– Вот так? – тихо спросила она, и я почувствовал, как ее дыхание участилось.
Черт. Ее голос стал хриплым, и от этого по моему телу прошла волна жара. Я представил, как она произносила бы мое имя именно таким тоном, лежа подо мной… Нет, не стоит об этом думать.
– Да, именно так, – ответил, стараясь сосредоточиться на процессе доения, а не на том, как мягки ее руки под моими ладонями.
Но мысли предательски скользили в запретную область. Она была такой теплой, такой отзывчивой. Интересно, как бы она реагировала на мои прикосновения в других обстоятельствах? Издавала бы те же тихие звуки удовольствия, что и сейчас, когда я направлял ее движения?
Мое тело отреагировало мгновенно, и я с ужасом понял, что начинаю возбуждаться. От простого прикосновения к рукам девятнадцатилетней девчонки!
Что за черт со мной творится?
Струйка молока попала в ведро, и Алена радостно вскрикнула:
– Получилось! У меня получилось!
Она обернулась ко мне с сияющей улыбкой, и наши лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я увидел золотистые искорки в ее голубых глазах, пухлые губы, слегка приоткрытые от удивления, и понял, что нахожусь в опасной близости от катастрофы.
От апокалипсиса.
Желание поцеловать ее ударило с такой силой, что я едва сдержался. Но не только поцеловать. Мне хотелось прижать ее к стенке сарая, почувствовать, как ее тело прогибается под моими руками, услышать, как она задыхается от страсти… Я представил, как стягиваю с нее эту простенькую футболку, под которой явно нет лифчика, потому что видно, как торчат соски, как целую нежную кожу шеи, спускаясь ниже…
«Господи, что за больные фантазии! – одернул я себя. – Она же ребенок практически! А я веду себя как озабоченный старик».
Но тело не слушалось разума. Возбуждение нарастало, и я понимал, что если не уберусь отсюда прямо сейчас, то сделаю что-то непоправимое. Что-то, за что потом буду ненавидеть себя.
– Продолжай сама, – резко сказал, отступая на шаг. – У тебя хорошо получается.
В ее глазах мелькнула растерянность, но она послушно повернулась к козе.
– Иван? – позвала она неуверенно. – А ты…
– Мне нужно идти, – перебил я, уже направляясь к выходу. – В лес собирался. Увидимся позже.
Практически сбежал из сарая, чувствуя себя последним трусом. Но что еще мне оставалось делать? Она была слишком молода, слишком невинна, а я… Я был мужчиной с темным прошлым и грузом, который никто не должен нести вместе со мной.
Шагая по лесной тропинке, я пытался выбросить из головы ощущение ее рук под моими ладонями, аромат ее волос и тот момент, когда она обернулась ко мне с такой доверчивой улыбкой.
Но мысли упорно возвращались к запретному. Как бы она отреагировала, если бы я не ушел? Если бы поцеловал ее прямо там, в сарае? Отстранилась бы или… ответила?
Представил, как она обвивает руками мою шею, как прижимается ко мне всем телом, как шепчет мое имя… Черт, я схожу с ума. У меня стоит, как у подростка, от одних только мыслей о девчонке, которая годится мне в дочери.
Но она не выглядела как ребенок сегодня утром у бани, когда подглядывала за мной из окна. В ее взгляде было что-то очень взрослое, очень женское. И то, как она краснела, когда я намекнул на это за завтраком…
Может быть, влечение было взаимным? Может быть, я не единственный, кто чувствует это безумное притяжение?
«Даже если и так, это ничего не меняет», – жестко напомнил я себе. Разница в возрасте, мое прошлое, ее будущее – все было против нас.
«Забудь, Морозов, – приказал я себе. – Она не для тебя. И ты не для нее».
Но сердце упорно отказывалось слушаться разум. И я понимал, что эти две недели в деревне станут для меня серьезным испытанием.
Испытанием, которое я не был уверен, что смогу пройти.
Глава 9 Алена
После дойки я буквально упала на кровать лицом в подушку. Адреналин схлынул, голова все еще побаливала от вчерашней наливки, а тело требовало отдыха. Последнее, что я помнила перед тем, как провалиться в сон, – это ощущение сильных рук Морозова, направляющих мои движения.
