– Если бы ты знала, сколько раз я жалел, что так тебе в этом признался. Надо было не говорить. Понял это сразу. Мчался к тебе, ругая себя.
Не знаю, что на это сказать. Вспоминаю тот день.
Артём был в командировке, к тому моменту уже пару недель. И столько же в ней должен был оставаться. Меня начало мутить почти сразу после его отъезда. Как будущий медик, я в первую очередь про беременность и подумала. Купила несколько тестов, сделала их поутру. Все положительные. Именно тот момент в моей жизни самый счастливый. Невообразимая радость. Необъятное счастье. Понимание, во мне живёт жизнь.
Дождаться приезда Артёма, чтоб рассказать? Да ну что вы, где столько выдержки взять? Последние месяца четыре, за исключением последних недель, мы постоянно были вместе. Я успевала только на занятия ходить. Да и те были не особо важны. Когда он успевал работать, даже не знаю. График у него не нормированный, обычно в худшую сторону. Но тут всё совпало: работал он ночью у меня дома и днем, пока я училась.
Помню, как дрожали руки, пока его набирала. Не расскажу – меня разорвёт. Это ведь супер, чудо такое! У нас будет маленький.
Сразу после приветствия заверещала:
– Артём, ты скоро станешь папой!
А в ответ тишина. Нет, не так. Гнетущая тишина. Я слышала, как он тяжело задышал. Так красноречиво, что перед глазами возникло его нахмуренное лицо.
Может, я просто не вовремя? Не ожидал, например? Так ведь не правильно сообщать. Только такие мысли меня посещали в тот момент. Усомниться в Артёме? Никогда.
– Артём, ты занят? Перезвонить?
И снова тишина. Помню, как начали дрожать губы.
Временной портал, честное слово. Смотрю на него сейчас и не вижу.
– Тём, ты не рад? – спустя несколько минут до меня начало доходить. Такая беспомощность: и трубку не бросить, и сделать ничего не можешь. – Мы ведь хотели. Ты говорил, что хочешь. Чего ты молчишь?
– Алён, я женат, – более неуверенного тона я от него никогда не слышала, но это неважно.
Фраза оказалась магической. Солнечный свет погас. Земля разверзлась. Вояж до чистилища.
Закусываю губу, до боли. Отрезвляет.
– Нет, Тём. Больше пробовать мы с тобой не будем, – говорю в пустоту, смотреть на него не хочу.
– А с кем ты будешь пробовать? С малолеткой этим? Или как в прошлый раз? – цедит сквозь сжатую челюсть. – Придушить тебя хочется.
– За то, что я с другими после тебя встречалась?
– Забыла, как рыдала потом?
– Меня Антон не бросал, я сама ушла. Потому что понимала, что родить не смогу.
– Рот закрой, – прикрывает глаза, тут же сжимая переносицу. – Коробит от мысли, что ты от другого забеременеть пыталась.
– Не наглей. Мы с ним пару лет были вместе. Я что постоянно должна за тобой бегать?
– Можно подумать, ты хоть раз бегала. Вечно я за тобой, как полоумный, – Артём открывает глаза. В них столько боли… Она мигом передаётся мне.
– Тём, – тяну к нему руку, сжимаю ладонь, – ты не хуже меня видишь. Нам не судьба. Не идёт и не едет. Пора прекращать, у тебя жена очень милая. Дай себе шанс быть счастливым, – крепче сжимаю. С верхней губы слизываю слезы.
– Алён, а если бы я не пришёл? – резко дёргает меня на себя. Колени упираются ему в бёдра. Сжимает в объятьях, зарываясь в волосы руками, лицом. – Я не переживу, себя не прощу, если с тобой что-то случится, – гладит по голове. Нежные прикосновения делают больно.
Не представляю, неужели можно любить кого-то сильнее?
– Я пообещаю тебе после работы только душ принимать. Правда, – всхлипываю.
– И будешь писать перед сном, – властные нотки прорезают мягкий тон.
Позволяю себе обнять его в ответ.
