В ней лежал желтый клык… или огромный коготь какого-то неведомого зверя.
По нему бежали, как черные насекомые, буквы незнакомого языка. А в тупой конец клыка был врезан красный камень, похожий на каплю застывшей крови…
Алевтине вдруг показалось, что в комнате стало холодно, как в зимнем лесу. Перед ее глазами заколыхался красноватый мерцающий туман, сквозь который на нее уставилось страшное лицо в черно-рыжих клочьях свалявшейся шерсти… два маленьких глаза злобно смотрели на нее, а посреди лба…
Посреди лба горел третий, пылающий глаз.
Глаз, похожий на каплю запекшейся крови.
Глаз, похожий на красный камень, вставленный в основание желтоватого клыка.
И в ушах у нее прозвучал низкий, рокочущий голос:
«Буцааж ёг!»
Алевтина вспомнила ночь возле угасающего костра и как с ней заговорил мертвец.
Мертвец, который отдал ей… вернее, заставил ее взять этот таинственный амулет.
Он сказал ей совсем другие слова…
С трудом справившись с охватившим ее вернувшимся страхом, Алевтина закрыла коробочку с амулетом, для верности убрала ее обратно в обувную коробку…
Мерцающий туман рассеялся, в комнате стало даже заметно теплее, но у нее в ушах все еще звучал странный и страшный голос, она слышала его загадочные слова…
«Буцааж ёг!..»
И тут она вспомнила странного человека, которого увидела в третьей палате.
Он был не просто похож на утопленника, от которого она получила амулет. Он был им…
Но это невозможно!
Тот человек умер, умер! А с того света не возвращаются. Кому это знать, как не ей, врачу!
И она поняла, что должна поговорить с тем человеком. Должна узнать, кто он такой.
Хватит уже бояться! Двадцать лет прошло, ничего же с ней не случилось! Теперь она не та девчонка, что тряслась в лесу, что ей могут сделать?
Ей все-таки удалось немного поспать, потом день потек своим чередом, заполненный обычными делами.
На следующий день, сразу после утреннего инструктажа у заведующего отделением, она отправилась в третью палату.
Однако того, кто ей был нужен, там не было.
На его кровати лежал жизнерадостный лысый дядечка лет шестидесяти, с обширным пузом, обтянутым футболкой с рекламой спортивного клуба. Заранее похохатывая, он рассказывал своему соседу Тарасову анекдот:
– Сидит, значит, кот за столиком кафе и что-то печатает на своем компьютере…
Тарасов вежливо слушал соседа, но при появлении Алевтины засиял как медный самовар.
– Ну как вы, Анатолий Сергеевич? – спросила она первым делом. – Как себя чувствуете?
– Я, как всегда, лучше всех! Готов хоть в космос!
– Вам бы все шутить. Но выглядите вы и правда получше…
– А как же! Нам же с вами предстоят большие дела!
– А где ваш сосед? – спросила Алевтина, стараясь не выдать свое волнение.
– Я за него! – радостно рапортовал толстяк.
– Но здесь раньше другой человек лежал… такой худой, седоватый…
– Ах, этот! – Тарасов приподнялся на локте. – Так его вчера перевели в нефрологию.
– В нефрологию? – удивленно переспросила Алевтина.
– Да, так мне сестра сказала. Я-то сам в это время спал, после укола, проснулся – а его нет. Ну, мне сестричка и сказала, что в нефрологию перевели…
– Точно в нефрологию? Может, в неврологию?
– Нет, точно. Сестричка еще сказала, что у него с почками проблемы.
– А как его звали, вы не помните?
– Помню… имя такое редкое – Феликс… а фамилия… прямо как у Чехова – лошадиная.
– Овсов! – радостно выдал толстяк.
– Нет, не Овсов, а Конюхов. Точно, Феликс Конюхов.
Алевтина кивнула, сказала еще что-то вежливое Тарасову и вышла в коридор.
Подойдя к сестринскому посту, она спросила дежурную сестру:
– Кто вчера перевел больного из третьей палаты в нефрологию?
– Вчера? Вчера меня не было, вчера Воробьева дежурила… как, вы сказали, его фамилия?
– А я еще не сказала. Кажется, Конюхов. Вот ты как раз и проверь, посмотри в компьютере…
Сестра открыла таблицу, где были расписаны все больные отделения, нашла третью палату и удивленно проговорила:
– Но там вчера был только Тарасов. Потом уже еще одного больного положили, Плюшкина. Он и сейчас там. Толстый такой, веселый… анекдоты рассказывает…
– Странно… я сама там видела вчера еще одного больного…
– Действительно, странно. У нас койко-мест не хватает в отделении, не стали бы пустое место держать…
Сестра еще немного постучала по клавиатуре и протянула:
– И еще более странно… я посмотрела таблицу питания – так на третью палату выписаны две порции, значит, там действительно лежали двое больных.
– Как же так?
Сестра пожала плечами:
– Не знаю… и общее количество больных в отделении не совпадает, на одного человека больше, чем сумма больных по палатам… получается, лишний человек…
– Нужно Полякова спросить, это же его больной… Доктор здесь?
– А вы не знаете? – медсестра удивленно вытаращила глаза. – Валерий Георгиевич, он…
– Да что с ним?
– Он в аварию вчера попал… разбился…
– У нас он?
– Нет, увезли по скорой, жена звонила, сказала два ребра сломаны, и голову сильно ушиб. Может быть, потом к нам переведут…
Вернувшись в ординаторскую, Алевтина задумалась.
У Валерки сейчас ничего не спросишь… Странная история… она сама видела этого человека – и тут же его перевели в другое отделение. И запись о нем пропала из компьютера… опять же фамилия… Тарасов сказал, что фамилия его соседа Конюхов, а фамилия того утопленника была Канюков, она точно помнит. Всего двумя буквами отличается…
Алевтина еще немного подумала и набрала номер нефрологического отделения.
– Это Кочетова со второго хирургического, – представилась она. – К вам вчера перевели от нас больного Конюхова, так я хотела уточнить… Как не перевели? А может, я фамилию неверно назвала… может быть, не Конюхов, а Канюков? Что, вообще никого не переводили? Да, наверное, я что-то перепутала…
Алевтина повесила трубку и растерянно смотрела перед собой. В нефрологию никого от них не переводили…
Как-то ей стало тревожно, но потом она вспомнила, что нужно проверить несколько назначений, подготовить больного к операции…
День полетел по накатанной.
Уже через час, идя по коридору, она чуть не столкнулась с новым пациентом, который только что пришел из приемного покоя. С ним разговаривала старшая сестра.
– Вы свои вещи зря в отделение принесли.
Их нужно было в кладовую отнести, на первый этаж. Там у вас Марфа Петровна все примет под расписку…
И тут Алевтину осенило.
Марфа Петровна, больничная кладовщица, никак не могла освоить компьютер и записывала все вещи, которые сдавали ей больные, в толстую амбарную книгу.
Если кто-то внедрился в компьютерную систему больницы, чтобы удалить из нее странного больного, то уж в записи Марфы Петровны никто не сможет проникнуть!
Алевтина сказала коллегам, что спустится в буфет выпить кофе, а сама отправилась в кладовую.
Марфа Петровна была чрезвычайно похожа на матерчатую куклу, каких надевают на чайник для сохранения тепла. Это сходство немного нарушал только белый халат, который с трудом сходился на ее обширной груди. Внизу вообще не сходился, так и болтались полы сзади, когда кладовщица ходила, как крылья у огромного гуся.
Впрочем, ходила она редко, в основном сидела за столом и препиралась с больными.
Когда Алевтина подошла к кладовой, Марфа разбиралась с очередным пациентом, которого только что выписали из отделения.
– Это не мое пальто! – тоскливо доказывал тот. – Мое серое, а это зеленое!
– Как не твое? Фамилия твоя? – Марфа Петровна придвинула к пациенту свою знаменитую книгу учета.
– Фамилия, допустим, моя, а пальто не мое!..
– Если фамилия твоя, так и пальто твое!
– Но оно же женское! Смотрите…
– Где написано, что женское? Пальто оно и есть пальто. Если бы это была, положим, юбка, тогда…
– Да вы на фасон поглядите! Опять же пуговицы у него на женскую сторону…
– Мало ли что пуговицы! Фамилия-то твоя!
Она вгляделась в записи, и вдруг лицо ее просветлело.
– Это, видно, я не на ту страницу смотрю! Ты какого числа вещи сдавал?
– Шестнадцатого…
– Ага, а это девятнадцатое! Я не так поглядела!
Она перевернула страницу, провела по ней карандашом и радостно сообщила:
– Вот он ты!
Через несколько минут пациент ушел со своим пальто, и Марфа Петровна повернулась к Алевтине:
– А ты какого числа сдавала?
– Я никакого. Я здесь работаю. На втором хирургическом…
– А тогда чего вам надо? – Марфа Петровна мгновенно перешла на «вы».
– Нужно одного больного проверить. В компьютере какая-то путаница, так может, у вас он есть…
– А я всегда говорила, что этим вашим компьютерам нельзя верить, книга-то она надежнее…
