Натали дочитала, села ко мне на колени, обняла и прошептала:
– Неплохо получилось дорогой! Ты эту музу в следующий раз не гони, она – полезная!
– Ты – моя муза! – ответил я и поцеловал её.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Вообще, тот разговор со Столыпиным привёл к сдвигу в моём восприятии мира. Я вдруг понял, что, раз Прогрессивную партию неизбежно придётся усиливать, как и наши позиции в руководстве этой партии, то возникает возможность именно воспитать, выковать новых политиков. Таких, которые не только говорят, но и занимаются делом – организуют правильные фильмы, руководят тимеровским движением, готовят новых председателей кооперативов и их помощников, продвигают „стахановцев“…
К тому же, я планировал привлекать к работе и кадетов, достаточно близких к прогрессистам, и даже часть социалистов. А почему нет? У меня в Холдинге их уже немало, и весьма полезных.
Проведя их через такое горнило, мы получим уже не салонных болтунов, а нормальных политиков. То есть, даже если Февраль здесь и случится, он может привести к нормальной буржуазной республике, а не к Гражданской войне.
Не скрою, эта мысль меня грела!»
Санкт-Петербург, Английский клуб, 29 ноября (12 декабря) 1914 года, суббота
В этот раз встреча носила уже сугубо деловой формат. Да и участники были другие. Аристарх Ричардович Меньшиков, выходец из достаточно старого, но обнищавшего дворянского рода, представлял «аристократическую оппозицию». Сам Воронцов им был бы безразличен, но пугало усиление позиций Великого Князя Александра Михайловича и Воронцовых-Дашковых. К тому же, они здраво опасались, что усиление роли Прогрессисткой партии может привести к революции и переделу власти. Ну и денежек, которые сейчас плывут к соперникам, им очень хотелось.
А вот Никодим Петрович представлял, если так можно сказать, московских купцов и промышленников. Их бодание со столичными только нарастало. Во время событий 1905 года они тайно вооружали и поддерживали рабочие дружины деньгами, в надежде заставить питерских поделиться властью. Эти как раз против революции и прогрессистов ничего не имели, с Холдингом «Норд» активно сотрудничали, но… Не могли упустить случая подставить ножку соперникам. Ведь питерские сейчас наращивали производства куда быстрее.
Ну, а Столыпин в кресле премьера был поперёк горла обеим фракциям. Что ж, именно из такого понимания Константин Михайлович и решил выстроить разговор.
– Ну что ж, господа, со времени нашего первого разговора, у вас явно прибавилось поводов поддержать меня. Воронцов своей статьёй взбаламутил общество, а Обручев – дополнил. Чувствую, скоро влияние «карманной» партии Воронцова возрастет в десятки раз. Опять же, французы во весь голос просят о поставках самолётов «Сикорского» и о помощи в налаживании собственного производства по лицензии. Это и успехи во взятии Перемышля существенно усилило позиции нашего «Сандро».
Меньшиков недовольно скривился. И от констатации фактов, и от фамильярного упоминания одной из высочайших особ Империи. Да как этот плебей смеет?! Но Коровко продолжал.
– И обратите внимание, господа, внутри страны Столыпин сдерживает рост цен, даже уговорил Государя подписать Указ «О запрете спекуляции и государственном контроле цен на ряд наиболее важных товаров». А вот Воронцов сейчас держит более девяноста процентов экспорта, причём – самые выгодные части.
Тут поморщился второй участник встречи. И недовольно спросил:
– Чего вы хотите? Денег? Так надо ещё показать свою полезность. Особенно учитывая вашу репутацию.
– Нет, господа. То есть, деньги мне тоже понадобятся, но это не главное. Прежде всего, мне нужна информация. Вся информация о наших с вами врагах. Сам я тоже умею её добывать, но мои ресурсы не так велики, как у тех, кого вы представляете. Во-вторых, мне потребуется ваше влияние на прессу. Мы будем очернять и компрометировать Столыпина, Воронцовых, их близких и партнеров, функционеров Прогрессисткой партии, и наконец, при нужде, достанется и Великому Князю.
