Рядом никого не было. В каюте царил густой полумрак. Свет, который я оставила – не горел. Коммуникатор-браслет тоже не реагировал на команды, как если бы на борту корабля случился какой крупный сбой.
Зато лепестки входных дверей были слегка приоткрыты… и из коридора в комнату проникал алый свет аварийных ламп.
Глава 6
Я отдала голосовую команду “включить свет”… Ноль реакции. Несколько раз нажала пальцем на коммуникатор. Но он, как и всё кругом, был привязан к энергоядру корабля, с которым, очевидно, что-то случилось.
“Возможно, что-то случилось с Чезаром”, – мелькнула колкая мысль.
Жуткая картина того, что могло произойти, пронеслась перед глазами. Сердце ёкнуло.
Я выскользнула из-под одеяла тише мышки, порадовавшись, что легла спать в комбинезоне. Торопливо сунула ноги в ботинки, которые оставила у кровати. Нео-кожа обняла мои ступни.
Подойдя к приоткрытой двери, я сначала выглянула, а потом и вышла в пустой коридор, освящённый пульсирующим алым.
– Виан Чезар, – позвала я. А потом громче, смелее: – Чезар! Где вы? Вам нужна помощь?
В ответ я услышала лишь собственное эхо, отражённое от стен корабля.
Это было жутко, будто в кошмаре.
Должна ли я пойти искать Чезара?
“Да”, – решила я.
Ведь сейчас только его псионические силы поддерживают связь энергоузлов корабля. Раз случился перебой, то это может быть связано с состоянием шиарийца. Поэтому я должна поторопиться, иначе…
Что “иначе” – думать не хотелось.
Сглотнув ком в горле, я двинулась по коридору в ту сторону, откуда, как я помнила, меня принёс Чезар. К сожалению я плохо разбиралась в устройстве кораблей, и слабо представляла, где находится рубка капитана.
В голове крутились варианты.
Возможно, Чезару сейчас было очень плохо…
Возможно, он даже умирал…
Командор страдал от тяжёлой перегрузки пси-поля. Даже с заблокированными способностями я это видела – не зря всё же училась на лекаря. Пока я была испугана, детали его состояния ускользали от меня. Но сейчас я воскрешала их в памяти и складывала в медицинскую картину.
Общая утомлённость. Бледность. Напряжённость мышц.
Резкие движения и излишний контроль голоса и эмоций – значит, скорее всего головные боли. Значит, повышенное раздражение, когда за лишний шум хочется убить…
А ещё такие специфические признаки, как некоторое затемнение белка глаз, тёмные вкрапления в радужке…
Профессор Алистер гордился бы мной – даже после пыток в тюрьме наизусть помню списки признаков околокритического загрязнения пси-поля. И все они наблюдались у Чезара.
Мог ли командор переоценить свои силы? Мог не продержаться до утра? Ответ был: “Да”.
И теперь я чувствовала ответственность. Мне хотелось отплатить добром на добро. И сердце испуганно сжималось, когда я думала – что не успею. Воображение у меня работало даже слишком хорошо. Я вдруг представила, что шиарийца подкосило возле панели управления кораблём. Что он упал… возможно, ударился головой. Возможно… уже слишком поздно.
Озноб пробежал по коже.
Если так… то я останусь заперта на этом корабле, дрейфующем в космосе.
Будто в огромном карцере.
Еды хватит надолго. Как и воздуха. А вот тепло будет уходить стремительно. И свет погаснет очень скоро. Я проведу здесь ещё лет пять… в одиночестве. Темноте. И холоде.
Одна. Совсем одна.
Меня затрясло. Паника подступила к горлу, передавила удавкой.
Я сама не поняла, как вместо осторожного шага, сорвалась на бег. Мои ступни гулко одарялись о металлический пол. Красный свет аварийных ламп пульсировал с бешеной частотой, выхватывая из тьмы обрывки коридора, ситуативно обнажая обстановку, лишь усиливая подступающий ужас.
– Чезар! – крикнула я. Свернула один раз, и снова крикнула: – Чезар!
И тут где-то справа раздался далёкий, едва слышный шелест.
Я замерла. Резко развернулась на звук, вглядываясь в тёмный зев коридора, откуда он донёсся. Там было совсем темно, и даже аварийные лампы там не горели.
Похоже, мне нужно было идти именно туда.
“Это просто темнота, Селена. Темнота не кусается, если в ней нет собак”, – сказала я сама себе. Но во рту всё равно предательски пересохло. Темнота ассоциировалась у меня с тюрьмой. С карцером. С болью. Но ещё страшнее было остаться одной. Не успеть помочь!
