В его практике такое было впервые. Принц, пусть младший, все равно завидная добыча, у него уже и с женщинами опыт был, и все в один голос уверяли, что он умен, хорош собой, очарователен, что с ним легко… даже если поделить все сказанное на шесть, все равно Вернер пользовался успехом. И тут вдруг подобные слова, да еще от кого? Сопля малолетняя! Да как она смеет?!
– Вы гадкий, – холодно отозвалась Анна. – И я ничего от вас не хочу.
Бархатный мешочек так и продолжил лежать на скамейке.
– Я – гадкий? – опешил Вернер. Даже злость куда-то схлынула. – Но почему?!
Анна несколько секунд молчала.
А как объяснишь то, что она чувствует? Что сейчас ее пугает, тревожит, не дает жить спокойно? Как?!
В Вернере она чувствует то же, что и в своем отце – холодный и расчетливый эгоизм. Нужна она – Вернер будет рядом, исчезнет необходимость, и с ней расправятся легко и быстро. С ним жить, это как с удавкой на шее, одно неосторожное движение, и она затянется, лишит дыхания, заставит беспомощно забиться в судорогах. И она не хочет, не желает такого для себя!
– Потому что вам нельзя доверять, – наконец решилась она. – Вы можете предать, подставить, продать ради своей выгоды! И мне ничего от вас не нужно.
Вернер сдвинул брови. Анна-то говорила правду, но… обидно же! Когда тебя видят без маски и без прикрас, это всегда обидно! А уж если девчонка его еще и отвергла… да она счастлива должна быть, что Вернер на нее внимание обратил! А она?! Где восторги?! Просто – где?!
И все же Вернер попытался еще раз. А вдруг Анна просто повторяет чужие слова? А сама по себе она ничего не соображает, и можно еще ее обработать?
– Я вам сделал что-то плохое? Или обидел? Ваше высочество, не знаю, что я сделал, чтобы вызвать такую антипатию, но честное слово… я исправлюсь, только скажите, как!
И тут Анна еще и разозлилась.
Она все же была и дочерью своего отца, а Иоанн не терпел, когда его считали идиотом. Понятно, он попадал впросак и ошибался, и та же Диана им вертела, как хотела, но, когда он осознавал, что кто-то его обманывает, он приходил в ярость. И летело все в разные стороны. А слишком умные интриганы могли и головы лишиться. Вот и Анна поняла, что ее считают ребенком. Легковерной дурочкой, которой так легко рассказать всякие глупости, наврать, увлечь, влюбить в себя…
Будь Анна постарше, она бы реагировала иначе. Но ей было десять лет, а потому…
Как там мама говорила?
В следующую минуту Вернер опешил еще больше, потому что принцесса Анна подскочила со скамьи и сделала шаг к нему. А потом прошипела:
– Да пошел ты, козел!
И нырнула между двумя кустами роз.
У нее было преимущество – размер и отличное знание сада. Она-то проскользнула, а Вернер, который рванулся за ней, с разлета влип в третий куст и там застрял, осознавая, ЧТО ему сказали.
Он… козел?
И… его что – послали?!
Да придворные дамы, которым эта дрянь и в подметки не годится, да… грррррр!!!
Вернер рванулся так, что оставил на кусте чуть не половину своего жилета. Ах ты, дрянь! Догоню – уши надеру!
Ага, как же!
Догнал один такой!
Анны уже и след простыл. Будет она дожидаться, чтобы ей уши надрали! Как же! Ха!
* * *
– Отлично, будет на что маяки подновить, – Рикардо подписал еще одну платежку и отложил письмо.
Да-да, Эрланд – государство с обширным побережьем, считай полуморское. И обычное море рядом, и внутреннее, значит, что?
Правильно, где есть море, там и пираты заведутся, сволочи такие! Хуже тараканов!
Вот и придумана, и устроена сигнальная система маяков по всему побережью.
Маяки друг от друга стоят в зоне видимости, огни на них горят, а случись что, и система сигналов отработана. И медные зеркала есть, и факелы, и смотрители маяков, как правило, сами моряки, из тех, что покалечились на службе и на землю осесть не могут. Работай – не хочу! Дело всегда найдется.
Только вот еще и дорого это обходится.
На один маяк затраты, поди, и невелики, так их же несколько тысяч! Хорошо еще Бустон денег с запасом выдал…
А с другой стороны, от пиратского набега на побережье, поди, сильнее пострадаешь. И если твой корабль на скалы налетит – тоже. Вот и скрипят зубами люди, но платят налоги. Вот и выделяет король деньги… да, выделил бы он, как же!
Если б не королева, точно бы еще потянул!
Рикардо потянулся, вспоминая ее величество. Черные волосы, карие глаза, золото янтаря на смуглой коже… красиво! Может, и красивее есть, но чем-то она Рикардо зацепила.
И не только его, кажется…
Из дворца доходили недобрые вести, королева собиралась разводиться, и Рикардо иногда думал…
А где она будет жить после развода?
Про монастырь ему даже и в голову не приходило, не такая у них королева. Бойцовский характер в ней чувствуется, такая баба и на корабле беды не наделает! Значит, или замок ей какой определят, или в Картен она уедет. А Картен – это по морю.
Может, он и свой корабль предложит ее величеству?
Или… бывает же такое? Может он совершенно случайно проехать мимо того самого замка?
Нет, не для каких-то любовных устремлений, не знал Рикардо королеву, вот и о любви не задумывался. Какая тут любовь?
Но то, что ему стало интересно – факт!
И хотелось увидеть королеву еще раз, поговорить, понять, случайность это или характер… раньше она, кажется, такой не была. Он вообще не помнит, КАКОЙ она была. Тень короля… но может, и это правильно? Замужней женщине так и подобает?
Рикардо не знал.
Но что он еще раз постарается увидеть королеву – это точно. А король – что? Сам свое счастье променял на эту дуру с титьками, сам пусть и мается.
* * *
Мария очень удивилась, когда Анна схватила ее за руку и потащила в гардеробную. Она еще не успела отойти от разговора со священником, она только-только написала письмо Саймону… и что-то случилось у дочери?
– Мам, нам надо поговорить! Чтобы нас не услышали!
Надо так надо. Ребенок всегда важнее!
Мария прислушалась.
Нет, рядом никого нет, никто их не подслушивает.
– Что случилось, заинька моя пушистая?
Анна и скрывать не стала. Отцу она бы никогда не рассказала, а вот маме было можно. Раньше она бы и маме сказать побоялась, та была далекой и холодной, а вот сейчас… сейчас мама ее точно поддержит! Анна в этом была уверена – и не разочаровалась.
Мама кусала губы и сжимала кулаки. А потом…
– Вот козел!
Анна робко хихикнула.
Кажется, мама ее не осуждала. И даже не собиралась?
– Мам?
– Чтобы одна не ходила и была осторожнее. Вернер – сволочь и дрянь, тут ты полностью права, а потому он и отомстить может. Понимаешь?
Об этом Анна не думала.
– Но как?
– Если бы знать! Что подлецу в голову придет, никому не ведомо, а ему, если что, и подскажут, и посоветуют, найдутся мерзавцы, их всегда много при дворе. Дочка, тебе придется чаще быть рядом со мной, пока я не решу эту проблему.
Анна расслабилась и покрепче прижалась к маме. Мама не сердится, мама ее любит. Это главное. А Вернер…
– Мама, а что мы с ним сделаем?
Мария как раз обдумывала вариант доползти и покусать. Дрянь этот Вернер, решил через ребенка подобраться, понял, что свадьба медным тазом накрывается, вот и засуетился! И ведь не нужна ему Анна, и окажись она у него в руках, девочку просто погубят! Она не вынесет интриг, плетущихся вокруг! Да что там! Убьют ее, не те, так эти! Иоанн, может, и не отдаст приказ, так Эрсоны подсуетятся, для них власть, уплывшая из лапок, это хуже совка горячих углей в нежном месте. А фарданцам Анна тоже нужна до определенного момента, власть получат и спишут ее девочку!
Вернер, небось, рассчитывал наплести сорок верст до небес, заморочить малышке голову, не учел только, что Анна матери доверяет.
Ну, ты попал… каз-зел!
* * *
Ребекка Стоун скучала.
Чем ей было заниматься в поместье? Книг она не читала, хозяйство ей надоело еще ДО того, как она им занялась – она что, клушка какая-то?
Может, ей еще прикажете куриц разводить и овец чесать? Смешно подумать даже! Это же ОНА!
Ее развлекать надо!
А вот развлечений-то у нее и не было. По ее меркам, конечно.
В гости к соседям ее попросту не приглашали. Слава Ребекки летела далеко впереди нее, это в столице два-три любовника считаются престижными, а женщина без любовника даже и жалость вызывает: она что – ущербная? На нее никто не польстился? С ней что-то не так?
В провинции дело обстоит совершенно иначе.
И тут заводят любовников, да часто не одного-двух, а и побольше, и тут ревнуют, разводятся, женятся, ссорятся, мирятся… это все есть! Но здесь все это принято делать втихорца, под покровом тайны, чтобы никто и никогда не получил доказательств обратного. Догадываться? О, это можно, и предположения строить, и сплетни разносить, но напоказ выставлять – нельзя ни в коем случае! Никогда и ни за что!
А вот Ребекка…
Марк нанял ей любовников и этим действием напрочь изолировал супругу от окружающих. Женщины не желали приглашать ее в гости из зависти, а мужчины… а вдруг супруга на такое насмотрится, да и себе заведет? Нет уж, лучше не провоцировать!
Вот и получалось, что никуда Ребекку не звали. Ни на охоту, ни на прогулки на яхтах.
Исс Шент сдавал некоторое количество вилл на побережье, Ребекка об этом знала. Но сдавал-то он их не обязательно эррам! Там и иссы есть, и часто семейные. Нравится это место богатым купцам, с любовницами приехать можно, пожить спокойно, каждая вилла вдали от других, уединение обеспечено. И те, кто сюда приезжает, совершенно не рвутся общаться с Ребеккой.
А ей же скучно!
Она с тоски уже с конюхами заигрывать начала!
– Исса Лина, а вы меня еще мыло варить поучите?
Ребекка узнала голос дочери, который доносился из коридора.
Вот!
Даже Клара нашла себе занятие по душе! Оно, конечно, ужасно – девчонка ходит целый день хвостом за экономкой, то варить что-то учится, то припасы пересчитывает… зачем? Замуж выйдет – муж экономку наймет, и будет какая-нибудь исса заниматься всей этой ерундой! А Кларе-то зачем?
То ли от дурного настроения, то ли просто так Ребекка выглянула из комнаты и решительно рявкнула на дочь:
– Клара! Иди сюда!
И разозлилась еще больше, потому что девочка явственно вздохнула, покосилась на иссу Лину, подумала пару секунд…
– Исса Лина, я вас на кухне догоню.
И направилась к матери с таким видом, словно ей все это заранее до ужаса надоело.
Ребекка топнула ногой.
– Быстрее, мерзавка!
Экономка сочувственно покосилась на девочку, но промолчала и скрылась с глаз долой. Эрры дерутся – исса не встревай, а то и ей заодно достанется. К чему?
