Глава 3
Заглушив двигатель машины, не сразу выхожу из салона, сжимая руками руль до побелевших костяшек. Каждый раз, когда я приезжаю в это место, меня снова и снова окутывает противное ощущение разбитости. Чувство невосполнимой потери накрывает с головой. Но я заставляю себя открыть дверь и выйти.
Поднимаю голову к пасмурному небу, с которого вот-вот обрушится дождь, и вспоминаю, что в день похорон мамы тоже была похожая погода, нехарактерная для наших широт.
Взяв с пассажирского сиденья букет и маленькую коробочку, направляюсь по выученному наизусть маршруту.
Как всегда, сначала я навещаю могилу мамы и оставляю на холодной бетонной плите с ее именем ее любимые цветы. Постояв немного, направляюсь к другой могиле и останавливаюсь, напротив.
Опускаюсь коленями на траву и провожу пальцами по буквам.
– Привет, любимый. С днем рождения, – кладу рядом с плитой коробочку с лежащими в ней лимонными леденцами, которые он всегда обожал. А я же никогда не понимала его тяги к ним.
– Я так по тебе скучаю, Крис, – шепчу хриплым голосом.
Крис был моей первой и настоящей любовью. Я знала его еще с детства, как сына маминой лучшей подруги. Он был старше меня на пару лет. Но до лет пятнадцати он по какой-то причине ужасно раздражал своими поползновениями в мою сторону. А после смерти мамы он буквально вытащил меня из тяжелой депрессии. И я смогла разглядеть в нем что-то. А когда дала зеленый свет, быстро поняла, что по уши влюбилась. Мы начали встречаться, когда я окончила школу. В тот же год я лишилась с ним девственности. А в день окончания мной университета он сделал мне предложение, и мы начали готовиться к свадьбе. Но нам не суждено было стать семьей, потому что Крис погиб, разбившись на своем байке.
С тех пор раз в месяц я приезжаю на его могилу, чтобы побыть с ним. Никто не понимает, зачем я до сих пор это делаю, но я просто не могу не приезжать. Кажется, если я перестану это делать, я предам нашу любовь. Я до сих пор храню все наши фотографии и ношу кольцо, которое он подарил мне в день помолвки.
Просидев почти целый час, поднимаюсь на затекшие ноги и возвращаюсь к машине. Сев за руль, вздрагиваю, когда салон заполняет звук мобильного. Нажимаю кнопку на панели, и через колонки раздается бодрый голос Кэтрин.
– Привет. Как ты, подруга?
– Привет. Нормально. А ты? Как прошли вчерашние пробы?
– Хм…приглашаю тебя отметить вместе со мной. Я буду выступать в танцевальном мюзикле.
– Поздравляю, дорогая. Я знала, что так и будет, – искренне радуюсь за нее.
– Ты дома? Могу заехать за тобой.
– Нет…яяя…кхм…заезжала к Крису.
– Опять ты за свое, Вивиан?
– У него сегодня день рождения. Я не могла не приехать.
– Знаешь…я больше не могу видеть, как ты мучаешь себя. Я должна тебе кое-что рассказать. Через полчаса я буду ждать тебя в «Даймонде».
– Ладно. Я приеду, – от странных слов Кэтрин сердце заходится в ускоренном ритме.
Не помню, как доезжаю до места встречи. Всю дорогу я кручу в голове, что такого мне может рассказать подруга, и с каждой секундой сковывающее тело напряжение нарастает.
Когда вхожу в помещение ресторана, где мы раньше часто любили бывать с Кэтрин, нахожу ее сидящую за столиком у большого окна, выходящего на прогулочный променад.
Подруга встречает меня с улыбкой, обняв и поцеловав в щеку. На ее лице написано искреннее сочувствие.
– Я заказала нам по маргарите. Ты же не против?
– Не против, – быстро отвечаю.
К нашему столику сразу подходит официант и ставит перед нами по стакану с красным коктейлем.
– Я тебя слушаю, Кэтрин, – не выдерживаю, как только мы остаемся одни.
Я вижу, как ее плечи напрягаются, и она начинает нервно теребить в руках салфетку.
– Ладно… – делает большой глоток из стакана и ставит его, устремив мрачный взгляд на меня. – За два дня до гибели Криса я видела его в ночном клубе с другой девушкой.
– Чтооо? – сердце пропускает удар.
– Видимо, он не ожидал, что кто-то может его увидеть, и не ограничивал себя в действиях.
– Что ты такое говоришь, Кэтрин? – голос начинает дрожать.
– Я сидела за барной стойкой и прекрасно видела, как они сосались и обжимались за столиком. Еще немного, и они начали бы трахаться прямо там, – звучат слова, режущие ножом по сердцу.
