С победным видом Марфа Петровна открыла свою книгу.
– Как фамилия? Когда госпитализирован?
– Фамилия его Конюхов. – Алевтина решила довериться памяти Анатолия Сергеевича Тарасова. – А насчет даты могу только примерно сказать…
– Ну хоть примерно…
Марфа Петровна принялась листать свою книгу и вскоре победно заявила:
– Есть такой Конюхов! Двадцатого числа поступил!
– А зовут его как?
– Зовут его Феликс Сергеевич…
– Конюхов Феликс Сергеевич… – проговорила Алевтина задумчиво.
– Так точно! Видишь, моя-то книга лучше любого компьютера!
– Гораздо лучше, – машинально подтвердила Алевтина.
Она думала о загадочном пациенте.
Мало того что он так похож на того давнего утопленника – его фамилия тоже похожа, и те же самые инициалы…
– Еще вопросы есть? – нетерпеливо проговорила Марфа Петровна. – А то у меня дел невпроворот…
– Есть! – спохватилась Алевтина. – Вещи-то свои этот Конюхов еще не получил?
– Сейчас посмотрю… – Марфа Петровна снова заглянула в книгу. – Расписки нет, значит, не получил…
– Точно не получил? – недоверчиво переспросила Алевтина. – Может, просто расписаться забыл?
– Говорю же, расписки нет… я без расписки нипочем вещи не выдаю, а то потом неприятностей не оберешься! Если без расписки выдавать, так это никакого порядка не будет… Давеча пришел один такой, – Марфа пренебрежительно сморщилась, – выдайте мне, говорит, вещи жены! Жену, сказал, по скорой привезли, вещи на ней дорогие были, так она боится, что все пропадет, пока тут лежит. Нет уж, я говорю, без ее разрешения ничего не выдам неизвестно кому. «Как это, – орет, – неизвестно кому? Я же муж законный, вот, паспорт могу показать, что брак зарегистрирован тогда-то и там-то! Официальному документу не верите!» И что с того, что паспорт, – я отвечаю, – мало ли что там написано, что вы в браке? А может, вы уже давно в разводе, только тебе лень бумаги оформить? Нет уж, отдам вещи только той, что сдавала! И под расписку! Так что если этот Конюхов в книге не расписался – значит, ничего не получил!
– Но вы все-таки проверьте!
– Ну до чего же ты настырная! – Марфа Петровна от раздражения снова перешла на «ты». – Сейчас я тебе покажу…
Она отошла от стойки в глубину кладовой и через минуту вернулась с большим полиэтиленовым пакетом:
– Вот они, вещички его! Так что зря ты сомневаешься – у меня все точно, как в аптеке! У меня такого порядка нет, чтобы вещи без расписки выдавать!
Вдруг Марфа Петровна насторожилась, к чему-то прислушиваясь, и всплеснула руками:
– Никак опять она, зловредина!
С этими словами она снова метнулась в глубину помещения, и оттуда понеслись странные звуки и глухие междометья.
Алевтина стояла перед стойкой, на которой лежал пакет с вещами таинственного пациента.
Она взглянула на этот пакет, потом опасливо прислушалась к доносящимся из кладовой звукам и наконец не выдержала, заглянула в пакет.
Там лежали темно-синяя куртка с капюшоном и серая толстовка.
Алевтина сунула руку в карман куртки – и нащупала там какую-то бумажку…
Это была квитанция из мастерской со странным названием «Клепсидра». На квитанции мелким косым почерком было написано: «Приняты от Костикова Ф. С. часы каминные, производства Германии, часовой механизм поврежден».
Ниже был вписан номер мобильного телефона.
«Ага, – подумала Алевтина, – значит, фамилию он назвал другую, а инициалы придумывать поленился…»
Поддавшись мгновенному побуждению, она сунула квитанцию в карман своего халата и быстро поправила мешок с вещами – чтобы не было заметно, что она в него заглядывала.
Тут как раз вернулась запыхавшаяся, красная как помидор Марфа Петровна.
– Ну какая же зловредина! – пропыхтела она.
– Это вы о ком?
– Да о кошке своей, о Василисе! Завела ее в недобрый час, думала, будет мышей ловить, а то здесь мыши завелись. Так она мышей не ловит, а только хулиганством всяким занимается. Пакеты с вещами рвет, с полок сбрасывает… совсем распоясалась!
Марфа взглянула на пакет и нахмурилась:
– Ну, убедилась ты, что у меня все в порядке? Все как в аптеке! Ежели расписки нет, значит, вещи на месте!
– Да, спасибо большое, все хорошо. – Алевтина развернулась и пошла прочь.
Выйдя из кладовой, она пошла к лифту, чтобы вернуться в свое отделение, но тут нос к носу столкнулась со своей коллегой, Татьяной Мосиной.
– Ты уже обедала? – спросила та.
– Нет пока.
– Так нельзя. Нужно перекусить. Мы, врачи, должны о своем здоровье заботиться. Пойдем в кафе… я тут про Валеру Полякова кое-что узнала, расскажу…
Услышав про Валерку Полякова, Алевтина согласилась. Они зашли в больничное кафе, взяли по салату и кофе с булочкой и сели за свободный столик.
– Ну, что там с Валеркой нашим? – спросила Алевтина. – Как он, в каком состоянии?
