Дни шли за днями: большую часть времени я просто валялся в каюте. Периодически спускался в трюм, чтобы пообщаться с конюхами и пастухами. Не знаю как они переносили этот смрад, но для меня получасовое пребывание в трюме было равнозначно смерти.
На двенадцатый день плавания стало заметно теплее: выйдя утром на палубу я не стал ежиться от холода. А спустя пару минут услышал радостные возгласы:
– Солнце, солнце,– услышав заветное слово, поднял голову, вглядываясь в небо. На востоке, сквозь пелену облаков, проглядывалось очертание небесного светила. Нет, самого солнца не было видно, но светлый обод звезды можно было разглядеть на небосклоне. Услышав возгласы на палубу выскочили Ната и Труди, озираясь в поисках светила.
– Где оно? – я показал рукой на восток, где бледное диск светила давал надежду на лучшее. Пользуясь ориентиром в виде силуэта солнца, Тиландер колдовал с секстаном, пытаясь определить наше местонахождение.
– Макс, нам надо приблизиться к берегу, чтобы не пропустить Гвинейский залив. Мои расчеты приблизительны, но мы должны находиться вблизи экватора,– американец вглядывался в силуэт солнца, переводя взгляд на показания своего сектанта.
– Мы не уйдем с благоприятного для нас течения, если будем плыть близко к берегу?
– Уйдем, но если мои расчеты верны, нам все равно придется меня курс на юго-восток,– Тиландер еще раз проверил свой прибор,– мы примерно между десятью и пятью градусами северной широты, а это значит, что надо менять курс.
– Герман, я всецело доверяюсь твоему чутью и расчетам, делай как считаешь нужным.
Получив одобрение, Тиландер приказал поднять новый курс на сигнальном фале: «Катти Сарк», повинуясь рулевому колесу стала забирать влево. Кончик бушприта теперь указывал прямо на бледный силуэт небесного светила. Следующие в кильватере суда повторили маневр, встреченный на всех кораблях оглушительными криками.
– Долго нам еще плыть? – Ната не скрывала нетерпения.
– Думаю неделю или чуть больше,– Тиландер кивнул, подтверждая мой ответ. И все-таки американец был гением в мореходном деле: спустя три часа плавания по новому маршруту, с «вороньего гнезда» раздался крик:
– Земля, земля!
Пасмурный воздух словно немного сгустился, а спустя пару минут я и сам увидел темнеющие очертания земли.
По сигнальному фалу пополз новый курс и «Катти Сарк» сделала правый поворот, меняя направление к югу.
– Еще не дошли до Залива,– пояснил свои действия Тиландер, словно оправдываясь.
– Это лучше, чем бы прошли – пришлось возвращаться назад и искать береговую линию,– успокоил капитана. Изменение курса на паруснике встретили со вздохом разочарования, словно мы были у цели и снова стали отдаляться. Ночь шли на малом ходу, практически убрав все паруса: Тиландер не хотел уходить на юг слишком далеко и оказался прав. Ближе к обеду, земля по левому борту пропала – мы дошли до начала огромного Гвинейского залива.
Повторное изменение курса на восток на паруснике встретили уже не так радостно. Шел тринадцатый день после отплытия с Лансерота, люди банально устали. Для моих Русов ничего не стоило пройти несколько десятков километров по суше, но на море они были беспомощны.
– Герман, пристанем к берегу, дадим людям день-два отдыха. Пополним запасы питьевой воды, дров, сена. Да и охота не помешает, свежатинка куда лучше окороков и солонины.
Только спустя час показалась удобная бухточка, где мог уместиться весь наш караван судов. Промеряя глубину, «Катти Сарк» осторожно вошел в бухту и стал на якорь в пятидесяти метрах от цветущего зеленью берега. «Русь», благодаря малой осадке, смогла подойти на метров тридцать. Остальные корабли расположились между нами и пароходом: заскрипели тали, спуская шлюпки на воду. По уже устоявшейся традиции, первыми на берег высадились Бер, Мал и Санчо с двумя десятками вооруженных воинов.
