– Из… книг северных торговцев, – придумала я очередную ложь. – Они по-особому готовят рыбу в своих краях.
– Хм, никогда не слышала, чтобы ваш отец упоминал такие блюда, – пробормотала она, но спорить не стала.
Весь следующий день мы с Эммой готовились к рыбному дню. Марк сдержал слово – не только договорился с рыбаками о поставке свежего улова, но и привлёк на нашу сторону нескольких ремесленников, которые помогли соорудить временные столы перед лавкой и даже небольшой навес на случай дождя.
– Вам повезло с погодой, – заметил Марк, поглядывая на ясное небо субботним утром. – Все знаки указывают на удачный день.
Я надеялась, что он прав. Ставки были высоки – мы вложили почти все имеющиеся деньги в этот день, рассчитывая, что затраты окупятся с лихвой.
К полудню, когда было назначено начало дегустации, перед лавкой собралась внушительная толпа. Мужчины, женщины, дети – все с любопытством рассматривали красиво разложенную на ледяных блюдах рыбу и аппетитно пахнущие закуски.
– Добро пожаловать на рыбный день в лавке Хенли! – громко объявила я, выходя к собравшимся. – Сегодня каждый может бесплатно попробовать лучшую рыбу в Мареле, приготовленную по особым рецептам. А те, кому понравится, могут приобрести наши деликатесы по специальной цене!
Мое приглашение тотчас было встречено одобрительным гулом, и вскоре люди уже толпились вокруг столов, пробуя различные блюда и не скрывая удивления от необычных вкусов.
– Что это за чудо такое? – спрашивала полная женщина средних лет, указывая на севиче.
– Свежая треска, маринованная в соке цитруса с травами и морской солью, – объясняла я. – Попробуйте, это очень освежает в жаркий день.
– А это? – интересовался седой старик, разглядывая филе, завёрнутое в тонкие ломтики копчёного бекона.
– Рулеты из макрели с травами и специями, запечённые до золотистой корочки, – улыбалась я. – Идеальная закуска к пиву или вину.
К моему удивлению, большинству горожан новые блюда пришлись по вкусу. Особенным успехом пользовался паштет из печени трески, который я подавала на маленьких кусочках поджаренного хлеба.
– Никогда не думал, что печень может быть такой вкусной, – признался один из членов городского совета, накладывая себе вторую порцию. – Обычно мы её выбрасываем.
– В этом и заключается наш подход, – ответила я, краем глаза заметив, как к нашей импровизированной ярмарке приближается высокий молодой мужчина в дорогой одежде, сопровождаемый двумя помощниками. По тому, как расступались перед ним люди, и по выражению лиц рыбаков, я догадалась, что это, должно быть, Родерик, племянник олдермена и мой главный конкурент.
– Мы используем всё, что даёт море, не выбрасывая ни кусочка. Это не только выгодно, но и уважительно по отношению к дарам природы. – Продолжила я ровным голосом, хотя признаться, появление конкурента меня немного обеспокоило.
– Какая чудесная… благотворительность, – первым заговорил мужчина, с наигранной любезностью, оглядывая наши столы. – Раздавать еду бесплатно – это так… великодушно, мисс Хенли. Особенно когда долги вашего отца всё ещё не выплачены.
– Это не благотворительность, господин Родерик, – спокойно ответила я. – Это умный подход к торговле. Люди должны знать, за что они платят свои деньги.
– Интересно, – хмыкнул он, поднимая кусочек севиче и критически его разглядывая. – Учитывая, что ваш отец почти разорился, придерживаясь традиционных методов.
– Времена меняются, – пожала я плечами. – И методы тоже должны меняться.
Родерик попробовал севиче, и я с удовлетворением заметила, как на его лице мелькнуло невольное удивление – блюдо действительно было вкусным.
– Необычно, – признал он сухо. – Но не думаю, что жители Мареля оценят столь… экзотические вкусы. Мы консервативный город.
– Похоже, вы ошибаетесь, – заметила я, указывая на довольных горожан, многие из которых уже выстроились в очередь к прилавку, чтобы купить понравившиеся деликатесы. – Людям нравятся новые вкусы, если они по-настоящему хороши.
