– Так себе реклама, – заметила Клавдия.
– Смотря какую цель преследует продавец, – возразила художница. – Если нужно сбыть подделки, такой эксперт действительно вреден. Но если требуется, как в вашем случае, установить подлинность для самих себя, не имея в виду выгоды…
– Я повторюсь. – Голос ассистентки медиума загустел, как переваренное варенье. – Нам нужна не химическая экспертиза, а лишь ваше мнение, основанное на ощущениях. Мы не требуем заключения для аукциона. Наша коллекция легко пройдет любую экспертизу.
– И вы собираетесь оплатить мое мнение, основанное на ощущениях? – недоверчиво уточнила Александра.
– Наконец мы поняли друг друга! – победоносно заявила Клавдия.
Александра задумалась, не торопясь с окончательным ответом. В отличие от Клавдии она ничего не понимала. Достав из сумки телефон, художница проверила почту, чтобы выиграть время.
– И мы хорошо заплатим, – обеспокоенно добавила ассистентка медиума. Вероятно, ей показалось, что гостья собирается уйти. – Хотите, заключим договор в письменной форме? У меня ИП, все легально. Если клиент хочет, он получает все бумаги и чеки. Просто кому-то это надо, кому-то нет. Мы всем идем навстречу. Мы ведь работаем для людей!
Александра решилась:
– Хорошо, я согласна. Обойдемся без договора и чеков. Я возьму с вас обычную стоимость экспертизы. Но у меня все-таки будет условие. Я настаиваю на том, чтобы привлечь для консультации еще одного эксперта. Эти услуги вам оплачивать не придется, рассчитаюсь из своего гонорара.
– Непременно хотите показать нашу коллекцию этой вашей Марине Алешиной, которая устроила скандал на аукционе? – поморщилась Клавдия.
– Именно ей, – подтвердила Александра.
– Это будет затруднительно, – заявила та. – Я уже говорила, что кого попало мы в квартиру не впускаем. И выносить предметы из нашей коллекции не разрешим. Думаю, все ваши клиенты так же осторожны?
– Многие, – кивнула художница. – Ну что ж, тогда вы получите за свои деньги просто мое субъективное мнение, основанное на ощущениях. Не для аукциона. Кстати, Игорь в курсе того, что вы собираетесь расстаться с частью коллекции?
– Игорь и посоветовал нам это сделать, – сообщила Клавдия. – Он бывал здесь, нашел наше собрание очень интересным и думает, что такое предложение привлечет публику.
– Ну, раз Игорь так считает, то я не… – начала Александра и осеклась, услышав рядом громкий шепот медиума.
Леонид, до сих пор молчавший и сосредоточенно глядевший на багровый стеклянный шар в своих ладонях, вдруг подал голос.
– Я что-то вижу, – без интонаций произнес он. – Я что-то вижу. Положите руку.
Клавдия склонилась к гостье, обдавая ее пряным запахом дорогих духов:
– Положите ладонь на шар, скорее!
Леонид с закрытыми глазами протянул шар вперед, и Александра, внутренне содрогаясь от волнения, положила руку на гладкую стеклянную сферу, словно наполненную кровью. Шар оказался неожиданно теплым. В какой-то миг ей почудилось, что она ощущает слабую пульсацию, будто шар бился и дышал, как сердце. «Леонид просто согрел его в ладонях, пока мы говорили, – сказала себе художница, не отводя взгляда от бескровного лица медиума. – А пульсация стекла – самовнушение. Это я сейчас ощущаю пульсацию собственной крови».
– Не сопротивляйтесь, – услышала она сзади взволнованный шепот Клавдии. – Не сопротивляйтесь!
– Я вижу дом и рядом деревья, – продолжал Леонид, не открывая глаз. – Я вижу человека. Он сейчас думает о вас. Он много думает о вас. Вы расстались… На полпути.
Александра старалась контролировать сбивавшееся дыхание. Во рту пересохло, она покосилась на стакан с водой, но пошевелиться не решилась.
– Вы тоже думаете о нем, – бесцветным голосом произнес Леонид, выдержав паузу. – Вы знаете, о ком я говорю.
