– Мама, привет. Все в порядке. Я долетела.
На том конце – облегченный выдох.
– Ну, слава Богу. Я, конечно, стараюсь не переживать, но ты же знаешь, что у меня это плохо получается.
– Знаю.
– Там хоть не жарко? Не как в Москве?
– Свежо и влажно. Море все-таки рядом.
Голос матери обиженно дрогнул:
– Даже не забежала. Не виделись больше месяца.
– Все вышло спонтанно, – сказала Анна. – Я все тебе написала.
– Ну, да. Конечно. Отделалась сообщением. Ты, хоть, звони.
Анна улыбнулась и, прикрыв глаза, пообещала:
– Хорошо, мама. Буду звонить.
– Береги себя.
Стерхова отключилась и еще несколько секунд стояла с телефоном в руке, прислушиваясь – то ли к шуму аэропорта, то ли к самой себе. Потом глубоко вдохнула, словно пробуя воздух на вкус, и пошла к выходу из зоны прилета.
Там ее ждал мужчина в белой рубашке и светлых джинсах. Махнув рукой, как старому другу, он прокричал:
– Анна! Добро пожаловать! Я – Аркадий Малюгин.
Ему было около сорока. Худощавый, с живым лицом, на котором все время что-то менялось – прищур, усмешка, всплеск бровей. Малюгин был воплощенным сгустком энергии: успевал одновременно говорить, держать в голове список задач и ловить обрывки чужих разговоров.
– Простите, что без букета и не на красной дорожке.
Анна усмехнулась.
– Спасибо, что вообще кто-то встретил. Бывало, что не встречали.
– Ну как же! У нас все четко. Все для гостей! – Он подмигнул и подхватил ее чемодан. – Идемте к машине! Пахомов и Гапова уже там.
Машина мягко выехала с территории аэропорта и взяла курс на север. Малюгин вел автомобиль. Рядом сидел Пахомов. Он обернулся к Стерховой и представился:
– Дмитрий Витальевич, – его голос был ровным и любезным.
Она улыбнулась в ответ.
– Анна.
Виктория Гапова сидела рядом с Анной, отвернувшись к окну. Все в ее позе, от скрещенных рук до напряженного подбородка, говорило, что она не намерена ни разговаривать, ни тем более знакомиться.
Автомобиль углубился в темень дороги. Путь пролегал сначала по побережью, потом через спящие поселки мимо невысоких холмов. Дальше дорога шла по лесистой местности с приземистыми деревьями. Фары резали темноту, дорожные знаки возникали из мрака и тут же исчезали.
Анна сидела молча и смотрела в темное окно. Ветер с океана бился о кузов, принося с собой запах соли и водорослей. Иногда мелькали редкие огни – посты ГИБДД, бараки, заправки.
Пять часов дороги вымотали Стерхову окончательно. Под утро, когда от долгого сидения ломило колени и спину, машина свернула на прибрежную дорогу. Над океаном чуть посветлело.
Городок Светлая Гавань встретил их темными силуэтами домов, штормовыми щитами на витринах и одинокой кошкой на пустой автобусной остановке.
Отель «Пасифик» стоял у самой воды. Большой, стеклянный, похожий на корабль, застрявший на берегу. Пустынный фасад, освещенный вход. Вокруг – ни души.
Вестибюль отеля оказался неожиданно уютным: мягкий свет, ковер с японским узором и запах чистоты.
У стойки портье все трое остановились. Пахомов первым шагнул вперед, взял ключ и, любезно улыбнувшись девушке за стойкой, обернулся к Анне.
– До завтра, коллега. Признаться, давно я не был таким уставшим. Надеюсь, хороший сон все уладит.
Он направился к лифту, тяжело ступая, как человек, который слишком долго пробыл в пути.
Гапова стояла, скрестив руки на груди. Ее лицо выражало нескрываемое отвращение, словно воздух в холле был пропитан нечистотами. Она молча сунула паспорт и, выхватив ключ из рук портье, недовольно буркнула:
– Надеюсь, в этот раз без помойных баков под окнами.
Гапова подняла чемодан резко, по-мужски, и направилась к лифту, цокая каблуками.
Стерхова забрала свой ключ последней. Сейчас ей хотелось только одного – добраться до номера и закрыть за собой дверь.
Лифт поднимался издевательски медленно, будто нарочно откладывая встречу с подушкой. Войдя в номер, Анна прислонилась к стене. Минуту постояла, потом на ходу сняла туфли, скинула джинсы и рухнула на кровать.
Сон накрыл ее мгновенно – густой, вязкий, как темная вода.
Глава 3. След на стекле
Анна Стерхова проснулась от ощущения, будто кто-то окликнул ее по имени. Голос был едва различимый, тихий, как ветер, гулявший под дверью. Она обвела взглядом комнату, наполненную серым, колеблющимся светом, сочащимся сквозь плотные шторы. Потом осторожно села в постели и прислушалась к странным звукам за окном – тяжелому, рваному гулу и мощным ударам, как будто кто-то ломился в отель.
Стерхова поднялась с кровати, подошла к окну и раздвинула шторы. Океан бурлил, метался и вздымал огромные волны. Они разбивались о набережную, оставляя на ней густую белую пену, обломки деревьев и мусор.
Ночью пришел тайфун, превратив Тихий океан в свирепое чудовище. Анна застыла, не в силах отвести взгляд от царственного буйства стихии. Странно, но этот неистовый хаос вдруг возвратил ей чувство внутренней ясности, словно шторм смывал с нее груз усталости и сомнений.
