В такие моменты я хочу стать подростком-бунтарем, который включает в своей комнате Эминема на полную громкость, чтобы насолить «правильным» родителям. Конкретную песню. Конкретный фрагмент. Конкретную фразу.
Пошла ты, Дебби![4 - Имеется в виду отрывок из песни Eminem – Without me.]
Что мешает сейчас?
Ничего, черт возьми!
Я включаю песню, покачиваю головой в такт мелодии и улыбаюсь сквозь слезы, пытаясь угнаться за исполнителем. Задиристый Эминем, играющий на нервах могущественных чернокожих парней и Голливуда, восхищает меня. Пожалуй, послушаю несколько композиций.
– Эминем? Вы не перестаете удивлять, мисс Вуд.
Дрожь пробегает по позвоночнику при звуке этого голоса.
Почему он тут?
Почему он вырастает в пороге моего кабинета в самый неподходящий момент?
Почему сейчас, когда я читаю дурацкую песню?
Я не высовываюсь из-за ножки стола, чтобы не показывать покрасневший кончик носа. Джо называет это моей отличительной чертой. Я могу солгать. Глаза не выдадут. Но вот нос тот еще предатель.
– Угу, я такая. Несовременная.
– Отдых от работы входит в ваши планы? – Тон Джеффри что-то среднее между порицанием и озорством.
– Как только изучу все, чем вы занимаетесь.
– Я прихожу, когда ты уже тут, и ухожу, а ты, опять же, остаешься тут. Из моих наблюдений можно подвести итог: ночевки на рабочем месте. Где прячется кровать?
Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Смех, вероятней всего, наполнится печалью, нежели искрометным весельем. Я задерживаюсь не только из-за несоразмерной нагрузки, но и из-за нежелания возвращаться домой. Меня никто не ждет. Вот почему необходимо подыскать новое гнездышко. В рассуждениях Джо кроется жестокая правда. Я слишком зациклена на заботе о ком-то. Возможно, мне хочется дать другому то, чего недополучила сама. Моей матери выражение любви чуждо, а отец не из тех, кто предпочитает тактильный контакт. Наверное, Джо и Спенс подарили мне больше объятий, чем родители за двадцать семь лет жизни.
– И все же где? – Интересуется Джеффри.
– Пока только одеяло и подушка. – Я выглядываю из-за ножки стола и надеясь, что при свете настольной лампы, сложно разглядеть неудачный разговор с мамой. – Дождусь жалования и приобрету раскладушку.
Джеффри неодобрительно качает головой, примкнув к дверному откосу бодром. На его руке повисло пальто, словно он только вернулся, вторая прячется в кармане брюк. Я даже могу разглядеть мелкие пятнышки, которые пару минут назад представляли собой снежинки. Искоса взглянув в сторону окна, я улыбаюсь. На улице снегопад. Пышные хлопья кружат в танце и переливаются серебром, поймав свет лампы.
– Я могу провести вводную лекцию, Софи, нужно просто обратиться за помощью.
– Нет, благодарю. – Указав на его костюм, в который он был облачен утром до того, как ушел, я делаю замечание: – Судя по всему, вы и сами только что освободились.
– Так и есть.
– Расл будет ждать вас к восьми утра, не советую засиживаться допоздна.
– Меня все равно мучает бессонница, так что независимо от того, когда уйду, сон продлится максимум четыре часа.
Я прикусываю язык, чтобы не уточнить, почему его мучает бессонница. Ничего хорошего не выйдет, если начну узнавать мужчину, который застыл в дверях. К тому же мужчину, который является моим боссом. В контракте четко прописано: никаких личных отношений на рабочем месте. Тактильных проявлений – тоже. Отношения не запрещены, их просто пресекают, чтобы сотрудники выполняли поставленные задачи в течении дня, а не лапали друг друга.
Джеффри бросает взгляд на наручные часы, и уголок его губ приподнимается.
– Вы опоздали, мисс Вуд.
– Куда? – Я стягиваю со стола ежедневник и открываю план на день. – У меня ничего не записано.
– На свидания вслепую.
– Очень смешно.
Джеффри хихикает и исчезает в коридоре.
– Мне требуется тридцать минут, могу подвезти, – выкрикивает он, постепенно отдаляясь.
Оказаться с ним в закрытом пространстве тесной машины? Ни за что!
– Предпочитаю такси.
И не хочу, чтобы ты находился рядом, когда чувствую себя паршиво.
Я из того разряда людей, которым хватает нескольких часов, чтобы привязаться. Привязанность к Джеффри Ривера ведет к влюбленности, а влюбленность приведет к разочарованию и разбитому сердцу. Мы из разных лиг, из разных социальных слоев. Золушка – не моя любимая история как минимум по той причине, что принц – тупица, который не способен отличить одну девушку от тысячи других. Девушку, в которую влюбился.
Может, Джеффри и прекрасный принц, но не из моей сказки.
