Пленник моих желаний
Джоанна Линдсей
Семейство Мэлори #8
Юная Габриэла – красива и умна не по годам. Дочь пирата и английской аристократки, она больше всего на свете любит море, вольную жизнь и поиски сокровищ. Но по воле отца девушка отправляется покорять высший свет Лондона. Но кто захочет связать свою жизнь с пираткой? Разве такой же отчаянный морской волк. Дерзкий и свободолюбивый капитан Дрю Андерсон вихрем врывается в ее жизнь. Ему чужды условности высшего света, как и самой Габриэле. Когда-то он безжалостно ранил ее чувства. И теперь Габриэла готова нанести ответный удар своим сильнейшим оружием – страстью…
Джоанна Линдсей
Пленник моих желаний
Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства
Originally published by Gallery Books, a Division of Simon & Schuster, Inc.
© Johanna Lindsey, 2006
© John Paul, обложка, 2019
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2019
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2019
* * *
Эта книга является художественным произведением. Все имена и названия, персонажи, место действия и сами события вымышлены или используются в художественных целях. Любое сходство с подлинными событиями либо отдельными лицами, как ныне живущими, так и покойными, совпадение.
Глава 1
Ей велели спрятаться и носа не показывать. Габриэла Брукс и сама подумала о том же, выбравшись на палубу и увидев, из-за чего поднялась суматоха. Правда, спрятаться ей велел не капитан, который был абсолютно уверен, что не потеряет вверенный ему корабль. Он даже смеялся и грозил кулаком «Веселому Роджеру», развевавшемуся на главной мачте атакующего корабля, которую уже было видно даже невооруженным взглядом. Его энтузиазм и, как ей показалось, даже некоторое удовольствие успокоили Габриэлу. Пока какой-то моряк не оттолкнул ее в сторону, велев спрятаться.
В отличие от капитана, Эйвери Доббс, похоже, вовсе не был рад грядущему столкновению. Лицо его стало белее белых парусов, которые дополнительно поспешно поднимала команда. И он без всякого почтения подтолкнул ее в сторону трапа.
– Спрячьтесь в одной из пустых бочек для провианта в трюме. Их там множество. Если повезет, пираты откроют одну-две, увидят, что они пустые, и двинутся дальше. Я велю вашей служанке тоже спрятаться. Ступайте же! И что бы вы ни услышали, не покидайте укрытия, пока за вами не придет тот, чей голос вы знаете.
Эйвери не сказал, что сам за ней придет. Его паника передалась Габриэле, а несвойственная грубость удивила. Скорее всего, на руке, где он ее схватил, останутся синяки. Столь неожиданный поворот после галантного отношения на протяжении всего путешествия… С самого начала он за ней ухаживал, – по крайней мере, так выглядело его поведение со стороны, хотя, возможно, Габриэле это только казалось. Ведь Эйвери было двадцать с лишним, а она только что покинула школьную скамью. Поэтому его подчеркнутая галантность, проникновенный голос и время, которое он постоянно уделял ей на протяжении первых трех недель плавания, заставляли думать, что она нравится ему больше, чем следовало бы.
Ему удалось передать Габриэле свой страх, и она поспешила в трюм, где без труда нашла бочки для провианта, о которых упомянул Эйвери. Почти все оказались пустыми, ведь корабль приближался к пункту своего назначения на Карибских островах. Через пару дней они зашли бы в гавань Сент-Джордж в Гренаде. Именно там в последний раз слышали о ее отце. Именно оттуда следовало начинать свои поиски.
Габриэла не очень-то хорошо знала Натана Брука, хотя и хранила о нем только приятные воспоминания. Но после смерти матери у нее остался только он. И, несмотря на то что он никогда надолго не задерживался дома, она ничуть не сомневалась, что отец ее любит. Месяц, пару месяцев от силы, а однажды даже целое лето… но потом он несколько лет вообще дома не показывался. Натан Брук командовал собственным торговым судном и занимался очень выгодными перевозками в Вест-Индии. Он присылал домой деньги и экзотические подарки, но в Англии появлялся редко.
Он как-то заикнулся о том, чтобы перевезти семью поближе к себе, к своей работе, но Карла, матушка Габриэлы, даже слушать об этом не стала. Она всю жизнь прожила в Англии. Родных у нее здесь уже не осталось, но были друзья – как и все, что оказалось дорого ее сердцу. К тому же она никогда не одобряла стремления Натана к дальним плаваниям и занятию торговлей. Она и слово-то это произносила с отвращением. Сама она была знатного рода, хотя и не имела титула, поэтому на всех купцов, не исключая собственного мужа, смотрела свысока.
