В офис, расположенный на одиннадцатом этаже, мне удается зайти ровно в двенадцать ноль-ноль. Пунктуальность – мой конек.
– Мисс Флетчер, присядьте. Вам придется подождать несколько минут – мистер Кэмерон вот-вот освободится, – вежливо просит секретарь Нолла, прилепив на лицо неестественную улыбку.
– Без проблем, – я плюхаюсь в белое кожаное кресло, которое противно липнет к задней поверхности моих бедер. Следовало надеть что-то более закрытое…
– Алана, где ты взяла эту юбку?
– У Джесс, мама.
– Она слишком короткая. Ты разве не понимаешь этого?
– Она до колен. Мама, в школе смеются надо мной, они думают, что под моими длинными юбками кривые ноги. Это только один раз! Клянусь, я сегодня же верну юбку Джесс!
– Ты стала грязной, Алана. Разве ты забыла, что во всех них живет Дьявол?! Их греховные мысли измазали тебя, отравили твою душу! Господь покарает тебя, Алана!
– Нет, мама! Не надо! Прошу тебя!
– Если я не очищу тебя, Господь и меня покарает. Ты же не хочешь гореть в пламени Чистилища? Раздевайся, детка. Полностью.
В памяти воскресают обжигающие удары плетью, я вздрагиваю, случайно уронив рюкзак на пол. Секретарь украдкой бросает на меня мимолетный взгляд, при этом не переставая методично кликать мышкой. На миг мной овладевает странное чувство, будто эта девушка знает обо мне все, а я сижу перед ней абсолютно голая с кровоточащими ранами на спине. Пальцы левой руки сжимаются в кулак так сильно, что мне стоит огромных усилий расслабить руку и положить ее на колено.
Все хорошо, Алана. Все хорошо. Все в прошлом. В прошлом. В прошлом.
Мне становится очень жарко, маленькие капельки пота противно стекают по вискам, хотя воздух в помещении хорошо охлаждается. Я борюсь с собой, пытаясь заглушить рвущуюся из глубин подсознания молитву другими мыслями: о вчерашнем вечере, узнает ли Джесс имя фотографа, что входит в обязанности Ноллы и как много времени у нее уходит, чтобы так сильно зализать волосы. А когда в рюкзаке вибрирует мобильный, непроизвольно улыбаюсь реальной возможности отвлечься, ведь перед собеседованием мне нужно срочно вернуть себя в настоящее, где я нормальная, такая же, как и все. Я тут же лезу за телефоном и читаю входящее сообщение.
Джесс: «Вспоминай, кому давала наш адрес. Админ уверяет, что вчера всех фотографировала девушка – Дениз, поэтому моя теория отпадает».
Да, вчера было весело, но я не настолько была пьяна, чтобы незнакомцу дать адрес нашей квартиры! Это странно. Очень странно.
Поток несвязных мыслей прерывает открывшаяся дверь в кабинет мистера Кэмерона, и из нее вальяжной походкой выплывает мужчина средних лет с животом-аквариумом, на котором вот-вот порвутся пуговицы его белой рубашки. Он бросает на меня сальный взгляд и подмигивает.
– Au revoir, Нолла, – картаво бросает он секретарю и выходит из офиса.
Меня передергивает от внезапно возникшего отвращения. Откуда в мужчинах, особенно таких гадких, столько уверенности? Где мне взять хотя бы малую ее часть, чтобы спокойно слушать комплименты и не думать, что мне льстят? Чтобы не думать, что меня пачкают.
– Мисс Флетчер, мистер Кэмерон вас ожидает. Проходите.
Переступив порог кабинета, я оказываюсь в настоящем оазисе современности: светлые стены, минималистичная мебель, высокие технологии и тихая классическая музыка фоном. Панорамные окна во всю ширину демонстрируют красивый вид на город.
Мне как творческой личности очень нравится впитывать в себя все новое, а заодно пытаться угадать, какой характер у человека, предпочитающего именно такой дизайн, ведь он может стать прототипом героев, которых я рисую для книг. Мистер Эндрю Кэмерон обладает приятной, располагающей внешностью, благородной сединой на висках и теплыми карими глазами. Дорогой костюм на нем говорит о наличии вкуса или личного стилиста. А еще от него пахнет очень дорогой туалетной водой с нотками древесины и табака.
