Свят вышел из спальни, а я подтянула ноги к груди, ища защиты в позе младенца. Мне было больно и гадко. Холодно. Везде холодно. Единственное, о чем молилась, чтобы пытка не повторилась. Чтобы муж отпустил меня. Бог меня не услышал.
Поворот ключа заставил вздрогнуть и сжаться в комочек. Я не смотрела на него, зажмурила глаза, но Свят обошел кровать и остановился рядом. В нос ударил запах алкоголя и сигарет. Сколько я пролежала одна? Неужели он успел напиться? Я никогда не видела мужа пьяным и сейчас не хотела – боялась.
– Посмотри на меня, – перешел на пугающий шепот. Я только плотнее зажмурилась. – Смотри, – появилось угрожающее рычание.
– Нет… – и следом удар и звон битого стекла, а за ним – едкий аромат крепкого дымного виски. – Нет! – крикнула, когда Свят навалился на меня, полностью подминая и лишая возможности сопротивляться. Схватил за подбородок и больно сжал.
– Ты красивая, жена. Почему красивые бабы такие твари?
– Отпусти меня, – шепнула, открывая глаза, позволяя увидеть боль, которую он причинил мне каждым словом, движением, взглядом.
– Нет, Ярина. Я никому тебя не отдам. Никогда не отпущу. Ты никогда не получишь развод. Ты собственность Нагорных.
Пытка началась заново. Свят брал меня снова и снова, не стесняясь в позах и не ограничивая себя в фантазии. Мне оставалось только терпеть и ждать, когда он насытится. Внутри сплошное отвращение: к нему, к себе, к сексу.
Именно мой муж открыл мне мир страсти. Он же забрал его, показав свое истинное лицо. Похоть, порочность, боль. Мужская любовь всегда сменялась этим. Поэтому больше никогда.
Я практически не дышала, только смотрела в окно: спальню наполнял свет занимавшегося утра. Взятая без согласия собственным мужем, в его семени, синяках на запястьях и бедрах, укусах и засосах, но я все еще жива.
Как мы дошли до этого? Как я вообще здесь оказалась: в этом доме, в этой постели, с этим мужчиной?..
Глава 2
Пять лет назад. Савицкие и Нагорные
Ярина
– Я выхожу замуж! – ко мне без стука ворвалась Диана.
Удивила, так удивила! Я даже отвлеклась от проекта по «Музыкальной композиции»: на носу сессия, и мне нужно написать музыку, представить готовое произведение.
Я училась в Гнесинке: освоила скрипку и фортепиано вполне годно. Еще бы! С детства музыкальная школа, репетиторы, выступления. Хорошие девочки из респектабельных семей должны играть на музыкальных инструментах, знать языки, этикет и быть послушными. Никому не было важно, что мне хотелось на Невском играть на гитаре, петь песни и гулять белыми ночами. Дочь богатого папы так себя не ведет. У нее охрана, режим, контроль.
– За кого? – пересела на кровать, куда упала счастливая сестра. Она что-то искала в интернете, а потом показала мне. Я округлила глаза, узнав мужчину на снимках: целая подборка светской хроники, каких-то интервью, выступление на последнем ПМЭФ. – Святослав Нагорный?! – не верила своим глазам.
– Да! – Диана сжала мои руки. – Мне мама по секрету шепнула.
Сестра старше меня на четыре года, и замужество ей вполне по возрасту, но кандидат просто убийственно неподходящий. Савицкие и Нагорные – вода и масло. Они конфликтовали и ненавидели друг друга не один десяток лет. Сомневаюсь, что кто-то из ныне живущих помнил, какая кошка между семьями пробежала, но вражда не утихала ни на день: чаще в холодной фазе, но иногда со вспышками горячих конфликтов.
Негласно город был поделен между нашими семьями, остальные просто пешки в играх очень богатых и очень жестоких. Святослав Нагорный сейчас главная сила у них, после своего деда, который пока не отошел от дел. Про его отца слышала только то, что в расчет его особо не брали.
– Ди, но он же враг отца. Разве папа мог… – с сомнением покачала головой.
– Твоего отца, – выдала с обидой. – На меня ему плевать. Ты у нас любимая дочка и наследница престола.
– Это не так, – попыталась взять ее за руку. Мы с Дианой были родными только по матери. Никто из нас не знал подробностей, но мама вышла замуж за отца, уже имея дочь.