Растительность в этой бухте подходила почти до самой береговой линии: вторая партия Русов моментально принялась за дело, срубая деревца и пальмы, освобождая место для временных жилищ. Целая туча птиц взлетела из чащи, потревоженная нашими действиями. Да и весь этот лес, казавшийся непроходимой чащей был полон звуков: хихиканье, рычание, пронзительные визги были слышны даже на паруснике.
– Не ходите дети в Африку гулять,– вслух продекламировал детский стишок, вызывав улыбку у Наты. Животных решили не выводить на берег – сплошной лес таил в себе слишком много неизвестного, да и места для выгула не было. Это была не саванна, а скорее непролазные джунгли, где трава росла лишь местами. Почва была преимущественно желто-красного цвета, больше похожая на полупустынную.
К моменту нашей выгрузки, Русы успели освободить от растительности обширный участок береговой линии. Срубленные деревья сложили таким образом, что они создавали естественную преграду между нами и топическими джунглями. Первая партия охотников во главе с Бером и Урром углубилась в джунгли. Перед их отходом я строго предупредил насчет змей, эти твари меня всегда напрягали.
С учетом того, что мы все еще находились в северной широте, а уже был месяц ноябрь, было довольно тепло, хотя по логике вещей в этих широтах мы должны были изнемогать от жары. Похолодание сказалось даже у экватора, пусть и не так катастрофично как в Макселе.
Охотники вернулись до темноты, добыв четырех антилоп с мощными рогами. К их приходу часть Русов уже наловила рыбы из океана – бухта буквально кишела рыбой. Костры по всей береговой линии, запах мяса животных и рыб наполнили бухту невиданными доселе звуками и запахами: даже темный лес казалось смолк, испуганный нашим нашествием.
– А здесь хорошо, тепло,– подал голос Богдан. Он жарил рыбку на прутике, стараясь не пережечь. – От этого корабля мне тошно как в аду,– было удивительно слышать такое от этого великана. Но признаюсь честно, впервые с момента «вечной зимы» я сам чувствовал успокоение, словно впереди забрезжил свет, дававший надежду на лучшее будущее.
Глава 6. Новый дом
Отдых в бухте африканского континента затянулся на два дня, меня уговорила Ната, высказывая пожелания людей. За это время Русы обследовали прилегающие окрестности и остались довольны увиденным. Полоса леса вдоль берега оказалась неширокой, порядка полукилометра за которой открывался вид на классическую саванну, изобилующую несметными стадами животных. Даже мне, знакомому по телепередачам с богатством животного мира Африки, стало не по себе при виде бесчисленных стад антилоп, буйволов и прочих летающих и бегающих представителей фауны.
Пока охотники увлекались охотой, конюхи и пастухи накосили травы, достигающей высоты человеческого роста. Не обошлось и без трагедии – прайд львов, посчитав, что люди вторглись на их территорию, убил одного пастуха и серьезно ранил еще двоих косарей. Это напомнило мне насколько опасным континентом является Африка. С хищными кошками, медведями и волками мы сталкивались и прежде, но в Европе их количество было не столь пугающим. По словам пастухов в прайде, чьей жертвой они стали, насчитывалось около двух десятков львиц, не считая львят. После трагического случая, заготовка фуража для скотины проходила только под охраной воинов, вооруженных ружьями.
Ни охотники, углублявшиеся вглубь материка на несколько километров, ни пастухи не увидели следов присутствия человека. Возможно, это было связано с тем, что примерно в пяти километрах от береговой линии тянулась цепь болот, поросших высокой травой, и аборигены избегали этих гиблых мест. Даже с учетом несчастного случая, увиденное вдохновило Русов: эти места были несравненно богаче окрестностей Макселя, Берлина или Мехика.
