– Учебники будут выдавать в пятницу.
– Хорошо, Ольга Владимировна, – поблагодарила я классную.
– Если понадобится помощь, пиши мне или звони в любое время, – улыбнулась она. – Ребята у нас хорошие, я уверена, ты быстро найдешь друзей. Беги на урок, Полина. Тебе на второй этаж, кабинет двести пять. У вас будет русский язык.
Я встала из-за парты и пошла к двери. Толкнула ее и… едва не попала прямо по роже Барса. Разумеется, он снова был не в форме. Типа крутой, да? Идешь против правил?
Барс сердито на меня глянул, а я, отвернувшись, пошла прочь.
– Ты снова без формы? – раздался голос Ольги Владимировны.
– Хотел поговорить об этом, – спокойно ответил парень. – Приду в ней завтра, ок?
Остального я не слышала. Дверь закрылась.
До класса русского языка я добралась не сразу – пришлось поискать лестницу. Школа была просто огромная, и я в ней пока терялась. Не школа, а Хогвартс какой-то, честное слово!
В класс я заходила с опаской. И не зря – одноклассники снова уставились на меня. Парни – с интересом, девчонки – оценивающе. Я улыбнулась и громко поздоровалась.
– Привет, новенькая! – весело крикнул мне парень со стрижкой Лео Ди Каприо в молодости. И даже помахал мне. Пришлось помахать в ответ. Из-за этого на меня недобро уставилась Малиновская. Кажется, она ревновала. Только зря.
Я села на свое место рядом с Наташей, которая, надев очки, читала какую-то книгу.
– Привет, – сказала я ей, и она кивнула в ответ, не отрываясь от чтения.
Не успела я вытащить пенал, тетрадь и дневник, как в класс ворвались Милана, Дилара и близняшки. Они сложили сумки и рюкзаки на парты и потащили меня в коридор – жутко хотели знать, с кем я вчера гуляла.
– Рассказывай, это твой парень? – хищно уставилась на меня Дилара. – А говорила, что никого нет!
– Это не мой парень, – запротестовала я. – Это друг детства! Мы общались когда-то, потом он переехал, и мы случайно встретились.
Девчонки ахнули и потребовали подробностей. Пришлось рассказывать. Они слушали и восхищались – такой романтичной казалась им эта история. И все шло ровно до тех пор, пока не прозвенел звонок. Народ в коридоре заволновался, все заспешили в классы. Около кабинета меня толкнул какой-то торопящийся парень, и я, оступившись, полетела на пол. И точно бы упала, если бы меня не поймали чьи-то крепкие руки.
Мое сердце пропустило удар, когда я поняла, кто поймал меня. Барс. Это был он.
Наши взгляды встретились, и я побелела от шока. Девчонки уставились на нас со смесью восторга и ужаса.
– Осторожнее, идиотка! – рявкнул Барс, зачем-то продолжая удерживать меня. Не знаю, как так вышло, но моя ладонь лежала на его груди, которая казалась каменной. И поняв это, я тотчас отдернула руку и вырвалась из его объятий.
– Прости, – тихо сказала я.
– Бог простит, – ухмыльнулся Барс и зашел в кабинет первым, закрыв дверь у меня под носом. Хамло!
– Со стороны это выглядело романтичным, – захихикала Дилара.
– Идиот тупой, – прошипела я, но девочки тотчас нахмурились.
– Не надо говорить так про него, – тихо посоветовала Милана. – С Барсом надо или по-хорошему, или никак. Поняла?
– Поняла…
– Эх, жаль, что не меня на Барса толкнули, – мечтательно вздохнула Яна. – Он такой сильный… Интересно, как он целуется?
– Вопросы о поцелуях будете решать после уроков, – раздался голос русички – полной женщины со строгим лицом, которая выглядела как типичная строгая учительница. Черные пиджак и юбка, белая блузка, очки в прямоугольной оправе с цепочкой и журнал под мышкой. – Заходите, девочки. Не будем терять время.
