– Один раз мы всю ночь простояли, чтобы диванчик на кухню приобрести, – вспомнила Нина. – Тысяча девятьсот девяносто какой-то год. И не достался он нам.
– Так! – объявил полковник. – Сейчас лично, своими ногами отправлюсь в магазин! Потребую ответа! Где купленный мной холодильник?!
Все переглянулись.
– Мы с тобой, – сказал Маневин.
– Без вас лучше, – воспротивился Дегтярев.
– Хоть Дашу возьми, – попросил Сеня.
– Какой от нее толк? – поморщился полковник. – Ну… ладно.
– Квитанцию не забудь, – посоветовала Нина, – к ней чек пришпилен.
Александр Михайлович молча пошел в прихожую, я поспешила за ним.
– Не оставляй его ни на минуту! – прошептала мне в спину Марина.
Через полчаса мы с Дегтяревым вошли в многоэтажное здание с вывеской «Лучшие товары». Полковник бодро пошагал вперед, я побежала за ним. Толстяк уверенно двигался по коридору, в конце концов остановился у дверей и скомандовал:
– Не отставай! Стой молча! Это здесь.
Я глянула на вывеску «Обувь для всей семьи» и уточнила:
– Ты уверен?
– У меня стопроцентное зрение и феноменальная память, – объявил мой спутник и пнул дверь.
Я посеменила следом. Александр Михайлович бойко подрулил к стойке, за которой стоял молодой человек, вынул из своей барсетки удостоверение и сообщил:
– Частное детективное агентство.
– Форменная одежда и обувь – на третьем этаже, – вежливо сообщил парень.
– Я купил у вас вещь, – процедил сквозь зубы Дегтярев, – дорогую.
– Не я цены устанавливаю, – вздохнул сотрудник магазина «Обувь для всей семьи».
– Но мне привезли не то, что я выбрал! – покраснел полковник.
– Обменять товар можно в течение нескольких дней после приобретения, – затараторил торговец, – при условии, что вы его не носили.
– Мы только сейчас открыли ящик!
– Значит, у вас цела коробка! – обрадовался продавец. – Отлично! Давайте все сюда! И чек тоже!
Дегтярев исподлобья глянул на меня, я протянула юноше кассовый документ, глянула на бейджик, который украшал его пиджак, и решила вмешаться в ситуацию:
– Уважаемый Олег, полковник сейчас пере…
– Простите, но это оплата плиты, – перебил меня продавец. – А мы торгуем обувью.
Александр Михайлович свел брови в одну линию.
– Чем?
– Ботинками, сапогами, босоножками, кроссовками, – начал объяснять Олег. – Еще есть сопутствующие товары: чулочно-носочные изделия, крема…
– Я купил у вас в понедельник холодильник! – рассердился Дегтярев.
Юноша, терпению которого могут позавидовать буддистские монахи, не стал спорить. Он улыбнулся еще шире.
– Судя по чеку, вы приобрели электроплиту. На данном этапе вы находитесь в магазине «Обувь для всей семьи», у нас другой ассортимент.
– Нет! – заспорил полковник. – Я отлично помню! Я вошел внутрь, спросил у администратора, где продают холодильники, она показала налево. Я сейчас туда же направился!
– А-а-а! – рассмеялся юноша. – В нашем торговом центре много дверей. Возможно, в понедельник вы воспользовались южным входом. А сейчас вошли через северный. Вот, держите!
Олег взял со стойки ресепшена открытку.
– Смотрите, здесь план. Видите красную галочку?
Полковник молча кивнул.
– Мы с вами тут стоим, – тоном психолога, который общается с трехлетним ребенком, продолжил продавец. – Сейчас объясню вам, как попасть туда, где представлена бытовая техника.
– Безобразие! – вспылил Дегтярев. – Я не способен понять, по какой причине торговые центры постоянно меняют расположение магазинов! Только покупателей в заблуждение вводят! Пошли!