Поэтому я пошла на звук, хоть каждый шаг и давался мне так, будто я шла по канату над бездной.
“И как я вообще могла позволить Чезару оставить решение этой проблемы до утра?!” – ругала я себя. Хотя одновременно понимала – я только-только пришла в себя, раньше попросту не могла нормально соображать. А уж про контроль силы и речи не шло.
– Виан? – шепнула я в густой мрак.
Ответом была тишина.
Красные лампы остались позади, и я продвигалась медленно. Но вскоре нащупала ногой порог, наткнулась пальцами на стальные листы двери. Они были холодными, почти ледяными. И снова мне почудился какой-то звук – прямо за ними.
Сжав дрожащие зубы, я схватилась за дверные листы – они легко поддались, разошлись в стороны. Я шагнула во мрак и холод. В нос ударил неприятный металлический запах с нотками гнилостно-сладкого и влажно-медного – наполнил лёгкие. Горло пережало от тошнотворного порыва. С трудом, но я его удержала.
Запах был мне знаком, но пока что я не понимала откуда.
Здесь было так темно, что я не видела даже собственных рук.
– Чезар? – мой голос прозвучал жалко, тоненько. Совсем испуганно.
Я была готова заплакать. Уйти. Тревога грызла сердце, будто собака кость. Но вместо того, чтобы отступить, я почему-то снова сделала шаг вперёд. И ещё один и ещё… как вдруг моя нога зацепилась за что-то, и я споткнулась. Упала, успев выставить ладони и угодила ими в нечто липкое.
И в туже секунду под потолком раздался гул. Мигнул свет. Затем снова… а потом разгорелся во всю. И я увидела… увидела, что мои руки в чём-то красном. А то, обо что я споткнулась… напоминает по форме человеческую руку.
А передо мной… если поднять взгляд – высится гора сваленных друг на друга человекоподобных кукол.
Кукол со свёрнутыми шеями. С выкрученными конечностями. И с ранами такими, будто их нанесли плетьми… Или хвостами. Кукол, одетых в форму команды космического крейсера. С пустыми застывшими глазами-стекляшками.
Кукол, которые, конечно, не были куклами.
Но разум отказался принимать такую реальность.
Я сидела на месте, а внутри всё кричало. Вопль ужаса подбирался к горлу, готовый сорваться с моих губ. Но я отчаянным волевым усилием подавила порыв, обращая его в задушенный всхлип.
Тело окатила ледяная волна первобытного страха. Пальцы словно окоченели.
Я задержала дыхание, перестав даже дышать. И в комнате стало жутко тихо, как в заброшенной могиле. Могилой она и была. А запах – этот отвратительный запах – был вонью разлагающихся тел.
Я медленно вытащила руку из липкого месива и уставилась на неё. Живот скрутило, а потом меня вырвало на пол. Желудок покинули: кофе, булочка с корицей, куриный бульон… доброта и ласковость Чезара, его протянутая рука и честность – всё то лживое-доброе, чем я так радостно наполнила себя, и что оказалось ядом.
Я тяжело задышала – через рот. Потом с натугой встала. Заставила себя встать. И пошла, как на ходулях… Заставила себя идти! Прочь! Бегом! Обратно – тем же путём – никого не встретив на пути.
Сердце едва не выпрыгивало из груди.
Дверь в мою каюту была приоткрыта, внутри горел свет. Но никого не было – слава космосу! И я сразу метнулась в душ, чтобы смыть с запах чужой смерти со своих рук и тела. Я тёрла ладони, пока они не стали такими же красными как кровь, в которой я измазалась в той страшной комнате.
В голове метались горькие режущие мысли.
Трупы! Безумие… Столько мёртвых тел. Убиты… насильственная смерть. С ними дрались псионики. Или псионик… Там ведь не шиарийцы – люди! Пытались защищаться, но… Перегоняет он корабль – как же! В чём ещё он соврал?! И что ждёт меня, когда помогу ему?! Я тоже окажусь там?
Когда я вновь упала на кровать и попыталась уснуть – то не смогла. Каждый раз, когда закрывала глаза, мне мерещилось, что матрас такой мягкий, что затягивает внутрь, как зыбучий песок. А стоит мне расслабиться, мёртвая рука обхватит мою шею и придушит, будто мышеловка – глупую мышь.