Александра смотрела в переносицу сидевшего напротив медиума.
– Не сопротивляйтесь, – снова послышался шепот Клавдии.
– Мужчина исчез, я больше его не вижу, – проговорил Леонид. – Теперь появилась женщина. Женщина намного старше вас. Вы сильно беспокоитесь о ней.
Александра сжала губы, с которых готов был сорваться вопрос. Она ни в коем случае не хотела наводить медиума на верный путь. «Если он все увидит сам и скажет правильно, тогда поверю!»
– У этой женщины много проблем, – продолжал Леонид. – Слабое здоровье. Одиночество. Материальных проблем я не вижу. У нее часто бывают плохие мысли… Очень плохие мысли…
Он вдруг замолчал, словно наткнулся на стену. Александра не выдержала:
– Что за мысли? О чем?
Леонид внезапно открыл глаза. При первой встрече Александра не сумела определить их цвет. Теперь они сделались больше и ярче и оказались зелеными.
– О смерти, – просто ответил медиум.
Художница откинулась на спинку кресла, и ее ладонь соскользнула с поверхности шара. Клавдия, стоявшая у Александры за спиной, услужливо подала ей ополовиненный стакан с водой:
– Это забирает много сил. Несколько минут не вставайте, у вас может закружиться голова. Вы были в контакте с уникальной вибрацией.
Жадно осушив стакан, Александра закрыла глаза. Вода показалась ей горьковатой, и художница действительно ощущала дурноту, как в самолете при турбулентности.
– Вы можете описать мужчину, который думал обо мне? – спросила она Леонида, не открывая глаз.
– Нет, – моментально ответил медиум. – Я тут же забываю все лица и имена после сеанса. Так защищается от истощения мой мозг. Вам надо было спрашивать в момент контакта.
– Удобно. – Александра сделала глубокий медленный вдох и заставила себя взглянуть на хозяина лаборатории. – Хотелось бы и мне уметь забывать.
– Очень мудрое желание, – кивнул Леонид. – Заметьте, люди массово посещают всякие курсы по тренировке памяти. А попробуйте затащить кого-нибудь на курсы по тренировке забвения! Придут разве что жертвы насилия, которые мечтают стереть страшные воспоминания. Считается, что хорошая память – это дар судьбы. А ведь совсем наоборот. Здоровье, покой и долголетие дарит именно способность забывать все ненужное, ранящее нас.
–Вы очень побледнели.– Клавдия обошла кресло и, склонившись, заглянула гостье в лицо.– Вам не помешало бы провести полчасика в нашей оргонной камере.
Александра отрицательно покачала головой. Она часто сглатывала слюну, борясь с подступающей тошнотой, на лбу выступила испарина.
– Дайте еще воды, – сквозь стиснутые зубы процедила художница. – Только простой воды, из-под крана.
Пожав пышными плечами, обтянутыми черным бархатом, Клавдия удалилась. Леонид сочувственно смотрел на гостью. Его глаза померкли, яркий зеленый оттенок радужки выцвел.
– Вы напрасно отказываетесь от сеанса в камере Райха. – Повернувшись в кресле, медиум указал на приземистый деревянный шкаф в углу комнаты. В отличие от других шкафов дверца у этого была не стеклянная, а сплошная, из массива дерева. – Люди выходят оттуда обновленными.
Неслышно ступая, сзади подошла Клавдия, и Александра вздрогнула, когда та коснулась ее плеча:
– Ваша вода. Несколько сеансов в камере – и вы забудете о бессоннице, например.
– Я не жалуюсь на сон. – Приняв стакан, Александра медленно осушила его. Ей становилось легче, голова уже не кружилась. При всем скептицизме, с которым художница всегда относилась к области сверхъестественного, она должна была признать – только что ей довелось испытать нечто совершенно новое. Ее правая ладонь как будто все еще ощущала гладкую, словно маслянистую стеклянную поверхность шара.
