой, есть. И эта её энергия пульсирует и зовёт, как бы маразматично всё это ни прозвучало!
Вот и Балашов всё это чувствовал, но ему не хватило ни опыта, ни терпения. Не хватило и истории самой Влады…
Парень между тем горько усмехнулся и продолжил.
– Когда-то мне казалось, что тебя можно завоевать. Можно удивить, покорить, заставить чувствовать то же самое, что вот уже сколько лет сжирает меня изнутри. Но ты всегда оставалась на полголовы выше, на полшага впереди. Ты оставалась умнее, хитрее, совершеннее.
Багдасаров мысленно фыркнул: «Какая нехорошая Влада…»
– А я всё никак не мог допрыгнуть до нужного уровня, чтобы однажды уже не ты мне, а я тебе протянул руку помощи! Мне казалось, что это так важно! – практически прокричал Балашов.
Влада не желала ловить его пылающие эмоции и натянула удавку. Балашов зашёлся в приступе злого смеха.
– В какой-то умной книге я прочёл, что в отношениях должна быть перспектива и должен быть прогресс, – припомнил он, совершенно верно истолковав усилившееся напряжение в горле. – А ещё в отношениях должен быть рывок, толчок, направление, в конце концов! Наши с тобой отношения уверенно шли в никуда, а потому были обречены. И я менялся. Чтобы задать верный курс, я менялся! Я стал лучше, я стал мужиком, я научился решать проблемы, а не создавать их, но по-прежнему ни на шаг не приблизился к цели. Чувствовать себя неудачником было крайне обидно. Хотя и не так обидно, как обивать твой порог, в надежде получить жалкие крохи внимания.
– Рус, я просила тебя не излить душу, а поведать, с кем связался, – подсказала Влада, и Балашов продемонстрировал «зубки».
– Как?! А разве это не те самые подробности, которых так хотела вначале? Увы, других у меня в запасе нет, так что, будь любезна, послушай! Хоть раз! – эмоционально прикрикнул он, хотя кричать стоило совсем другие слова. Например, предложить ту самую помощь, в которой Влада сейчас так нуждалась.
«Не возьмёт» – понял Багдасаров, глядя на совершенное и абсолютно бесстрастное лицо. Помощь от этого мальчишки она ни за что не примет, а он даже не поймёт, почему.
– В общем, шансов тебя обаять у меня не осталось, – горестно признался Балашов. – Но был шанс стать незаменимым, – прохрипел он, очевидно, приближаясь к сути. – Осталось только отсечь всё лишнее… – выдал парень и глотнул воздуха, чтобы задержать дыхание.
Ему вдруг показалось, что за это самое «отсечь лишнее» последует ответка, но Влада держалась ровно. Всё это она уже знала.
– Сам решить вопрос я не мог, – добавил Балашов с уничижительным смешком, когда наказания так и не последовало. – Кишка тонка! – прикрикнул он и сжал кулаки. – Просить помощи у отца бессмысленно – он по этому поводу высказался давно и вполне конкретно. К его людям обращаться тоже не вариант – на то они и его люди, чтобы докладывать обо всех безумных идеях.
«Или тупых» – вздохнул Багдасаров, но вслух ничего не сказал.
– В общем, эта задачка оказалась мне не по силам, и было принято решение отложить её до лучших времён. Ну, или до крайнего случая, приближение которого я чувствовал загривком. Но в это время продолжал упрямо осаждать тебя, вышвыривать из твоей постели любовников и маньячить по вечерам под окнами.
Балашов вдруг выдохся и ненадолго закрыл глаза. Скрипеть зубами было глупо, но отказывать себе в такой слабости он не стал.
– Про крайний случай я ведь уже говорил? – поморщился он и вызывающе хмыкнул. – Разумеется, он очень быстро постучался в дверь. Мы переспали, и для тебя, Ирма, это оказалось переломным моментом. Всё. Точка. Больше с меня состричь уже нечего! И ты закрылась. Сказала, чтобы я больше не попадался на глаза. А ещё с таким азартом отмахивалась от моего внимания… Будто от назойливой мухи! – вызверился он и напряжённо выгнулся. – Вот тогда и появились эти ребята.
– Отсекать лишнее они умеют, верно? – озадачилась Влада.
Её голос оказался низким и хриплым. Багдасаров бросил предостерегающий взгляд, но Влада едва уловимо покачала головой: она в порядке, она держится.
– По крайней мере, мне тогда так показалось, – честно признался Балашов.
Осознание происходящего уже подкрадывалось к нему и жалило своими ледяными щупальцами.
– Отец выпроводил чужаков, но мне удалось договориться с ними о встрече на нейтральной территории. За то, чтобы создать тебе… некоторые трудности… Я предложил очень большую сумму. Практически всё, что у меня было. Как смог объяснил, что требуется.
«Очень интересно, что ты там придумал!» – раздражённо отвернулся Багдасаров и мысленно чертыхнулся.