От оконного стекла потянуло едва уловимым ароматом. Стерхова принюхалась – пахло мужским парфюмом, холодными с легкой горчинкой. Ее кожа инстинктивно покрылась мурашками, а мышцы спины мгновенно напряглись. Ей стало не по себе.
На запотевшем стекле она заметила тонкий извилистый след, будто кто-то, задумавшись, провел по нему пальцем. Внутри возникло неприятное, липкое ощущение чужого присутствия, словно кто-то стоял здесь совсем недавно и наблюдал за ней, пока она спала.
Анна быстро оделась, вышла из номера и спустилась вниз, стараясь поскорее избавиться от странного наваждения.
Зал ресторана был полупустым. У одного из столиков ее поджидал Аркадий Малюгин, выглядевший непривычно серьезным.
– Доброе утро, Анна. – Произнес он быстро и нервно. – У нас небольшие проблемы. В связи со штормом и пришедшим тайфуном открытие фестиваля пришлось отложить.
Она спросила:
– Надолго?
– Пока не ясно. Тайфун может задержаться. И тут уж, как повезет.
К ним подошел молодой мужчина лет тридцати. Стройный, живой, с густыми русыми волосами и светлыми глазами, которые с любопытством и задором смотрели на Анну. На нем был формальный костюм, явно доставлявший ему неудобство.
– Знакомьтесь, Анна Сергеевна – Станислав Вельяминов, ваш коллега. Он тоже член жюри. – представил его Малюгин.
– Очень приятно, – Вельяминов с улыбкой протянул ей руку. – Честно говоря, рад, что нас здесь накрыло.
– Любите экстрим? – улыбнулась Стерхова.
– Люблю живые сюжеты. Любопытно понаблюдать, как у всех будут сдавать нервы.
Внезапно рядом с ними появился невысокий, круглый, лысоватый мужчина лет сорока пяти с подвижными карими глазами и аккуратно подстриженными усиками. Он был полон энергии и улыбался так широко, что казалось, его лицо было создано для выражения радости.
– Доброе утро, господа! Доброе утро! – воскликнул он, протягивая Анне пухлую руку. – Виктор Петрович Кошелев, директор и владелец этого отеля. Рад вашему приезду.
Он смотрел на Стерхову уверенно, с легким налетом фамильярности, удерживая ее руку в своей.
– Надеюсь, вам уже рассказали про наш музей? Потрясающее место! С удовольствием проведу для вас экскурсию. Не пожалеете, обещаю!
Анна едва заметно кивнула и осторожно высвободила руку.
– Обязательно загляну.
Малюгин посмотрел на часы.
– До показов еще полтора часа. Конкурсные фильмы решили показывать здесь, в конференц-зале. Сегодня – первые три.
– Нужно успеть позавтракать… – Под этим предлогом Стерхова отошла и устроилась за столиком рядом с Вельяминовым.
Склонившись к ней, он тихо сказал:
– Будьте поосторожнее с этим Кошелевым. Он городской сумасшедший в самом опасном варианте.
– Да, что вы! – искренне удивилась Анна.
– Решил монетизировать старое преступление: торгует сувенирами, выпускает брошюры, организует экскурсии. Замучил своей навязчивостью.
Она с любопытством взглянула на Вельяминова:
– Что за преступление?
Тот заговорщически улыбнулся:
– Кошелев вам расскажет. Он любит делать из этого шоу. Готов поспорить, вам будет интересно.
Закончив с кофе, Стерхова поднялась из-за стола. Виктор Петрович тут же подскочил и взял ее за локоток.
– Идемте, Анна Сергеевна. Я покажу вам нашу гордость, – поведал он с многообещающей улыбкой. – Наш музей!
Они покинули ресторан и пересекли вестибюль. Через массивную дверь с бронзовой ручкой вошли в противоположную часть здания. Узкий коридор привел их в небольшой, сумрачный зал, уставленный витринами и стендами.
– Не кажется ли вам, что здесь пахнет морем, приключениями и чужими секретами? – Кошелев эффектно развернулся.
Анна улыбнулась, но ничего не ответила.
– Вот, например, этот экспонат… – продолжил он, указывая на старую выцветшую фотографию под стеклом. – Видите этого мужчину? В Светлой Гавани был свой «человек из Сомертона».
Анна склонилась к витрине. На снимке был мужчина, сидевший у стенки набережной, с открытыми глазами и умиротворенным выражением лица.
– Он мертв? – спросила она, чувствуя, как внутри зарождается тревога. – Человек из Сомертона… Кажется, что-то слышала, но сейчас не вспомню.
Кошелев, явно наслаждался моментом:
– Тогда я сделаю для вас краткий исторический экскурс. Первого декабря 1948 года на пляже Сомертон в Аделаиде – Австралия – нашли тело мужчины. Он сидел, прислонившись к каменной стене, как будто просто отдыхал и смотрел на воду. На нем был безупречный костюм и начищенные до блеска туфли. В карманах – билет на автобус, жвачка и спички. Все ярлыки на одежде срезаны. И ни одного документа.
– Причину смерти установили? – спросила Анна.
Кошелев провел ладонью по стеклу витрины, словно стирая пыль.
– Официально – остановка сердца. Подозревали отравление, но яд определить не смогли.
– Как в детективах Агаты Кристи… – задумчиво проговорила она. – Впрочем, я вспомнила. Через несколько дней в камере хранения на вокзале нашли его чемодан. И там на одежде все ярлыки срезаны. Только одна странная деталь…
Кошелев оживился:
