Глава 3
Но в то же время с ясностью понимаю, что не могу даже представить, что Анри снова прикоснется ко мне. Его руки, его губы, которые целовали другую женщину. Мне все это отвратительно! Я не смогу простить!
Захожу в наш дом, который кажется мне теперь чужим. Снова подступают слезы. Анри купил этот дом для меня, несмотря на возражения матери. Я обставляла его с любовью. Вложила частичку души.
Я не могу здесь оставаться. Эта мысль рождается в голове и захватывает меня целиком.
Я не смогу сейчас пытаться наладить отношения с мужем. Мне необходима передышка!
Но как уехать?
Если Анри только заподозрит, что я беременна, точно не отпустит.
Лгать мне претит, но похоже, нет другого выхода.
Растерянно стою посреди нашей супружеской спальни. Что ждет меня в России?
Разрушенные отношения с родителями. Отец до сих пор считает меня предательницей. Он мечтал, чтобы я вышла замуж за его делового партнёра. Удачная партия. Всё было просчитано, все шло по плану, и тут я заявила, что влюбилась во французского аристократа. Пусть и с русскими корнями. Каролина, например, предпочитает жить в Санкт-Петербурге большую часть времени. Как и старший брат мужа, Габриэль. У него бизнес в России. Так что даже уехав из Франции, я не смогу полностью вздохнуть с облегчением. С Габриэлем мы виделись всего несколько раз, и каждая из этих встреч – неприятное воспоминание. Я очень не понравилась старшему брату мужа. Буквально до открытой неприязни.
Я очень истосковалась по дому! Там моя подруга, Марианна. Мы очень поддерживали друг друга, вместе создали коллекцию одежды. Вот только я не хочу причинять ей неудобства. Она сама прошла через тяжелые испытания, и взваливать на нее свои проблемы… Нет, ни за что. У нее все наладилось с мужем, очаровательная маленькая дочка. Не стану грузить ее собственными трудностями.
Моя мама… Она может и помогла бы мне, но безоговорочно слушается отца. Даже побаивается его.
Она только однажды написала мне короткое сообщение:
“Ты сделала выбор, Кира. Мы не вмешиваемся.”
Сейчас, оказавшись в точке, где все рушится, я отчетливо понимаю: бежать некуда. Магазины, бизнес – все оформлено на Симона.
С собой я могу увезти лишь только свой талант, опыт и стальные нервы, которые я прятала за улыбкой годами.
И своего ребенка.
Это пока еще только мечты. Но очень скоро у меня не останется выбора. Грудь сжимало от боли, отвращения, обиды.
Телефон завибрировал. Сообщение от мужа:
“Куда ты подевалась, Кира?! Что за игры”
Телефонный звонок. Сбрасываю. Не могу сейчас говорить с ним.
Отправляюсь под душ, в попытке смыть с себя грязь этого вечера. Почему изменил Анри, а чувство испачканности – у меня? Это несправедливо!
Не знаю сколько провожу времени в ванной. Снова и снова тру свое тело жесткой мочалкой, пока кожа не начинает болеть. Выхожу, завернувшись в полотенце.
И застываю испуганно, потому что Анри – в нашей спальне. Сидит в кресле с бокалом в руке.
– Ты меня напугал! – вздрагиваю.
– А ты – взбесила меня сегодня. Что за игры, Кира? Почему ты уехала с вечеринки, ничего мне не сказав? Я даже не успел представить тебя своему новому деловому партнеру! Что за поведение?! – жестким голосом отчитывает меня муж.
Смотрю на него, поражаясь такой наглости! Внутри поднимается такая мощная волна возмущения и обиды! Как он вообще смеет так вести себя? Есть ли хоть крупицы совести, зачатки хотя бы? Похоже, что нет! Я давно поняла, что муж – самовлюбленный эгоист! Но не до такой же степени! Я не позволю вытирать о себя ноги! Если он думает, что будет спать с кем пожелает, а я – прощать и молчать, то он точно ошибается!