Александр Михайлович развернулся и почти побежал к двери.
– Спасибо за ваше терпение, – тихо сказала я.
– У нас регулярно проводятся занятия с психологом, – улыбнулся продавец. – Есть прекрасный метод, который помогает сохранить спокойствие в любой ситуации. Когда понимаете, что сейчас вас разорвет от злости, начинайте улыбаться и говорить про себя: «Булды, булды, разбулды; булды, булды – бумс!» Следите за порядком слов, думайте о нем, вспоминайте, если забыли, – сразу успокоитесь. Проверено, работает. Только не говорите вслух, ясно? Вы в телефон эту мантру запишите, потом мне спасибо скажете.
– Уже сейчас спасибо, – улыбнулась я, убирая в сумку телефон.
Я вышла в коридор, огляделась по сторонам, поняла, что полковника нигде нет, начала звонить ему и услышала: «Абонент – вне зоны действия сети». Надеясь, что Александр Михайлович резво помчался в противоположный конец галереи, я поспешила туда же, но полковника и там не было. И куда он подевался? Что мне делать? Ждать его в магазине? Идти на парковку, встать у машины?
И тут зазвенел телефон. Я схватила его и услышала сердитое:
– Куда подевалась?
– Стою там, где продают бытовую технику, – отрапортовала я.
– Не вижу тебя, – долетело в ответ. – Иди в самовары!
Я начала оглядываться по сторонам, увидела продавца и кинулась к нему.
– Где у вас самовары?
– Самовары не продаем, – отозвался юноша. – Вам надо пойти в восточную галерею, в самый конец.
Ага, Дегтярев снова перепутал коридоры. Я быстро вынула опять «запевший» телефон, услышала сердитое «сколько тебя ждать?» и ответила:
– Сделай одолжение, не уходи никуда, стой, где стоишь. Иду к тебе.
– Весьма странное заявление! – фыркнул полковник. – Но если так, то ладно. Поторопись. Я не в восторге от пейзажа.
Понимая, что сейчас потеряю способность владеть собой, я открыла записи и начала читать: «Булды, булды, разбулды; булды, булды – бумс!» На пятый раз ко мне вернулось хорошее настроение, мантра сработала. Со скоростью молодой кошки я ринулась вперед, добежала до перекрестка, свернула в восточный коридор и вскоре добралась до больших дверей, которые украшала надпись «Самовары на любой вкус».
В торговом зале меня встретил мужчина, одетый в косоворотку, широкие штаны и сапоги. На голове у него сидел картуз, за ухом торчал цветок.
– Здрассти, барыня-сударыня-дворянка! – завел он. – Красавица, самоварчик подберем любой!
– Простите, – остановила я продавца, – тут где-то ходит мужчина, он хочет сдать плиту и купить холодильник.
Парень хихикнул.
– Ну ваще! У нас пусто, вы одна здесь.
– Может, вы просто не заметили посетителя? – уцепилась я за последнюю надежду.
– Если к нам один человек за неделю придет, то, считай, жизнь удалась. Но никого сегодня, кроме вас, пока не было.
У меня закружилась голова, и тут раздался звонок.
– Да чтоб я еще раз с тобой куда-то поехал! – загудел полковник. – Сколько тебя ждать?! Одноногая черепаха и то быстрее приползет!
– В самоварах тебя нет! – начала отбиваться я.
– Как? Я сижу у окна! – завопил Дегтярев.
Я глянула на торговца.
– Где у вас окно?
– А нет его, – сказал парень. – Хозяин помещение арендовал подешевле. Сэкономить решил. Ага, сберег деньги! Зато теперь за электричество фигову тучу пиастров отсыпает! Дешевая рыбка – поганая жрачка!
– Объясни, что вокруг видишь? – попросила я полковника и начала бормотать: «Булды, булды…»
– Людей, – объявил Дегтярев.
– Можешь выйти в коридор?
– Нет.
– Почему?
