Быстренько распорола огромных размеров форменное платье, а затем прикинула, как лучше перешить лиф. Юбку-то можно просто сосборить посильнее, получится пышновато, но не критично. К счастью, ткани достаточно, а качество швов никто не собирался проверять, поэтому я сначала наметала, примерила, а потом обрезала лишние куски. Получилось очень даже сносно, только фасон был непривычно приталенным. Но ничего не поделаешь: мода на униформу меняется не так быстро, как на повседневные наряды. Удивляться нечему.
Я аккуратными быстрыми стежками сшила все детали кроя и осталась довольна результатом. Правда, времени потратила невероятно много, и перед ужином не успела больше ничего, ну и ладно. Надев форму, поняла, что дала маху – в районе талии она облегала слишком плотно, но расставлять времени уже не осталось. Если командор Блайнер изволит гневаться насчёт моего наряда, скажу ему, что нужно было выдавать форму по размеру.
Найти столовую оказалось непросто, в конце концов я сдалась и просто последовала за парой немолодых ноблардов, но ошиблась: они не шли ужинать, а возвращались в свои кабинеты. Увидев моё замешательство, они проводили меня до нужной двери и оставили с напутствием приходить к ним за помощью, если возникнут трудности.
Хорошее предложение, но я так и не узнала ни их имена, ни должности. Видимо, сама должна была догадаться.
Стоило войти в столовую, как на меня нацелились десятки взглядов. Показалось, что от их плотности воздух стал похожим на студень, и пришлось идти сквозь него, преодолевая огромное сопротивление. Я не привыкла к столь пристальному вниманию! Понятно, что женщинам разрешили работать лишь недавно, в начале века, а уж служить в армии – только при новом императоре, но я всё же не ожидала, что моё появление вызовет такой ажиотаж!
За столами даже разговоры стихли, лишь изредка раздавалось позвякивание приборов. хмыканье и покашливание. Большинство собравшихся мужчин предпочло прервать трапезу, чтобы поедать глазами меня. Это оказалось гораздо тяжелее, чем можно было предположить. Равнодушными осталась лишь четвёрка жрецов Гесты за дальним столиком, но это и не удивляет – они посвятили себя богине и дали обет соблюдать целибат, а один из них выглядел настолько старым, что наверняка его женщины перестали волновать ещё в прошлом веке.
Никогда не выходила в свет, не была на балу или при дворе. Мне не доводилось находиться в центре мужского внимания, и это оказалось пугающим опытом. Сердце зашлось в лихорадочном стуке, и хотя внешне я сохраняла невозмутимый вид, на самом деле хотела сбежать из столовой как можно дальше.
Спокойно взяв поднос с едой, благодарно кивнула с любопытством посмотревшей на меня раздатчице лет пятидесяти и села за единственный свободный стол, лицом ко входу. Так, чтобы видеть командора, когда он придёт.
Стоило взять в руки ложку, как рядом нарисовался светловолосый парень примерно моего возраста. Он поймал мой взгляд и галантно спросил:
– Позволит ли нобларина гарцель занять место за её столом?
Пока я подбирала слова, чтобы повежливее ему отказать, рядом со мной плюхнулся на стул другой блондин, по височному узору которого я узнала представителя династии Фоль, одного из родов, входящих в Синклит.
– Нобларина Боллар, вы не представляете, как мы рады, что в части наконец появился целитель! – обаятельно улыбнулся он, сверкнув голубыми глазами в обрамлении длинных, неожиданно тёмных для блондина ресниц. – Позвольте представиться: капрал Легранд Фоль к вашим услугам. А это мой друг, капрал Калонек.
Слова представления ещё не успели отзвучать, а друг Фоля уже устроился за столом так, будто я его пригласила. Височную печать второго блондина я не узнала, значит его род не входит в Синклит. Но при этом держался он как аристократ, что позволяет предположить, что титул у него всё же есть, но пониже. Не ноблард, а лардон.
– Приветствую, – отозвалась я, понимая, что теперь их нельзя попросить покинуть стол, не устроив сцены.
Следом за этими двумя подтянулось ещё несколько человек, и вскоре за столом не осталось свободных мест. В основном капралы и лейтенанты, светловолосые и атлетически сложенные, они наперебой представлялись и выражали деятельную радость в связи с тем, что в части наконец появился врач. Ни один из них при этом не выглядел больным, что лишь усиливало мой скепсис.