Клавдия подошла к шкафу в углу и распахнула дверцу. Александра, заинтересовавшись, встала и приблизилась к оргонной камере. При ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что это не шкаф, а довольно грубо сработанный ящик высотой метра полтора, шириной и глубиной около метра. Вместо полок Александра увидела внутри обыкновенный венский стул, довольно облезлый, но с виду еще крепкий. Изнутри ящик был обит листовым железом, включая пол и потолок. В боковых стенках художница заметила круглые сквозные отверстия.
–Это для того, чтобы в закрытую камеру проникал воздух,– пояснила Клавдия, уловив направление взгляда Александры.– Пациент входит в камеру, просто садится на стул, мы закрываем дверь снаружи. И следующие полчаса он проводит наедине с собственными вибрациями и уникальной солнечной энергией, которую засасывает и удерживает в себе камера. Это атмосферный оргон, исцеляющий спектр солнечного излучения. Основа зарождения жизни на Земле и гарант ее сохранения. То, что человек безжалостно разрушает.
Александра молча обводила взглядом внутренность камеры. Ассоциации у нее возникали от жутких до смешных. Вероятно, другие посетители лаборатории мыслили подобным же образом, потому что Клавдия с некоторой претензией в голосе добавила:
–Людям свойственно бояться того, чего они не понимают. Некоторым камера Райха напоминает гроб, некоторым – деревенский сортир. Само название способно напугать. А между тем этот примитивный оргонный аккумулятор исцелял безнадежных раковых больных еще в 1941 году в Нью-Йорке, где Райх его и создал. Почти все участники эксперимента после нескольких сеансов отказались от морфия, несколько выздоровели полностью и вернулись к нормальной жизни без оперативного вмешательства. Другие прожили еще несколько лет в сносном состоянии и без страданий, хотя врачи давали им месяца полтора на агонию. Все эти факты зафиксированы и фигурировали на суде над Райхом.
– Мир тогда уже вовсю подвергался воздействию электромагнитных волн и полей, – прошелестел голос медиума, оставшегося сидеть в своем кресле и не сводившего глаз с камеры. – Страшные мировые войны вынужденно двигали вперед науку, а наука в ответ снабжала все более страшным оружием мировые войны. Этика, гуманизм? Все это стало пустыми словами. Иоанн Богослов в «Откровении» называет четырех всадников Апокалипсиса. Это Чума, Война, Голод и Смерть. Я бы добавил пятого – это Наука. Наука – это чудовищный Голем, изначально созданный для того, чтобы помогать людям, но из-за сбоя начавший их уничтожать.
Александра повернулась к нему:
– Если бы вы сами не сказали мне, что были учеником Дмитрия Лыгина, я бы сейчас об этом догадалась. Он говорил примерно то же самое, и чуть ли не теми же словами.
– Я не захожу так далеко в поисках истины, как покойный барон, – скромно ответил медиум. – Некромантия – это уж точно не моя стихия. Я в жизни своей капли крови не пролил и даже вида ее не выношу.
– Мы действуем строго по науке, – поспешила заверить Клавдия, прикрывая дверь камеры. – И можем показать журнал с результатами лечения, предоставить благодарственные отзывы, снимки, анализы, копии медицинских карт… Во всех случаях состояние наших друзей – так мы называем клиентов – значительно улучшалось. Наблюдались случаи полного исцеления! Да вы можете спросить об этом у вашего друга!
– У Игоря Горбылева? – уточнила Александра. – Он, значит, тоже сидел в этом… В этой камере?
–Да, после каждого курса химиотерапии он стабилизировал свое состояние в оргонной камере, – подтвердила Клавдия. – Благодаря этому лечение прошло так быстро и успешно.
–Если бы официальная медицина не смотрела на нас как на мошенников и сумасшедших и мы работали вместе, результаты были бы поразительные,– подхватил Леонид с неподдельным воодушевлением.– Но пока это утопия, мечта. Мы неуместны в научном мире, мы там даже не бедные родственники. Примером тому может служить печальная судьба самого Вильгельма Райха. В 1957 году правительство США под нажимом официальных медицинских светил посадило ученого, одного из лучших учеников Зигмунда Фрейда, в тюрьму. Все его книги и камеры были публично сожжены. Его приговорили к двум годам заключения, но, не отсидев и года, Райх внезапно и загадочно умер от сердечного приступа, в своей камере. Отнюдь не в оргонной. Он был совершенно здоров, и ему едва исполнилось шестьдесят лет.