– Мой Крис не мог. Нет…я не могу… – судорожно мотаю головой, не желая верить в услышанное. – Ты ошиблась, Кэтрин. Это был кто-то другой.
– Я была бы рада ошибиться, Вивиан. Но я не смогла молча смотреть на это и подошла к ним. Ты бы видела, как он сразу оттолкнул ее от себя, будто это как-то могло помочь, – лицо подруги искажается от отвращения. – Я не удержалась и влепила ему хорошую пощечину. Спросила, как давно это продолжается, и он признался, что уже несколько месяцев. Тогда я сказала, что если он сам не признается тебе, это сделаю я. Он пообещал, что скажет сам, и поэтому я не стала сообщать тебе в тот же день. А когда я узнала, что он погиб, и видела твои страдания, я просто не смогла этого сделать. Я решила, что лучше пусть он останется в твоей памяти таким, каким ты его считала. Каким ты его любила. Но я и подумать не могла, что твой траур по тому, кто этого совсем не заслужил, так сильно затянется. Ты достойна лучшего, дорогая, – протягивает руку и сжимает мои дрожащие ледяные пальцы.
Не могу ничего ответить. Я просто смотрю на подругу, и ее лицо начинает расплываться из-за пелены слез, скатывающихся по щекам целыми потоками. Ощущение полного разочарования накатывает целой волной и со всей силы бьет о дно, оставляя после себя ничего кроме боли и пустоты.
– Мне очень жаль, милая, – шепчет Кэтрин, сильнее сжимая мою руку. – Я так виновата перед тобой, – начинает всхлипывать.
Опускаю голову и закрываю рот рукой, чтобы не зарыдать в голос.
Кэтрин поднимается со своего места и пересаживается ко мне, крепко обняв.
Позволяю себе эту слабость в последний раз и плачу на плече подруги. Два чертовых года я жила в беспросветной тьме, оплакивая созданный образ мужчины, который оказался настоящим подонком. Каждый день я сгорала в собственной агонии. Я съедала себя сожалениями о том, что у нас уже никогда не будет. Что я не стану его женой и не рожу от него ребенка. Я была так слепо влюблена и глупа, что даже не заметила его грязной лжи.
Я поверила в историю, что его отец предложил ему возглавить какой-то проект в их инвестиционной компании и ему придется ездить в деловые командировки в Калифорнию.
Спустя час я возвращаюсь в свою квартиру и сжигаю все наши фотографии. Чищу галерею телефона и выбрасываю в мусорное ведро кольцо. Сгребаю с вешалок всю черную одежду, которую носила во время траура и отвожу в ближайший церковный приход.
Глава 4
Отрываю взгляд от документа открытого на экране компьютера и обращаю внимание, что уже почти десять утра, а я еще хотела зайти к отцу, перед тем как он поедет на встречу с мистером Уильямсом. Два дня назад я передала для него подробный составленный анализ, написав к нему свои комментарии, и хочу убедиться, что там все понятно.
Приезжаю на нужный этаж и выхожу из лифта в просторный стильный холл с удобными кожаными диванами и круглыми столиками из черного стекла. Сразу направляюсь к двери папиного кабинета.
– Мисс Палмер, а мистер Палмера сегодня нет, – слышу в спину голос секретарши.
– Как нет? – поворачиваюсь к женщине. – Он уже уехал на встречу? – неужели я перепутала время.
– А он сегодня не выходил. С утра позвонил и сказал, что приедет позже, но его до сих пор нет. Если честно, у него был неважный голос.
– Ох…спасибо, что сказали, – разворачиваюсь и спешу вернуться в свой кабинет.
Оказавшись у себя, сразу набираю номер отца, но он не отвечает. Хватаю сумочку и буквально выбегаю из кабинета. На парковке быстро сажусь в свою машину и с визгом колес срываюсь с места. Въезжаю на территорию особняка с зашкаливающим пульсом. Сердце так сильно колотится, отдаваясь болью в груди.
Не глуша мотор, выскакиваю из машины и несусь в дом на высоких шпильках, рискуя упасть и сломать себе что-нибудь.
– Папа? Папочка! – в панике зову отца и бегу в его кабинет, но его там нет.
Срываюсь на второй этаж и врываюсь в его спальню, увидев пустую застеленную кровать.
– Ну где же ты? – кричу, находясь на грани паники.
– Вивиан? – внезапно папа выходит из ванны, одетый в домашний халат синего цвета, и растерянно смотрит на меня.
– Папа… – облегченно выдыхаю и подхожу к нему, обняв за шею.
В нос сразу бьет родной запах, напоминающий о детстве и маме.
– Что случилось, доченька? – гладит меня по спине.
– Я так испугалась. Твоя помощница сказала, что ты не вышел сегодня. Ты не брал трубку, и я подумала… – запинаюсь не в силах продолжить.
Меня все еще потряхивает.