У Дианы было все то же самое, что имела я, плюс свобода! Каждый мой шаг под контролем отца, замаскированным под заботу. Она же предоставлена самой себе: единственное условие, не портить репутацию громкими скандалами, ведь Диана носила фамилию Савицкая. Я лично между нами разницы не делала, наоборот, побелому завидовала ей.
– Ты хоть знакома с ним? – перевела тему на ее замужество. – Слухи о Нагорном…
– Это нормально, сестренка, – кокетливо улыбнулась. – Он мужчина: богатый, красивый, сексуальный. Возле таких всегда много женщин.
Никто из нас не обольщался относительно династических браков. Видели, как за респектабельно закрытыми дверями разыгрывались настоящие шекспировские драмы. Да, никто больше не делал трагедию из того, что отец изменял матери, даже она сама. Но, мне кажется, в каждой девочке жила надежда, что она выйдет за принца, который не предаст, не обманет, не обидит. Диана добровольно сдавалась хищному зверю, который никогда не станет домашним, преданным, верным.
– Я хочу вырваться отсюда! Это мой шанс, понимаешь? – продолжала сестра. – Когда я стану женой Нагорного, то буду королевой! Мне не будет равных по положению! А еще… – прикусила губу. – Он мне очень нравится. Очень.
Я не успела ответить, услышала сигнал автомобиля. Мы с сестрой переглянулись, и обе бросились к окнам. Из моей спальни открывался прекрасный вид на подъездную аллею: три черных бентли-континенталь заехали во двор.
– Приехали на переговоры, – с придыханием произнесла Диана, довольно сверкая глазами.
Я промолчала. Переговоры. Не сватовство, не торжественная просьба руки и сердца. Переговоры. Потому что это не брак. Это сделка. Купля и продажа.
– Послушаем? – предложила Диане. Мы жили за городом, в курортном Репино. Мне с детства твердили, что наша фамилия корнями уходила в Петербургскую аристократию, и наш дом – это реконструированное поместье. В нем было много укромных уголков и потайных ниш. Одна такая позволяла подслушать, о чем отец говорил в кабинете. Очень сомневаюсь, что делегация от Нагорных приехала на ужин. Они не преломят хлеб, пока не убедятся, что за общим столом не произойдет конфликта, порой вооруженного. Люди все с репутацией, но и с серьезной охраной.
Мы спустились на второй этаж, прошли к боковой лестнице для прислуги и, надавив на панель, вошли в небольшой альков. Здесь едва можно было поместиться вдвоем, не было окон и вентиляции, да и подглядывать нельзя, только подслушивать. В общем, ниша никого особо не напрягала, а переговоры папы нас обычно никогда не интересовали, но не сегодня.
– Тшшш, – показала сестре, и мы затаились, прислушиваясь к разговору. Голоса звучали глухо, но отчетливо.
– Я не отдам тебе дочь! – кричал отец. – Ярина слишком молода для замужества! Диана больше тебе подходит, – слышалось плохо скрываемое презрение. – За нее ты получишь огромное приданое.
– Зачем мне дочь твоей жены? – этот голос был спокоен, с вальяжной ленцой. – Мне нужна твоя, Дмитрий Владимирович, плоть и кровь. Мне нужна настоящая Савицкая.
– Тебе нужна заложница, а не жена! – отец бушевал.
– Мне нужна женщина, равная мне по статусу, способная рожать детей и быть достойной спутницей на всю жизнь.
Папа настолько сильно скрежетал зубами, что даже через стенку слышно.
– Она слишком юная для тебя, – продолжал настаивать. – Ей всего двадцать!
– Ну что вы, Дмитрий Владимирович, ей же не тринадцать. Не бойтесь, не обижу девочку. Если… – сделал паузу, – ваша семья не обидит мою. Все по-честному.
Мы с Дианой смотрели друг на друга, и обе были разочарованы. За панелью тоже повисла тишина. Потом приговор:
– Нужно пригласить юристов для соглашения, – сдался отец.
Я подняла растерянный взгляд на сестру. Меня выдают замуж?! Замуж за Нагорного?! Собираются сделать заложницей в жестоких играх!
– Ты… – Диана полыхнула карими глазами и выбежала из ниши. Смотрела так, словно это моя вина! Но я не желала этого! Я не хотела замуж!
Я осторожно покинула укромное место и, бегом спустившись по лестнице, вышла во двор. Какой-то дурной сон. Разве может такое случиться так быстро и неожиданно? Еще час назад я писала музыку, сочиняла к ней стихи и думала исключительно о грядущей сессии, а теперь в мыслях только ненавистное замужество. Может, это ошибка? Мы что-то не так поняли. Испорченный телефон!