Вызывало удивление, что они вообще поженились. Они явно не подходили друг другу. Габриэла никогда – даже намеком! – не обмолвится отцу, что его продолжительное отсутствие привело к тому, что Карла завела… Ох, она даже мысленно не могла произнести это слово, что уж говорить о том, чтобы произнести его вслух. Она очень стыдилась собственных выводов. Но в последние несколько лет Альберт Свифт стал чересчур частым гостем в их двухэтажном загородном доме в окрестностях Брайстона, и Карла начинала вести себя как школьница, когда бы он ни появился в городке.
Когда же он прекратил свои визиты и пошли слухи, что в Лондоне он имеет виды на какую-то богатую наследницу, с матушкой Габриэлы произошли разительные перемены. За одну ночь она превратилась в убитую горем женщину, которая, оплакивая потерю мужчины, который так никогда ей по-настоящему и не принадлежал, возненавидела окружающий мир и всех в этом мире.
Давал ли он Карле обещания, была ли Карла намерена развестись с супругом, не знает никто, но, когда коварный Альберт обратил свой взор на другую женщину, ее сердце разбилось. Она стала женщиной, которую предали. В начале весны Карла слегла, и с каждым днем ей становилось все хуже, однако она даже не пыталась облегчить свое состояние, не слушая советов лекарей и практически умирая с голоду.
У Габриэлы сердце разрывалось при виде того, как угасает мать. Пусть она и не одобряла ее увлечения Альбертом, как и нежелание сохранить свой брак, но все равно искренне любила мать и готова была на все, чтобы ее утешить. Она заполняла комнату матери полевыми цветами, читала ей вслух, даже настояла на том, чтобы их экономка, Марджери, большую часть дня проводила в покоях матушки, поскольку была женщиной словоохотливой и довольно язвительной. К этому моменту Марджери прожила у них уже семь лет. Средних лет, с ярко-рыжими волосами, живыми голубыми глазами и россыпью веснушек, она вела себя уверенно, но искренне и совершенно не испытывала трепета перед аристократами. Кроме того, Марджери была очень заботливой и относилась к Бруксам как к родным.
Габриэла решила было, что ее усилия увенчались успехом, что к матери возвращается вкус к жизни – она вновь начала есть и перестала вспоминать Альберта, – поэтому была буквально раздавлена, когда вдруг среди ночи матушка отдала Богу душу. «Просто зачахла», – решила Габриэла, хотя казалось, что мать уже шла на поправку. Но отцу она обо всем этом рассказывать не собиралась. К тому же после смерти матери Габриэла осталась совершенно одна.
И хотя она унаследовала приличное состояние, поскольку Карла была из богатой семьи, девушка знала, что не увидит этих денег, пока ей не исполнится двадцать один год, а этого еще ой как долго ждать. Денег, которые регулярно присылал отец, хватало на ведение хозяйства, но ведь ей уже исполнилось восемнадцать.
А еще ей должен быть назначен опекун. Душеприказчик Карлы, Уильям Бейтс, упомянул об этом, оглашая завещание. Пребывая в трауре, Габриэла не обратила на это особого внимания, но когда ей сообщили имя, она ужаснулась. Этот человек был известным волокитой, что не было ни для кого секретом. Ходили даже слухи, что он гонялся за служанками по всему дому, а однажды во время вечеринки в саду ущипнул Габриэлу за ягодицы. А ей тогда было только пятнадцать!
Опекун… Да еще и с такой репутацией… Это уже ни в какие ворота! При живом-то отце! Необходимо было отыскать отца, и Габриэла решила не откладывать дело в долгий ящик. Правда, ей пришлось побороть свои страхи – и прежде всего страх обогнуть по морю полмира, оставив все, что было знакомо с детства. Дважды она чуть было не передумала. Хорошо, что Марджери согласилась отправиться с ней.
Путешествие прошло отлично, намного лучше, чем Габриэла ожидала. Никто не стал отговаривать ее от путешествия с одной только служанкой. Ведь она находилась под защитой капитана судна, по крайней мере на протяжении всего плавания, и дала понять, что, когда они причалят, в порту ее встретит отец. Всего лишь невинная ложь, чтобы развеять тревогу…
Теперь мысли об отце и надежда поскорее найти его на короткое время заглушили охвативший ее страх. Свернувшись калачиком, Габриэла без труда укрылась в пустой бочке, поскольку была хрупкой и небольшого роста. Правда, протиснувшись в бочку и уже собираясь опустить крышку, она почувствовала, как в спину впилась заноза. Но даже если бы внутри было достаточно места, чтобы развернуться, занозу вряд ли удалось бы вытащить.