Пришлось спешно залетать в класс и рассаживаться по местам. Начался урок русского языка.
С русским я всегда дружила, да и вообще гуманитарные предметы давались мне достаточно легко. Некоторые проблемы доставляли физика и химия, зато по математике я была одной из лучших – со мной занималась высококвалифицированный репетитор, с которой мы за год освоили программу двух классов, и теперь она натаскивала меня на ЕГЭ. Разумеется, до того как я переехала. Однако мама договорилась с ней, что мы будем заниматься дистанционно, по скайпу.
Урок шел нормально до тех пор, пока Барсов и его темноволосый, коротко стриженный дружок не стали смеяться. Не знаю, что их там смешило, но это повторилось раз, два, а на третий русичка, которую звали Людмила Руслановна, вскипела:
– Барсов, встал и вышел, – велела она. Как я и думала, класс Людмила Руслановна держала в ежовых рукавицах.
– Куда вышел? – уточнил Барс без особого страха в голосе.
– А ты как думаешь куда? – сощурилась учительница.
– Могу в окно, – предложил он дерзко. Поднялся и действительно направился к окну. Даже успел распахнуть его.
– Барсов! А ну перестань валять дурака!
– Да я никого не валяю, Людмила Руслановна. Костров же на месте, – кинул насмешливый взгляд на друга Барс под хихиканье одноклассников. И тот показал ему средний палец. – Я выхожу, как вы и велели.
– Куда ты выходишь?! – потеряла терпение учительница.
– В окно.
– Выйди из класса, Барсов. Через дверь. Как все люди. Даю тебе десять минут, чтобы успокоиться. Потом вернешься.
– А если я не хочу возвращаться? – спросил он нагло. Смешки стали громче.
– Тогда не возвращайся. Твое право. А теперь выйди и дай мне объяснить тему твоим одноклассникам. Не воруй у них время.
Барс небрежным жестом схватил рюкзак и действительно ушел. На русский язык он больше не вернулся. Я увидела его лишь на следующем уроке – на истории, которую вел интересный учитель. Это был мужчина лет шестидесяти, с лысиной и бородкой, который так увлеченно рассказывал обо всем, что я заслушалась. Казалось, заслушался весь класс, даже тупой Барсов. И уже потом от девчонок я узнала, что он на самом деле преподаватель в местном государственном университете, работает на истфаке. И заодно учит детей в школе.
На следующих трех уроках Барсов снова вел себя вызывающе. Поэтому на последнем, когда мы снова оказались в классе нашей Ольги Владимировны, она первым делом заявила:
– Так, Барсов и Костров, сладкая парочка. Сегодня только второе сентября, а на вас уже три учителя пожаловались.
– Мы ничего не делали, Ольга Владимировна, – заявил дружок Барса.
– Да вы что? Вас оклеветали? С ума сойти, – усмехнулась Ольга Владимировна. – Одиннадцатый класс, вы уже совсем взрослые, а ведете себя хуже пятиклассников. Не думала, что буду делать это, но вы меня вынуждаете. Сейчас я вас рассажу. И отныне вы будете сидеть так, как я сказала. Рассадка не только их двоих касается, – обвела строгим взглядом класс учительница. – После лета у многих дисциплина хромает.
По кабинету пронесся встревоженный гул. Пересаживаться никто не хотел, однако пришлось подчиниться. Мне-то было все равно, а вот остальные волновались.
В итоге Ольга Владимировна рассадила добрую половину класса, стараясь к девочке посадить мальчика – благо что и тех, и других было поровну. Милану посадили с одним дружком Барса, белобрысым, а к Диларе подсадили другого, с короткими волосами и хулиганским лицом, того самого Кострова.
