Она улыбнулась.
– Ненормальные.
Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы осознать, что я сижу с раскрытым ртом и сжимаю два ножа. Я быстро засунул их в карманы кожаной куртки и выпрямился, наградив командиров взглядом «Выкусили, уроды?».
Однако сквозь тишину прорезался голос Эрнандеса:
– Круачейн плохо на тебе сказался, девочка.
И вот тогда произошел взрыв под названием Кай Алькастер.
Я всегда чувствовал, когда он находится на грани, поэтому чуть отодвинулся от стола, чтобы в меня не прилетела молния. В эту же секунду он резко поднялся и вскинул руку. Эрнандес закричал, когда электромагнитная волна опрокинула его со стула и прижала к стене.
Ван Дер Берг и Кингсли не хватало только попкорна.
– Ты можешь говорить что угодно обо мне, – тихо прорычал Кай, – но если я еще хоть раз услышу слово в ее сторону, твое тело найдут в океане. Ты меня понял?
Командир задрожал, словно банный лист, и коротко кивнул.
– Как думаешь, нужно принести ему запасные штаны? – прошептал мне на ухо Зейден.
– Слишком большая услуга.
Командир грузно свалился на пол. Кай опустился на свое место, а Ксивер посмотрела на него таким взглядом, что я сразу же предвидел, что будет происходить в этом зале после совещания.
Воспитание не позволяло мне говорить такие слова вслух.
– А теперь, когда вы перестанете тратить мое время на болтовню и навсегда – я имею в виду действительно навсегда – забудете о неуважении к моей женщине, я продолжу.
Я заметил взгляд командира Шнайдера, который смотрел на заговорившего Кая: в его глазах вспыхнул огонек уважения. Наверное, он единственный разделял его позицию.
– Мне плевать, собираетесь вы исполнять мои приказы или нет. Иногда мы делаем то, чего не хотим, потому что этого требует поставленная цель. А цель, если вы не заметили, у нас одна. Я прошел через то, что вам и не снилось, чтобы оказаться на этом месте, поэтому ни один союзник или враг не заставит меня усомниться в собственных действиях. Если Ксивер Зальцри знает, что такое мораль, то я далек от этой концепции. Слово против моих людей – и вы пожалеете.
Не знаю, хотел ли Кай сказать что-то еще, но на столе зазвонил его телефон. Ответив, он коротко кивнул, а мы с Зейдом снова отбили друг другу пять.
– Седьмой и восьмой сектора освободили.
– Как? – откашлявшись, тихо спросил Эрнандес.
Ей-богу, его отчитали, как нашкодившего котенка.
Взглянув на командира, Кай усмехнулся.
– Великобритания.
Наш мальчик!
Глава 26
Scattered 'cross my family line
God, I have my father's eyes
But my sister's when I cry
I can run, but I can't hide
From my family line[3 - Взял по чуть-чуть от каждого из своей родословной.Боже, у меня глаза, как у отца,Но когда я плачу, они становятся такими, как у сестры.Я могу убежать, но не могу спрятатьсяОт своей родословной.]
Текст песни Conan Gray – Family Line
Вытерев со щеки одинокую слезу, я плотнее запахнула полы плаща.
Порывистый ветер уносил за собой тихие всхлипы Ксивер и успокаивающий шепот Крэйтона – эти звуки были такими тоскливыми и разбивающими сердце, что мне пришлось отвернуться, чтобы не разреветься, как маленькая девчонка.
Они стояли перед двумя засыпанными ямами, сжимая друг друга в объятиях. Командиры уже разошлись, но мы решили еще ненадолго остаться. Рейвен прилипла к боку Астрид, Джулиан и Зейден устремили взгляды вдаль, засунув руки в карманы военных брюк, Сиера присела на влажную землю, а Феникс налитыми кровью глазами смотрел на два надгробия.