– Вы полагаете… – начала Александра, впечатленная рассказом, но Клавдия бесцеремонно ее оборвала:
– Вне всяких сомнений, великого ученого убили! Хватит одной инъекции… Появление Райха на свободе превратило бы его в мученика, пострадавшего за идею, а это было совсем не на руку последователям скальпеля и агрессивной химии. Представьте себе уровень медицины начала шестидесятых годов прошлого века! Большинство из разработанных тогда методов, которые считались панацеей, теперь запрещены.
– А то, что преподносится сейчас на золотом блюде, как последнее спасительное слово науки, будет запрещено еще скорее, – угасающим голосом дополнил Леонид. – Потому что наука развивается быстрее и быстрее. Она взбесилась и давно не обращается к нуждам человека, обслуживая сама себя. Этот станок без перерыва штампует иллюзии, которые ничем не подкреплены. Пятый всадник Апокалипсиса придет в хирургической маске, и в руках у него будет шприц!
И внезапно, без паузы, медиум обратился к ассистентке, благоговейно ему внимающей:
– Клава, ты хотела сделать подарок нашей гостье!
–Да-да,– опомнилась Клавдия, несколько раз сморгнув, словно просыпаясь.– Конечно, индивидуальный оргонайт! Александра, он вам просто необходим!
Художница опасливо покосилась на оргонную камеру, но Клавдия, перехватив ее взгляд, рассмеялась:
– Ну, что вы, я имею в виду совсем другой прибор. При его изготовлении требуется знание исцеляющих свойств минералов. А это уже моя стихия, ведь я – литотерапевт. Например, настольный прибор может выглядеть так!
Открыв один из шкафов, Клавдия взяла с полки полупрозрачную дымчатую полусферу, с виду – из мутного стекла. В диаметре полусфера достигала сантиметров пятнадцати, в высшей точки – не более десяти. Внутри, как показалось Александре, заключались некие темные сгустки.
– Идемте к свету, – пригласила ее ассистентка медиума, подходя к окну и отдергивая тонкую белую занавеску, плясавшую на весеннем ветру. Окно из-за духоты было открыто и здесь. Обыденный городской шум, доносившийся с улицы, внезапно показался Александре неуместным в этой комнате. – Взгляните.
Художница последовала приглашению. Она не ошиблась: на просвет было хорошо видно, что внутри полусферы находится несколько уплотнений разной формы и величины, а также нечто вроде спутанного клубка нитей или волос. «Вот это уж точно какое-то шарлатанство», – заметила про себя художница.
–Никакой мистики,– приветливо улыбнулась Клавдия, демонстрируя полусферу.– Никаких заклинаний. Только законы физики и химии. Оргонайт за счет своего правильного наполнения моделирует здоровые вибрации и гасит вредные. Внутри можно различить объекты, вы их видите?
Александра кивнула. Оргонайт производил на нее отталкивающее впечатление. Он казался грязноватым и подозрительным, и к нему, в отличие от баварского шара из золотого рубина, совсем не тянуло прикоснуться.
– Прежде всего там намагниченная металлическая стружка.
Клавдия легонько постучала кончиком накладного красного ногтя по верхней части полусферы. На солнце сверкнул серебряный значок, нанесенный на лак. По форме он напомнил Александре кириллическую литеру «Ж». Клавдия, по всей видимости, следившая за гостьей очень внимательно, вновь уловила ее взгляд и немедленно пояснила:
– Это руна Рок. Символ сущего, но не проявленного духа, являющегося и началом, и концом всего. Судьба, неизбежность. Предначертанный исход.
– Понятно, – пробормотала Александра.
– Я вам чуть попозже все это объясню, – любезно пообещала ассистентка медиума.
– В этом нет необходимости, думаю, – резче, чем собиралась, ответила художница. – Я рунами не интересуюсь. Мне важнее понять, как я могу составить хоть сколько-нибудь ценное мнение о вашей коллекции. Вы ведь собираетесь заплатить мне за это.