– Так, Барсов, в этом году будешь радовать меня за первой партой, – в самом конце сказала Ольга Владимировна, и тот со стоном закрыл лицо руками. – Сядешь на место Наташи. А ты, Наташа, переберешься на второй ряд к Толе.
Глаза моей соседки округлились. Явно ни к какому Толе она пересаживаться не хотела. А до меня дошло, что классная решила посадить Барса со мной.
О. Мой. Бог. Только не это.
– Ольга Владимировна, я тут привыкла, – жалобно протянула староста. – Можно я останусь? Пожалуйста.
– Наташа, пересядь, пожалуйста, – сдвинула брови учительница. – Барсов, тебе особое приглашение нужно?
– Мне никакого приглашения не нужно, – глухо ответил тот. Почему-то я думала, что он ослушается Ольгу Владимировну и не пересядет. Останется на галерке в одиночестве. Но он все-таки сграбастал ранец, подошел и в сердцах бросил его на мою парту. После сел сам – да так, чтобы быть подальше от меня. Еще и отвернулся. Дуболомина несчастная!
– Замечательно, – поджала губы Ольга Владимировна. – Начинаем урок. И да, если я узнаю, что вы пересаживаетесь без моего ведома, вызову родителей. Я не допущу, чтобы учителя делали мне замечания по поводу вашего поведения. Уяснили?
По классу снова пронесся гул. Мол, уяснили.
Начался урок.
Я записывала теорию за Ольгой Владимировной, которая, как оказалось, хорошо разбирается в математике, и легко решала уравнения. Даже к доске вышла по собственному желанию, потому что знала решение – проходила со своей репетиторшей. А вот Барсов явно скучал. То зевал, то начинал что-то чертить в своей тетради. Ко мне он не поворачивался, будто я была не человеком, а мусорным баком, от которого несло помойкой.
– Барсов, сядь ровно, – не выдержала наконец Ольга Владимировна. И только тогда он нехотя сел прямо. Я искоса на него взглянула и подумала, до чего же он мрачный тип. И почерк у него корявый. И наверняка он тупой как валенок.
Он обернулся, зараза такая, и поймал мой взгляд.
«Что?» – прошептал он одними губами, причем с таким зверским выражением лица, что я, задрав нос, отвернулась. Идиот. И угораздило же меня так попасть. Мало того что живет напротив, так еще и одноклассник, с которым мне приходится делить одну парту. Может быть, меня прокляли?
Урок закончился, и мы стали собирать вещи. Других уроков на сегодня во временном расписании не стояло, и одноклассники спешили домой. Мне тоже не хотелось задерживаться в школе. Я обещала маме прийти домой пораньше.
– Черный? – вдруг тихо спросил Барс.
– Что? – не поняла я. И тогда он кинул выразительный взгляд на мою грудь.
– Черный, говорю? – нахально повторил он.
– Зеленый в горошек, – сорвалось у меня с языка. Да что за подлый червяк?!
На его разбитых губах появилась знакомая веселая улыбочка.
– Мне нравится черный. Носи чаще, а лучше вообще не носи, – прошептал он мне на прощание и смылся вместе с друзьями. Был бы он обычным парнем, я бы в него пеналом запулила, ей-богу!
Домой я вернулась в хорошем настроении. Шла вместе с Диларой – мы жили неподалеку. И всю дорогу болтали. Кажется, в школе меня приняли неплохо и вроде бы даже подружки появились. Мы и так общались, и в общем чате переписывались. Значит, жизнь не так уж и плоха!
Мама накормила меня обедом – разумеется, приготовила лазанью, которую любил Андрей. И унеслась в магазин. Андрею нужно было купить новые рубашки, ведь у него самого не было времени, и что-то там еще. Почему Андрей сам себе ничего не покупает, я не знала. Меня вообще раздражало, что мама делает все, что он скажет. И готовит, и убирается, и стирает, и не выходит на работу, потому что Андрею так нравится. Вот папа был другим. Он помогал маме по дому, несмотря на то что уставал на работе, и со мной возился все время. Папа действительно был хорошим человеком. Жаль, что хорошие люди уходят раньше.