Джульетта Зальцри
21.02.2008 – 21.08.2055
Исайя Зальцри
7.11.2007 – 21.08.2055
Снизу читалась короткая надпись:
«Любовь важнее любого знамени».
Ее выбрали Ксивер и Крэйтон. Не было слов, более подходящих для их родителей: большую часть жизни они отдали борьбе, но никогда не отказывались от любви – друг к другу, к своим детям, к людям, ради которых меняли мир. Джульетта и Исайя Зальцри заслужили эти слова, и я верила, что они нашли, наконец, свой покой. Там – высоко на небе. С моим отцом. С матерью Астрид. С родителями Кая и Сиеры.
Плохие люди или хорошие, они все сейчас наблюдали за своими детьми.
– Мы побудем вдвоем? – тихо спросил Крэйтон, положивший подбородок на макушку Ксивер.
Внутри меня всё сжалось от боли в его голосе. Мне захотелось подойти к нему и окутать своей любовью, чтобы он хоть ненадолго забыл о темноте, в которую мы погружались изо дня в день.
– Конечно, – кивнул Кай.
Он переживал за них так же, как и я, что было слышно по его натянутому голосу. Однако мы всё же оставили Кси и Крэйтона наедине, потому что эта боль принадлежала только им двоим.
Похороны Силии Палмарсдоттир тоже проходили сегодня, пару часов назад. Джульетта и Исайя направили подкрепление отряду Джакса, когда они не вышли на связь, но было уже поздно. Для всех них.
Тело Силии нашли. Джакса – нет. Однако мы знали, что его и не следовало там искать. Либо оно осталось в Альтинге, либо… от него просто избавились. Что вероятнее всего.
Что же стало с его семьей? Как его родители восприняли то, что их сына… больше нет?
Никто даже не смог с ним попрощаться.
Никто.
Звук шагов вывел меня из размышлений. Когда Кай отделился от остальных и двинулся в неизвестную сторону, я осторожно сжала рукав его пиджака и спросила:
– Ты сам?
Он неуверенно кивнул. Затем покачал головой.
Я встретилась с его умоляющим взглядом.
– Пойдешь со мной?
– Даже не спрашивай.
Я следовала за Каем, пока он вглядывался в надписи на надгробиях. Городское кладбище представляло собой самое тусклое и жуткое место во всем Рейкьявике. Здесь не было ни клочка растительности – лишь потрескавшийся серый камень под ногами и тысячи плит, от вида которых меня пробивала дрожь.
Сегодняшняя погода словно отражала то, что происходило с нашим кластером: не было ни дождя, ни снега, ни солнца. Исландия, совершенно мертвая и пустая, застыла во времени.
– Это здесь, – раздался голос Кая.
Опустив взгляд на надгробие, я едва заметно вздрогнула.
Джонатан Алькастер
10.10.2005 – 16.04.2055
«Общество, равновесие, альтруизм»
– Ну привет, – Кай присел на одну из плит и достал сигарету, – отец.
Я приподняла полы черного платья и опустилась рядом. Затянувшись, Кай выдохнул облако дыма. Его изучающий взгляд устремился на надгробие.
– Ты начнешь? – мягко спросила я.
Он кивнул.
То, что Кай пришел к своему приемному отцу на могилу, было, наверное, самым тяжелым решением в его жизни. Джонатан причинил боль многим людям, но я знала, что даже после смерти он мучает только одного – своего неродного сына.
– Иногда… – Кай откашлялся и снова затянулся. – Иногда я видел в тебе проблеск доброты. Это случалось редко, но я чувствовал, что ты любишь меня другой любовью – извращенной и неправильной, но любишь. Когда я плохо себя чувствовал и не мог прийти на занятие, домработница приносила мне печенье, вот только я знал, что оно было от тебя. Когда я впервые сел за руль и разбил машину, ты увидел, как сильно меня это расстроило, поэтому подарил точно такую же. Отдал мне свою. Я замечал маленькие детали, впитывал крупицы твоей заботы, привязывался к тебе, а ты манипулировал мной, чтобы создать свое подобие.
Кай прижал дрожащую руку к глазам и тяжело выдохнул. Я положила голову на его плечо, пытаясь оказать хоть какую-то поддержку. Мы с Каем никогда не обнимались, но наша дружба и не измерялась тактильностью – для нас было важнее то, что хранилось глубоко внутри.
Человек, к которому Кай сейчас обращался, поселил в нем слишком много страхов и сомнений.
Ему нужно было освободиться.
– Это сложнее, чем я думал… – Из Кая вырвался горький смешок, и он через силу вернул взгляд к надгробию. – Ладно, хорошо. Мне не жаль, что я забрал твою жизнь. Мне жаль, что я не сделал этого раньше, потому что только ты виноват в том, что случилось с Лирой.
При звуке ее имени я зажмурилась.
– Но я хочу, чтобы ты знал, – с горечью продолжил Кай. – У нас одна фамилия, одно лицо, одна история, но мы не одинаковы. Я – не ты. У меня будет самая счастливая жена, которая родит мне ребенка. Нет, двоих, мальчика и девочку. – Я почувствовала тепло в груди, когда услышала в голосе Кая мечтательную улыбку. – Да, она родит мне двух детей, которые не будут ни в чем нуждаться. Я одарю их такой любовью, какой никогда не одаривали меня. Я стану самым добрым и заботливым отцом, верным и любящим мужем. И они будут носить мою фамилию, а не твою. Они будут гордиться этим, потому что новый род Алькастеров начнется с меня, а ты так и останешься строчкой на чертовом надгробии.
Кай сделал последнюю затяжку и тяжело выдохнул:
– Вот и всё, отец. Твоя история закончена, но моя – только начинается.
Мы просидели в тишине еще пару мгновений. Ветер завывал и пробирал до самых костей, но, на удивление, мне не было холодно – тепло моего друга было слишком заразительным. Черты его лица разгладились, и даже плечи выпрямились, будто он сбросил с них непосильный груз.
– Ты молодец, – подбодрила я, улыбнувшись. – Немногие могут признать проблему, а это первый шаг на пути к исцелению.
Когда я начала подниматься, Кай вопросительно вскинул брови.
– А ты?
– О, я не буду многословной. – Подняв средний палец, я показала его надгробию. – Ты мудак, Джонатан Алькастер. Гори в аду.
Кай засмеялся, но быстро сжал губы и поднялся с земли.
– Мы тоже будем гореть в аду? Ты показала средний палец надгробию, а я засмеялся на всё кладбище.
– Узнаем, когда будем вариться в одном котле, – подмигнула я, пихнув его бедром.
Мы неспеша двинулись обратно и услышали вдалеке голоса: наверное, Ксивер и Крэйтон уже вернулись к остальным. У нас получилось выбрать один день перед отъездом отряда Феникса в Хваннейри, когда никому не нужно было находиться на линии соприкосновения, чтобы вместе попрощаться с Силией, Джульеттой и Исайей.
Все уже стояли у кованых ворот, тихо переговариваясь. Подойдя к Крэйтону, я крепко обняла его и зарылась носом в ткань черного пиджака. Его ладони сомкнулись на моей пояснице, а губы прижались к щеке, пустив по телу мириады мурашек.
– Ты в порядке?
– Всё хорошо. – Он мягко поцеловал меня в лоб. – Спасибо, Рокси.
– С каждым днем будет легче, главное – пережить первое время.
Я знала это как никто другой. Моего отца давно не было в живых, а сейчас смерть преследовала и маму. Когда-то я думала, что этот мир покинула и моя лучшая подруга. Люди уходили и уходили от меня, но на их месте появлялись новые – и они заполняли ту пустоту, что медленно растекалась в моем сердце.
– Это сложно, Крэйтон, но я всегда буду рядом.
Он тяжело выдохнул мне в волосы.
– Я верю тебе.