У нас в клинике молодые мужчины появлялись редко, разве что с переломами или резаными ранами. Брен всегда старался брать таких пациентов на себя, поэтому я привыкла к беременным, рожающим, пожилым или, наоборот, очень юным больным.
Рослые, пышущие здоровьем военные скорее смущали, чем вызывали желание их лечить. Пришлось снова напомнить себе, насколько великолепно оплачивается должность гарцеля, дежурно кивнуть на представления, а затем приняться за еду. Молча. Заговаривать или улыбаться опасалась, чувствовала себя не в своей тарелке и начинала понимать если не правоту командора, то по крайней мере его точку зрения.
– Вы знаете, недалеко от нашей части есть долина водопадов. Рукава Стеры срываются с нескольких обрывов, образуют разноуровневые каскады и соединяются в единое русло. Почти над каждым водопадом можно увидеть радугу. Совершенно прелестное место, особенно на рассвете. Если ваше расписание позволит, мы с ребятами могли бы показать вам его, – заливался соловьём капрал Фоль. – Разумеется, чисто по-дружески. Нам бы хотелось, чтобы вы чувствовали себя желанным приобретением для нашей части.
Большие голубые глаза смотрели на меня с весёлым восхищением, призывая улыбнуться в ответ. Вроде бы ничего плохого или выходящего за рамки вежливого общения он не сказал, но очевидно пытался сократить дистанцию, которую мне необходимо соблюдать с мужчинами.
– Благодарю за предложение, но у меня нет времени на прогулки.
– Легранд, неужели ты не видишь, что смущаешь нобларину? Кроме того, отвлекаешь от еды. Гарцель Боллар, приношу свои извинения за бестактное поведение моего друга, – напевно проговорил галантный Калонек.
Я сосредоточилась на ужине, однако разговор за столом вёлся явно для моих ушей. Собравшиеся сначала обсудили все три окрестные достопримечательности, а затем плавно перешли на варианты утреннего досуга офицеров.
– Гарцель Боллар, вы не представляете, какие занимательные турниры по Чарте мы проводим на рассвете! Вы когда-нибудь пробовали в неё играть?
– Нет, – коротко ответила я.
– Вам обязательно нужно попробовать, правила довольно просты. Понимаю, что пока вы заняты, но как только немного освоитесь, всенепременно приходите! Обещаю зарезервировать за вами местечко в самой сильной команде, – лукаво подмигнул капрал Фоль.
– Прямо-таки в самой сильной? – насмешливо протянул лейтенант Мервел, единственный шатен с выразительными зелёными глазами. – Последние две недели вы только и делали, что проигрывали. Уж если гарцель Боллар захочет присоединиться к команде победителей, то ей стоит обратить внимание на нашу.
– У вас и так достаточно игроков!
– А мы отдадим вам Тоулайна! – оживился лейтенант Мервел.
– Это уже откровенная диверсия! – с деланным возмущением нахмурился капрал Фоль. – Не надо нам Тоулайна, мы и без него прекрасно справляемся с тем, чтобы проиграть! Да вы и выигрывать-то начали, потому что он уезжал в отпуск!
– Неправда, в последних трёх играх я участвовал, и мы всё равно победили! – вспыхнул капрал Тоулайн, чуточку полноватый парень с добродушным веснушчатым лицом.
– Да с чего вы решили, что многоуважаемая гарцель будет с вами играть? – спросил молчавший до этого парень чуть постарше. Его нашивки немного отличались от тех, что были на капралах и лейтенантах, но определить звание я не смогла. – Гарцелю по должности положено капитанское звание, а капитану негоже водить дружбу с капралами и даже лейтенантами.
Все вопросительно посмотрели на меня, ожидая подтверждения или опровержения, но я лишь неопределённо пожала плечами. Откуда мне знать, что гоже или негоже делать капитану? Первый раз слышу о том, что к моей должности прилагается ещё и звание.
Нужно срочно ознакомиться с уставом!
Не получив ответа, парни вернулись к обсуждению игры, а затем принялись делать ставки, починят М-61 или нет, и если да, то когда. Капрал Фоль назвал его колчекрылым инвалётом, и все дружно грянули от смеха.
Я невольно прислушивалась к их весёлой перебранке и рассматривала молодые, привлекательные лица. Раззадорившись, они даже не заметили, как в столовой показался командор, а вот я сразу же почувствовала его присутствие едва ли не всей кожей.
Огромное помещение словно мгновенно выстудило, а ледяной взгляд заморозил поток тёплой, живой беседы. Размашистым, уверенным шагом он двинулся прямо к моему столу, как ледокол вскрывающий реку.