– Может ты меня не успел увидеть на вечеринке, – произношу глухо. Зато я тебя видела. Ты был очень занят какой-то шлюхой. Не хотела вам мешать.
Цежу эти слова ядовито. После них хочется прополоскать рот. Симон резко поднимается с кресла и подходит ко мне.
От него веет опасностью. Я знаю, что Анри не сдержан. Может схватить больно. Изредка от его хватки на моих руках и теле оставались синяки.
Волоски на руках становятся дыбом. Мне не по себе. Анри выглядит взбешенным.
– Повтори, что ты сказала.
– У тебя нет проблем со слухом!
Симон больно хватает меня за предплечье. Так что вскрикиваю. Пытаюсь отстраниться – он лишь усиливает хватку.
– Не трогай меня, мерзавец! Предатель! Ненавижу тебя! – прорывается наружу все что чувствую. – Нам больше не о чем разговаривать! Я подаю на развод!
Глава 4
Лицо вспыхивает от резкой пощечины. Я теряю равновесие и падаю на колени. В глазах темнеет от боли и унижения.
– Развод?! – сквозь стиснутые зубы бросает Анри. – Ты что, совсем охренела? Ты обещала любить меня всегда!
Он хватает меня за волосы, дергает так сильно, что я едва не кричу.
– Отпусти! Не трогай меня, – задыхаюсь. – Ты предал меня! Ты изменял мне!
– Я твой муж! – зло шипит Симон. – Ты должна быть мне верна, в радости и в горе!
– Я всегда была тебе верна… – я всхлипываю, почти не веря, что это происходит наяву. – Я верила тебе…
– Я тебя люблю, – шипит он и резко поднимает меня с пола, вжимая в себя.
Его любовь пахнет потом, злобой и ложью.
– Нахрен мне нужна такая любовь! – кричу я, захлебываясь слезами. – Я видела тебя! Своими глазами! С ней!
В этот момент раздается звонок. Я пытаюсь воспользоваться шансом, проскользнуть к двери, спрятаться. Я больше не чувствую себя здесь в безопасности. Я боюсь его.
Анри смотрит на экран телефона, зло поджимает губы.
– Отвали, я занят, – говорит он кому-то холодным голосом и сбрасывает вызов.
Я догадываюсь, кто это. Она. Его любовница.
– Дай мне пройти, – прошу тихо. – Между нами все кончено!
Анри бросает на меня взгляд, полный презрения и ненависти.
– Повтори, что ты сказала, – его голос опускается до ледяного шепота.
Я трясу головой. Мне страшно. Слишком страшно.
Муж медленно двигается ко мне. Его движения – угроза сама по себе.
– Ты думаешь, у тебя есть выбор? – усмехается он. – Всё, что у тебя есть, принадлежит мне. Бизнес? Деньги? Все мое. Ты – никто.
Я чувствую, как сердце сжимается. Это правда. Я сама допустила это. Я сама поставила себя в зависимость от него. Была слишком наивной и доверчивой.
Паника разрастается внутри. Но главное сейчас – не бизнес. Не измена. Главное – мой ребенок. О котором муж не должен узнать.
Невольно прижимаю руки к животу.
Анри наступает на меня. Выглядит бешеным.
– Пожалуйста, прекрати. Ты меня пугаешь! – бормочу, отступая вглубь комнаты.
Он приближается.
Меня охватывает ледяной ужас. Муж у меня очень несдержанный, но никогда не опускался до рукоприкладства. Сейчас я его не узнаю! Он теряет человеческий облик. Мне страшно за малыша, которого ношу под сердцем. Инстинкты вопят об опасности.
Страх парализует. Я цепенею на месте, словно животное, загнанное в угол.
– Ты всегда была слабой, Кира, – бросает он. – Не думай даже противостоять мне. Я тебя уничтожу, так же легко, как выбрасываю мусор.
Первый удар проходит мимо, попадая в мебель. Я вздрагиваю всем телом.
Второй – бьет меня в бок. Боль срывает с губ крик.
Я закрываюсь руками, пытаюсь увернуться, кричу.
