Какой-то день сплошного негатива, ей богу!
В холле школы царит настоящий хаос. Детвора, пережидавшая дождь, теперь резко ломанулась на выход, с шумом, гамом, криками и воплями. Растрепанные, бешенные, гиперактивные – все как один, с первого по одиннадцатый класс.
Я отмечаюсь на входе у охранника, сообщая, в какой мне необходимо попасть кабинет, и поднимаюсь на второй этаж, идя уже знакомым маршрутом. С той только разницей, что раньше я в школе появлялась исключительно на родительских собраниях. Вызывают меня на тет-а-тет впервые.
Оказавшись у нужного кабинета, стучу в дверь. Выжидаю положенные правилами приличия десять секунд, и дергаю ручку, открывая. Заглядываю внутрь. Марии Львовны нет. Место за учительским столом пустует. Зато две первых парты заняты.
На меня тут же обращают свое внимание две пары любопытных детских глаз.
В первом ряду, что ближе к выходу, сидит мой сын. Заметив меня, Киря захлопывает учебник, в который явно бесцельно глазел, и зло зыркает на девчонку за первой партой в ряду, что у окна. Пары пуговиц на рубашке как ни бывало. Галстук набекрень. А на скуле несколько неглубоких царапин. Красота неописуемая…
– И тебе классуха настучала, да? – бубнит недовольно мой ребенок.
– А не должна была? – спрашиваю я спокойно, приземляя сумочку на его пару.
– Мы бы сами разобрались, – ворчит. – Не маленькие уже.
– Как? Кулаками?
– Может, и кулаками.
– Я тебя чему учила, Киря? Девочек вообще бить нельзя.
– Да она первая начала, мам! – вскидывает руку мой ребенок.
– Потому что ты дурак! – говорит девчонка.
– Сама дура! – огрызается мой сын.
– А ну, цыц оба! – шикаю я и перевожу взгляд на новенькую ученицу нашего класса. Дерзкая девчонка прямо встречает мой взгляд, задирая свой веснучатый нос. Демонстративно откидывает длинную косу за спину, будто бросая мне – взрослой тетке – вызов. Хорошенькая, конечно. Но, судя по прищуру хитрых глаз на кукольном личике, та еще хулиганка. Юбка помята. Один рукав рубашки оторван. Карман на пиджаке висит на честном слове. А форменный галстук валяется на парте, завязанный в тугой узел, который уже вряд ли получится развязать. Ее светлые косы растрепались так сильно, что локоны падают на глаза. А на запястье виднеется небольшой синяк.
М-да, фантастика.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я у девчонки.
– Таська ее зовут, – отвечает за нее сын.
– Не Таска, а Тася! – злится малышка. – Таисия я. Понял?
– Таська Белка!
– Дурак Кириешка!
– Я не Кириешка, поняла?!
– А я не Белка, усек?! – подскакивает с места девчонка, бросаясь в сторону Кири. Шустрая, я даже моргнуть не успеваю. Киря тоже на месте не сидит. Кажется, драка вот-вот разразится поновой. Благо, я успеваю встать между ними, обоих хватая за шкирку. Развожу по разным сторонам, как непослушных котят. Усмиряю, прикрикнув:
– Ну-ка хватит! Перестаньте обзывать друг друга и немедленно извинитесь.
– Не буду! – быкует сын.
– Не заслужил! – вторит ему Тася.
Я закатываю глаза. Капец. Как женщины справляются с двумя, тремя детьми сразу? Я две минуты в эпицентре конфликта восьмилеток и у меня уже нервно дергается глаз! Собственная ругань с мудаком на джипе незаметно отходит на задний план. Дети продолжают разгонять свою тему, огрызаясь друг на друга.
– Нюня! За мамкину юбку спрятался, да?
– Сама ты нюня. Щас как тресну!
– Это я тебе щас глаз фонарем подсвечу!
– Таисия!
– А я тебе двумя, поняла?!
– Кирилл!
Я округляю глаза. Охренеть не встать! Уличив момент, дети вырываются из моих рук и хватаются за рюкзаки. Начинают бегать по классу, сшибая стулья и парты. Замахиваются друг на друга тяжелыми ранцами, которыми ненароком можно и убить.
Я в ужасе срываюсь с места. Пытаюсь поймать то одного, то другого. Схватить за юбку, штаны или рубашки. Но их юркость против моих высоких каблуков явно выигрывает. А никакие словесные увещевания детей и подавно не тормозят. Они продолжают гонять друг друга по периметру, как кошка с собакой, громко переругиваясь.