– Казалось, сумма гонорара должна отбрить все вопросы. Но что-то пошло не так. По всему выходило, что незнакомцы ждали от меня какой-то информации, но, не получив её, быстро потеряли интерес. Ровно до того момента, как увидели твою фотографию. Тогда эти ребята сменили настрой. Теперь они!.. задавали вопросы. И я возликовал! Я чувствовал вкус победы на губах. Но ровно с той же скоростью, что и возник, их интерес вдруг иссяк. Чужаки сказали, что я их с кем-то перепутал, – проговорил, будто выплюнул, Балашов. – На этом и разошлись. Ничего не вышло.
Багдасаров с Владой переглянулись. Той самой «стоящей» информации они так и не получили.
– Только тогда я понял, что пора уже включить мужика и решать вопросы самостоятельно. Больше приключений не искал. Искал пути их решения. В реале понадобилось не так уж много времени, чтобы выбрать правильного исполнителя. Правда, я по-прежнему смутно представлял, что конкретно заставит тебя усомниться в собственной неуязвимости. Ты казалась непробиваема. Человек без привязанностей. Чем тебя можно удивить? И я тянул, медлил, вертел ситуацию так и этак. А сейчас, кажется, что тупо лелеял надежду, будто в один момент ты поймёшь, что смысла бегать от меня просто нет.
Балашов туго сглотнул, покосился на Багдасарова и будто весело продолжил.
– Жаль, тебе казалось иначе! С видом вежливой брезгливости ты раз за разом отмазывалась от моих предложений, чем невероятно бесила! – на повышенных признался он, будто выплюнул. – Чем я был плох для тебя?! – вскинулся Балашов и тут же рассмеялся – ответ ему не требовался. Сейчас – точно нет. – И вот вдруг этот труп в лесу… – захлебнулся он отголосками прежних впечатлений. – Ты испугалась, ты дала слабину. Как всегда, не призналась, но я видел твои глаза и непривычную, какую-то таинственную задумчивость в них. И тогда решился.
– Решился на что? Ударить в спину? – не сдержалась и вызывающе хмыкнула Влада.
Багдасарову было очевидно, что мальчишка смотрел на происходящее под другим углом, а потому сейчас он сидел, плотно стиснув зубы, и даже пытался вытянуть подбородок.
– Я боролся за то, что считал своим! А все твои питомцы с бессменной благодарностью и обожанием во взгляде… Всё это путалось под ногами. Все они. И Дорошин, и твой обожаемый Томилин…
Багдасаров нахмурился: подробностей отношений Влады с мужчинами он, к счастью, не знал. А иначе, как посмотреть, может, не Балашов, а он сам сидел бы сейчас с петлёй на шее. Как разъедает ревность, помнил наверняка, и именно поэтому определённые сведения обходил стороной.
– И как, Рус? – с демонстративной брезгливостью Влада сверлила взглядом его затылок. – Понравилось быть вершителем судеб?
– Мне было плевать! – проговорил он. На этот раз совершенно искренне. – Это просто винтики в огромном механизме!
Влада разозлилась, но вместо того, чтобы натянуть удавку до предела, как ей, очевидно, и хотелось, она сбросила петлю с шеи заклятого друга, хлопнула его по плечу.
– Ты молодец, Рус, – бросила насмешливо и, совершенно точно, жестоко.
Балашов невесело кивнул, не торопясь размять саднённую кожу на шее.
– Ну да. Я ведь так и не понял, что ты не из тех, кто бежит за помощью, не из тех, кто захочет спрятаться за мужское плечо. И вместо того, чтобы прийти ко мне с покаянной головой, ты слонялась по городу с безумным и отрешённым видом.
О том, что не хотела его втягивать и топить в своих проблемах, Влада разумно промолчала. Балашов всё равно не оценит.
– В какой момент твои друзья снова вошли в игру? – прищурилась она.
Балашов бестолково пожал плечами.
– Они появились недели три назад.
– Зачем?
– Я не спрашивал. Главное, что обещали помочь. Пока я ещё надеялся справиться сам, особо внимания на них и не обращал, ну а потом всё сложилось как-то само собой.
– Почему отец не выслал тебя из страны, как и собирался?
Балашов вскинулся, встрепенулся и натужно вздохнул.
– Я ему всё рассказал. Как только понял, что по-другому не выйдет… я ему всё рассказал.
– И папочка разрулил проблемы? – догадливо улыбнулась Влада, имея в виду нападавших на Дорошина и исчезнувшего с радаров психа, что переехал Томилина.
– Он меня понял, – не согласился Балашов.
– Что было дальше?
– Дальше ты знаешь, – нехотя проворчал Балашов и крепко зажмурился. – Отец подтянул свои связи, выудил всю твою подноготную. Оказалось, что если знать, где искать, то задачка не такая уж и сложная. С бывшим мужем тоже решил. Отец сказал, что он большой человек. Но даже у больших людей есть свои маленькие слабости. В общем, если он вдруг заявится или вздумает качать права… ему не жить.
