– Нет, мисс Кул. Насколько я знаю, она где-то в Германии. У нее все еще медовый месяц.
– На этой неделе Гамбург, она отдает должное Мендельсону. Пару дней назад написала Шейле Фостер.
– Ах, да? – я попыталась изобразить удивление. Не могу позволить, чтобы эта женщина знала о моей сестре больше, чем я. – Когда она звонила пару дней назад, она не говорила мне об этом.
– Звонила? Ты сказала, она звонила тебе?
– О да. Она довольно часто звонит. Мы очень близки, знаете ли.
Если бы лжецы рассыпались в прах, я бы уже провалилась в щели между досками пола.
– Что ж! – сказала мисс Кул. – Должно быть, она теперь весьма состоятельна. Заграничные звонки очень дороги. Очень дороги.
Я самодовольно улыбнулась и ничего не ответила.
– Итак, чем я могу тебе помочь сегодня? Марки? Конфеты? Сувениры?
– Нет, благодарю, мисс Кул, – отказалась я. – Только экземпляр «Всемирных новостей».
Ее брови взлетели к потолку.
– О боже. Это же не… Имею в виду… «Всемирные новости» – это не то, что можно считать…
– Все в порядке, мисс Кул. Мне просто нужен купон. Газета проводит конкурс сочинений на тему «Молодая Британия и современные познания». Замечаете, как рифмуются слова Британия и познания? Хочу написать стихотворение. Я выиграю, я уверена.
– Если тебе нужен только купон, я вырежу его из моего собственного экземпляра. Или газеты мистера Брока. Он покупает ее только ради фотографий.
– Так любезно с вашей стороны, мисс Кул. Ценю вашу доброту, но в правилах сказано, что участник должен купить газету.
Я сняла газету со стойки, сунула под мышку, с деловым видом покопалась в кармане и положила шестипенсовик на прилавок в ожидании сдачи.
– Ах да, и мне нужен чек.
Она уставилась мне прямо в глаза.
– Как доказательство покупки, – добавила я.
Спустя целую вечность она взяла мою монету и загремела коробкой с мелочью.
– Полагаю, полиция должна наведаться в Букшоу, если они еще этого не сделали. Ваша мисс Мюллет угодила в переплет. Как она справляется?
– О, она помогает полиции в расследовании, – сказала я, отмахнувшись свободной рукой. – Это недоразумение.
Мисс Кул мерзко фыркнула.
– Недоразумение? Ее видели, когда она уходила из дома этого бедняги через несколько часов после того, как его тело увезли.
– О? – небрежно переспросила я. – И кто же?
– Соседи, скажем так. Мы называем себя соседский дозор. Мир – это клоака, Флавия. Нельзя быть слишком осторожным или слишком наблюдательным.
– Совершенно согласна, – сказала я.
– Это Мэри Белтер нашла тело, ты знаешь? Его уборщица.
Ценная информация, которую я вряд ли получу от инспектора Хьюитта.
– Ужасно, как она сказала. Повсюду рвота – как из брандспойта. Она с трудом смогла все оттереть до прихода полиции. Сказала, что она не собирается лишиться зарплаты из-за того, что ее работа не сделана. Мэри – ярая противница пыли и грязи. Зациклена на чистоте.
– Я слышала что-то такое, – сказала я, хотя на самом деле нет. Но нужно поддерживать болтовню мисс Кул. И я кивнула со знающим видом.
– Грязное дельце – случай с этим майором Грейли, – продолжила она. – Говорят, но я не стану называть имена, что у него был не один посетитель. Кто-то приехал на джипе.
На джипе! Сердце, успокойся. Вот еще одна связь с Литкотом. Может ли эта информация быть той ниточкой, которая спасет шею миссис Мюллет?
Я изо всех сил сохраняла бесстрастное выражение лица, чтобы не выдать лихорадочный бег мыслей.
– Вы совершенно правы, мисс Кул. Вам следовало бы предложить ваши услуги инспектору Хьюитту.
Осторожно, Флавия! В этой игре соломинок даже легчайшее дуновение ветра может привести к полному поражению.
– О, у меня нет на это времени с тех пор, как я обзавелась телевизором. Я люблю смотреть днем телевизионную таблицу[22 - Телевизионная испытательная таблица – изображение, которое в прежние времена показывали на экране перед началом и после окончания вещания, набор цветных полосок.]. Очень умиротворяет, и они еще транслируют музыку, которую можно не слушать. Что-нибудь еще?
– Нет, благодарю вас, мисс Кул. Мне пора идти. Опять жду звонка Фели.
Я подождала ее финальный удар. Я знала, что он последует.
– Кто-то обмолвился, что тебя и эту маленькую девочку видели в коттедже «Мунфлауэр», – сказала она вскользь, как бы невзначай, как будто ее это совершенно не интересует, как будто она говорит это просто из беспокойства за нас.
– О, – сказала я. – Как и миссис Мюллет, я тоже ассистировала инспектору Хьюитту в его расследовании. Его очень интересовало мое мнение.
– Обычно полицию не интересует ничье мнение, – сказала она, бросив на меня неприятный взгляд искоса.
Я изобразила удивление.