– Тупица!
– Козявка!
– У тебя ботинки дурацкие!
– А у тебя солома на голове!
Мои уши начинают гореть. Неужели это мой всегда вежливый мальчик так ужасно себя ведет по отношению к девочке? На щеки набегает румянец стыда. Хотя эта Таисия тоже хороша. Хам и хабалка – идеальный тандем.
Ну все, хватит! Когда по классу начинают летать учебники, тетрадки, ручки и прочее, что попадается детям под руку, мне удается-таки тормознуть Кирилла, поймав его за шкирку. Именно в тот момент хулиганка Таисия хватает с учительского стола большой глобус, и замахивается на Кирю, а дверь в кабинет резко распахивается.
Я слышу испуганное от девчонки:
– Ой… папа…
Оборачиваюсь, собираясь высказать тому самому «папе» все, что думаю о воспитании девчонки, которую абсолютно точно запустили!
Да проглатываю все слова, так и продолжая в немом охреневании хлопать губами, как выброшенная на берег вобла.
Да ну нет!
Да вы шутите!
Да как так-то?
Пробегаю глазами по влажной, грязной форме МЧСника, занявшего своим богатырским размахом плеч весь дверной проем, и заглядываю в его горящие огнем узнавания глаза, все еще отказываясь верить в то, что… и здесь он? Это он – «папа»?
– Опять вы? – шиплю я. – Поверить не могу!
– Земля, оказывается, круглая, – кивает на зажатый в руках своей дочери глобус мужик с дороги.
– Вы что, уже знакомы? – удивленно спрашивает Киря.
Мужчина переводит на него свой взгляд. Я возмущенно сжимаю и разжимаю кулаки. Знакомы. Еще как знакомы. Так знакомы, что рада была бы раззнакомится.
Поверить не могу, что наши дети теперь будут учиться в одном классе. Но зато становится понятно, почему у Таисии такие огромные пробелы в воспитании. С таким-то хамоватым папашей – неудивительно!
Полный звездец. Боже, дай мне сил и мудрости не выхватить из рук сына рюкзак и не броситься на этого бородатого верзилу, как глупая восьмилетка. Жажда убивать в этот момент достигает отметки «неутолимая». Я даже чувствую ее стальной привкус на языке! Ну или я просто его до крови прикусила. Язык. Чтобы не ляпнуть что-нибудь нецензурное при наших детях.
Судя по взгляду папаши Таисии, он тоже ведет ожесточенную внутреннюю борьбу. Обстановка накаляется. В воздухе искрит. Мы рискуем создать первый в мире прецедент, когда следом за детьми в школе подрались и их родители. Только, боюсь, в нашем случае по кабинету будут летать не учебники, а стулья!
Разгорающийся в кабинете апокалипсис останавливает появление классной руководительницы детей. Вовремя. Мария Львовна, тактично откашлявшись за спиной МЧСника, спрашивает:
– Родители уже здесь? Евгения Александровна, Назар Савельевич, чудесно, что вы приехали. Прошу всех четверых пройти за мной в кабинет директора. Ой, Таисия, а ты зачем взяла мой глобус? Поставь, пожалуйста, на место. И идемте.
Мы с Савельичем переглядываемся.
– Дамы вперед, – хмыкает он, демонстративно отступая от двери.
– Не прикидывайтесь джентльменом, вам не идет, – фыркаю я. – Пойдем, Кирилл, – схватив сына за руку, гордо приосанившись, следую за нашей классухой.
Глава 6
Назар
Описать собрание в кабинете директора школы в трех словах можно разве что как: нас конкретно отчихвостили. Как пионеров. Меня и эту истеричную Жень Санну, которая перед директором потеряла весь свой боевой запал. Краснела и смущалась, как девственница в борделе.
Детям дерьма тоже отсыпали, но, разумеется, в меньшем количестве и с красивой педагогически-этической подачей. Завуалированно пообещав, что в случае повторения подобной ситуации, разговаривать с ними будет уже комиссия по делам несовершеннолетних.
Брехня полная. За детские проказы на учет не ставят. А случившееся именно что детская проказа. Если брать глобально. Локально же вся эта ситуация – дерьмо. Будь Кирилл моим сыном, уже давно получил бы хороший нагоняй за то, что посмел поднять руку на девчонку.