Солнечный диск больше не показывался. Но его присутствие на небосклоне угадывалось по бледно-желтой окраске части небосвода. После двухдневного отдыха наш караван кораблей взял курс на восток, продвигаясь вдоль береговой линии. Тиландер вел «переселенцев» не теряя из вида береговой линии, но слишком на отдалении, чтобы можно было разглядеть сам берег. Дважды за неделю продвижения на восток угадывалось нахождение человека разумного на земле по дымам от костров, но наш пункт назначения лежал дальше.
– Завтра пойдем вблизи берега,– сообщил капитан за ужином,– думаю мы совсем близко от места назначения. Его слова Труди и Ната встретили радостными аплодисментами, длительное нахождение на море стало утомлять даже их.
– Не опасно, ты же говорил про рифы,– напомнил Тиландеру его опасения.
– Есть риск, Макс, но при такой видимости боюсь пропустить дельту Вольты,– американец вгрызся в сочный кусок антилопы с последней охоты. – Кроме того, я перейду на «Русь», у него самая малая осадка и буду постоянно делать промеры, чтобы корабли не сели на мель или не наткнулись на рифы.
Пока мы с ним заканчивали ужин, мои жены уже начали строить планы насчет обустройства на месте. Ревность Наты к Труди и Кингу угасла настолько, что моя русская жена непременно хотела, чтобы все мы жили под одной крышей. Труди довольно сносно говорила на русском и ей идея пришлась по душе. Раньше она чувствовала некоторую неприязнь со стороны Наты и это выливалось в напряжение между ними. Она бесспорно признавала лидерство Наты и довольствовалась второстепенной ролью.
Утром, следую плану Тиландера, приблизились к берегу до двухсот метров и американец перешел на «Русь». Чадя своей единственной трубой пароходик возглавил движение. Часы шли за часами, но кроме обычной береговой линии никакого намека на дельту реки не было. Первое ответвление Вольты матросы заметили после полудня, а спустя еще десять минут «Русь» застопорила ход, подняв сигнал «Лечь в дрейф».
По левому борту открывалась широкая водная гладь: сила течения медленно относила корабли в открытый океан. «Русь» сделав левый поворот, малым ходом направилась в реку, подняв сигнал, чтобы мы по-прежнему находись в дрейфе. Очертания парохода становились все размытее и через минут пять его поглотил белесый туман. Все обитатели «Катти Сарк», проявляя нетерпение оживленно разговаривали и жестикулировали, всматриваясь по направлению исчезнувшего парохода.
Ждать пришлось недолго, примерно минут двадцать спустя «Русь» вынырнула из молочного взвеси, огласив окрестности гудком. Тиландер подвел пароход почти вплотную к паруснику, чтобы прокричать:
– Остров нашел, глубина достаточная, чтобы мы могли без боязни дойти до него.
Его слова услышали на «Катти Сарк», встреченные громкими овациями и криками радости. С «Руси» спустили шлюпку, и через пару минут американец присоединился ко мне на мостике.
– Командуй адмирал,– улыбнувшись на мой приказ, американец отдал приказ и матросы забегали, поднимая паруса. « Катти Сарк» словно нехотя начал движение в сторону реки, преодолевая течение. Захлопали паруса, ловя ветер и парусник плавно понес нас к нашему новому дому. Повторяя наш маневр, продублированный сигнальными флажками, в кильватер встроился «Зерг» и остальные корабли.
Остров, поросший кустарником и деревьями причудливой формы, показался через десять минут. Парусник продолжил движение, оставляя кусок суши по правому борту. Удобное место для стоянки нашлось почти сразу: воды реки вымыли большой участок береговой линии острова, образовав бухту примерно в сто метров в длину.
– Здесь глубина достаточная,– ответил Тиландер на мой немой вопрос,– сделаем причал и все наши корабли смогут стоять на рейде.
«Катти Сарк» бросил якорь в десяти метрах от берега. «Русь» смогла подойти почти вплотную к берегу за счет малой осадки. Остальные суда заякорились чуть ниже по течению, примерно на том же расстоянии что и наш парусник.