Она недоумевала, как по теперешним временам на мачте корабля может развеваться «Веселый Роджер». Пираты считались исчезающим явлением, и Габриэла полагала, что все они остались в прошлом веке: их либо помиловали, либо повесили. Ходить по теплым водам Карибского моря считалось таким же безопасным занятием, как совершать прогулку по тропинке в Англии. Если бы она не была в этом уверена, то никогда бы не решилась отправиться на край земли. Однако она собственными глазами видела пиратский флаг!
Внутри у Габриэлы все сжалось от страха, к тому же пустой желудок давал о себе знать. Она не завтракала и намеревалась наверстать упущенное за обедом, но тут возник этот пиратский корабль – еще до того, как подали обед. А после этого прошло уже несколько часов. По крайней мере девушке казалось, что прошла вечность, пока она сидела, скрючившись в бочке, и не было и намека на то, что же происходит наверху.
Оставалось предположить, что они оторвались от пиратского судна. Но если это так, почему же Эйвери не пришел сообщить ей об этом? Неожиданно раздался взрыв, и судно тряхнуло. Затем последовал еще один, за ним еще – и все невероятно громкие. Судя по всему, начался бой. В укрытие просочился запах дыма от выстрелов орудий, стали слышны хриплые вопли, а затем повисла продолжительная, устрашающая тишина.
Невозможно было понять, кто одержал победу в сражении, и эта неизвестность действовала на нервы. Время шло, Габриэле становилось все страшнее. Она чувствовала, что скоро не выдержит и закричит. Честно признаться, она не знала, как ей до сих пор удавалось не поддаться этому желанию. Если они выиграли битву, Эйвери должен был уже появиться. Если только он не ранен и не успел предупредить остальных, где она прячется. Если только он не погиб. Следует ли ей покинуть убежище, чтобы это выяснить?
А что, если победу одержали пираты? Как они поступают с захваченными кораблями? Пускают их на дно? Оставляют, чтобы впоследствии продать? Или собирают на них свою команду? А как поступают с командой захваченного корабля? С его пассажирами? Отнимают у всех жизнь?
Из горла Габриэлы едва не вырвался крик, когда крышку на бочке резко сорвали.
Глава 2
Пираты! Габриэла получила неоспоримое доказательство того, что пираты существуют, когда один из них за волосы вытащил ее из бочки, под смех и улюлюканье остальных выволок на палубу и швырнул перед самым ужасным из них – капитаном.
Девушка была настолько напугана, что и предположить не могла, что ждет ее дальше. Но при этом была уверена: что-то ужасное. Единственная спасительная мысль, которая пришла в голову, – прыгнуть за борт.
У мужчины, стоящего напротив и меряющего ее высокомерным взглядом, были жидкие каштановые волосы до плеч и потрепанная треуголка с убогим розовым птичьим пером, сломанным по меньшей мере в двух местах. И без того нелепый внешний вид капитана дополняли ярко-оранжевый атласный сюртук и кружевной нашейный платок – явно из прошлого века. К тому же его наряд был в таком ужасающем состоянии, что казался таким же древним.
– Капитан Бриллэрд к вашим услугам, мисс. – Он засмеялся. – По крайней мере, в этом месяце я откликаюсь на это имя.
Габриэла подумала, что если уж он меняет имена как перчатки, то ему стоило бы обзавестись прозвищем. Например, вполне подошло бы Бородавочник. Она никогда не видела, чтобы у человека на лице было столько бородавок!
Продолжая дрожать от страха, девушка молчала, бросая взгляды на борт корабля.
– Спешу успокоить ваши страхи, – добавил он. – Вы слишком ценная добыча. Никто вас и пальцем не тронет.
– В каком смысле «ценная»? – с трудом выдавила из себя Габриэла, медленно поднимаясь.
– Ценная заложница, разумеется. Пассажиров захватывать предпочтительнее, чем грузы, которые могут испортиться до того, как мы сумеем их реализовать.
Габриэла испытала каплю облегчения, достаточную для того, чтобы перестать поглядывать на борт.
– А как же остальные?
Он пожал плечами.
– За капитана и членов команды захваченного судна обычно получают неплохие барыши.