– Не обольщайтесь своим сиюминутным успехом, мисс Хенли, – насмешливо бросил Родерик, сузив глаза. – Бесплатная еда привлекает всех, но готовы ли они будут платить за неё завтра? И как долго вы сможете удерживать рыбаков на своей стороне, предлагая им цены выше рыночных?
– Столько, сколько потребуется, – твёрдо ответила я. – Потому что я предлагаю им не просто деньги, а справедливое партнёрство. Они заслуживают достойной оплаты за свой тяжёлый труд.
– Как трогательно, – усмехнулся Родерик. – Надеюсь, ваши высокие идеалы не доведут вас до полного разорения… хотя, признаюсь, посмотрел бы на это с удовольствием.
С этими словами он развернулся и ушёл, оставив меня кипеть от возмущения.
– Не обращайте внимания, госпожа, – тихо сказал Марк, незаметно подошедший ко мне. – Родерик просто боится. Он видит, что люди действительно в восторге от вашей рыбы.
– Спасибо, Марк, – благодарно улыбнулась я. – Без вас бы ничего этого не было.
– Не преуменьшайте своих заслуг, – покачал он головой. – Это всё ваши идеи и ваша смелость. Кстати, я поговорил с остальными рыбаками. Они впечатлены тем, что вы делаете, и тем, как расходится товар. Ещё четверо готовы присоединиться к нам и поставлять вам свежий улов.
– Правда? – моё настроение мгновенно улучшилось. – Это же замечательно! С таким количеством поставщиков мы сможем значительно расширить ассортимент.
– Именно на это они и надеются, – кивнул Марк. – Но есть одно условие. Они хотят не просто продавать вам рыбу, а стать частью вашего дела. Предлагают что-то вроде… партнёрства.
– Партнёрства? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?
– Они готовы вкладываться в ваше дело – помогать с ремонтом лавки, обеспечивать стабильные поставки независимо от улова, даже делиться расходами на лёд и травы. Но взамен хотят получать не только фиксированную плату за рыбу, но и небольшую долю от прибыли лавки.
Я задумалась. В моём прежнем мире когда-то такая схема называлась кооперативом – когда производители и продавцы объединялись для взаимной выгоды. Это было разумное и прогрессивное решение, особенно в ситуации, когда крупные торговцы, как Родерик, пользовались своим монопольным положением.
– Мне нравится эта идея, – наконец сказала я. – Но нам нужно будет всё чётко прописать. Сколько каждый вкладывает, сколько получает. Чтобы потом не было недоразумений.
– Конечно, – согласился Марк. – Можно попросить господина Крокса составить договор? Он разбирается в таких вещах, и если он финансирует ваше дело, ему тоже будет полезно знать о партнёрстве.
– Умная мысль, – кивнула я, мысленно отмечая, что Марк оказался куда проницательнее, чем казалось на первый взгляд. – Поговорю с ним на следующей неделе, когда пойду делать первый платёж.
К вечеру, когда последние посетители разошлись, мы с Эммой, наконец смогли присесть и перевести дух. Выручка превзошла все ожидания – мы продали почти весь товар и получили заказы на следующую неделю.
– Никогда не видела такого в нашей лавке, – покачивала головой Эмма, пересчитывая монеты. – Даже в лучшие времена вашего отца у нас не было столько покупателей за один день.
– И это только начало, – улыбнулась я, массируя уставшие ноги. – Теперь, когда люди попробовали наши деликатесы, они будут приходить снова. А с новыми поставщиками мы сможем предложить ещё больше разнообразия.
В этот момент дверь лавки открылась, и на пороге появился Марк с двумя бутылками вина.
– Подумал, что вы захотите отпраздновать свой первый успех, – сказал он, ставя бутылки на прилавок. – Не самое дорогое, но вполне приличное.
– Оу… вы читаете мои мысли, – засмеялась я. – Присоединитесь?
– Не знаю, уместно ли… – Марк немного замялся.