Я вроде Дженны Ринк. Ее принц – лучший друг детства и такой же приземленный человек, а не владелец строительной империи. Чертовски красивый владелец.
Глава 12. София
К пятнице мозг кипит от количества полученной информации и звонков, которые раздаются каждые десять минут. Я настраиваюсь, беру документы, но происходит он. Очередной звонок, который сбивает с мысли. Я вымотала морально. И та женщина, которая вероломно врывается в кабинет Джеффри, когда я записываю, что необходимо передать, удерживая трубку между плечом и ухом, а второй рукой делая пометки, добивает меня. Она не стала дожидаться. Увидев, что я разговариваю по телефону, она просто распахнула дверь и вошла в его кабинет, как к себе домой.
Я сдаюсь.
Мои руки повисают вдоль туловища. По спине прокатывается холодок, когда Джеффри покидает кабинет вместе с ней.
– Я не буду ждать, пока твоя секретарша наболтается с подругами, – отчеканивает она, вызывая у меня желание снять туфлю и зарядить ею прямо в лоб высококлассной стервы с боевым окрасом. Не знаю, кто выбирает вечерний макияж в обеденное время.
– Я не…
Она выставляет ладонь, не позволив возразить.
Я настолько поражена ее высокомерием, что не в состоянии подобрать слов.
– Поговорим в другом месте, – вздыхает Джеффри, жестом приглашая ее пройти вперед в направлении коридора.
Я провожаю их взглядом, после чего бегу в туалетную комнату до того, как издам всхлип.
Он сидит в горле со вчерашнего дня. Все накопилось, и я просто не в силах держать это внутри. Мне нужно выплеснуть эмоции, иначе взорвусь. Надеюсь, Джеффри не уволит меня, если пропущу звонок. Я не робот, мне необходимо обедать и справлять нужду.
Мой стол или стол Люси завален бумагами, папками, заметками. Выглядит все так, словно по приемной прошелся ураган. В моей голове не лучше, там орудует мощный торнадо. Если бы рядом оказался кто-то вроде Найджела из фильма «Дьявол носит Prada», он сказал бы, что я ною. Я в курсе. Я ною, но девушки имеют склонность преувеличивать масштабы трагедии. Пять лет назад я была бы рада проглотить новую информацию, но сегодня мне двадцать семь. Знаете, я не так уж и молода. Если судить по кошачьим меркам, то мне порядка ста двадцати пяти лет.
К тому времени, как слезы высыхают, я поправляю одежду, умываю лицо, используя холодную воду и салфетки, и возвращаюсь за рабочее место.
Ты справишься, Софи, – заверяю себя. – Больше упорства. Меньше эмоций. Ты мечтала о такой возможности.
Я раскладываю бумаги по стопкам: изученные и ждут своего часа. Принимаю звонок из Южной Каролины, которых заинтересовал проект в Северной, и приободряю себя. Всего-то нужно было выплакаться. Но осадок остался. Если быть точной, я проникаюсь любопытством, кто, черт возьми, та неприятная особа. Мне не по себе от мысли, что Джеффри пользуется методом Эштона и добивается расположения, задействовав член. Возможно, он занимается с ней сексом. Возможно, в этот самый момент. Я кривлюсь, представив ее руки, гуляющие по его телу. Отвратительно. И да, я отдаю отчет тому, что во мне взыграла некая ревность. Я взрослая женщина. Я ни с чем ее не спутаю. Проблема лишь в том, откуда она появилась. Поддразнивания Джеффри вовсе не повод для ее возникновения.
– Ты в порядке? – Голос Джеффри как гром среди ясного неба.
Я не поднимаю голову от бумаг, чтобы не выглядеть тряпкой, лишь отрывисто киваю. Мне тяжело, и я капельку ревную, но это нормально, особенно при нынешней ситуации. Джеффри на сегодняшний день самый близкий для меня человек в компании. Меня цепляет его доброта, тогда как другой на его месте не стал бы церемониться. Я вижу его на ежедневной основе. Изучила его повадки. Парочку раз он даже прихватил для меня горячий шоколад, а для девушек вроде меня это сравнимо с букетом цветов. Ни один мужчина не дарит цветы просто так, возможно, по этой причине появилась ревность. Со следующей недели вернусь в свой кабинет, и ни одна стерва не будет дефилировать перед моими глазами, намекая, что я бессмысленно трачу воздух, после чего с самодовольным видом уходить с Джеффри в неизвестном направлении.
– Софи, посмотри на меня.
– Это касается работы?
– Да, это касается работы.
Ну почему?
– Хорошо. Я должна что-то сделать?
– Я все еще жду, когда ты посмотришь на меня.
Собравшись духом, поднимаю взгляд, но предварительно ставлю подбородок на ладонь и прикрываю нос.
– Я не успела ее остановить, это был звонок от Уокера… Она просто влетела, пока я…
– Мне не нравится, что я вижу. – Он открывает дверь и наклоном головы приглашает проследовать за ним. – Пройдем на минуту?