– Это всё? – серьёзно переспросил представитель аристократов.
– Нет! Главное – мне и моим людям понадобится защита от преследования полицией и жандармами. Сами понимаете, организовать его нашим врагам не так сложно. Тем более, что я хочу не только обвинять Воронцова в том, что он продаёт стратегическое сырьё нашим врагам, но и организовать материал для этого.
«Купец» понятливо смежил веки, а вот Меньшиков сначала несколько мгновений недоуменно смотрел, и лишь потом догадался, что их гость планирует зарабатывать контрабандой. Да, при этом деньги ему не так важны, как покровительство.
– А вторая линия атаки будет на все неуспехи нашей армии. Вот, к примеру, почему нет наступления на Кавказском фронте? За всё на Кавказе отвечает Наместник, так что мы можем аккуратно, не высовываясь, обвинить Воронцова-Дашкова в том, что он много строит, но совсем не наступает!
Гавань Балаклавы и окрестности Севастополя, 11 (24) января 1915 года, воскресенье, раннее утро
Говорят, тяжелее всего ждать и догонять. Поручик Сергей Щетинин знал об этом не понаслышке. Вот и последние дни их полуэскадрилье[40 - В данном случае эскадрилья состоит из 4 звеньев по 3 машины в каждом. Т. е. полуэскадрилья включает в себя два звена или 6 самолётов.] приходилось ждать. И что самое обидное – неизвестно, дождутся ли.
Во время сражения при Саракамыше[41 - Сражение при Сарыкамыше – оборонительная операция русской Кавказской армии против наступательных действий турецких войск в районе населённого пункта Сарыкамыш. Начата 9 (22) декабря 1914 года, завершилась 5 (18) января 1915 года полным разгромом 3-й турецкой армии.] «родная» российская пресса так изгваздала репутацию Наместника Кавказа Воронцова Дашкова и Кавказской Армии, что хотелось плеваться. И с чего бы? Ведь Русской армии удалось сорвать планы турок по захвату российского Закавказья и перенести боевые действия на территорию Турции. Так нет, основным рефреном было «бездействовали и дождались»!
Разумеется, все они хотели реабилитироваться, но сухопутному наступлению серьёзно мешали «Гебен» и «Бреслау». Сергей и знать не хотел, как их переименовали турки, всё равно командует ими германский адмирал, экипажи там – в основном немецкие, да и войну они начали именно в интересах Германии, а не Турции. Вот именно этих разбойников они и поджидали на своих верных «Беломорах». Щетинин лично поучаствовал в разработке[42 - Сергей Сергеевич Щетинин уже упоминался в предыдущей книге цикла, как человек, заместивший Артузова-младшего. В реальной истории в 1914 году была построена его первая летающая лодка М–1, в 1915–1916 годах по заказу Морского ведомства на его заводе была построена крупная серия летающих лодок М–5.], а потом и серийном изготовлении этих торпедоносцев, и ему не терпелось испытать их в бою.
Впрочем, штабс-капитану Александру Прокофьеву-Северскому[43 - Александр Николаевич Прокофьев-Северский (родился 24.05.1894) – лётчик, изобретатель, авиаконструктор и видный теоретик боевого применения стратегической авиации. В реальной истории был наблюдателем за строительством гидросамолётов на заводе Щетинина.], его соратнику по разработке этих машин, который со второй полуэскадрильей дежурит сейчас под Батумом, хочется того же. «Посмотрим, кому из нас улыбнётся фортуна!» – философски подумал про себя Сергей.
– Тра-та-та! Тра-та-та! – пропел горн сигнал к боевому вылету.
Сергей присмотрелся, что там передает сигнальщик.
– Третье и четвертое звено – на взлет! Взлетаем в установленном порядке! Эшелон – двести метров! Курс на цель – зюйд!
Как хорошо, что у «Беломоров» рации установлены на каждой машине. Да, слабенькие, голосовая связь даже в идеальных условиях возможна не далее полусотни верст, а связь ключом возможна только с машин командиров звеньев. Правда, уже на четверть тысячи километров.