– Ну, ты же знаешь, как всегда отвечают – состояние средней тяжести. Но что интересно…
Татьяна сделала выразительную паузу, чтобы усилить впечатление от своего рассказа.
– Ну, что? – переспросила Алевтина, чтобы не обмануть ожидания рассказчицы.
– А то, что он столкнулся с Летучим Голландцем!
– Что?! – недоверчиво переспросила Алевтина. – Что-то ты путаешь! Летучий Голландец – это корабль. Как наш Валера мог с ним столкнуться? Он же не на яхте плыл, а на машине ехал!
– Ну, есть Голландец, который на море, а есть – который на дорогах… черный лимузин, вроде катафалка похоронного, появляется вдруг на дороге, непонятно откуда, и потом так же внезапно исчезает! Из-за него много аварий было.
– Тань, ты шутишь, что ли? Где это ты слышала?
– Мне гаишник один рассказывал, который у нас в отделении лежал. Он сам с этим черным катафалком чуть не столкнулся, потому и в аварию попал… и вот что самое интересное…
– Что?
– Что этот лимузин… то есть катафалк, едет сам по себе, без водителя! Вообще без людей!
– По-моему, он все выдумал, этот твой гаишник. Интересничал, хвост распускал перед тобой. Многие больные мужики так делают, не знаешь, что ли?
– Ну, ты никогда мне не веришь…
– Так, погоди, даже если твой гаишник не врал…
– Он не мой! У него жена такая… вся из себя, его стерегла, как собака кость!
– Ну хорошо… если этот не твой гаишник не врал, при чем тут Валера Поляков?
– А при том, что свидетели видели: в самый момент аварии на дороге перед ним появился черный лимузин вроде похоронного!
Татьяна понизила голос и добавила:
– И за рулем у него никого не было! А один свидетель сказал, будто за рулем была собака.
– Что?
– Собака! Косматая такая, рыжеватая… Но это уж, по-моему, ерунда. Но это еще не все…
– А что же еще?
– Свидетели этот катафалк видели, а на записи с камеры никакого лимузина не было!
– Да откуда ты все знаешь в таких подробностях?
– Да жена его звонила, Алка, мы с ней в школе вместе учились. Она просила, чтобы Валерку к нам перевели. Я заведующему сказала, он обещал посодействовать…
Алевтина слушала ее вполуха.
В то же время она перевела взгляд на открытую дверь кафе и увидела, что мимо нее в сторону кладовой прошел высокий, немного сутулый человек.
Она разглядела – или, может быть, ей только показалось, что разглядела, – бледные впалые виски, скошенный подбородок в трехдневной щетине… И шрам наверняка есть на щеке…
Неужели это он, тот странный, таинственный пациент из третьей палаты – Конюхов, что ли…
– Таня, извини, мне срочно нужно в отделение! – Алевтина вскочила, чуть не свалив стул.
Она хотела увидеть этого человека еще раз, убедиться, что это именно он, тот, рядом с которым она провела страшную ночь – тогда, в другой жизни…
И еще… еще ее охватило какое-то беспокойство.
– А булочку ты есть не будешь? – деловито осведомилась Татьяна. – Тогда я съем…
– Да пожалуйста…
Алевтина выскочила в коридор.
Таинственный пациент исчез – видимо, спустился в кладовую.
Алевтина устремилась за ним, но тут ее ухватила за пуговицу халата крепкая коренастая женщина со знакомым лицом.
– Доктор, постойте! – затараторила она. – Скажите, а может быть, Павлу травку стоит попить? Есть такая травка полезная, не помню только, как она называется…
– Павлу? – растерянно переспросила Алевтина. – Какому Павлу? И какую травку?
– Ну как же, муж мой, Павел Семенович Тузиков, у вас лечился. Вы разве не помните? И у него сейчас обострение. Так мне сотрудница одна сказала, что нужно травку… еще она говорила, что непременно нужно грелку…
Женщина продолжала что-то говорить, быстро и озабоченно, но ее слова доходили до Алевтины с трудом, как будто между ними было толстое стекло.
– Извините, я сейчас не могу разговаривать. Подойдите ко мне в отделение после трех…
Женщина что-то недовольно ответила, но Алевтина ее уже не слушала. Она влетела в коридор, ведущий к кладовой, пронеслась по нему и вбежала в помещение.
Здесь никого не было – ни таинственного пациента, ни Марфы Петровны.
Алевтина подошла к барьеру, отделявшему ее от кладовой, и окликнула кладовщицу:
– Марфа Петровна, вы здесь?
Ей никто не ответил.
Странно, ушла и не заперла кладовую… это не похоже на Марфу Петровну… Она вообще никуда из своей кладовой не выходит, а если уж выйдет, то на все замки дверь закроет.
Алевтина снова окликнула кладовщицу – и тут услышала за перегородкой жалобное мяуканье.
Алевтина перегнулась через барьер и ахнула.
По ту сторону этого барьера на полу полулежала огромная кукла на чайник…
То есть, конечно, это была Марфа Петровна, но она была неподвижна и безжизненна, как тряпичная кукла.
Возле нее сидела полосатая серая кошка и старательно вылизывала щеку хозяйки.
– Марфа Петровна, что с вами?! – Алевтина с трудом подняла деревянный барьер, пролезла за перегородку и наклонилась над кладовщицей.
Первым делом она проверила пульс – на шее.