– Здравствуйте. Я – Алана Флетчер, – мне удается произнести слова ровно, с трудом спрятав нервозность.
– Здравствуйте, мисс Флетчер, – он указывает на кресло напротив.
– Благодарю.
Я усаживаюсь и кладу перед ним на стол папку со своими работами.
– Не стоит, – мистер Кэмерон останавливает меня, вытянув перед собой ладонь. – Я ознакомился с вашими работами на сайте. Сразу скажу, что заказ получит только один из пяти кандидатов.
– Разумеется, – бубню я, не показывая разочарования.
Так и знала, что будет мини-кастинг! А мне очень хочется получить этот заказ. Если выберут меня, мой гонорар составит пятьдесят тысяч долларов за серию баннеров для рекламной кампании строительного холдинга. И это стократно улучшит мое портфолио!
Мистер Кэмерон улыбается одним уголком губ, но взгляд его становится сосредоточенным, оценивающим, как у хищника перед прыжком.
– Вы готовы переспать со мной?
Я замираю, как олень, попавший в свет фар. Вопрос очень долго доходит до меня, будто огибая Америку, но, достигнув цели…
– До свидания, мистер Кэмерон. Прошу больше не звонить мне! – тараторю я и подскакиваю с места, чуть не опрокинув тяжелое кожаное кресло.
Кровь приливает к щекам, а в мыслях зарождается одно желание: треснуть его папкой по холеной физиономии, и плевать на портфолио. Вот же кретин!
– Успокойтесь, Алана. Вы прошли первый этап отбора.
– Что? – кажется, я ослышалась.
– В первую очередь я ценю в людях личные качества. Ваш ответ меня более чем устраивает. Присаживайтесь, – просит он, одаривая меня снисходительным взглядом.
– Ну знаете! Я к вам не секретаршей пришла устраиваться!
Его вопрос меня обескуражил, такие проверки мне не по вкусу, но меня все же радует само осознание, что если я и не получу этот заказ, то точно не из-за более пронырливой девицы, которая с легкостью раздвинет перед ним ноги.
– Знаю, Алана. Поэтому в отборе осталось всего пять кандидатов, – мистер Кэмерон делает небольшую паузу, а потом интересуется: – Алана Флетчер – это ваше настоящее имя или псевдоним?
Конечно, я догадываюсь, что он имеет в виду. Алан Флетчер – одна из самых влиятельных фигур в истории графического дизайна, но когда я полюбила рисование, то понятия не имела о том, кто он такой. У нас не было интернета.
– Это мое настоящее имя. Вот такие бывают совпадения, – отвечаю я уже более дружелюбно и немного смущенно улыбаюсь.
– Хорошо. Вообще, о вас я узнал от дочери, – признается он и подталкивает ко мне планшет, на котором красуется обложка книги.
Это определенно меня подкупает, и я просто не могу сдержать улыбку, ведь это моя работа! С книжным издательством я сотрудничаю почти два года. Моя подруга Кристи – автор любовных романов, и именно она порекомендовала меня в крупное книжное издательство «Фьюжн», обеспечив мне этим хороший заработок и толпу поклонников моего творчества. Иногда я участвую в фан-встречах и сопровождаю Кристи на презентациях ее книг. Количество подписчиков в моем блоге недавно перевалило за семьдесят тысяч человек, и все больше поступает вопросов, планирую ли я проводить мастер-классы.
– Мне нужны баннеры в таком же стиле, как на книжных иллюстрациях. Нолла выдаст брендбук[3 - Брендбук – это официальный документ компании, в котором описывается концепция бренда, руководство по фирменному стилю компании.]. Ознакомьтесь и подготовьте эскизы на свой вкус к следующей пятнице, и тогда я приму окончательное решение, кого выбрать. Постарайтесь придумать что-то такое, что произведет на меня неизгладимое впечатление.