– Со мной все хорошо, солнышко. С утра мне немного нездоровилось. Я выпил таблетки и прилег полежать. Но не заметил, как уснул.
– У тебя что-то болит? – отстраняюсь, посмотрев на любимое лицо, которого заметно коснулся возраст.
– Уже нет, дорогая. Мне гораздо лучше, и пора собираться на встречу с Уильямсом.
– Нет. Я не позволю тебе сегодня заниматься делами, – категорично отрезаю, отходя от него.
– Но я должен ехать, Вивиан. Все управление ждет от меня действий. Я и так многое упустил из-за болезни, и мое председательство скоро поставят под вопрос.
– Я поеду вместо тебя. А ты ляжешь в постель, и я вызову тебе доктора, чтобы он приехал и осмотрел тебя. Иначе я не смогу успокоиться.
– Нет, Вивиан! Ты никуда не поедешь.
– У меня достаточно знаний, папа. Вчера я пообщалась с Мистером Питерсом и знаю, что нам нужно. К тому же отчет составляла я, и весь анализ тоже сделан мной.
– Я против.
– Почему он тебе так не нравится, но ты все же не против этой сделки?
– Потому что про этого человека ходили всякие-разные слухи.
– И хоть какой-нибудь из них подтвердился?
– Нет, – потирает подбородок, нахмурив седые брови.
– В наших кругах это нормально, пап. Видя какого-то настолько успешного, люди будут специально распускать слухи. Тебе ли не знать.
– Возможно. Но я все равно против, чтобы ты вела с ним переговоры.
– Ты сомневаешься во мне, пап? – применяю всегда беспроигрышную тактику.
– Ты же знаешь, что нет, дорогая. Ты у меня очень умная девочка.
– Тогда позволь мне проявить свой ум. Все же я тоже владею определенным пакетом акций и имею права принимать участие в таких вопросах.
– Ладно. Мне тебя не переубедить. Ты такая же упертая, как была твоя мать.
– Я люблю тебя, папочка, – целую его в щеку.
– И я тебя люблю, солнышко. Ты самое дорогое, что у меня есть, – нежно проводит по моей щеке костяшками пальцев.
– А теперь, мистер Палмер. Марш в постель!
– Иду-иду, – смеется.
– Я дождусь доктора и поеду. Мне еще нужно успеть в офис за папкой с документами.
– Хорошо, доченька, – садится на кровать, и я накрываю его одеялом, погладив по седой голове. – Ты сменила имидж? – внезапно задает вопрос, посмотрев на надетый мной утром стильный брючный костюм цвета слоновой кости, с шелковой белой блузкой под ним.
– Нет, пап. Я просто решила больше не носить черных вещей.
– Ты наконец-то закончила свой траур?
– Да. Я хочу жить дальше без воспоминаний о прошлом, – стараюсь говорить уверенно, чтобы не дрогнул голос.
– Как же я рад это слышать, детка. У тебя еще вся жизнь впереди.
– Ты прав.
***
Приезжаю к офису инвестиционной компании «Инвесткорп» за пять минут до назначенного времени. Сказать, что я волнуюсь – это ничего не сказать. Меня не на шутку потряхивает. Я совсем не знаю, как мужчина воспримет то, что вместо отца переговоры ему придется вести со мной. Возможно, он из той категории бизнесменов, которые предпочитают не вести дел с женщинами. В папином окружении есть несколько таких. Даже некоторые члены совета директоров не в восторге от того, что я всегда полноценно принимаю участие во всех совещаниях и высказываю свою точку зрения. И дело не в моем молодом возрасте или небольшом опыте. Они считают меня слишком умной, а, как оказалось, не все мужчины любят умных женщин.
Вхожу в кабину лифта и нажимаю кнопку последнего этажа. Поворачиваюсь и ловлю свой взволнованный взгляд в зеркале, находящимся на центральной стене кабины. Щеки раскраснелись и губы немного припухли оттого, что всю дорогу сюда я кусала их. Это первые мои полноценные переговоры, и хоть я уверена в себе, но не могу унять волнения. Немного приглаживаю растрепавшиеся волосы, выбившиеся из высокого хвоста. Опускаю взгляд на пиджак, поправив застегнутые пуговицы, и подмечаю, что выгляжу как настоящая бизнесвумен. В последнее время я даже вернулась к легкому дневному макияжу.
После услышанной правды о Крисе я многое переосмыслила. Нет, я не стала обесценивать то, что у нас было с ним когда-то, и уж точно не жалею ни о чем, ведь тогда я была по-настоящему счастлива.
Я просто поняла одну важную вещь, что никому нельзя так безоговорочно доверять, как делала я. Всегда нужно быть начеку.
А лучше всего не подпускать кого-то в свое сердце, чтобы потом не было так мучительно больно.
