– Да. Она явно думала, что ты закопала его на заднем дворе.
Еще сильнее приуныв от этой мысли, я вздыхаю:
– К тому же им это письмо все равно никак не поможет. Единственный реальный вопрос – зачем?
– Зачем заводить банковскую ячейку, в которой ничего не хранится, кроме письма?
– Ну да.
Она на секунду задумывается.
– Ну, ты знаешь, наверное, после вашей с Дэвидом свадьбы у вас бы появилась куча важных совместных документов, которые можно было бы туда положить: свидетельство о браке, свидетельство о рождении, паспорта…
– Наверное. Я свой маленький сейф завела только после.
После его исчезновения, имеется в виду. После того, как моя жизнь кончилась. После того, как мое сердце перестало биться навсегда.
Но воспоминание о том, как Кейдж глядел на меня за столиком в «Майклс», напоминает: не навсегда. Что бы я там ни думала, в этом стареньком моторчике еще теплится жизнь.
Кейдж. Кто ты?
– Да, так и есть, – подытоживает Слоан. – Это был сюрприз.
– Дэвид ненавидел сюрпризы. Он даже не любил, когда я поджидала его за углом, пока он ходил по дому. Всегда подпрыгивал до потолка.
– Но сюрприз же был для тебя, а не для него. А если кому-то и могло прийти в голову, что банковская ячейка покажется милым сюрпризом новоиспеченной супруге, то это Дэвиду. У него была душа бухгалтера.
Я улыбаюсь.
– Это правда.
– Помнишь тот раз, когда он подарил тебе бумажник на день рождения?
– В котором лежал купон с двадцатипроцентной скидкой на массаж ног? Как такое можно забыть?
Мы смеемся, но потом умолкаем. Через минуту я тихо спрашиваю:
– Слоан?
– Да, детка?
– Как думаешь, меня это сломало?
Твердым голосом она отвечает:
– Нет. Я думаю, что ты отчаянная сучка, которая прошла через такое дерьмо, какое никому не пожелаешь. Но оно осталось где-то за поворотом. Теперь все будет хорошо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Будем надеяться, она права.
– Ладно. Если ты так говоришь, я верю.
– Всю жизнь тебе говорю, что нужно слушать меня, тупица. Я гораздо умнее.
Я только посмеиваюсь.
– Ты вообще нисколечко не умнее меня.
– Еще как.
– Не-а.
В ответ она гордо выдает:
– Да, умнее, и у меня есть доказательство!
– Просто не терпится его услышать, – бормочу я.
– Ваша честь, представляю суду следующую неопровержимую улику: вагина подсудимой!
Я фыркаю.
– Как мило. А аудио- и видеоматериалы предоставлены будут?
Она игнорирует мой комментарий и набирает в легкие воздух:
– Со стороны подсудимой она подвергалась постоянным истязаниям с помощью персональных устройств для самоудовлетворения, настроенных на максимальный режим, особенно после встречи с неким Кейджом… как бишь там его фамилия. Скажешь, я не права?
– Что у тебя за одержимость моей вагиной? – ворчливо спрашиваю я.
С еще большей гордостью в голосе она провозглашает:
– Так и думала!
– К вашему сведению, госпожа прокурор, я не использовала никаких электронных устройств с момента встречи с названным мужчиной.
– Хм-м-м. Только пальцы, да?
– Исчезни, злобная ты ведьма.
– Извини, но никуда я от тебя не денусь.
– Почему каждый телефонный разговор с тобой заканчивается тем, что мне хочется найти высотное здание и с него спрыгнуть?
Слоан смеется.
– Это любовь, детка. Если тебе не больно, значит, она ненастоящая.
Забавно, как случайно брошенная фраза может в будущем оказаться самым точным и достоверным описанием действительности, словно какое-то страшное пророчество.
11
Нат
Проходит месяц. Потом еще один. Наступает и проходит День благодарения. Днем мне не дают заскучать уроки, а по вечерам – Слоан, Моджо и мое творчество.
Я снова начала рисовать. Не детальные пейзажи, которые писала раньше, а абстракцию. Жирные, агрессивные мазки – эмоциональные и несдержанные. Пейзажи – они про то, что я вижу, а это… про то, что чувствую.
Я не собираюсь никому их показывать. Это скорее духовное промывание желудка, нежели искусство. Полагаю, абстракции – всего лишь этап, который пройдет, но сейчас я полностью в это погружена.
А еще живопись гораздо дешевле, чем терапия. И эффективнее.
После письма Дэвида мной на какое-то время овладело беспокойство, но с приходом декабря я ощутила чувство благодарности за этот финальный сеанс связи. Эту последнюю весточку из могилы.
Я наконец приняла, что он больше не вернется.
Слоан была права: произошел несчастный случай. Дэвид поехал кататься в горы и потерял равновесие. Спуски там крутые, рельеф – неровный. Каньоны в Сьерра Невада иссечены древними ледниками, которые веками вымывали гранит, и глубина некоторых расщелин доходит до четырех тысяч футов.
Сколько бы опыта на пересеченной местности у него ни было, это все равно не могло уберечь его от случайной узкой горной тропы, которая не выдержала его веса и обвалилась, опрокинув Дэвида в небытие.
Других убедительных объяснений не существует.
У меня ушло пять лет на принятие, но теперь, когда я его достигла, я чувствую… ну, не то чтобы умиротворение – боюсь, такое состояние мне уже недоступно. Наверное, покой. Может, благодарность.
Благодарность за то, что мы имели, пусть этому и не суждено было продлиться всю жизнь. По крайней мере, всю мою жизнь.
А если иногда меня преследует отчетливое чувство, что кто-то за мной наблюдает, я списываю это на ангела-хранителя, который присматривает за мной с небес. Единственная альтернатива – прогрессирующая паранойя, но сейчас я не готова принимать такую версию к рассмотрению.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72027268&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