– Макс Са должен первым ступить на новую землю, – Тиландер придержал Бера за руку, готового выпрыгнуть на берег из шлюпки. Если построить причал, процесс посадки и высадки на корабли станет рутинным, а так приходилось спускать шлюпку. Десять метров пустяковое расстояние если бы не крокодилы – я с палубы парусника насчитал порядка двадцати на берегу. Часть из них торопливо соскользнула в воду при нашем появление, но несколько крупных экземпляров угрожающе раскрывала зубастые пасти, поигрывая мощными хвостами.
Шлюпка ткнулась в берег левее рептилий: Бер выпрыгнул следом за мной, страхуя меня от возможной опасности. Земля в этом месте была лишена растительности – животы крокодилов отполировали место высадки. Наше появление на берегу рептилии не выдержали – плюхнувшись в воду они без боя отдали территорию.
– Берегитесь змей, в этих местах они крайне опасные и ядовитые,– высаживаясь воины охватывали место высадки полукругом, расширяя плацдарм. Сам остров был практически ровным, высота над уровнем реки не превышала метра. Кустарники и деревья с висячими корнями росли только по периметру границы воды и суши. Вся внутренняя часть представляла собой практически идеально ровную поверхность, поросшую густой травой по пояс.
Отпугивая крокодилов ниже по течению, Русы обезопасили плацдарм примерно метров в двести по берегу. Получив сигнал к высадке, остальные корабли приступили к делу. Санчо проявлял полное спокойствие, с сожалением проводя крокодилов. Сопровождаемый им и Бером я дошел до противоположного берега острова, насчитав триста двадцать два шага. Даже при плохой видимости с правой стороны острова был виден противоположный берег реки. Видимо остров находился не в центре русла, а был смещен вправо, потому что с места высадки левый берег реки не просматривался.
– Баск, надо измерить длину острова, возьми с собой пару человек, поднимись вверх и посчитай.
– Я пойду с ним, разомну ходули,– старший Лутов основательно топнул ногой, радуясь твердой земле под ногами.
Пока я измерял ширину острова, высадившиеся Русы время даром не теряли: рубили кустарник, мешавший высадке, даже успели разложить пару костров. Шум, крики и оживление царили среди людей, чье путешествие подошло к концу. Надо было позаботиться о животных – с кораблей неслось ржанье, блеянье и прочие звуки животных, почуявших землю. Предстояло несколько крайне трудных дней – высадка животных, обустройства жилищ, организация постов. Даже нахождение на острове нельзя считать полной изолированностью. Неизвестно какие племена обитают по соседству, их уровень развития и враждебность. Кроме того, сами по себе крокодилы представляли опасность для людей и животных.
Когда Ната и Труди с сыновьями ступили на берег, то уже мой шатер – жилище был установлен и четверо воинов под руководством Лутова среднего выстроились в охране. Я изначально не планировал какой-то схемы поселения, учитывая, что все это временное. И уже спустя два часа вдоль берга высадки хаотически начали возникать хижины и шатры Русов. Шатров на всех не хватало, хотя их производство неплохо было налажено в Макселе.
Баск и Богдан вернулись после измерения длины острова. Я не просто так выбрал Баска, считать он умел, да и интеллект был выше среднего.
– Макс Са в самой длинном месте получилось пять тысяч двести три шага, – доложил Баск под хмыканье Богдана. Лутов был на голову выше и его цифры были поскромнее: четыре тысячи восемьсот сорок пять шагов. Путем нехитрого перемножения на средний шаг обоих замерщиков получил, что средняя длина острова в районе трех с половиной километров. Территория была вполне достаточная для размещения тысячи человек и даже части скота. Но даже такая густая растительность едва ли смогла бы обеспечить всем необходимым всю нашу живность. А кроме того, у нас был солидный запас семян пшеницы, ячменя, картофеля, бобов и еще многого другого, чтоб требовалось культивировать для обеспечения полноценного питания. На картах Мольтке, доставшихся ему от предков Дойчей, островов в дельте Вольты было несколько. Обследованием других островов и самой дельты планировал заняться завтра – светло-желтое пятно небесного светила, пробивавшегося сквозь плотный белесый воздух, склонилось к западу, обещая скорую ночь.