– Здорово! – вполне натурально обрадовалась Влада и задорно подмигнула Багдасарову. – При встрече так ему и передам! – заверила, едва не скрипя зубами от злости.
Ей нужно было дать передышку, и следующий вопрос задал Багдасаров:
– Тот тип, что стрелял в нас вчера… Как он оказался в твоей охране?
Отвечать Балашов не хотел, но ещё меньше хотел снова почувствовать на шее удавку и оказаться уязвимым, потому всё же уступил.
– Несколько дней он ходил за мной, будто привязанный. Вроде как для поддержки.
– А ты в ней нуждался? – съязвила Влада и едва успела увернуться, так резко вскинулся Балашов.
– Не знаю! Мне было сказано, что так надо, и я… Да он особо и не мешал! Только вчера… Что произошло?
– А тебе папа не объяснил? – насмешливо уточнила Влада и совершенно расслабленно откинулась на спинку сидения.
– Они искали тебя, – проговорил парень севшим голосом.
– Ага, а благодаря тебе даже нашли! Вали из страны, Рус…
– Иначе ты завершишь начатое? – понятливо прошептал Балашов, и Влада грустно улыбнулась.
– Тогда в парке я нашла труп человека, – процедила она и надолго замолчала. – Я не узнала его внешне, ничего мне не сказало имя. А им оказался мой друг. Настоящий друг. Это был человек, который когда-то давно спас мне жизнь. Я ему очень обязана. Жаль, что рассчитаться так и не придётся. Его жестоко пытали несколько дней, затем убили. А сегодня в моей квартире убили и Берту. Ей ввели парализующий яд и всю ночь буквально резали на куски. Сердце не выдержало, остановилось… Тогда ей ввели адреналин и продолжили пытку. Когда я вошла и увидела её, стало жутко. Стало страшно. Но самое жуткое и самое страшное заключается в том, что я не знаю, кто это сделал и зачем. Не знаю, когда он ударит снова, а когда посмеет показаться на глаза. Ты напрасно считал меня неуязвимой, Рус. Это не так… – Влада печально улыбнулась. – Просто я раньше других узнала, как на самом деле опасны привязанности. Тебе не понять – ты никогда не терял. Кстати, как рассчитывал избавиться от Берты? Ставлю сто к одному: придумал что-то банальное.
– Я надеялся с ней договориться! – пошёл в отказ Балашов.
– Ну да… С ней договориться, Чупу отравить, а «Вишнёвый» спалить к чертям! И долой привязанности! – жутко рассмеялась она.
– Что ты знаешь об этих парнях? – вклинился Багдасаров, в очередной раз вытягивая ситуацию.
Влада была на грани. Возможно, и сама этого не понимала, но уверенно шагнула за черту. И сейчас, услышав его голос, уловив уверенность в нём, торопливо приложила ладонь к груди и растёрла её, уничтожая комок напряжения в самом центре, отвела взгляд.
– Что они говорили, как выглядели, как были одеты? – подхватила, отдышавшись.
Балашов задумчиво поморщился, но не смог выдавить из памяти ничего ценного.
– Ничего не говорили. Они больше переглядывались. Будто играют в игру, правила которой известны им одним. И одеты… как обычно. Пройдёшь мимо и не заметишь.
Влада, обдумав сказанное, рассредоточено кивнула. Её сосед… он столько раз намеренно привлекал к себе внимание, но не выдал ни мотивов, ни заинтересованности. Обычный. Вызывающе яркий и неприметный одновременно. И он наблюдал, изучал, разведывал. Он стоял за спиной.
– У одного из них, у самого главного морда ошпаренная, – вдруг выдал Балашов и, казалось, сам себе удивился: как такое можно забыть?!
Влада, не желая утаить интерес, замерла.
– Правая щека, ухо и шея. А ещё нет волос на правом виске. Но там так выстрижено… в общем, с волосами – это не точно.
Багдасаров подарил Владе паузу, задав следующий вопрос.
– Русским владели свободно или был слышен акцент?
– Они говорили на корявом английском, – поморщился Балашов.
– То есть?
– А то и есть. Понять их было можно, но не более того. Тут уж не до акцентов.
– Сколько человек в общей сложности?
– Я видел пятерых. Этот ошпаренный, второй, которого вчера загрыз пёс, и ещё трое.
Влада кивнула. Хотелось верить, что и её сосед некогда входил в состав троицы.
– Уезжай, Рус. Не собирая вещи и не прощаясь с давними приятелями, – выдавила она из себя в итоге и вышла из машины.
– Что всё это значит?! – вскинулся Балашов сразу после неожиданной развязки, но Влада так и не обернулась.
Багдасаров смерил парня взглядом, открыл пассажирскую дверь, но отчего-то медлил.