И вот мне снится…
Яркое солнце. Двор у бани. Морозов стоит возле бочки с водой, но теперь у него в руках не ведро, а длинный шланг. Вода льется сверкающей струей, и он поливает себя, запрокинув голову. Капли стекают по его обнаженному торсу, по рельефным мышцам, по этому чертовому прессу…
– Алена, – зовет он меня, и его голос звучит хрипло, обещающе, – иди сюда.
Я смотрю на себя – розовое бикини, которое вчера надевала для загара. Ноги сами несут меня к нему, словно я зачарованная. Сердце колотится так громко, что кажется, его слышно на всю деревню.
– Тебе жарко? – спрашивает он, и в его серых глазах пляшут огоньки.
Я только киваю, не в силах произнести ни слова.
Он направляет шланг на меня, и ледяная вода окатывает меня с головы до ног. Я вскрикиваю от неожиданности, и по коже бегут мурашки. Бикини намокает и становится почти прозрачным, но мне все равно.
– Холодно? – усмехается Морозов, подходя ближе.
– Очень, – шепчу я, дрожа.
И тут он обнимает меня, прижимает к своей горячей груди. Холод мгновенно сменяется жаром – таким обжигающим, что кажется, вода на моей коже превращается в пар. Его руки скользят по спине, а я чувствую, как тело отзывается на каждое прикосновение.
Он обхватывает мое лицо ладонью, большим пальцем проводит по нижней губе. Я замираю в ожидании поцелуя, закрывая глаза…
И тут он наклоняется… и начинает лизать мою щеку. Медленно, тщательно, с каким-то странным мурлыканьем…
– Мяу.
Что? Морозов мяукает?
– Мяу.
Резко открываю глаза.
Надо мной нависает наглая морда бабушкиного кота Васьки. Его розовый язычок продолжает методично облизывать мою щеку, а зеленые глаза смотрят с выражением полного превосходства.
– Васька, ты офигел?! – возмущенно вскрикиваю, отодвигая кота.
Кот невозмутимо спрыгивает с кровати и, высоко задрав хвост, удаляется к двери. На пороге он оборачивается и бросает на меня взгляд, который ясно говорит: «Спи дальше, если можешь».
Что за нахал?
Падаю обратно на подушку, чувствуя, как пылают щеки. Боже мой, что за сон! Я что, серьезно видела эротические сны про Морозова?! И самое ужасное – мне понравилось. Очень понравилось.
– Господи, – бормочу я в подушку. – Я что, совсем с ума сошла? Это же Морозов! Зануда! Старик!
Но тело явно не согласно с моими мыслями. Оно все еще помнит ощущение сильных рук, горячей кожи, этот взгляд серых глаз…
В этот момент звонит телефон. На экране высвечивается имя «Каролинка» – моя лучшая подруга.
– Привет, Кара, – отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
– Аленка! Наконец-то дозвонилась! – радостно кричит Каролина. – Как дела в деревне? Уже сдохла от скуки?
– Почти, – вру, невольно поглядывая в окно на домик Морозова. – Тут такая тоска, что хоть волком вой.
– Бедняжка! А я вот вчера была на вечеринке у Димки Мамаева, ты помнишь его? Так вот, представляешь, кого я там встретила? Данила!
У меня екает сердце. Данил – мой бывший, с которым мы расстались месяц назад после грандиозного скандала.
– И что? – стараюсь говорить равнодушно, но глаза сами собой ищут высокую фигуру майора.
– Ну, он там с новой пассией крутился. Высокая блондинка модельной внешности. И все вечер делал вид, что ты ему совершенно безразлична, но потом напился и начал спрашивать, где ты и когда вернешься.
– Серьезно? – я делаю вид, что это меня задевает, хотя на самом деле чувствую странное облегчение.
– А там у тебя хоть мужики нормальные есть? Или одни деревенские?
Я чуть не подавилась. Если бы она знала!
– В основном местные, – говорю, продолжая сканировать двор взглядом. – Один постоялец есть, но он… не мой типаж.
– Почему? Страшный?
– Нет, просто… слишком взрослый. И серьезный. Полицейский какой-то.
– А сколько ему лет?
– Тридцать четыре, – честно отвечаю.
– Блин, это же идеальный возраст! – Каролина явно оживилась. – Данилке-то всего двадцать один, а ведет себя как школьник. А тут взрослый мужчина! Расскажи, какой он?