Наши животные, попав на твердую землю, огласили окрестности довольным хрюканьем, блеяньем и ржанием. Так как мы основали свое поселение у самого основания острова в сторону океана, распорядился чтобы животных отогнали выше. Выше по точению берега были более обрывистые, течение там было чуть быстрее. Все эти факторы должны были в какой-то мере обезопасить животных от крокодилов, избравших отмель бухты местом своей лежки. Крокодилы, недовольные нашим вторжением, пару раз пытались вернуться, но выстрелы и удары копиями заставили их ретироваться.
С утра назначил две экспедиции: сухопутную воль береговой линии всего острова и речную, чтобы найти соседние острова и обследовать их. Один из островов планировать полностью отдать под сельское хозяйство, чтобы, не теряя времени посеять все злаки и овощи. После годичного хранения в условиях низких температур в Макселе, меня беспокоила их всхожесть. Земля на нашем остове была благодатная, Русы буквально растирали ее в руках, радуясь ее свойствам.
Уже когда стемнело, один за другим в моем шатре появлялись с докладами мои люди. Бер доложил, что выставлены посты и разложены костры по периметру поселения. Ширс, старший над пастухами и конюхами обрадовал, что им удалось найти на сотрове место, где с трех сторон кустарник образовывал непроходимый загон. Туда и загнали животных до утра, обеспечив охрану пастухам. Тиландер самолично проверил все суда на предмет прочности якорения, обозначил дежурные вахты матросов и провел инструктаж с капитанами насчет причала для кораблей. Причал решили делать по типу волнорезов – для каждого корабля свой. От идеи сделать его на современный манер по типу набережной отказались, вследствии трудоемкости и недостаточности строительного материала. Деревьев на острове росло немного, преимущество у береговой линии, да и стройматериал из причудливо скрученных стволов должен был получиться неважнецкий. А вот воздушные висячие корни как нельзя лучше подходили для строительства скелета хижины.
По всему берегу несся запах еды, горели костры, везде слышалась радостная человеческая речь. Люди, воодушевлённые окончанием путешествия, радостно отмечали это событие. По пьяным выкрикам можно было понять, что многие успели приложиться к пиву и вину. Вино в Макселе изготавливать начали «христоверы», появившиеся во время моего отсутствия. Они даже пошли дальше, делая самогон, но этот напиток я не одобрял. С моего возвращения изготовление и употребление самогона было взято на контроль. Тем не менее, находились смельчаки, которые этим делом грешили, несмотря на наказание. Но сегодня, я не хотел никого наказывать – переходя от одного костра к другому, охотно подсаживался к трапезничающим, даже позволил себе выпить пару раз этого пойла. Бер скурупулезно отмечал кто и где сегодня пил – в его действиях я не сомневался. Завтра или послезавтра, он со своими людьми проведет рейды, чтобы пьянство не стало нормой жизни для Русов. Если я только притрагивался к еде, то Санчо у каждого костра умудрялся поглотить лучший кусок еды. К концу нашего обхода его живот выпирал как пивной бочонок, а его громкое рыгание вызывало крики ночных птиц, гнездившихся на острове.
Скученность на кораблях и долгое путешествие дало свои ожидаемые результаты: высадившись на берег, Русы практически образовали четыре ядра вокруг своих капитанов. Это даже несколько облегчало мне задачу, на время нашего нахождения в Африке, можно было не пытаться заново внедрять новую систему. Просто дать некоторые полномочия капитанам, чтобы именно они в большей части отвечали за жизнь и безопасность поселенцев.