– От винта! – скомандовал он несколькими минутами позже и начал рулить на взлёт. Командирская машина взлетала первой.
– Седьмой! Щетинин! Пришло подтверждение от воздушной разведки. Цель продолжает движение прежним курсом, скорость не меняла. Пеленг на точку рандеву – двести шестьдесят. Дистанция – тридцать[44 - Точка рандеву – назначенное место встречи у моряков и лётчиков. В данном случае расчёты показали, что примерно в тридцати километрах к западу пересекутся курсы полуэскадрильи и эскадры адмирала Сошона.].
С их крейсерской скоростью – около десяти минут лёта. Если дать небольшого крюка, можно будет заходить строго со стороны едва взошедшего солнца, это помешает их обнаружить. И Щетинин скомандовал штурману рассчитать изменение курса.
Не то, чтобы поручик боялся зениток, по информации разведки ни «Гебен», ни «Бреслау» не имели зенитных прицелов на орудиях или специальных зенитных пулемётов. Да и углы возвышения их орудий позволили бы обстреливать только низколетящие цели. Правда, торпедоносцы на боевом курсе и есть именно такие цели.
Но нет, смущало его другое. Не факт, что такого «зверя» удастся завалить первым же залпом. Так что, чем ближе германцы подойдут, тем больше шансов достать их вторым заходом.
– Берег, передайте разведчику, чтобы уходил на дозаправку и обслуживание. Если что, наведёт нас на цель для повторной атаки! Чайки, меняем курс на двести пятьдесят!
Вообще-то, к моменту атаки орудия «Гебена» уже будут способны достать городскую застройку. Не прицельно, но всё равно. И это лишний повод соблюдать скрытность. Пусть противник до последнего не знает, что обнаружен.
Восемь минут спустя он покачал крыльями, подавая сигнал «Делай как я!» и начал снижаться с доворотом.
– Чайки, внимание! Все атакуем «Гебен»! «Бреслау» не трогаем! Дистанция атаки – десять кабельтовых!
Да, такой вот «винегрет» сложился. Команды с земли – в километрах, высота – в метрах, а дистанции – в кабельтовых. Устава для торпедоносцев пока нет, да и наставления – только пишутся.
Ну, с Богом! Сергей щелкнул тумблером и торпеда, подвешенная под брюхом, полетела к поверхности моря. Разумеется, при этом она рыскала вовсю, но встроенный гирокомпас вернёт её на заданный курс. Однако проследить самому нереально, самолет в разы быстрее. Ну, ничего, всё оговорено. Их результаты проконтролирует четвертое звено, а третье чуть позже вернётся, и будут наблюдать за результатами атаки соратников.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Результаты первой атаки получились близкими к идеальным. Правда, одна из торпед то ли промахнулась, то ли взрыватель не сработал, другую перехватил „Бреслау“, сразу превратившись в подстреленную утку, ещё одну всё же успели расстрелять противоминные орудия „Гебена“, но попадания оставшихся трёх существенно его замедлили. Так что второй налёт, в который удалось отправить только пять машин (ну вот такая тогда была техника, легко ломалась) прошел в почти полигонных условиях. Сначала тройка истребителей сделала несколько штурмовок, выбивая пулемётным огнем прислугу противоминных орудий, так что из пяти пущенных торпед им удалось поразить только три.
Правда, за это пришлось заплатить одним из наших торпедоносцев. Чем уж его достали, так и не удалось выяснить. То ли противоминными скорострелками, то ли обычными пулеметами с „Бреслау“ дотянулись…
Но в результате скорость эскадры критически упала, их удалось догнать сначала торпедным катерам и миноносцам, добившим „Бреслау“ и ещё более повредившим „Гебен“[45 - Авторы предполагают, что их могут обвинить в преувеличении стойкости «Гебена», но обращаем внимание, что в реальной истории в декабре 1914 он выдержал взрыв двух морских мин и остался на плаву. А авиационные торпеды явно уступают по мощности морским минам.], а уж после этого подоспевшие „толстяки“–броненосцы добили и его. В результате вся слава досталась броненосцам, на что Сандро по-детски обижался. И я так и не смог до него донести, что чем менее серьёзно воспримет враг наше новое оружие, тем лучше!