– Не уверена, что стоит. Просто поверь мне, может быть ещё лучше. Стоит лишь отпустить прошлое.
– Тебе с кем-то из них было лучше?
Стоит соврать. Способность говорить пропадает. Открою рот и заплачу.
Качаю головой, мол, нет, не было.
Уезжает Артём уже под утро. Первый раз мы с ним так… Всё обсудили, не ругаясь. Ключи отдал. Как бы там ни было, дороже него у меня никого нет.
Глава 19
Четыре дня проходят в режиме нон-стоп. Единственное, на что я ещё не забила, это посещение «не своего пациента». Пару недель – и это стояние перед стеклом станет моим ритуалом.
Пожалуйста, пусть он найдёт в себе ещё немного сил.
– Алён, – уже на выходе меня окликает Сергей, – погоди, сверхзвуковая.
Оборачиваюсь. Выглядит очень уставшим, даже потрёпанным. Для зава хирургии – нормально. Папа мог неделями дома не ночевать, правда, потом вид у него был, словно только с креста сняли. Отсыпался и всё по новой.
Зачем я так же хотела?
– Доброе утро, Серёж.
Смотрит на меня с сомнением, немного прищурившись.
– Ещё шести нет, какое оно доброе? Ты на допах? Честно признайся. Свеженькая такая.
Он точно шутит, ибо я знаю, что вокруг глаз от недосыпа собрались морщинки.
– Льстец, – журю его. – Ты что-то хотел? – приподнимаю запястье и смотрю на часы. Хотелось пораньше на работу приехать, чтоб никто не мешал.
– Куда ты всё время бежишь? Я хотел кофе-чая с тобой испить. Поговорить.
Хм. Странное дело. Не сказать, чтобы мы были побратимы.
– Ну пошли, раз хотел. Полчаса ещё есть.
– Может, ты к нам? И делу полезно, и глазам приятно, – невзначай произносит, помогая мне усесться за стол в своем кабинете.
– Так, так, так. Что тебе от меня надо? С чем будет чай?
– А с чем ты любишь? – Сергей скрещивает руки на груди, опираясь бедром о шкаф. Смотрит внимательно. Ну что ж, мы тоже так можем. Принимаю сидя схожую позу, откидываясь на спинку.
– Можно зелёный. Только без ртути, – поспешно уточняю.
– Неисправима, – качает головой, отворачивается, принимаясь заваривать. – Об этом, кстати, хотел поговорить, – бегло ко мне оборачивается. Ясно-понятно.
– Заключку поправить? – смысл растягивать, если можно спросить в лоб.
– Алён, откуда такая прыть? Ты же девушка.
– Девушка я в другое время и в другом месте.
Глаза собеседника загораются. Ставит мою чашку на стол, садится напротив и наклоняется.
– Вот это уже интересно, – взгляд лукавый.
– Да ну тебя, – делаю взмах ногой, будто ударить хочу. – Говори уже, сейчас привезут ещё одного перитонитного. Я так и не узнаю, о чём сказ.
– Уговорила, – откидывается, сводя вместе пальцы рук. Знакомый жест. – Ты права была. Медсестра это наша, – понять, о ком он, нетрудно. – Увидела бывшего мужа своей племянницы и решила немного подгадить.
– Человек одной ногой в могиле, судя по тому, что я видела, уже несколько лет как. Куда ещё гаже?
Серёжа пожимает плечами.
– Не знаю, Алён. Расплакалась, сказала, гонял девчонку долго, пока не ушла от него. Замуж больше так и не вышла. Вся семья считает, что из-за него. – Вид у него очень задумчивый, на лице читается легкая неприязнь, следом морщится и тут же прячет её. – Алён, она пенсионерка. Уходит по собственному.
Понимаю, куда клонит.
– Хорошо. Считай, уговорил. Поправим немного. Можешь заехать вечером, или завтра с утра занесу.
– Ты каждый день теперь будешь к нам заходить? Я сам заберу.
