– Рад это слышать, – говорю я.
– Ага, хорошо, залезай уже.
Я усмехаюсь.
– Весьма деликатное приглашение. Уверена?
– Не жди, действуй.
– Ну ладно… Если ты правда не возражаешь.
Я раздеваюсь до темно-синих боксеров и забираюсь в воду. Джакузи большая, между мной и Роуэн не меньше четырех футов, но все равно возникает ощущение, что я вторгаюсь в ее личное пространство. И, несмотря на ее обещание ничего не выдумывать, доверять ей причин нет. Последние несколько лет, проведенных с Евой, научили меня жить в состоянии повышенной готовности.
Я ополаскиваю лицо водой и тру ладонью уставшие глаза.
– Прости. Мне следовало оставить тебя в покое.
Роуэн морщит лоб.
– Чертов Бэтмен. Ты только что сюда пришел. Думаю, тебе это нужно больше, чем мне.
Она сокращает между нами расстояние и протягивает мне бокал с вином. Заметив мою нерешительность, она поднимает голову.
– Тебе нужно, чтобы я подписала соглашение о неразглашении? Я не устрою сцен, и ты не прикажешь меня уволить. Так?
Я невесело усмехаюсь и беру вино.
– Спасибо. – Первый глоток приятно оседает в желудке и ослабляет напряжение. – Должен отметить, что, когда женщина рассказывает историю про какого-нибудь мудака из нашего бизнеса, мой первый порыв – поверить ей.
Роуэн приподнимает бровь.
– Мой герой.
Я начинаю хохотать. Не помню, когда в последний раз такое случалось.
– Я просто хотел сказать, что моя осторожность с тобой вызвана верой в любовь женщин выдумывать истории. Это скорее из-за…
Евы. Она высосала из меня все доверие, досуха.
– Личных причин, – заминаюсь я. – У нас с Евой сложные отношения уже… ну, какое-то время. – Я делаю еще глоток и возвращаю бокал. – Типа, когда пытаюсь сблизиться, то вторгаюсь в ее личное пространство, а когда отступаю, то превращаюсь в мудака, который недостаточно ее любит.
Роуэн кивает. Она не отодвинулась на свою половину джакузи, а продолжает сидеть менее чем в двух футах от меня. Вблизи ее глаза еще удивительнее: ясные, светло-голубые с темно-синим ободком.
– Значит, ты не знаешь, в каком сейчас положении, – констатирует она.
– Я определенно знаю, – с горечью произношу я. – Стою на яичной скорлупе или на зыбучем песке. Поживи так достаточно долго, и начнет ехать крыша. Будешь сомневаться в каждой мелочи. Как, например, вылезти из горячей джакузи, в которую только что залез.
Роуэн разглядывает бокал с вином.
– Именно поэтому я не завожу отношений.
На моих губах появляется улыбка.
– Слишком много бумажной работы?
– Боли. – Она прокашливается. – Стресса. Слишком много стресса.
– Я слышал, если правильно построить отношения, то стресса не будет. Но остается лишь верить экспертам на слово. – Я с любопытством смотрю на Роуэн. – Что в тебе такого, что я постоянно вываливаю на тебя свои проблемы?
– Я ассистент. Мы решаем проблемы.
– На многих съемках ты работала?
– На дюжине, – отвечает она. – Плюс-минус.
– А чем еще ты занимаешься?
Она хмурит брови.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне казалось, что это подработка.
– Знаешь, что нужно делать, когда кажется? – отвечает она, и теперь в ее голосе слышится раздражение.
– Без обид, – говорю я. – Все знакомые мне ассистенты здесь только подрабатывают или набираются опыта, чтобы двинуться дальше.
Роуэн приподнимает бровь.
– Регулярно общаешься с ассистентами? – Она фыркает. – О чем я говорю? Передо мной мировая звезда, которая представилась мне своим полным именем.
Я ухмыляюсь.
– Не люблю вводить в заблуждение…
У нее невольно вырывается смешок, и я чувствую себя, будто на славу сыграл очередную сцену.
Роуэн прищуривается.
– Твои родители по-прежнему вместе, я права?
– Да. Откуда ты знаешь?
Она пожимает изящным плечиком.
– Что-то подсказывает мне, что тебя оградили от неблагополучного детства. В тебе чувствуется некая твердость, уверенность.
– Очень любезно с вашей стороны, – отвечаю я. – Но если без шуток, то ты права. Мои родители все еще вместе. Они счастливы. Меня и моего брата воспитывали в огромной любви. – Я беру предложенный бокал с вином. – Ждал, пока мне не исполнится двадцать, чтобы пойти по кривой дорожке.
– М-м.
– А как насчет твоих? Еще вместе?
– Нет, – отвечает Роуэн, и ее взгляд мрачнеет. – Мой отец умер, когда мне было тринадцать, а мама сошла с ума. После этого мне пришлось взрослеть самостоятельно.
– Мне жаль, – серьезно говорю я. – Но это объясняет, почему ты такая способная.
Уф, очень остроумно, чувак.
Роуэн бросает на меня смешливый взгляд.
– Разве я такая?
– Да, и я в этом уверен, – говорю я беспечно, чтобы спасти момент. – Я тонкий знаток человеческой природы. Разве не заметно?
Роуэн фыркает от смеха.
– Где ты это вычитал?
– «Интач Уикли».
– Ты всегда цитируешь то, что пишут о тебе в газетах?
– Разумеется. Чтобы произвести впечатление на девочек, – говорю я, ухмыляясь и протягивая обратно почти пустой бокал. Наш бокал. – И как, работает?
– О, конечно. – Роуэн улыбается мне поверх бокала. – Ни разу не претенциозно и не самовлюбленно. Но я думала, ты не обращаешь особого внимания на таблоиды.
– На слухи – нет, – отвечаю я. – А вот на похвалы? Там все правда.
Она смеется. Когда я залезал в джакузи, то в голове не было никаких мыслей и целей, но теперь чувствую, что в Роуэн что-то есть. Она миниатюрная девушка – может быть, 5 футов 3 дюйма против моих 6 футов 2 дюймов, – но в ней тоже есть стержень и огонь. В нашем бизнесе до ужаса много фальши и дерьма, но у нее, похоже, к этому иммунитет. Приписанное мне сияние «кинозвезды» совершенно ее не впечатляет. Она видит меня…
И твой бардак в душе.
Наступает короткая тишина. Роуэн явно не из тех, кто любит вести светские беседы, но мне не хочется прекращать наш разговор.
– Как ты попала в этот бизнес?
– На низкопробную и бессмысленную работу ассистентом? – Она ухмыляется. – Откликнулась на объявление на «Крейгслист».
– В этом нет ничего такого, – говорю я. – Ассистенты – это винтики, благодаря которым работает весь механизм. Без них нам бы пришлось тяжко. И можешь смело мне сказать, чтобы не лез не в свое дело, но почему ты не займешься чем-нибудь посерьезнее?
Она вскидывает бровь.
– Думаешь, быть винтиком легко?
– Ты знаешь, что я имею в виду. Команда вас любит. Тим, Лоррейн… они все поют тебе дифирамбы.
– Не делай из меня Умницу Уилла Хантинга. Я трачу свой «талант» на мытье полов в классе, когда могла бы вести урок?
– Что-то вроде того.
– Ты ничего обо мне не знаешь, – возражает Роуэн, и улыбка исчезает из ее голоса, губ и глаз. – Ничего.
– Это правда, – соглашаюсь я. – Но твоя идея с костюмом…
– Была разовой акцией, – отрезает она и возвращается на свою сторону джакузи. – Так уж случилось, что мне нравится быть ассистентом.
Она не говорит мне правду. Во всяком случае, не всю. Я только наполовину шутил, когда сказал, что хорошо разбираюсь в людях. Профессия обязывает. В этой девушке за ее прямолинейностью скрывается много тайн. Как сейчас. В своем облегающем купальнике она практически голая, но на самом деле закована в настоящую броню.
Ты в этом уверен, Фрейд? Ты за много лет не смог понять Еву.
– Ты права, – снова соглашаюсь я. – Я тебя не знаю, и это не мое дело. Мне пора идти.
На лице Роуэн мелькает противоречивое выражение, а затем она пожимает одним плечом.
– Если ты настаиваешь.
– Настаиваю.
Я не большой любитель выпить. От вина и трех дней «эмоциональной бойни» кружится голова. Но у меня достаточно ума, чтобы понять: нужно оставить Роуэн в покое. Она не заводит отношений, и, хотя я снова расстался с Евой, это не окончательный разрыв. Я еще не до конца выпутался из той заварушки, которую мы устроили.
– Ты действительно хороший ассистент, Роуэн, и твоя идея с шарфом спасла сцену. – Она хочет поспорить, но я поднимаю ладонь. – Не-а. Я собираюсь поблагодарить тебя, а затем позволю наслаждаться оставшейся частью вечера без моих комментариев, проблем в отношениях и непрошеных советов по карьере.
Сейчас мы близко, я вижу, как бьется пульс в нежной впадинке на шее. Ровно и уверенно. Бледная кожа серебрится от воды. Роуэн пытается забрать бокал, но я не выпускаю его из рук. Мы оба держим его, как на свадьбе.
– Ладно. Насчет шарфа – пожалуйста. – Она одаривает меня ехидной улыбкой. – Теперь счастлив?
Мой взгляд падает на ее рот, на полные губы, кажущиеся очень мягкими, и у меня щемит в груди. Я не помню, каково это – быть счастливым.
Я отдаю бокал.
– Спокойной ночи, Роуэн.
Глава 4
Роуэн
Я НАБЛЮДАЮ, КАК ЗАК вылезает из джакузи и вытирается своей футболкой. Хлопок скользит по его груди, обрисовывая четкие линии пресса, и я замираю. Капельки воды впитываются в ткань, оставляющую после себя гладкую кожу.
Господи боже. Его личный тренер заслуживает медали.
Проще любоваться идеальным телом Зака (близость которого я героически игнорировала, пока он находился менее чем в футе от меня в горячей ванне), чем признать разочарование от его ухода. Он с печальной улыбкой поднимает ладонь на прощанье и направляется прочь по тропинке. Мне кажется, что он тоже не хочет уходить, но через мгновение его поглощает тьма.