Главное же было в том, что Черное море перешло под наш контроль, что было очень важно для предстоящего наступления!»
Глава 9
Окрестности Зонгулдака, 23 января (5 февраля) 1915 года, пятница, конец ночи
Чавуш[46 - ?avus (Чаву?ш) – старшина.] Абдулла Пахлеван[47 - Пахлеван в тюркских языках – обладающий огромной силой, богатырь. В данном случае прозвище указывает на то, что чавуш занимался национальной турецкой борьбой гуреш. Как можно предположить из написанного далее, чавуш Абдулла Пехлеван – племянник Янычара, описанного в романе «Американец. Путь на Север».] сидел в засаде. Нет, не на противника, Аллах с вами, какой противник в таком глубоком тылу? Он терпеливо дожидался возвращения из самоволки троицы подчинённых. И добро бы, ветеранов, так нет, молокососы-новобранцы, только вчера выпустившие из рук мотыги, вообразили, что им тоже позволено хлебнуть вольной жизни, и отправились к блудницам.
Ну, ничего, Абдулла им задаст! В строгости и требовательности к новобранцам он ничуть не уступал своему дяде, знаменитому чавушу по прозвищу Янычар, подло убитому критскими мятежниками.
Чу, а это что? В ночи издалека доносился натужный рёв моторов. А вот и свет фар издалека мелькнул. Похоже, к лагерю для военнопленных и интернированных лиц, который их часть и охраняла, движется колонна из трёх грузовиков. Причем, судя по звуку, эти вонючие порождения Иблиса[48 - Иблис – название Сатаны в исламе.] везли что-то очень тяжелое.
Интересно, что это может быть? Все грузы прибывали в их лагерь из порта по узкоколейке, протянутой к угольным шахтам. Так было и дешевле, и удобнее. Да и никто не отправляет грузы поздней ночью перед началом выходного дня[49 - В настоящее время в Турции, как в светском государстве, выходным днём является воскресенье. Но в те времена выходным была пятница, как это до сих пор принято в ряде мусульманских стран.]!
Впрочем, поразмыслив немного, Пахлеван решил остаться в засаде. Воспитанием самовольщиков должен заняться он, причем здесь и сейчас. А загадка груза никуда не денется, он всё узнает позже.
Тем более, что их лагерь был полон загадок. Нахождение в нём пленных русских понятно. Больше вопросов вызывают те армяне, что были подданными русского царя. Они воевали как добровольцы, да и турки в глубине души считали их, скорее, мятежниками. Потому и удивляло, что их довезли до лагеря, а не расстреляли прямо на месте.
Но самое удивительное, только – тс-с-с-с! Никому! – это то, что здесь были и армяне, ещё недавно служившие в армии Османской Империи. Причем не рядовыми, а офицерами и унтер-офицерами. Они-то что здесь делают? Обвинений в мятеже им не предъявляли. Ни военный, ни гражданский суд не выносил им приговора. Однако вот же – сидят за колючкой. И на общих основаниях работают в шахте.
А что ещё таинственнее, время от времени отдельные партии этих армян с сомнительным статусом просто не возвращались из шахты.
Солдаты не могли об этом не шептаться, и слухи ходили разные. Сам чавуш склонялся к версии, что удалось раскрыть сговор армян с русским царём. И что сомнительных армян аккуратно и заблаговременно изъяли из рядов.
Но жалости к ним он не испытывал, хотя понимал, что не все, сидящие здесь, злоумышляли против султана. Всё равно! Все они – лукавые и хитрые твари, и девять из десяти готовы взбунтоваться при первом же удобном случае, как те же критяне.
Тем временем грузовики успели добраться до ворот лагеря и… Чавуш не поверил своим ушам. Кашляющие звуки винтовочных гранатомётов сменились взрывами, а затем тишину ночи прорезал треск пулеметов. Судя по всему, ответный огонь, и без того жидкий, оказался полностью неэффективным. Похоже, грузовики были блиндированы, пусть и кустарно.