Ему все равно. Анри словно входит в раж. Наносит удары один за другим, по спине, по ребрам. Я чувствую, как где-то внутри все надрывается, что-то хрустит.
– Пожалуйста… не трогай… Нельзя… – шепчу сквозь слезы, уже готовая признаться в беременности. Но говорить неимоверно тяжело. Горло сдавливает. Муж душит меня.
Я почти не вижу перед собой. Всё размазывается в страхе и боли. Я больше не думаю о том, что он изменял мне. Я больше не думаю о бизнесе, о деньгах. Передо мной стоит чудовище. И я просто хочу спастись, сохранить то маленькое чудо, которое только начинает жить внутри меня. Я превращаюсь в загнанное животное.
Но с каждой секундой надежды остается все меньше.
Меня спасает появление Каролины, и за это всегда буду ей благодарна. Ее голос врывается в пахнущее кровью и ужасом пространство. Быстрая французская речь, меня грубо отталкивают. Затем Анри тащит меня в комнату. Грубо толкает и запирает дверь.
– Посиди и подумай над своим поведением, жена!
Я не знаю, сколько времени прошло. Может, час. Может, вечность.
Свернувшись в тугой, болезненный клубок на самом краю кровати, я беззвучно плачу, не смея даже всхлипнуть вслух. Как будто каждое движение, каждый звук может навлечь еще больше боли.
Тело ноет. Сердце… нет, не ноет. Оно будто зажато в стальные тиски. Давит так сильно, что мне кажется – еще немного, и я задохнусь. Виски простреливает острая боль, рваными, беспорядочными импульсами.
Сжимаю руками живот. Инстинктивно. Как будто могу так защитить… защитить крошечную жизнь, о которой муж не знает. Даже когда он орал на меня, хватал за плечи, швырял, бил, я не смогла признаться, что беременна. И презираю себя за это. Анри мог убить нерожденного малыша. А я ничего не сделала, настолько сильным было оцепенение. Чувство вины перед ребенком захватывает все сильнее. Меня колотит страх.
Боже… а вдруг что-то случилось?
Он бил меня не по животу. Нет. Бил по лицу, по рукам, по спине. Но разве этого недостаточно, чтобы… чтобы…
Вжимаюсь глубже в матрас, стараясь стать меньше, исчезнуть. Закрываю глаза, но перед внутренним взором снова и снова вспыхивают сцены: перекошенное злостью лицо, рука, с силой размахнувшаяся, боль, удар, страх, невозможность дышать.
Мой ребенок…
Прижимаю ладонь к животу, молясь беззвучно.
"Пожалуйста, малыш, держись… пожалуйста, прости меня…"
Глухо стучит сердце. С каждым ударом в груди взрывается новая волна боли, разочарования, унижения. Я доверяла ему. Я носила его кольцо, я строила с ним жизнь, я отдала ему себя.
А он… Анри предал меня так, что кажется, я больше никогда не смогу дышать свободно.
И теперь он запер меня здесь, в этой комнате, как пленницу.
Угрожает забрать мой бизнес, все, что я строила своими руками. Он хочет отнять у меня все.
Но я боюсь не за бизнес. Не за деньги. Меня волнует только мой ребенок. Страх за него терзает сильнее любых пощечин. Зажмуриваюсь, пытаясь отогнать ужас, но он сжимает меня кольцом из холодного ужаса.
Пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста!
Молюсь беззвучно, впав в некий транс. Соленые слезы медленно скатываются по лицу, стекая на подушку.
Я одна.
Я сломлена.
Позже приходят вопросы – как вообще такое со мной могло случиться. Почему я не разглядела в Анри жестокость? Почему слепо доверяла? Позволила ему полностью взять власть надо мной?
Вопросы без ответов.
Прижимаю руку к животу, и вместе с этим движением воспоминания вспыхивают яркими кадрами, распарывая меня изнутри.
Когда-то его ладони были нежными.
Когда-то он держал меня, как самую драгоценную вещь в мире.
Вспышки картинок перед глазами:
Лицо мужа, освещенное мягким утренним светом, когда он смотрел на меня, будто не верил, что я настоящая.