Промучавшись полчаса, я сползла на холодный пол… свернулась калачиком на стальных панелях. И мне тут же стало спокойнее. Лучше пусть сразу будет твёрдо и холодно, чем поддаться обману. Опасно привыкать к теплу. Опасно доверять чужой ласке. И тут мой взгляд упал на браслет коммуникатора. Индикатор горел зелёным. Оказывается, на нём висело сообщение.
“Всё в порядке?“ – спрашивал Чезар.
Судя по времени, он написал, когда я принимала душ. Возможно, заметил использование воды по системам корабля. Ведь если бы он узнал, что я видела в той комнате – вопрос был бы совсем иным.
Я долго смотрела на его сообщение… Так долго, что в душе успела образоваться дыра.
С третьей попытки мои мелко дрожащие пальцы набили ответ на коммуникаторе.
Лживый, как забота шиарийца:
“Всё в порядке”.
Глава 7
Чезар
Утро не было добрым…
Я шёл по кораблю в сторону каюты моей рабыни (так она числилась в документах), и едва сдерживался, чтобы не начать яростно растирать ноющие виски. Это бы всё равно ничему не помогло. Раздражение было на высшей точке. Хотелось убить кого-нибудь… например, парочку тюремщиков. Или проклятых повстанцев.
Казалось, я научился воспринимать постоянную головную боль как фон. Но за последние сутки я превысил критический уровень пси-перегрузки. Неоднократно. Обычно из настолько глубокой фазы не возвращаются… Но мне везло из раза в раз. Спасало моё специфическое пси-поле. Однако у всего был предел. Не хотелось размышлять, по какому тонкому льду я хожу, так выкладываясь в пси-диапазоне.
Но какой у меня выбор?
И теперь эта несчастная девочка Селена – моя единственная надежда. Даже если она снизит уровень головных болей с критического до “выше среднего” – я уже буду счастлив.
А значит – мне нужно постараться… и не пугать хорошенькую земляночку, на долю которой и без того выпало немало испытаний.
Сейчас нужно найти силы на дружескую беседу. Предложить ей совместный завтрак. И стоически перетерпеть запах кофе, который по неизвестной причине так любят земляне.
С этими “позитивными” мыслями я подошёл к каюте Селены. Послал мягкий пси-сигнал, чтобы разблокировать дверь.
Можно было и вручную, но…
Такое мелкое пси-воздействие было тестом: насколько плохи мои дела? И я понял – дела идут безобразно – когда в ответ на плёвое пси-усилие получил острую отдачу, словно в голове провернули раскалённый прут.
Проклятье…
Надо побыстрее налаживать контакт.
Отвечать мягко и сдержанно на её вопросы.
Быть милым, что, кстати, не является сильной стороной шиарийцев. В целом у нас поменьше эмоциональный спектр. У людей, я слышал, даже есть убеждения, будто мы ненавидим их расу. Но правда в том – что мы ко всем относимся одинаково. Одинаково агрессивно. В нас сильна “звериная суть”. Мы хищники. Мы – альфа раса. Такова наша природа. Есть ближний круг – своя планета, своя раса, а есть все остальные – потенциальные враги. Исключение изредка составляют хорошенькие земляночки или атлантианки. Из-за совместимости репродуктивных систем и возможности зачать сильное совместное потомство.
Но… к чему вообще эти мысли? Совершенно не о том думаю! Но с тех пор как я взял Селену на руки… да нет – с тех пор, как впервые увидел её, меня нет-нет да и сносит мыслями в эту сторону.
Возможно, она мне потенциально подходит.
А возможно – просто мозги кипят от перегрузки.
В любом случае – это необходимо прекращать. Сейчас самый неподходящий момент для подобного.
Кстати, по результатам томографии, что я вчера успел заказать во время восстановления Селены в капсуле – сросшихся переломов – полно?. А вот следы половых преступлений – отсутствуют. Ну хоть какие-то хорошие новости. Но с тем, что девочка невинна – тоже надо считаться. Быть обходительнее, чем принято у моей расы. Уменьшить тактильный контакт. Хотя бы попытаться.
Я чуть было с ноги не вошёл в её каюту. Но вспомнил вдруг, как это принято у людей. И сделал странное: отрывисто постучал в стальные лепестки трижды.
– Виан?.. – голос Селены из-за дверей прозвучал испуганно. Мне даже почудилось, что в нём звенят панические нотки. А ещё – что звук идёт откуда-то с уровня пола, даже не с высоты кровати. Как если бы Селена улеглась на пол. Может, ей стало плохо?!
Игнорируя головную боль, послал пси-команду дверям раскрыться. Так быстрее.
Кажется, моя вежливость на этом была исчерпана.