Нет, к Иблису этих самовольщков, Абдулла должен срочно донести до командования гарнизона Зонгулдака, что происходит нечто чудовищное. Он повернулся и побежал. Ему предстояло ещё около часа размеренного бега.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Эта часть операции была самой рискованной. Но Юра Семецкий сумел убедить командование в её необходимости. Очень уж ценные плюшки можно было получить в случае успеха. А в случае проигрыша потеряли бы лишь чуть больше сотни специально подготовленных бойцов. Со знанием армянского языка и основ турецкого, с навыками диверсионной работы. Да, это был „золотой фонд“ Семецкого. Но для меня главным было то, что он рисковал и своей жизнью.
Захватив лагерь, он нарастил узниками лагеря костяк, выстроенный из его бойцов. Но не любыми, а по имевшимся у него поименным спискам: кого брать, да в каком бараке он проживает. Отбирали настоящих бойцов, имеющих навыки пользования „нуделями“ и „натахами“, а также тех, кто обучался приёмам штыкового боя.
Сформированные отряды вывели из лагеря и в сопровождении „бронеавтомобилей гаражной сборки“ направились в сторону порта. Впрочем, их роль там была вспомогательной…»
Зонгулдак, 23 января (5 февраля) 1915 года, пятница, раннее утро
Когда Абдулла подбегал к окраинам Зонгулдака, уже светало. И тут в небе раздалось множественное гудение. Да что за напасть! Зоркий глаз чавуша разглядел, что с севера приближаются какие-то странные самолёты, похожие на лодки с крыльями.
В этот раз «Беломоры» действовали всей эскадрильей, вернее, одиннадцатью уцелевшими самолетами. Схема «летающая лодка» и относительно спокойное море позволили взлететь с воды ещё затемно, взяв в этот раз не торпеды, а груз бомб.
Пахлеван увидел, как в нескольких местах в небо взвились сигнальные ракеты. «Указывают цели!» – догадался он. И точно, по сигналам с земли русские накрыли единственную батарею зенитных орудий, установленную в порту, и казармы гарнизона. Похоже, лишь немногие солдаты успели их покинуть.
Между тем, дьявольские самолеты снизились и обстреляли из бортовых пулеметов какие-то только им видимые цели. А сзади раздался уже знакомый рёв моторов. Те самые грузовики, причем при свете дня было видно, что забронировали их кустарно, двигались в сопровождении колонны людей. Судя по одежде, это были, в основном, бывшие узники их лагеря, только уже вооружённые.
Скажи кто-нибудь Пахлевану ещё пару часов назад, что четыре-пять сотен отощавших узников при поддержке всего трёх кое-как переделанных грузовиков способны захватить город и порт, он бы только посмеялся над нелепой фантазией.
Однако вот же, захватывают, причем почти у него на глазах. По звукам стрельбы он догадался, что береговые батареи Зонгулдака захвачены и ничуть не удивился. Оборонять их с тыла должны были солдаты гарнизона, в большинстве своем погибшие или рассеянные после бомбежки казарм.
Легко догадаться, что сейчас с моря к беззащитному порту подойдут корабли русских, затем тральщики расчистят им путь среди мин. А затем десант и… Единственный источник угля для Османской Империи будет захвачен. Про важность местного месторождения для Империи чавушу разъяснили с самого начала, а затем он вдалбливал это новобранцам. Так что он понимал ситуацию. Русский Флот блокирует поставки по Черному морю, а флоты союзников – возможные поставки через Дарданеллы.
Только что его страна пропустила тяжелейший удар!
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…В результате этой авантюрно-ювелирной операции удалось получить множество плюшек. Во-первых, мы лишили Османскую Империю основного источника топлива. И скоро её пароходы и паровозы, электростанции и котельные начнут простаивать, а население – просто мерзнуть.