Вместе с Бером и Санчо мы уже возвращались в шатер, когда неандерталец внезапно остановился как вкопанный, слегка наклонив голову словно вслушиваясь.
– Макш, люди,– коротко обронил Санчо, я не успел подготовиться как голову пронзила боль. Мимолетная картина, созданная телепатией Санчо, была удивительно четкая. Я увидел как из кустов у берега реки по правую сторону от нашего острова, трое нагих черных воина внимательно всматриваются в остров. Не знаю видели они наши костры или нет, мы их разожгли по левой стороне, но крики и запахи до них должны были долетать.
Воинов было трое, в руках они держали по несколько копий. Это продержалось недолго – еще раз кинув взгляд в сторону острова, могучий воин с желтой полосой краски поперек лица, бесшумно отступил назад. Двое его спутников последовали за ним в темень и картина оборвалась.
– Макс Са? – Бер подскочил ко мне и удержал меня, едва не рухнувшего на землю. В последнее время телепатические сеансы, особенно без подготовки, отзывались дикой болью в голове.
– Макш,– Санчо виновато втянул голову в плечи. Он помнил мои предупреждения, чтобы внезапно не говорил со мной образом мыслей. Но Санчо дикарь, даже несмотря на годы проведенные со мной, его мозг неспособен перестроиться и он ведет себя как ему и положено.
– Все нормально,– я отстранился от Бера,– на той стороне реки были воины, могучие, у одного из них была желтая полоса на лице,– провел пальцем, показывая Беру как именно было размалевано лицо дикаря. Мне показалось, что мой приемный сын вздрогнул, даже более того, я вроде увидел испуг на его лице. Хотя в ночном свете это могла быть игра отблесков пламени ближайшего к нам костра.
– Нам никто не страшен, нет воинов сильнее Русов,– Бер говорил ровно, но еле заметное напряжение сквозило в его голосе. Мой незаданный вопрос застыл, прерванный отчаянным женским криком и всплесками воды. Рванув к воде, при слабом отражении пламени костра успел увидеть как забурлила воды примерно в двух метрах от берега, а секунду три спустя всплеск повторился но уже вне видимости с берега.
– Макс Са,– Бер держал за шею молодого воина, выставленного в пост на этом участке. Тот даже не пытался сопротивляться, пока могучая рука моего приемного сына душила его смертельной схваткой.
– Отпусти его Бер. Что случилось? – обратился я к воину.
Из его сбивчивой речи получалась нерадостная картина. Хонк, так звали парня, был выставлен в пост. Его жена принесла ему еду и после того как он поел, она, игнорируя указания, зашла в воду по пояс, чтобы помыть чашку. Хонк лишь успел увидеть всплеск, как что-то утащило ее Пелг под воду. Несчастная только раз и успела крикнуть.
– Оставь его сегодня, он и так наказан. А утром будет искупать свою оплошность, – впервые за день испортилось настроение. Только успели высадиться, а первая жертва уже есть. А сколько их еще будет – мои Русы хоть и прогрессировали, но в глубине души оставались дикарями и детьми природы. А тут еще и этот воин с желтой полосой на лице и странная реакция Бера. Надо будет немного потрясти сына, чтобы понять, что его так испугало. То, что это был испуг, я не сомневался и это было впервые на моей памяти, чтобы бесстрашный Бер был встревожен, если не сказать что напуган.
Глава 7. Схапити
Ночь прошла без происшествий, если не считать того, что громко кричали ночные птицы да изредка доносился львиный рык. Случившееся ночью меня немного шокировало – я всегда считал, что крокодилы ночью не охотятся. Для этих рептилий важны солнечные лучи, будучи хладнокровными, они при низких температурах цепенеют и становятся малоподвижными и вялыми. С другой стороны, не было никаких доказательств, что ночное нападение было произведено крокодилом. Это вполне мог быть бегемот, ночная жизнь которых весьма активна.