И, судя по виду, молчать этот ледокол не собирался.
Тринадцатое эбреля. Поздний вечер (9)
Кеммер
Когда Боллар со спокойным видом ушла к себе, Кеммер развернулся на пятках и шагнул в свой кабинет.
Как же она его бесила! Во-первых, одним своим существованием и назначением в его часть. Во-вторых, своим непрошибаемым спокойствием. В-третьих, этой своей развратной родинкой над губой. Пожалуй, родинкой – сильнее всего.
Но самое главное – потому что она была абсолютно права: он вёл себя низко и недостойно. Просто он-то надеялся, что Боллар брезгливо скривится при виде своих «апартаментов», потребует переселить, закатит скандал, и если повезёт, даже швырнёт ему что-нибудь в лицо, а потом психанёт и уйдёт, громко хлопнув дверью на прощанье.
В прошлый раз он нарочно повёл себя по-хамски и искренне рассчитывал, что на этом всё и закончится, а Боллар предпочтёт держаться от него подальше.
А теперь получается, будто он – тиран и самодур, который издевается над бедной девицей, и это неприемлемо. Но и идти к ней извиняться он тоже не собирался, потому что тогда она начнёт давить на его чувство вины и требовать одобрить её кандидатуру для постоянной службы, и это тоже неприемлемо.
Куда ни ступи – везде шипы.
Продолжать третировать нобларину, которая ещё ничего плохого сделать не успела, – отвратительный поступок, а оставлять её в части – откровенная глупость. Интересно, как от неё избавились два других командира? Боллар же упоминала, что ей отказали, и, судя по тому, что из тех частей она всё же уехала, видимо, там придумали нечто куда более эффективное. Но что?
Кеммер подошёл к серванту и хотел было плеснуть себе рома, но вовремя остановился. Такими темпами он с этой Боллар сопьётся. И вообще, он при исполнении. Надо, что ли, успокоительным запастись, а не то так недолго и на людей начать срываться.
Ладно, время покажет, как гарцель поведёт себя дальше.
Командор выкинул из головы назойливые мысли о целительнице и, раз уж настроение всё равно испорчено, засел за ненавистные бумаги.
Управляя воинской частью, беспрестанно приходится воевать с канцелярскими монстрами, куда более безжалостными, чем монстры, лезущие из Разлома. Эти тебя хотя бы просто убьют и сожрут, а тыловые бюрократы сначала вымотают душу актом приёмки трёх лопат и одного веника, а потом сведут с ума поставкой партии протухших кабачков, которые по накладным – маринованная рыба. И можно сколько угодно доказывать, что это не рыба, здравый смысл и логика на ситуацию не влияют никоим образом.
С документами хорошо справлялся Кирк, поэтому Кеммеру оставалось только заверить уже подготовленные акты и рапорты, но он всё равно внимательно просматривал всё, что подписывал. Сегодня необходимость тратить на это столько времени сердила особенно сильно.
Будучи в плохом настроении, командор обычно не зажигал свет в кабинете и работал в сиянии тусклого артефакта, стоящего на столе. Каждый здравомыслящий подчинённый при виде такой картины обычно резко менял курс, а все срочные вопросы, как правило, оказывались вполне терпящими до завтра. Именно по этой причине никто не нарушил мрачного спокойствия тёмного кабинета до самой полуночи.
Закончив, Кеммер размял шею, поднялся из-за стола и выглянул в окно. Геста убывала, и совсем скоро настанет безлунная ночь. Ночь прорыва у Разлома. Если повезёт, твари полезут восемнадцатого числа, если нет – то раньше. Например, если небо затянет дождевыми тучами, и в их грозовых недрах потеряются редкие лучи робкого полумесяца. Тогда прорыва будет два.
А ему предписано бомбы экономить!
Настало время идти на ужин, но от мысли, что снова придётся столкнуться с целительницей, есть перехотелось. Можно ли считать это психологической атакой со стороны Болларов и попыткой довести командора до смерти от голода? Надо проконсультироваться с Десаром, ведь младший брат – специалист по диверсионной деятельности, а Кеммер – лётчик. Лётчикам полагается летать, а не изображать матрону, блюдя честь про?клятой девицы.
В итоге на ужин Кеммер опоздал, и когда вошёл в столовую, сразу понял, что дело пахнет драконовым дерьмом.