Она не знала, намеренно он пытается развеять ее тревогу или просто любит поговорить, поскольку капитан продолжил разглагольствовать о выкупе пленников.
Габриэла узнала, что за них с Марджери будут просить выкуп у родных. Капитан даже не поинтересовался, если ли у нее семья, просто предположил, что родственники у нее есть. Габриэле осталось только назвать имена тех, к кому следует обратиться за выкупом, но капитан, казалось, не особо спешил получить эту информацию. Похоже, у него и его приятелей были дела поважнее, – например, захваченные члены экипажа.
Габриэла осмотрелась. Эйвери, потерявший сознание от глубокой раны на голове, лежал на палубе связанный, как и остальные члены экипажа и пассажиры, ожидающие, пока их переправят на другое судно. Корабль получил серьезные повреждения, и вода уже начала просачиваться внутрь.
Марджери находилась здесь же. Она тоже была связана, и только у нее единственной из пленников был кляп во рту. Наверное, увидев пиратов, она принялась визжать, а затем бранить их. Когда Марджери входила в раж, ей было плевать, кто перед ней находится.
Что касается простых матросов, то им предоставлялся выбор: присоединиться к пиратам и поклясться им в верности или же отправиться в рундук Деви Джонса, а это означало, что их просто выбросят за борт.
Совершенно неудивительно, что большинство членов команды предпочли стать пиратами. Один из моряков, крепкий американец, отказался – и тут же за это поплатился.
Габриэла с ужасом смотрела, как двое пиратов взяли его под руки и подтащили к борту. Она не сомневалась, что его швырнут в море. Но тот не передумал и продолжал поносить их, пока его не ударили головой о борт судна. Бунтарь замер. Грянул хохот. Габриэла не видела ничего смешного в том, чтобы заставить человека поверить, что сейчас он умрет, а потом взять и оставить его в живых. Но эти пираты явно были иного мнения.
Американца все же выбросили за борт, но только на следующий день, когда на горизонте показалась суша. Это был необитаемый остров, но все равно – земля. Скорее всего, моряк там все равно погибнет, но ему, по крайней мере, дали шанс. Быть может, ему удастся привлечь внимание проходящего мимо судна и спастись. И это лучшая судьба, решила Габриэла, чем та, которая была ему уготована, когда он осмелился бросить вызов пиратам.
Ближе к вечеру того же дня они приблизились к острову, который казался безлюдным, и вошли в кристально чистые воды бухты. В самом центре ее находился крошечный островок. Но когда они приблизились, Габриэла разглядела, что это просто куча мертвых деревьев, переплетенных буйно разросшимися растениями, и обломки каких-то досок – словом, что угодно, но только не суша. Все это скорее напоминало естественный причал – заросли, за которыми можно было спрятать от проплывающих в океане кораблей суда, бросившие здесь якорь.
На мачтах двух пришвартованных там кораблей развевался «Веселый Роджер», давая понять, что здесь царит смерть, – наверное, поэтому судна и выглядели такими заброшенными.
Пираты быстренько спустили шлюпки на воду и переправили пленников на берег. Вскоре их судно приобрело такой же вид, как и первые два: на его мачте тоже развевался флаг смерти. Габриэла поняла, что это всего лишь уловка, чтобы тот, кто ненароком зайдет в бухту, не стал осматривать брошенные корабли.
– Куда мы направляемся? – спросила она у пирата, который помогал ей и Марджери выбраться из шлюпки.
Но тот не счел нужным ответить и просто подтолкнул ее, приказывая идти вперед.
Они направились в глубь острова, не ожидая, пока остальные сойдут с корабля. Слава богу, Эйвери тоже оказался в первой группе, ступившей на берег. Ей впервые выдалась возможность поговорить с ним с тех пор, как они попали в плен.
– С вами все в порядке? – поинтересовался он.
– Да, все хорошо, – заверила она.
– Никто… вас не обидел?
– Нет, Эйвери, ко мне никто и пальцем не прикоснулся.
– Слава богу! Я так волновался. Вы и представить себе не можете.
Она ободряюще улыбнулась.
– За меня намереваются получить выкуп. Капитан Бриллэрд выразился предельно ясно, что я слишком ценная пленница. – Она осторожно коснулась пореза у него на лбу. – Как ваша голова? Видела, как вас вчера сбили с ног.
– Пустяки! Царапина.
Но по тому, как Эйвери поморщился, Габриэла поняла, что ему больно.
– Насколько я поняла со слов капитана, он намерен просить выкуп и за вас.