– Выгонять меня будете? – спрашиваю, приподнимаясь со стула. – Спасибо за чай, очень вкусный. Мятка, – подмигиваю и уже направляюсь к двери.
– Алён, всё в порядке?
Странный вопрос. Мы же только общались.
– Само собой, Сереж. Не переживай, всё будет в лучшем виде.
День проходит стандартно, из морга не вылезаем с моим Медвежонком. Мне кажется, я эти тела вдоль и поперек изучила. Содержимое каждой ногтевой впадины.
Тихо. Прохладно. Бывает спокойно. Чем не идеальная работа?
– Алёна, зайди, – руководство заглядывает и тут же выходит.
Всё как я не люблю. Самое приятное из возможных вариантов – частная экспертиза. Но тут же… по нахмуренным бровям и ежу новорожденному будет понятно: чем-то человек не доволен.
В кабинете помимо смурного восседают Константин и руководитель одного структурного управления нашего региона. Таким составом мы тут впервые. Уже сейчас понимаю – мне не понравится. Что бы они ни предложили.
Борис Эдгарович смотрит на меня, и настроение его становится хуже. Губы похожи на тонкую линию. А чего ты хотел? Я так торопилась, что пришла, как была. Немного крови, разве страшно?
Мужчины явно ожидали меня увидеть в другом виде.
Со мной здороваются и дальше с места в карьер. Никаких тебе не нежных прелюдий. Сразу и глубоко.
Борис Эдгарович и Константин молчат. Третий сухим деловым тоном ставит передо мной задачу. В утвердительной форме, меня по сути не спрашивают.
– А где на мне написано, что я в рабочее время эскортом занимаюсь? – приподнимаюсь со стула, вытягиваю шею, будто хочу заглянуть в небольшое зеркало, висящее на стене.
Моё руководство краснеет, самым натуральным образом глаза на лоб ползут.
– Алёна Богдановна, вы забываетесь.
– Не утрируй, – произносит холодно Александр Павлович. Так же его мне представили? Мне так неприятно происходящее, что я снова начинаю отсеивать лишнюю информацию. – С тебя убудет? Постоишь рядом, поулыбаешься. Пару часов вашей бабской болтовни ни о чём, не убьют, – панибратство режет слух.
– Почему я? У вас девушек мало? Берите любую. Хороший косметолог и любая – конфетка.
– Нам ты понравилась. Личико милое. На мой вкус даже красотка. Вроде не дура. Думал, понимаешь, когда промолчать стоит, – смотрит на меня строго. Бегло оглядываю собравшихся. Для них это нормально?
– Видите, не умею. Завалю вам всю операцию, – мысленно морщусь. Ну что за блажь.
Не зря мне этот Константин не понравился.
– Уж постарайся не оплошать, – кажется, ему забавно.
– Алёна, как только вернёшься, в отпуск поедешь, – у моего руководства проявились суперспособности. Только хотела сказать, что у меня отпуск скоро, я не могу.
Понимаю, дело моё – дрянь. Почему из нас двоих «кривенькой» родилась только сестра? Будь мы больше схожи, она бы меня больше любила и не завидовала. И другие бы не «телом» воспринимали.
Так досадно становится. Золотая медаль, красный диплом – в мусорку всё.
Идиотская мысль посещает меня. Полгода я на скорой работала, пока меня не порезали. После папа уже запретил, мол, маме плохо, очень им страшно. Сейчас мелькнула мысль: лучше б лицо, а не бок.
Осознаю, как глупо звучит даже в собственной голове. Но я так устала от всего разом. Хочется топать ногами и плакать. К Артёму хочется. Всегда в сомнительных ситуациях хочется к нему. Зависимость чертова.
Вдох-выдох. Смотрю на Бориса Эдгаровича, он легонько пожимает плечами и мимикой показывает, мол, я пытался, увы.
Ну капец. Несколько дней наедине с Константином. Что за имя такое дурацкое? Тащиться куда-то, делать вид, что мне интересно. Да у меня любое недовольство сразу на роже отображается.
– Может, поищете кого-то ещё? Я не слишком этикету обучена.