* * *
Лайм и его девушка – черноволосая Карина – сидели за столиком в уютной кофейне, которая располагалась на первом этаже большого торгового центра, популярного не только в их районе, но и за его пределами. Кроме них молодежи в кофейне не было – она считалась «мажорской», и обычно тут сидели взрослые – кто приходил с семьей, кто в одиночестве восседал за барной стойкой, работая на ноутбуке. Их ровесники предпочитали места подешевле – «КФС» или «Макдоналдс».
Лайм и Карина тихо переговаривались, держась за руку. И время от времени целовались. Они оба хотели выглядеть взрослее, чем были, и поэтому их поведение могло показаться кому-то вызывающим.
Их идиллии помешал кудрявый шатен, друг Лайма, который вел за собой высокого симпатичного паренька с каре и аккуратным пробором посредине. Девушка Лайма заинтересованно на него взглянула – смазливый, в ее вкусе. А парень тотчас ей улыбнулся.
– Здорово, чел! – за руку поздоровался с Лаймом шатен. И кивнул на своего спутника. – Это мой дружбан, где та девка учится. Они одноклассники, прикинь?
– Егор, – протянул руку его спутник. Лайм проигнорировал ее и кивнул на стулья напротив. Мол, садитесь.
– Значит, ты знаешь ее? – уточнил он, откинувшись на спинку диванчика.
– Новенькую? – уточнил Егор. – Ну да. Знаю.
– Как ее зовут?
– Полина Туманова. Переехала с родаками из другого города. Мать домохозяйка, батя – менеджер чего-то там, какой-то руководитель. Живут в Васильевском ЖК.
Лайм поморщился. Батя. Какой он ей батя? Это его папаша, не ее.
– И какая она, эта Полина Туманова?
– Без понятия, – пожал плечами Егор. – Видел ее два раза. Ну так, вроде обычная. Не шумная. Хорошенькая, но так, на один раз. А что?
– Хочу, чтобы ты устроил ей веселую жизнь.
– Переспать, что ли? – На лице Егора появилась широкая тупая улыбка.
Лайм закатил глаза.
– Чел, ты идиот? Я не про это. – Лайм неожиданно подался вперед, держа на столе руки, сомкнутые в замок. – Устрой ей буллинг. Чтобы ее все ненавидели.
– Зачем? – Улыбка пропала с лица Егора.
– Потому что я так хочу, – жестко ответил Лайм. – Я заплачу. Бабки есть.
– Сколько? – только и спросил Егор, посерьезнев. Деньги ему были нужны.
Явно копируя кого-то из взрослых, Лайм взял салфетку и написал на ней сумму. Показал Егору, и тот медленно кивнул.
– Окей. Половину гони вперед. Половину – после того как цель будет достигнута.
– С тебя фото и видео как подтверждение. И да, чел, мое имя никак не должно в этом фигурировать. Типа я вообще ни при чем, усек?
– Усек, – ухмыльнулся Егор. – Сделаю. Ты хочешь, чтобы она ушла из школы? Или что?
– Хочу, чтобы ей было плохо. А остальное тебя не должно волновать.
– Делай перевод на карту, и я начну веселье, – хмыкнул Егор. – Все сделаю по высшему разряду.
Четверть часа они обговаривали какие-то детали, после чего Лайм перевел Егору половину обещанной суммы. Аванс за травлю новенькой. После этого Егор ушел, оставив Лайма, его девушку и друга втроем.
– Зачем тебе это? – поморщилась девушка. Ей не нравилась его затея. – Глупость. Отца это не вернет, верно?
– Я просто хочу немного поиграть, Карин. – Серые глаза Лайма опасно блеснули. – Это отцу за Сашку и ее слезы. И за мать. Жить спокойно я ему и его новой бабе не дам.