– Конечно, уместно! Без вас этого дня не было бы. Вы заслужили бокал вина так же, как и мы.
Эмма немедля достала глиняные кружки – настоящих бокалов в лавке не нашлось – и мы расположились за одним из столов, с которого уже убрали остатки еды.
– За успех лавки Хенли, – поднял кружку Марк.
– И за наше партнёрство, – добавила я, чокаясь с ним и Эммой.
Вино было терпким и сладковатым, совсем не похожим на те сорта, что я знала в своей прежней жизни, но удивительно приятным. Или, может быть, его вкус улучшало ощущение хорошо выполненной работы и первой настоящей победы в этом новом мире.
– Знаете, – сказал вдруг Марк, задумчиво глядя на меня, – я никогда не верил в чудеса. Но то, что произошло с вами после… того случая… иначе не назовёшь. Вы стали сильнее, увереннее. Как будто… – он запнулся, подбирая слова.
– Как будто я стала другим человеком? – договорила я, чувствуя лёгкий холодок – он был слишком близок к истине.
– Нет, – покачал головой Марк. – Как будто в вас пробудилось что-то, что всегда там было, просто спало. Что-то настоящее.
Я промолчала, не зная, что ответить. В каком-то смысле он был прав. Может быть, в каждом из нас действительно спят другие личности, другие возможности, которые могут проснуться при определённых обстоятельствах. И, возможно, душа Лессы не исчезла полностью, а каким-то образом слилась с моей, дав нам обеим второй шанс.
– В любом случае, – продолжил Марк, не дождавшись ответа, – я рад, что теперь вы такая. И что у нас есть шанс на… на лучшую жизнь. Для всех нас.
– За лучшую жизнь, – подняла я кружку, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слёзы. – Для всех нас.
Сидя там, в полутёмной лавке, с новыми друзьями, после дня тяжёлой, но плодотворной работы, я вдруг поняла, что впервые за много лет чувствую себя счастливой.
Глава 5
Прошла неделя после нашего успешного рыбного дня. Лавка Хенли ожила – каждое утро у дверей выстраивалась очередь из покупателей, желающих приобрести свежие деликатесы. Мы с Эммой едва успевали обслуживать всех, а к вечеру валились с ног от усталости, но это была приятная усталость, приправленная чувством удовлетворения и звоном монет в кассе.
В четверг, как и обещала, я отправилась к Кроксу с первым платежом. Ростовщик принял меня уже не с подозрительностью, а с явным интересом и даже некоторым уважением.
– Два флорина, как и договаривались, – сказала я, выкладывая монеты на стол.
Крокс пересчитал деньги и сделал отметку в своей книге:
– Впечатляюще, мисс Хенли. Признаюсь, я думал, что первый платёж будет для вас самым трудным. Но, судя по всему, дела идут хорошо?
– Лучше, чем я ожидала, – честно призналась я. – Хотя, конечно, ещё многое предстоит сделать. Кстати, у меня к вам деловое предложение.
Я рассказала ему о желании рыбаков стать партнёрами в моём деле. Крокс внимательно выслушал, задал несколько уточняющих вопросов и согласился составить договор, который бы защищал интересы всех сторон.
– Это разумная идея, – заметил он. – Такое объединение сделает ваше предприятие сильнее и устойчивее. А значит, и мои инвестиции будут в большей безопасности.
– Рада, что вы это понимаете, – улыбнулась я. – Когда будет готов договор?
– Зайдите через три дня, – ответил Крокс. – И принесите список всех участников с указанием их вкладов в общее дело.
Возвращаясь от ростовщика, я чувствовала необычайное воодушевление. Дела действительно шли в гору. Партнёрство с рыбаками обещало стабильные поставки и поддержку, которая была так необходима в противостоянии с Родериком и олдерменом.
Но увы жизнь редко даёт нам долго наслаждаться успехом без новых испытаний. И моё испытание ждало у дверей лавки, элегантно опираясь на трость с серебряным набалдашником.
– Лесса! – воскликнул молодой мужчина, делая шаг мне навстречу. – Наконец-то я тебя застал!
Я замерла, не зная, как реагировать. Высокий, хорошо сложённый блондин с ухоженной бородкой и в дорогом костюме был мне совершенно незнаком. Но что-то в глубине сознания – осколок памяти настоящей Лессы – отозвалось болезненной пульсацией.
Тобиас.
– Тобиас? – неуверенно произнесла я, и по его просиявшему лицу поняла, что не ошиблась.
– Ты помнишь меня! – обрадовался он. – А я боялся, что после твоей… болезни ты про меня совсем забыла.
Болезнь. Так вот как в городе называли её попытку самоубийства – болезнью. Что ж, это было даже тактично.
– Я… многое помню, – уклончиво ответила я, открывая дверь лавки. – Ты хотел меня видеть?
– Конечно хотел! – воскликнул он, следуя за мной внутрь. – Я только вчера вернулся из столицы и сразу услышал о твоих… переменах. О лавке, о новых деликатесах. Весь город только об этом и говорит!
Эмма, увидев вошедшего, вздрогнула и как-то сразу напряглась. Её реакция не укрылась от меня – ещё один намёк на то, что с этим Тобиасом не всё так просто.
– Эмма, пожалуйста, принеси нам чаю, – попросила я, указывая Тобиасу на небольшой столик в углу лавки, где мы иногда обедали. – У нас, видимо, будет важный разговор.
– Да, госпожа, – поджав губы, ответила старушка и удалилась на кухню, не скрывая своего неодобрения.
Мы сели, и Тобиас тут же взял мои руки в свои:
– Лесса, ты выглядишь… иначе. Но всё такой же красивой! Даже красивее, чем я помнил.
Я осторожно высвободила руки. Память Лессы пульсировала, выталкивая на поверхность обрывки воспоминаний – летние прогулки по берегу, поцелуи под луной, обещания вечной любви… и потом боль, отчаяние, предательство.
– Что ты делал в столице, Тобиас? – спросила я, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
– О, это длинная история, – он небрежно махнул рукой. – Дела отца, наследство, бумаги… Ничего интересного. Но я хотел бы услышать твою историю. Говорят, ты полностью преобразила отцовскую лавку?
– Не то чтобы полностью, – осторожно ответила я. – Просто нашла новый подход к делу.
– И весьма успешный, судя по тому, что я слышал, – он оглядел лавку с явным интересом. – Признаюсь, не ожидал от тебя такой… деловой хватки. Ты всегда была такой нежной, такой мечтательной…
Снова вспышка из прошлого – Лесса читает стихи в саду, Тобиас смеётся над её увлечением: «Поэзия не накормит, милая. Хорошо, что тебе не придётся заботиться о деньгах – я сделаю это за нас обоих».
– Люди меняются, – сухо заметила я. – Особенно когда им приходится бороться за выживание.
Тобиас слегка поморщился:
– Да, я слышал о проблемах с твоим отцом и долгами. Мне очень жаль, Лесса. Если бы я был здесь, когда это случилось…
– То что? – резче, чем намеревалась, спросила я. – Что бы ты сделал?
– Ну… я бы помог, конечно. Деньгами, связями. Ты же знаешь, моя семья всегда хорошо относилась к тебе. – Он выглядел искренне растерянным
Ещё одна вспышка – холодное лицо его отца: «Мой сын не может жениться на нищей. Найди кого-нибудь своего круга, девочка».
– Знаю, – горько усмехнулась я, чувствуя, как память настоящей Лессы всё сильнее просачивается в моё сознание. – Поэтому ты и разорвал нашу помолвку, как только дела отца пошатнулись?
– Лесса, не говори так. Это было недоразумение, ты неправильно всё поняла. Я никогда не разрывал помолвку.
– А как это ещё понимать? – я почувствовала, что уже не контролирую своих слов – будто сама Лесса говорила через меня, выплёскивая всю накопленную боль. – «Нам нужно сделать паузу, любимая. Вернуться к этому разговору, когда ситуация прояснится». Это твои слова, так? А потом ты уехал в столицу и два месяца ни единой весточки, не единого письма!