В любом случае, происшествие заставило задуматься, что остров посреди реки недостаточная защита. На утреннем совете было решено обустроить вал прямо по береговой линии, чтобы затруднить нападение животных из воды. С учетом количества рабочих рук, задача была несложной, тем более что обезопасить планировалось только места возле поселений. Там же на совете я решил не делать одного крупного поселения, а расположить четыре небольших лагеря по периметру острова. Наш, уже разбитый лагерь, автоматически становился основным, расположенным у нижнего конца острова. На дальнем верхнем конце острова располагался лагерь пастухов и конюхов, там же и содержался скот. Два других лагеря располагались выше по течению по правому и левому берегу острова, практически в пределах видимости друг друга. Ответственным за верхний лагерь был назначен Мольтке, Баск управлял левым лагерем, а капитану «Зерга» Балту достался лагерь по правой стороне острова.
С Балтом я отправил лучших боеспособных воинов, именно с этой стороны по моему мнению, нам могла угрожать опасность. Пока руководители поселений занимались обустройством своих подопечных, было решено провести водную разведку на «Руси». Оставив Мала за старшего в главном лагере, вместе с Тиландером, Санчо, Бером и Урром взошли на пароход. Десять лучших людей Бера составили нашу охрану. Капитан «Руси» без споров уступил место Тиландеру на мостике, авторитет американца был непререкаем. На пароходе еще оставался запас дров, но топоры и двуручные пилы были в наличии для пополнения запаса при удобном случае.
«Русь» малым ходом пошла вверх по течению, сопротивление воды немного возросло, когда мы достигли верхней границы острова. И минуту спустя стала ясна причина этого – ширина Вольты в этом месте была меньше, удалось даже разглядеть очертания левого от нас берега. Я всегда путался в морской терминологии, стороны реки определял относительно положения своего тела. Но моряки берега определяют по течению, таким образом левый от нас берег в реальности считается правым. Первое время Тиландер поправлял меня, а потом забил. Поэтому в разговоре приходилось уточнять какой именно берег, как он определяется – по течению или по положению собственного тела.
Второй остров оказался выше по течению в ста метрах от верхушки нашего основного. Почти параллельно ему располагался еще один остров, размером поменьше, лишенный кустарников и деревьев. Еще вчера обратил внимание на то, что змей мы не встретили. Вновь открытые острова совсем немного выдавались над водой, не исключено, что в сезон дождей большая их часть окажется под водами реки. Оба острова значительно уступали нашему основному в размерах.
Высадившись на тот, что покрупнее, я остался доволен: земля была мягкая, жирная.
– Эти острова образовались из наносного ила,– подтвердил мои догадки Тиландер, разминавший в руке горсть земли.
– Значит урожай будет хороший, – я отряхнул руки. Жаль нельзя оценить всю картину целиком, пыль в атмосфера мешала этим насладиться, ограничивая видимость парой сотен метров. Дальше все начинало сливаться в серую массу, проклятый вулкан основательно подпортил нам жизнь.
– Боюсь, в сезон дождей острова могут заливать водой,– высказал опасение американец, тщетно пытавшийся найти признаки уровня воды у берега. – Я не вижу здесь следов устоявшегося уровня.
– Поступим как древние египтяне, будем регулировать уровень,– мое внимание привлек Санчо, разрывший какой-то клубень и потрясающий им с победным видом.
– Что это?
– Ялт(еда),– неандерталец очистил клубень, похожий на деформированную морковь и с хрустом откусил. Его лицо выражало удовольствие, надкусанный клубень буквально сочился прозрачной жидкостью. Мне не приходилось видеть такого обовща или клубня, но инстинктам Санчо я доверял. Взяв протянутый мне клубень, откусил небольшой кусочек. Первое, что пришло в голову было «сахарная свекла» – вкус был сладковатый, невероятно сочный. Но сладость ушла, оставив во рту еле уловимое жжение. Самое интересное, что пропало желание пить, словно выпил стакан холодной воды.
– Ха?( ну как),– звучало в вопросе Санчо.