– Жду заказ. Никак не принесут.
– Ты купил холодильник? – изумилась я.
– Нет! Решил съесть котлет с жареной картошкой!
– Ты в ресторане! – осенило меня.
– Твоя сообразительность изумительна! – фыркнул Дегтярев. – Интересно, где еще можно сидеть у окна и есть котлеты?.. Не забудь, что тебя в пять вечера ждут в гимназии, из которой удрала Вера!
– Сейчас приду к тебе, – пообещала я. – Все помню.
Бормоча: «Булды, булды…» – я побежала к стенду с информацией, нашла там точку кафе «Самовар» и выдохнула.
Глава шестая
Ровно в семнадцать часов я остановилась у глухих высоких железных ворот интерната, куда в свое время Юркин поместил дочь. Заведение располагается в Подмосковье, вблизи нет ни городов, ни деревень, ни коттеджных поселков, которые сейчас расплодились, словно кролики. Добиралась я сюда два часа. Сначала ехала по шоссе, потом углубилась в лес. Пробравшись по дороге из бетонных плит, доехала до поля и в конце концов очутилась возле бесконечного забора с воротами.
Судьба-злодейка забрасывала меня в разные места. Но то, что интернат для непослушных детей окажется с охраной из до зубов вооруженных парней, я никак не ожидала.
– На вас выписан пропуск, но въезд на территорию закрыт для всех, – сказал высокий крепкий мужчина, подойдя к моей «букашке». – Просим оставить автомобиль на парковке. Вас проводят к Алле Николаевне Кавериной. Пожалуйста, припаркуйтесь чуть левее, там, где разметка.
Я выполнила указание, и меня впустили в небольшой кирпичный домик у ворот. Там, за окошком, прикрытом решеткой, сидела женщина. Она пролистала мой паспорт и тихо объяснила:
– На время вашего пребывания документ останется здесь. Сумка есть?
– Осталась в машине, – ответила я.
Служащая кивнула и, похоже, нажала под столом на кнопку, потому что открылась другая дверь, не та, через которую я попала в проходную. Передо мной предстала женщина, как две капли воды похожая на ту, которая проверяла документы. Она вежливо поздоровалась, поводила вокруг меня черной плоской палкой с мигающим красным огоньком и распахнула дверь со словами:
– Вас встречают.
Во дворе стояла женщина в камуфляже. Она велела:
– Следуйте со мной. Алла Николаевна предупреждена о приезде посетительницы.
Мы двинулись вперед. Прямо по курсу громоздилось серое четырехэтажное здание. Окна у него начинались очень высоко от земли, все они были спрятаны за частыми решетками. Слева виднелся милый коттедж, похожий на жилище доброй бабушки. Резное крыльцо, вязаный половик у входа, вокруг какие-то неизвестные мне мелкие цветочки, из трубы идет дым. Вот только решетки на окнах портят сказочное впечатление.
– У вас строгие порядки, – пробормотала я.
– Контингент такой, склонный к побегам, – пояснила сопровождающая. – Телесные наказания тут запрещены, моральных унижений нет. Кормят очень хорошо, библиотека прекрасная. Никто из воспитанниц свои правила не устанавливает, нет «королев», которые травят тех, кто им не нравится. Если уж кто-то совсем слушаться не желает, тогда каждый день проводится воспитательная беседа с психологом. Девочки хозяйством занимаются сами, по очереди моют полы и санузлы. Телевизора нет, интернета тоже. Есть мастерские, там работает Алевтина Николаевна, она учит вязать, вышивать и готовить. Знаете, что первое новенькой объясняют? Если встретила кого-то утром, скажи: «Здравствуйте»… А вот и Алла Николаевна, директор учреждения!
– Спасибо, Инна Михайловна, – произнесла женщина, которая вышла из «сказочного» коттеджа, и повернулась ко мне. – Заходите, пожалуйста. Кофе?
Я вошла в прихожую.