Нет, моя «фея», конечно, тоже хороша! Зная Таськин характер, ни грамма не удивлюсь, если она и стала зачинщицей этой стычки, но моих железобетонных жизненных принципов это не меняет. Слабый пол бить нельзя. Какими бы истеричными, невыносимыми провокаторшами женщины временами ни были. Морду бьем только себе подобным. И не морду тоже. Плохо, что Жень Санна это своему пацану в голову не вдолбила. И еще хуже, что этого не сделал его папаша. Где он, кстати? Почему мать за сына краснеет одна?
Я вообще считаю, что в таких случаях в школу приходить должен именно отец. Глава семьи и ее авторитет, которому некогда, видимо. Нам, простым смертным, олигархов не понять. Им количество заработанных за жизнь миллионов важнее, чем воспитать из сына человека, а не отбитого гопника.
Из «пыточный» нас выпускают только долгий час спустя. И только после того, как наши «непутевые дети» сквозь зубы приносят друг другу совершенно неискренние извинения. Холодный, голодный и грязный, как собака, после возни с деревом на дороге, я еле высидел это собрание до конца. И не я один. Судя по тому, как быстро выскочила из кабинета Евгения вместе с сыном, она тоже кайфа от встречи не словила.
Гордо цокая каблуками и соблазнительно вырисовывая восьмерки бедрами в изумрудных брюках, мать выводит сына из школы, что-то тихо ему выговаривая. Что – я не слышу. Мы с дочкой идем на достаточном от них удалении. Но не сложно понять, что дамочка раздражена и недовольна поведением своего отпрыска.
Нет, подумать только, как тесен мир! Это же надо было, из всего Сочи, именно с этой стервой закуситься на дороге. Дважды, блть!
На парковке мы молча расходимся каждый к своей тачке, на прощание только одарив друг друга короткими взглядами. Кажется, оба в этот момент внутренне обещаем себе больше никогда и ни при каких обстоятельствах не пересекаться. А потом так же молча разъезжаемся в разные стороны. Провожая взглядом бампер этой леди, мысленно ставлю галочку: позвонить в автосервис знакомым парням.
Первую половину пути дочь благоразумно молчит. Я тоже заводить разговор не тороплюсь, всем видом демонстрируя, что недоволен ее сегодняшней выходкой.
На второй Таисия не выдерживает и спрашивает:
– Сильно злишься, да?
– День, Тася. Мы в этой школе всего день, а я уже успел в деталях рассмотреть интерьер кабинета директора. Как ты думаешь, злюсь ли я?
– Ну, а чё он! – дерзит коза.
– А чё ты? – спрашиваю я ей в тон.
Дуется, повесив нос.
– Это разве аргумент? – спрашиваю я.
– Нет, – бурчит обижено. – Не аргумент.
Я замолкаю на какое-то время, сосредоточившись на дороге. Даю возможность своей принцессе остыть.
Мужику в одного воспитывать дочку сложно. А вырастить из нее достойную леди еще сложнее. Во-первых, мы – мужики – во всех этих бабских штучках понимаем мало. Во-вторых, Тася на леди непохожа совсем. С моим характером и своей самостоятельностью в будущем женихи будут с ней на раз прикуривать. В далеком-далеком будущем! А сейчас прикуриваю я. Время от времени. Когда совсем нервы ни к черту.
Не вовремя вспоминаю, что в бардаке завалялась открытая пачка сигарет. От желания аж трубы начинают гореть. Длинный и напряженный день. Дурацкая привычка. Но я искренне стараюсь ей не злоупотреблять. Тем более в присутствии дочери курение – табу.
– Чего не поделили-то? – спрашиваю я, когда мы уже подъезжаем к дому.
– Он посмеялся над моей прической, – нехотя признается егоза. – Дурак!
– А ты что, не могла просто посмеяться над ним? Зачем было устраивать драку?
Плечами пожимает.
– Ражажлилась, – говорит себе под нос, нарочито шепелявя. Такое она неосознанно проворачивает только когда ей очень и очень стыдно. Это и заставляет меня поумерить свой пыл и спросить:
– Какой урок из сегодняшнего дня вынесла?
– Бить надо по-тихому, чтобы классуха не узнала.
– Таисия! – гаркаю я, сам едва сдерживая улыбку.
– Ла-а-адно, – закатывает глаза дочь, – драться – это плохо. Я больше… так… постараюсь… не буду…
– Постараюсь или не буду?
– Первая не полезу! Так пойдет?
На этот раз сдержать смешок не получается.