– Ха!(отлично),– уверенно ответил сыну, чьи таланты не переставали меня удивлять. Но Тиландеру было не до кулинарных изысков, его донимал вопрос, высказанный, едва он получил свое внимание.
– Макс, а как древние египтяне регулировали воды Нила?
– Расширяли русло рытьем отводных каналов,– ответил машинально, вспомнив одну из увиденных передач. Видя, что Тиландер смотрит с круглыми от непонимания глазами, пояснил:
– Мы выше наших островов, сроем участки берега, чтобы образовалось дополнительное русло. Излишки воды будут переливаться и растекаться, расширяя дельту. Порох у нас есть, рабочих рук хватает, проблемы особой не вижу. Сейчас нам пора на пароход, нужно обследовать оба берега реки и определить примерную ширину русла.
Пока мы говорили, Санчо откопал еще с десяток клубней и заурчал от удовольствия. Если эти клубни не только охлаждают, но и дают пищу, стоило подумать о них как о дополнительном источнике пищи. В таком случае, сажать наши сельскохозяйственные культуры лучше на соседнем острове, а этот превратить в поле для клубней. Оставалось только понять как именно размножать этот необычный продукт названия которого никто не знал.
Обследование обоих берегов прошло без происшествий: если люди здесь и бывали, то не оставили следов. Ширина русла достигала примерно пятьсот метров, задача сброса излишков воды теперь мне показалась куда труднее. Я не предполагал, что река настолько полноводная и широкая. На картах Дойчей ее ширина не превышала и двухсот метров. Нам удалось найти еще один остров, расположенный примерно в километре вверх по течению. Но из-за его отдаления, в данный момент он пока не представлял для нас интереса.
Пока «Русь» пыхтела вниз по течению, прикидывал в голове плюсы и минусы места нашего поселения. Температура была удовлетворительной, учитывая, что был конец ноября, было комфортно и тепло в рубахе. Ранним утром и ночью слегка было прохладно, возможно температура еще чуть упадет, но все равно не требовалось кутаться в шкуры и поддерживать огонь круглые сутки. В конце концов, это не изнеженные люди двадцать первого века, а настоящие дети природы.
Размер острова и наши ресурсы вполне удовлетворяли нашим запросам. Чтобы безбедно прожить здесь пару лет. Тем более, что сама река кишела рыбой, а слева и справа от нашего острова лежали земли, на которых паслись огромные стада животных. Для постоянного проживания из поколения в поколения остров не годился – был маловат и практически лишен леса. Я очень надеялся, что здесь придется провести всего год или два. Если вулканическая зима затянется на несколько лет, был риск потерять тех, кто остался в Макселе и других городах.
Ледниковых периодов в истории планеты было немало, но древние люди выжили. Мои опасения больше были связаны со страхом потерять те овощи и злаки, что нам удалось культивировать. Именно это и послужило главной причиной переселения к экватору.
Я уже собирался отдать команду возвращаться на пароход, когда Бер и Санчо одновременно подняли руки, привлекая внимание.
– Что там? – шепотом спросил у Санчо, готовясь к головной боли. В этот раз было все терпимо, картина была довольно отчетливая: молодой чернокожий подросток явно спасался от врагов или от погони. И самое интересное было в том, что бежал он к реке, явно в нашем направлении. Мы были на правом берегу, если исходить от течения воды. А ночные наблюдатели с желтой краской на лице находились на противоположном. Их следов мы не нашли, хотя спускались на пароходе почти до самого океана.
– Взять его живым,– не успели слова слететь с моих уст как Бер ящерицей скользнул в густой кустарник. Трое воинов последовали за ним, остальные заняли оборонительную позицию вокруг нас.
– Га( опасности нет),– отозвался Санчо на мой взгляд, рассматривая черные ягоды на одном из кустарнике. Ягоды были некрупные, напоминали бруснику иссиня-черного цвета. Понюхав, неандерталец потерял к ним интерес, однозначно решив не использовать их в рационе.