Вокруг стола, за которым сидела Адель, царило оживление. Словно кто-то уронил на пол каплю мёда, и её окружили ошалевшие от счастья белобрысые муравьи. Они были настолько увлечены сладкой добычей, что даже не заметили появления муравьеда.
Хотя ничего удивительного – в лётчики обычно набирают по магическим способностям, а не по уму.
Командор получил свой поднос, а затем подошёл к столу и рявкнул:
– Разойтись!
Двух лейтенантов тут же сдуло из-за стола вместе с их тарелками, а остальные повскакивали с мест. Исключением стал только капрал Легранд Фоль – он удивлённо посмотрел на командора и спросил:
– А разве мы нарушаем какие-то правила?
– Нарушаете, – тихо процедил командор. – Я же настоятельно рекомендовал держаться от нобларины Боллар подальше.
– Так мы просто поприветствовали нового целителя в части… – не отступал капрал Фоль.
– Начиная с этого момента гарцель ест только за этим столом и только в моей компании или компании моих заместителей. А вам – наряд вне очереди за спор с вышестоящим офицером. Не умеете держать язык за зубами – будете счищать с маголётов старую краску. А увижу вас рядом с ноблариной Боллар ещё раз – назначу ангар перекрашивать. Днём.
Блайнера редко видели в таком бешенстве.
Стало кристально ясно, что угроза стричь траву маникюрными ножницами – не шутка, а очень даже возможная реальность, да ещё и не самая плохая. Отмывать карцер зубными щётками или подметать плац кисточками для бритья желающих тоже не нашлось. На Легранда посмотрели сочувственно: сдирать старую краску с корпусов маголётов ненавидели все – её частицы забивались везде, а потом долго кололи кожу и вызывали раздражение. Не помогали ни защитные очки, ни маски, ни специальные костюмы, ни длительный душ.
Когда стол опустел, командор с грохотом поставил на него поднос, сев максимально далеко от гарнизонной целительницы. Сама гарцель на эту демонстрацию не отреагировала ровным счётом никак, невозмутимо и изящно продолжила есть, словно её это не касалось.
Кеммер почувствовал себя окончательно глупо, словно только что дёрнул её за косичку и собирался стукнуть по голове лопаткой.
А ведь он всего лишь повёл себя с Боллар так, как повёл бы с любым другим назначенным через его голову офицером – действовал строго в рамках устава и при этом давал понять, насколько сильно не желает видеть её в части. Вот поэтому его и раздражали женщины на службе – невозможно одновременно обращаться с ними и как с женщинами, и как с военнослужащими.
За то, как она дерзила, любого другого Кеммер посадил бы в карцер на пару суток, для просветления в мозгах. А с ноблариной он так поступить не мог. Именно это и бесило сильнее всего – император вынудил его взять подчинённую, которая отказывалась подчиняться, чувствуя за своей спиной поддержку! При этом применять к ней стандартные меры наказания командор не мог, так как в отношении женщины они казались слишком жестокими.
Что он должен был делать? Игнорировать? Это тоже неправильно, необходимо сразу же установить границы допустимого и за их несоблюдение жестоко карать. А карать очень хотелось. Командор мазнул взглядом по ужинающим офицерам, но достойной жертвы не нашлось, а вымещать гнев на подчинённых без причины он не привык, если только они не нарывались сами.
Однако перспективу перекрашивать ангар днём оценили все, поэтому в столовой царила тишина, нарушаемая только стуком приборов о тарелки. Никто даже не подумал ставить угрозу командора под сомнение – все знали, что слов на ветер он не бросает.
Капрал Фоль скривился и сел за дальний стол у стены. К Блайнеру он относился без особой неприязни и обычно признавал справедливость его наказаний. Однако сегодня командор явно отклонился от привычного курса и лютовал почём зря. Легранд украдкой бросил взгляд на Аделину. Хороша, конечно… Может, командор так горячится, потому что решил сам за ней приударить? Хотя не похоже – они друг на друга даже не взглянули.
Кеммер сосредоточенно смотрел в тарелку, обдумывая сложившееся положение. Съел хорошо если пару ложек – и то через силу. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, но за фасадом равнодушия бушевал гнев, который командор изо всех сил пытался усмирить.
Казалось бы, никакой катастрофы не произошло. Подсунули ему в часть неугодную подчинённую, так не первый же раз! С чего его так сильно проняло? Может, зря он так реагирует? Сама целительница пока что держится неплохо, по крайней мере, не истерит. Может, попробовать как-то с ней договориться?