* * *
Всю дорогу до дома я прокручиваю и тасую идеи, как колоду карт. Для вдохновения порой достаточно прогулки по городу, поэтому я не поднимаюсь домой, чтобы сразу приступить к эскизам, а решаю чем-нибудь перекусить. Ну а потом пройтись по скверу, где я обычно бегаю по утрам. Нужно развеяться, ведь мысли о загадочном фотографе никуда не уходят. Зудят и зудят в голове.
Пока я иду в сторону закусочной на углу, меня захватывает странное чувство, от которого мурашки ползут от шеи до затылка. Это сложно объяснить: кажется, будто кто-то буравит меня колючим взглядом. Останавливаюсь и оборачиваюсь, оценивая обстановку: прохожие спешат по своим делам, мойщик окон закрепляет страховочный трос, продавец газет копается в мобильном, мимо на велосипеде проезжает доставщик пиццы, женщина пытается успокоить хныкающую дочь леденцом. Никто. Абсолютно никто не смотрит на меня.
Боги… У меня разыгралась фантазия! Это уже напоминает паранойю.
И все же. Кто прислал фото?
Закидывая в себя сочные сырные равиоли, которыми так славится забегаловка «У папочки Барри», я решаю съездить в клуб и попросить видео с камер наблюдения. Как говорит Джесс, у этого парня точно был большой профессиональный фотоаппарат. Одна из фоток сделана у двери в дамскую комнату, а значит, он точно должен был попасть на запись. Если только там ведется видеосъемка.
В памяти всплывают болезненные воспоминания двухгодичной давности…
Ночной клуб в самом сердце Лос-Анджелеса, громкая давящая музыка, невозможно длинный пустой коридор. Я медленно открываю дверь, все еще думая о дьявольских глазах незнакомца в маске и о том, что он мог делать в женском туалете, внутри которого стоит отталкивающий запах влажного металла и чего-то паленого.
– Холли? Ты тут?
Ответом мне служит тишина, а потом мой взгляд падает на зеркала, по которым тягучими каплями стекает плотная алая жидкость…
– Мисс, с вами все хорошо?
От голоса сбоку я вздрагиваю и роняю вилку. Она громко ударяется о тарелку, привлекая внимание посетителей. Слова застревают в горле, пока я беспомощно смотрю на официантку, осознавая, где нахожусь. Я снова веду себя как ненормальная.
– Да, Голди, все в порядке! Спасибо! – я кладу на стол пятидолларовую купюру. – Сдачи не нужно.
– Заходите еще! – доносится дежурное прощание мне вслед.
«Прости, Голди. Теперь я нескоро здесь появлюсь».
Глава 4
Погружение в тьму
«I know if I’m haunting you,
Я знаю, что если я преследую тебя,
You must be haunting
То и ты, должно быть, преследуешь меня»
Beyoncе – Haunted
Ангел
Вывеска «Парадайз» не светится неоновыми огнями, а внутри клуба царит мертвая тишина. Яркие огни танцпола и динамичная музыка – теперь только отблески прошлого.
Стучусь в запертую высоченную металлическую дверь. Потом еще раз, пока двери не открывает здоровенный афроамериканец в черной тактической форме.
– Рановато вы, мисс. Мы открываемся в восемь, – недовольно бурчит он, собираясь захлопнуть дверь прямо перед моим носом.
– Да, я знаю. Простите. Но я пришла именно к вам.
– Ко мне? – у него удивленно приподнимаются густые брови, а в кофейных глазах появляется азартный блеск.
Он смеряет меня заинтересованным взглядом, но я тут же машу руками и объясняю:
– Мне нужно просмотреть записи с камер. Вчера мне показалось, что я видела одного своего знакомого.
– О нет, мисс. Это строго запрещено, если вы, конечно, не из полиции, – цедит мужчина, теряя ко мне едва появившийся интерес.
Он снова собирается закрыть дверь, но я успеваю вставить ногу. Раз уж я здесь, то намерена во что бы то ни стало выяснить, кто прислал фотографии. Моя подруга – писатель, я много раз была свидетелем того, как она сочиняла сюжетные линии. Мы с Кристи могли сидеть в кафе или прогуливаться по улице, разговаривать о чем-то незначительном, пока она внезапно не замирала, а потом, подняв вверх указательный палец, делилась свежей мыслью о том, в какую сторону направить героев своей будущей книги. Так что… солгать для дела вовсе не сложно.
– Подождите. Вы не понимаете. Мой знакомый – муж моей подруги. У них трое детей, а он был с другой! Чтобы открыть несчастной жене правду, мне нужны неопровержимые доказательства его неверности. Прошу вас! Хотя я очень надеюсь, что ошиблась… – тараторю я на одном дыхании, вытаскивая из кармана шорт заранее заготовленную двадцатидолларовую купюру. Взгляд охранника меняется, он смотрит мне за спину, убеждаясь, что за нами никто не следит, забирает у меня деньги и открывает дверь шире, впуская меня.
Саймон – так зовут этого верзилу – разрешает сесть рядом с ним перед монитором и начинает перематывать записи с разных ракурсов. На экране мелькают кадры, в которых люди, как марионетки, кружатся под ритмы музыки. Я жадно впитываю каждую деталь, каждый миг, боясь упустить загадочного поклонника из виду.
Спустя час я выхожу в полной растерянности. Все как и два года назад – ни одного «подозреваемого». Даже кудрявый брюнет, который, как мне показалось, фотографировал меня на мобильный, не мог быть одновременно и на танцполе, и около кабинки туалета, поэтому его тоже пришлось исключить из списка поклонников. Это очень странно. Он же не призрак! И дело даже не в фотографиях, а в том, что у него есть мой адрес, и он не захотел показать лицо. Что задумал этот человек? Я в душе не романтик, а наоборот – я везде ищу подвох, жизнь научила меня не доверять людям. Доверять человеку – все равно что вручить ему в руки заряженный пистолет и надеяться, что он не выстрелит в тебя. Увы, в нашем мире это роскошь.
Зверь
Кто уверен в том, что возбуждение и страх не имеют между собой ничего общего – заблуждается. Страх выкручивает вентиль эмоций на максимум и заставляет нервы искрить, как оголенные провода под водой. Именно в такие моменты мозг способен влюбить жертву в охотника. Ничего сверхъестественного, просто так срабатывает инстинкт самосохранения.
– Алл-лла-нна, – смакую я ее имя на вкус, рассматривая сделанные утром снимки.
Вчера я весь день следил за ней – моя девочка взвинчена. Она уже чувствует опасность, не просто так она вернулась в клуб. Но на камерах меня не обнаружить, оставаться невидимым – моя суперсила, отточенная годами.
Сейчас моя девочка только начинает нервничать, думать: кто же я такой, что мне от нее нужно, опасен ли я. На самом деле она меня знает и еще не догадывается, как сильно мы похожи.
Пару лет назад – толком и не помню даты – мы получили от босса задание: убрать одного говнюка, Шона Уилсона, любителя убивать, а потом трахать еще теплых, но уже мертвых девушек. Ну, кого он трахал, нас не волновало, просто об этом его фетише мы узнали, наводя справки о нем: чем занимается, как проводит время, где чаще всего бывает. Избавиться от него захотел его бизнес-партнер, возможно, такой же некрофил, но нашему братству на это плевать. Главное, чтобы платили. Одним извращенцем меньше, одним больше…
Шон не был простой задачей, он ускользал от нас, как мокрое мыло из рук. Он психопат, а такие умеют прятаться, даже если это спины пятерых здоровенных охранников. Мы долго выслеживали его, готовились, пока не подвернулся подходящий случай. Ублюдок, как голодный пес, увязался за симпатичной блондинкой в розовом платье, запретив охране следовать за ним. Девчонку спасти не удалось, я зашел как раз в тот момент, когда он расстегивал ширинку, стоя над ее трупом. Я поморщился от омерзения. Да, я психопат, люблю чужую боль, кровь, убивать ублюдков, но чтобы трахать труп… Этот чувак просто конченый извращенец. Выпустив ему пулю в висок, я даже удовольствия не получил. Быстро вложил пушку ему в руку, сделал снимок для отчета и свалил оттуда.