Я думаю о широких плечах, серых глазах, ямочках на щеках, когда он улыбается… О том, как выглядел его торс, когда он обливался водой… О том сне, который мне только что снился…
– Ну… симпатичный, наверное, – выдавливаю из себя. – Но он слишком… правильный, что ли. Совсем другой мир. Мне нужен кто-то ближе по возрасту и интересам.
– Ой, Аленка, а может, это то, что тебе нужно? – мечтательно тянет Каролина. – После этого инфантильного Данила – настоящий мужчина!
В этот момент я вижу, как из домика выходит сам объект нашего разговора. На нем камуфляжные штаны и футболка, волосы слегка взъерошены. Он останавливается, потягивается, и футболка задирается, обнажая полоску загорелого живота с тем самым прессом…
– Алена? Алена, ты меня слышишь? – голос Каролины выдергивает меня из транса.
– Да-да, слышу, – бормочу я, не отводя глаз от окна.
Морозов поворачивается в сторону дома, и на секунду мне кажется, что он смотрит прямо на мое окно. Я инстинктивно отпрыгиваю от занавески, сердце колотится.
– Так что там с полицейским? – не унимается Каролина. – И вообще, забей на Данила! Видела бы ты его новую пассию – накачанные губы, наращенные ресницы, мозгов на копейку.
– Он всегда любил кукол, – отвечаю рассеянно. – А с полицейским ничего. Он слишком… серьезный. У нас абсолютно разные миры. Он служит, ловит преступников, а я… ну, ты знаешь, какая я.
– Какая? – фыркает Каролина. – Умная, красивая, талантливая. По-моему, ты недооцениваешь себя.
– Кара, ты же меня знаешь, – вздыхаю я. – Меня все считают принцессой. Что мне нужны клубы, рестораны, шопинг. А он, наверное, читает уставы на ночь и встает в пять утра на пробежку.
– И что в этом плохого? – не сдается подруга. – Может, тебе как раз нужен кто-то, кто научит тебя ответственности?
Морозов теперь возится с какими-то дровами, складывает их в поленницу. Мышцы на его руках играют под загорелой кожей, и я ловлю себя на том, что облизываю губы.
– Ответственности меня и родители научат, – бормочу я. – А от мужчин мне нужно что-то другое.
– Что именно? – хитро спрашивает Каролина.
– Не знаю… Понимание? Легкость? Чтобы с ним было весело, а не как на допросе.
– А может, тебе просто кажется, что он серьезный? – не сдается подруга. – Может, у него есть и другие стороны?
Морозов заканчивает с дровами и направляется… черт, он идет к дому! К бабушкиному дому!
– Кара, мне нужно заканчивать, – торопливо говорю я. – Тут… дела по хозяйству.
– Ладно, но подумай над тем, что я сказала! И не зацикливайся на Даниле – он не стоит твоих переживаний. А если что-то интересное случится с полицейским, обязательно расскажи!
– Ничего не случится! – я чуть ли не кричу.
– Угу, – скептически тянет Каролина. – Ну-ну. Созвонимся завтра!
Она отключается, а я остаюсь сидеть на кровати с телефоном в руках, чувствуя себя полной идиоткой. Слишком разные… Ага, конечно. А сон с шлангом и бикини – это что, подсознательное изучение различий?
За дверью слышны голоса – бабушка встречает Морозова. Интересно, зачем он пришел? И почему у меня от одной мысли о том, что он здесь, в нескольких метрах от меня, начинает бешено колотиться сердце?
Быстро подхожу к зеркалу и пытаюсь привести себя в порядок. Волосы растрепались, щеки пылают, в глазах какой-то лихорадочный блеск.
– Соберись, Алена, – говорю я своему отражению. – Да, он привлекательный. Очень привлекательный. Но он реально из другого мира. Он серьезный, взрослый, ответственный. А ты… ты избалованная девчонка, которая до сих пор не знает, чего хочет от жизни.
Но почему тогда, думая о его руках, направляющих мои движения во время дойки, я чувствую такое головокружение? И почему этот сон был таким… ярким?
Падаю обратно на кровать и закрываю лицо руками. Похоже, эти две недели в деревне окончательно сведут меня с ума. И дело тут совсем не в скуке.