Во-вторых, этот уголь, хоть и плохонький, мы использовали для своих нужд. В-третьих, нам удалось захватить аммиачный завод, построенный здесь компанией „BASF“ и работающий на местном угле[50 - Этот завод построен только в альтернативной реальности. В нашей истории его не существовало, как и аммиакопровода до окрестностей Константинополя.]. Разумеется, мы быстро организовали на месте переработку аммиака в аммиачную селитру, которую начали вывозить и использовать для своих нужд. Как говорится, „пустячок, а приятно!“
Но главной плюшкой были освобождённые армянские офицеры. Уже через несколько часов после захвата порта они начали давать интервью „Армянскому радио“. О том, как их всех арестовали и безо всякого суда посадили в этот лагерь, где подвергали пыткам, избиениям и издевательствам. И что из тысячи семисот армянских офицеров, попавших в лагерь, до освобождения дожило лишь чуть больше половины.
Эти передачи просто взорвали Турецкую Армению, недаром мы насыщали её радиоприёмниками и много лет приучали турецких армян к „Армянскому радио“. Мятеж против осман практически мгновенно охватил всю территорию. А стараниями Николая Ивановича и его службы в тайниках имелось немало патронов к „нуделям“, „натах“ и минометов. А сами „нудели“ в османской Империи продавались официально.
Конечно, это очень слабое оружие, но в условиях гористой местности даже обычный ящик с игданитом[51 - В предыдущих романах цикла уже упоминалась эта взрывчатка. Она достаточно проста в изготовлении, но имеет ряд недостатков, из-за которых применяется практически только для горного дела.] позволял взрывать мосты и дамбы, спускать лавины и устраивать обвалы в нужных местах. Нет, всё это можно преодолеть, нужно только время. А вот времени-то у турок и не было! В порту Зонгулдака одно за другим разгружались суда с солдатами, грузовиками и броневиками, оружием и боеприпасами. И оборона армянских повстанческих отрядов крепла день ото дня. А восточнее, наоборот, турецкие части, лишённые снабжения, пятились от развернутого Кавказской армией наступления.
Как говорится, „конец был немного предсказуем“. Окруженные турецкие части частично сдались, а частично пытались скрыться на территории соседней Персии. Но наши войска преследовали их и там, несмотря на официальные протесты из Тегерана.
И, заодно, „чтобы два раза не вставать“, навели порядок и в этих местах. По соглашениям 1907 года Великобритания признавала Северную Персию зоной влияния России. Но под разными предлогами отказывались согласовать строительство железных дорог туда из нашего Закавказья и в модернизации персидских портов на юге Каспийского моря. Зато теперь Воронцов-Дашков имел полную возможность этим заняться. И Россия смогла закупать у персов оливковое масло, растительные консервы и томатную пасту, фрукты, чай и многое-многое другое.
Разумеется, немедленно было начато и строительства железных дорог[52 - В реальной истории во время Первой мировой войны (к 1917 году) на оккупированной территории Османской империи были построены участки военно-полевых дорог (750 и 1067 мм.): Сарыкамыш – Кёпрюкёй – Эрзурум – Ашкале – Мамахатун, Шахтахты – Маку – Баязет – Каракалис – Алашкерт и Трапезунд – Гюмушане. Также строились (планировались к постройке) следующие участки: Кёпрюкёй – Хыныс, Каракалис – Мелязгерт – Ахлат, Сарыкамыш – Караурган, Боржом – Карс – Ольты, оз. Урмия – Дильман – Амадия (через перевал Хане-Сур), Баязет – Арнис – оз. Ван, Гюмушане – Байбурт – Ашкале и Гейдар-Абад (южный берег оз. Урмия) – Ревандуз (Персия) и Батум – Трапезунд (нормальной ширины).] в Турецкой Армении…»
Санкт-Петербург, Английский клуб, 31 января (13 февраля) 1915 года, суббота
– Да уж, удружили вы нам, господин Коровко! Именно по вашей подсказке мы создали у общественности впечатление, что за пассивность Кавказской Армии лично отвечает Воронцов-Дашков, как Наместник. И что же? Вы почитайте газеты! Теперь ему же достались лавры победителя и блестящего организатора! – почти прокричал Меньшиков, потрясая кипой газет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72003094&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