Что мне остается?
Правильно. Ничего.
Я прохожу в кабинет, и Джеффри закрывает дверь. К удивлению, он не торопится занять кресло и скрасить времяпровождение задушевными беседами. Его руки поднимаются к моим волосам, следом за чем он расстегивает заколку и снова собирает локоны слишком уж нежными прикосновениями.
– Забыла поправить, – улыбнувшись, замечает он, но я не то чтобы ответить не могу, я дышать разучилась. – Если не хочешь, чтобы кто-то увидел твои слабости, учитывай мелочи. Дьявол кроется в деталях.
Выйдя из ступора, все, что удается спросить, так это о добившей меня стерве.
– Мне же не придется с ней работать?
– Нет. Иногда Джесс заносит.
– Прямо-таки божья милость[5 - Отсылка к имени Джессика, которое имеет значение «божья милость».], – иронизирую я и всеми силами удерживаю язык за зубами, чтобы не спросить, кем они друг другу приходятся. – И чем я насолила ей? Не расстелила красную дорожку к вашему кабинету?
– Временами она нетерпелива.
– Полагаю, вы исправили это недоразумение.
Джеффри иронично вскидывает бровь, а за его спиной начинает вибрировать телефон. Он и не бровью не ведет, игнорируя звонок.
– Не в том смысле, что вы… Боже, мне пора бы заткнуться.
– Джесс приходится мне двоюродной племянницей, Софи. И я не падок на двадцатилетних девчонок с юношеским максимализмом.
Жар приливает к моим щекам. В кабинете становится невыносимо душно.
– Извиняюсь, – мямлю я. – Для меня есть какое-то поручение?
– Вроде того. – Джеффри кивает и бросает короткий взгляд на часы. – У меня нет планов после четырех часов, а это означает, что я полностью свободен. Вечером мы сядем за документы и избавим тебя от проблем. Я больше не могу смотреть, как ты закапываешься. Идет?
– Сегодня пятница, – рассеянно бормочу я.
– Ты занята?
– Нет.
– В таком случае увидимся вечером?
Я согласно киваю. Еще неделя в таком ритме, и мне понадобится психотерапия.
Прежде чем уйти, я поворачиваюсь к Джеффри.
– Я знаю, что вы не обязаны помогать, но спасибо…
Вплоть до вечера Джеффри не покидает кабинет. Я слышу несколько голосов через дверь и поглядываю в его расписание, обнаружив звонок по конференции с филиалом в Каролине. За ним следует еще один с руководителем из Аляски. Судя по сухости в голосе Джеффри, что-то идет не по планам из-за погодных условий. Но меня смущает совершенно другое. С момента нашей последней встречи он не проглотил ни крошки. Не удивительно, что он раздражен. Моя чуткая натура просто не в состоянии смириться с данным фактом. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что тоже начинаю злиться, потому что звонки следуют один за другим, не позволяя ему сделать перерыв. Интересно, они хотя бы в курсе, что он ничего не ел?
Когда «раздражение» достигает пика и минует отметку «гнев», я больше не в состоянии спокойно усидеть на стуле. Последний час его словно иглами набили.
Схватив одежду, я наспех переодеваюсь в кабинете и спускаюсь в лифте. Вылетаю из здания, направляясь в ближайшее кафе. Им оказывается ресторанчик с корейской кухней, что не может не радовать. Выбрав для себя токпокки с добавлением острого соуса и сыра, я прохожусь по меню, задумываясь о вкусовых предпочтениях Джеффри. Понятия не имею, будет ли его мучать изжога после пикантных ноток, поэтому девушку, принимающую заказ, прошу добавить минимуму острого соуса в лапшу со свининой. Также беру для него вторую порцию мною любимых рисовых палочек, разве что в классическом варианте. Стоит учесть, что у мужской организм требует больше углеводов. Я даже не задумываюсь над тем, что остаюсь с сотней до конца следующей недели. Жалование поступает раз в две недели, но за последний месяц я научилась отказывать себе.
По возвращении бросаю пальто на спинку кресла и поворачиваюсь к двери Джеффри, но вижу выключенный в кабинете свет. Я мрачнею. Должно быть, у него поменялись планы.
К черту! Мне больше достанется.
Взяв в охапку папки, пальто и повесив на мизинец бумажный пакет, плетусь к своему кабинету с грудой вещей. Мне не привыкать изучать все самостоятельно. Спенсеру повезло больше. Он пришел, когда я уже знала, что делать.
– Неплохо, – говорит Джеффри, напугав меня присутствием, потому что за горой документов я двигалась вслепую. – Ты не думала поработать с кем-то одним?
Я опускаю папки на стол, второй раз за день ощутив облегчение. Он не бросил меня.
Или выбрал тебя, – шепчет сердце, которому я угрожаю перочинным ножом.