Клавдия тонко улыбнулась и подняла оргонайт выше, отчего он красивее не стал:
– Итак, в форму для заливки я кладу железную стружку и опилки. Затем, по кругу, шесть камней. В данном приборе я использовала горный хрусталь, нефрит, гранат, обсидиан, гематит и аметист. Затем…
Клавдия постучала по оргонайту снизу, по центру плоской стороны:
–Затем я кладу главный камень силы, который соберет и распределит все энергетические потоки. В данном приборе это – кианит. Достать его непросто, только по предварительному заказу. Кианит – настолько сильный камень, что носить его на теле долго не рекомендуется, можно впасть в депрессию. Да и ювелиры его не любят – он крошится при обработке. Но в оргонайте кианит просто не имеет себе равных! Это непревзойденный дирижер своего маленького оркестра!
– Секстета, – чуть слышно уточнил медиум, чутко внимавший речам своей ассистентки.
–Затем я все заливаю эпоксидной смолой,– продолжала Клавдия.– Отвердитель готовится по моей собственной рецептуре. Могу сказать только, что я добавляю туда янтарную крошку. Такой оргонайт отлично подходит для нейтрализации вредных излучений от приборов!
В голосе Клавдии зазвучали заученные рекламные интонации:
–Мы, жители городов, находимся в плену агрессивных электромагнитных полей, даже если не пользуемся компьютерами и мобильными телефонами! Этот прибор просто необходим в каждом доме! Но специально для вас я сделаю другую подборку камней. Ваш оргонайт будет защищать от вредных человеческих влияний. Вы много общаетесь с разными людьми, и это травмирует ауру.
«Сегодня травмирует как никогда», – заметила про себя художница. Вслух же она уклончиво произнесла:
– Вы очень любезны, но сразу хочу предупредить, что к подобным темам я всегда была равнодушна. Так что вряд ли у меня получится оценить ваш прибор по достоинству.
Клавдия сострадательно улыбнулась:
–Верите вы в действие оргона или не верите, прибор будет работать. Солнце светит всем, даже слепым.
Александра не нашла что ответить на это замечание, и Клавдия победно улыбнулась:
– Мы часто имеем дело со скептиками, и, поверьте, скептицизм превращается в труху при столкновении с реальностью! Нас называют шарлатанами, обманщиками лишь за то, что мы обращаемся к самым истокам жизни, чтобы почерпнуть в них истину, найти исцеление.
– Человечество развивалось миллионы лет, иногда заходя в тупики, но тем не менее развитие всегда шло только вперед, – подал голос Леонид. – И когда же человечество начало массово деградировать, болеть, уничтожать само себя? Да лишь в последнюю сотню лет, вместе со стремительным развитием науки. И это не совпадение, нет! Это очевидность, от которой люди отворачиваются в детском страхе, предпочитая успокоительные мифы, созданные наукой. Вода, воздух, силы Земли – все это коверкается и уничтожается, и во имя чего? Сейчас на 3D-принтере можно напечатать сустав для замены. Скоро можно будет напечатать человека целиком. В интернете можно купить любой орган или оплодотворенную яйцеклетку. Некромантия, за которую в былые времена жгли на кострах, – детская забава по сравнению с тем, за что сейчас дают всяческие премии. А колдунами называют нас!
Клавдия вернула оргонайт в шкаф и, подойдя к креслу, коснулась плеча медиума:
– Ты волнуешься. Я заварю тебе травяной сбор.
Леонид покорно склонил лысую голову. Александра осторожно откашлялась и произнесла фразу, которую давно заготовила:
– Ну, для первого ознакомления я увидела достаточно, кажется. Если позволите… У меня еще дела…
Хозяева лаборатории не стали возражать против ее ухода. Медиум в самом деле выглядел очень утомленным. Он закрыл глаза и лишь слегка кивнул в ответ. Клавдия, озабоченно взглянув на него, направилась к двери.
– Еще на два слова, – через плечо бросила она Александре. – Я вас надолго не задержу.