Девушки с большими зелеными испуганными глазами не должно было быть в том коридоре.
Ее образ должен был растаять, стереться из памяти, как удаленный из корзины файл, но ее глаза, язык тела… Она напоминала затравленного зверька, поломанную жизнью куклу. Алана – это неумело склеенная стеклянная ваза с острыми выступами, трещинами. Тронь – и порежешь руку до крови, а кровь – мой любимый нектар. Хватило долей секунд, чтобы понять – она такая же, как и я.
Нет, я не думал о ней с того дня – в нашем мире морально искалеченных людей предостаточно, – но испытал невообразимо яркие эмоции, возбуждение, какой-то новый вкус на языке, узнав, что мой образ врезался в ее память. Черт! Словно выиграл джекпот или застрелил Дерека – он меня в последнее время сильно бесил.
Мои интересы далеки от предпочтений обычных людей, но это не означает, что я целыми днями сижу в темной комнате, завешанной плотными шторами, и точу ножи под звуки органа, чтобы ночью выйти на охоту потому, что мне по ночам не дают спать души моих жертв. Вовсе нет. Я смотрю кино, слушаю музыку, хожу в кафе и рестораны, ношу обычные вещи, покупаю продукты в супермаркете, обожаю навороченные гаджеты, трахаю симпатичных девчонок, занимаюсь спортом, шлифую колесами байка дороги тех городов, где мы останавливаемся на время. И, конечно же, я пользуюсь соцсетями, ведь всемирная паутина – наше все.
Мы с Оливером сидели в баре в Чикаго, отмечая завершение заказа. Пока Оливер клеил девчонку с розовыми волосами, я бездумно листал соцсети. Сначала я прокрутил ленту вниз, но сработал какой-то рефлекс – может, феномен двадцать пятого кадра. Вернувшись обратно, я понял, что именно меня зацепило – мое лицо. Мое лицо на обложке книги, черт возьми!
Стоило нажать на фото обложки, чтобы рассмотреть внимательнее, и я лишь убедился, что на этой гребаной книге изображен именно я. Автор – Кристаллина Вуд, и название «Мой кошмар». Совпадение? Ни черта подобного! На странице этой Кристаллины полно иллюстраций из книги, и одно подарило мне стопроцентную уверенность, что образ героя срисован именно с меня. Мое худи, маска на лице, взгляд, цвет волос. А под каруселью фоток длинный текст:
«Моя дорогая Алана! Тот пасмурный день сентября так и остался бы пустым, ничего не значащим днем, если бы не ты. Ты же помнишь, как я притащилась к тебе с огромной коробкой воздушных разноцветных пирожных, а ты еще минут двадцать возмущалась, что нам не мешало бы сбросить парочку лишних фунтов? И именно в этот день я увидела у тебя рисунки этого парня. Я не знаю, кто он, но в тот самый миг я пропала, растворилась в пространстве, ведь мой мозг со скоростью света напечатал сюжет моей будущей книги! Тот день стал отправной точкой. И вот теперь она есть, живая и осязаемая! Я держу в руках свое новое сокровище с невероятно харизматичным героем, которого смогла создать лишь благодаря тебе! Спасибо тебе большое, ты моя муза, фея, мой личный бог вдохновения! Безмерно люблю тебя и преклоняюсь перед твоим творчеством!»
Я нажал на имя «Алана», и меня тут же перебросило на страницу с названием: «Творильня Аланы Флетчер».
– Кто же ты такая, Алана? – спросил я себя.
Музыка и голоса вокруг меня перестали существовать. Я, как Алиса из «Страны чудес», провалился в глубокую бездонную яму, летел и летел вниз, изучая страницу Аланы. Я ее сразу вспомнил, но поразило меня другое – я бы даже сказал, пронзило – как она смогла воссоздать настолько точно мое лицо, волосы, телосложение, если я был в бесформенной одежде, маске и капюшоне на голове?
Между нами определенно возникла особая, незримая связь.