Смирившись с тем, что ужин не задался, Кеммер поднялся на ноги, отнёс свой поднос к стойке с грязной посудой, а затем подошёл к Аделине и сухо распорядился:
– Гарцель Боллар, будьте добры зайти ко мне через час. Необходимо обсудить ваше служебное расписание.
Вернувшись в свои покои, командор переоделся в одежду для бега, а потом широко распахнул окно, находящееся на торцевой стороне здания. Огляделся, убедился, что никто его не видит, перемахнул через подоконник, запер ставни на замок и рванул в сторону старой взлётной полосы.
Бегать Кеммер любил с детства. Словно возвращался в прошлое, когда нёсся сквозь пахнущую лесом ночь, и проблемы не могли его догнать. И чем быстрее он бежал, тем незначительнее они казались, оставаясь позади. И только тогда он мог остановиться и взглянуть на них издалека, чтобы вернуться и встретиться с ними лицом к лицу.
Сегодня он бежал не от проблем, а от собственного гнева, мешавшего принимать взвешенные решения.
Ритмичный стук сердца, бурлящие силой мышцы, размеренное дыхание: четыре касания земли на вдох, четыре на выдох. Тело покрылось испариной, а внутри проснулся азарт. Захотелось побежать ещё быстрее. Быстрее ветра, быстрее мыслей.
Старая посадочная полоса рассекала огромную поляну, как шрам на теле природы. В свете полумесяца она белела среди мерцающего озера ночных полевых цветов и казалась дорогой в небо. Словно Кеммер мог разогнаться по ней до такой степени, чтобы оттолкнуться от земли и взлететь, как маголёт.
Но это была лишь иллюзия.
В реальности его привязывали к земле цепи обязательств, проблем и ответственности. С таким грузом не взлетишь, даже если очень захочешь.
Добежав до самого конца аварийной полосы, тянувшейся до крутого обрыва, Кеммер развернулся и направился обратно к себе. Трусцой.
Недовольство и злость растворились в бешеном беге, и Кеммер снова был спокоен и собран. Теперь, когда удалось отбросить эмоции, он вынужден был признать, что выходка с покоями и выданной без объяснений формой – ребяческая.
Однако если Боллар согласится на его условия, не поздно исправить ситуацию. Объяснить занюханную каморку тем, что часть оказалась не готова к появлению гарцеля (и это чистая правда!), а потом переселить целительницу в нормальные покои и заказать ей форменное платье нужного размера. Подчеркнуть, что униформу ей выдали ту единственную, что имелась в наличии (и это тоже чистая правда!).
В общем, как-то сгладить норовящий выйти из-под контроля конфликт, но при этом дать понять, что главный здесь – командор, и именно от него будут зависеть условия службы гарцеля.
По-армейски за минуту приняв душ и перекусив сытными ореховыми батончиками, Кеммер был готов к встрече с Боллар. Когда она появилась на пороге и постучалась, он не просто сказал ей войти, а подошёл к двери и жестом пригласил присесть.
– Нобларина Боллар, думаю, вы согласны с тем, что нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию.
– Вы имеете в виду моё служебное расписание? Я вас внимательно слушаю, – чуть насмешливо отозвалась гарцель.
– У меня есть предложение, которое, как я надеюсь, устроит нас обоих. Вы наверняка уже знаете, что прорывы у Разлома случаются лишь в середине месяца. В связи с этим я предлагаю вам находиться в части только шестнадцать дней из тридцати шести. С восьмого по двадцать четвёртое число каждого месяца, в дни боевой готовности и максимального напряжения. В остальные дни вы можете находиться в городе. Не волнуйтесь, служебный транспорт я для вас организую. Кроме того, я понимаю, что ваши временные покои оставляют желать лучшего и готов пересмотреть условия вашего проживания.
Кеммер выжидательно уставился на сидевшую перед ним Боллар. Попытка пойти на уступки её ничуть не впечатлила, и вместо того чтобы согласиться, она скептически протянула:
– Насколько мне известно, увольнительные военнослужащие получают на полнолунную неделю с тридцатого по тридцать шестое число каждого месяца или в другие дни, близкие к полнолунию.
– Для вас я готов сделать исключение, – терпеливо проговорил Кеммер.
– Исключение, которое впоследствии позволит влепить мне письменный выговор за отсутствие на рабочем месте? Премного благодарна, но вынуждена отказаться от столь щедрого предложения, – с насмешкой ответила гарцель. – Неужели вы думали, что я так просто дам вам возможность меня подставить и уволить за прогулы?