– Неужели? – переспросила я. – Благодарю вас, мисс Кул, я передам ему, что он поступает неправильно. Скажу, что вы заметили его оплошность.
И с этими словами я вышла за дверь, взбодрившись, как после короткой партии в крокет.
По дороге домой «Глэдис» наскрипывала тихую мелодию. Светило солнце, пели птицы, и у меня под мышкой был свежий номер «Всемирных новостей».
Мне вспомнилось стихотворение Роберта Браунинга, я не удержалась и замычала навстречу ветру и всем, кто мог меня услышать:
Я – в стремя, а Йорис и Дирк уж в седле. Хлестнули, взвились и помчались во мгле[23 - Стихотворение Роберта Браунинга «Как привезли добрую весть из Тента в Ахен», цит. по переводу М. Гутнера.].
Наша бывшая гувернантка, злосчастная мисс Герди, заставила Фели, Даффи и меня выучить этот дурацкий стих наизусть и читать его хором на пикнике, перед тем как накормить нас сэндвичами с огурцом.
Станут ли сведения, которые я везу в Букшоу, ключом к разгадке дела? Я вспомнила, что в стихотворении всадник напоил коня вином.
– Тише, «Глэдис», – сказала я. – У нас нет вина, но я хорошенько смажу твою цепь «Кастролом», когда мы вернемся домой. Обещаю.
Кажется или поскрипывание почти исчезло?
Меня охватило удовольствие при мысли о том, как я разложу газету на столе, и мы с Доггером начнем изучать казни былых дней. Очень хочу услышать его мысли.
Я нашла Доггера в чулане, он возился с нашим древним тостером.
– Каким-то образом в нем оказываются яйца, – сказал Доггер. – Подозреваю, кто-то пытается приготовить в тостере омлет.
– Не я, – открестилась я. – Завязала с омлетами с тех пор, как Генриетта…
Генриеттой звали мою питомицу, курицу породы бафф орпингтон, которую случайно съели и которая до сих пор являлась ко мне в ужасных кошмарах до болей в животе.
– Понимаю, – сказал Доггер. – Я попрошу миссис М. отныне готовить тосты на кухне и облегчить существование электрического прибора, спасая его от склеивания.
Я одарила его сияющей благодарной улыбкой.
– Пойдем в Длинную галерею? – предложила я. – Там меньше людей.
Длинная галерея занимала весь первый этаж восточного крыла Букшоу. Ее стены увешаны портретами давно почивших де Люсов, с привычным высокомерием смотревших в никуда. Сейчас галерея не использовалась. Зимой она промерзала, летом пахла лаком, необдуманно сделанным из яичных белков и средиземноморских растений. Старые ведра с краской тоже хранились здесь, и летом атмосфера была взрывоопасной.
Меня интриговало непосредственное участие дядюшки Тара в экспериментах, связанных с атомной бомбой. Интересно, он когда-нибудь думал о том, какая сила содержится в комнате прямо под его ногами? Могли ли мы выиграть в войне быстрее и меньшей ценой, поднеся спичку к коллекции усадебных портретов?
Что ж, теперь это не имеет значения. Галерея заброшена. Но здесь оставались еще кое-какие места притяжения – пара скрипучих деревянных кресел и длинный прочный картографический стол, который засунули сюда, потому что он был слишком велик для растущей библиотеки и потому что никто из нас больше не пользовался картами. И это было уединенное место, никто никогда сюда не приходил.
Мы с Доггером разложили «Всемирные новости» на столе, где было достаточно места. Свет из восточных окон пробивался сквозь пыль, но его хватало.
Я перевернула несколько страниц, чтобы составить представление о содержании газеты. Далеко искать не пришлось.
– Вот оно, Доггер, – взволнованно сказала я.
Здесь был длинный список обычных имен, которые часто встречаются, – по крайней мере, в моих краях: Джон Кристи, Эдит Томпсон, Джон Хэйг (Убийца с ванной кислоты), Герберт Роуз Армстронг, Джордж Джозеф Смит (Убийца невест из Бата).
– Любопытно, – заметил Доггер, – что Кристи, Смит и Армстронг были отправлены в вечность одним и тем же палачом, Джоном Эллисом, бывшим разносчиком газет и парикмахером, также повесившем знаменитого доктора Криппена. Тем не менее Эллиса так потрясла казнь Эдит Томпсон, что он начал спиваться и в конце концов покончил с собой. Хэйга отправил на тот свет Альберт Пирпойнт, бывший разносчик в бакалейной лавке. Ремесло палача обычно является семейным бизнесом: дядя Альберта Томас Пирпойнт тоже был палачом, а его отец Генри Пирпойнт был исключен из списка официальных палачей после жалобы Джона Эллиса. Палаческое дело – очень конкурентная профессия.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72000799&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Марш при встрече президента США. – Здесь и далее – примечания переводчика.
2
The Baby Duck – очень простая детская песенка.
3
Речь о событиях в романе «Здесь мертвецы под сводом спят».
4
«Уолсли Моторс» – в описываемое в романе время самый крупный производитель автомобилей в Великобритании. Существовал до 1975 года.
5
1-е Послание Тимофею 2:2, цит. по Синодальному переводу.