Я задумчиво опустилась на скамейку в саду и нашла глазами опору в виде статуи обнаженного Аполлона. Не уверена, что именно в Эрмитаже находился оригинал, а не качественная репродукция. Отец не любил подделки.
– Скоро буду. Да, решили вопрос с Савицким, – услышала я. Буквально в пяти метрах увидела широкую спину, обтянутую элегантным пиджаком. Мужчина не повернулся, но я узнала его по голосу. Красивый. Богатый. Холостой. Мечта для женщин всех возрастов, но только не для тех, кто не любитель мазохизма. Такие как Нагорный – боль для той, кого выберут в спутницы. А я всегда боялась боли и крови.
Я не выйду за него замуж! Не выйду! Мне всего двадцать – время бунтовать и протестовать!
Я решительно поднялась и направилась к нему. Если уж Диане так охота лечь в постель с врагом, то пусть женится на ней. Она тоже Савицкая, по документам уж точно!
– Извините, – остановилась рядом, расправила плечи, хотела казаться выше и значительней.
Нагорный повернулся и, смерив меня холодным взглядом, убрал телефон в карман. Весь мой запал как-то резко вышел: со свистом вместе с воздухом из легких. Стоило только темным глазам обратить на меня свое пристальное внимание.
Красивый мужчина. Именно мужчина, не мальчик. Сколько ему? Тридцать или больше? Судя по сплетням, он опытен и любит женщин. Судьба его жены – ходить с очень ветвистыми рогами. Моя судьба, если…
– Здравствуй, Ярина, – он знал, кто я, хотя представлены мы не были.
– Мы вроде бы не знакомы, – немного стушевалась. Рядом с ним было некомфортно: пресловутая поговорка про курицу и яйцо в голову пришла некстати.
– Я был на твоем выступлении. Ты талантлива, Ярина.
– Вы разбираетесь в музыке? – диалог явно заходил не туда, но…
– Моей целью было оценить будущее приобретение.
Я вспыхнула и сразу вспомнила, зачем пришла.
– Вы так говорите, словно машину или недвижимость выбираете.
– Жена в той же категории.
– Я не выйду за вас, – уверенно вздернула подбородок.
– Почему?
– Не хочу!
– Есть такое слово «надо», – безжалостно объявил и схватил меня за подбородок, рассматривая как скаковую лошадь.
– Зубы показать? – начала закипать и злиться. Никто и никогда не смел со мной так обращаться. Все знали, чья я дочь. А этот Святослав Нагорный вел себя так, будто я бесправное, безмозглое, бессловесное существо.
– Ты красивая, Ярина, – вынес вердикт. – Маленькая Джульетта, – отступил от меня, давая вздохнуть, втягивая назад тяжелую мужскую энергетику.
– Почему Джульетта? – не поняла я.
Нагорный усмехнулся одними кончиками губ и чуть склонил голову набок, но не ответил. Хорошо, пора переходить к делу!
– Если вам нужна невеста, женитесь на Диане. Она почему-то симпатизирует вам.
– А ты, Ярина? Тебе я не нравлюсь? – в голосе полное превосходство. Нагорный даже не думал, что я способна на что-то большее, чем блеять и трепетать возле него.
– Для меня вы слишком старый, – выдала с самым простодушным видом. – Ну какой вы Ромео для маленькой Джульетты! – развела руками.
Густые брови одномоментно взлетели вверх, а во взгляде блеснула легкая заинтересованность.
– Готовься, Ярина. Наша свадьба через три месяца, – развернулся и ушел.
Я, ошарашенная и пораженная, не вернулась в дом, пока меня не вышла искать одна из горничных. Это не ошибка. Меня выдавали замуж в самые кратчайшие сроки.
– Ярина, вот вы где, – меня нашли, – Дмитрий Владимирович искал вас. Он ждет в кабинете.
Вот и все. Отец сейчас объявит свою волю. Видимо, у него не было другого выхода. Но ведь можно что-то сделать?! Чтобы Нагорный сам от меня отказался. Не знаю как, но можно попробовать!
В кабинете помимо папы сидела мама с заплаканной Дианой. Она обнимала старшую дочь и гладила по голове. Сестра зыркала на меня как на врага народа.
– Ярина, дочь, проходи, – отец указал на кресло. Он был в сущности еще мужчиной в самом расцвете лет: слегка за пятьдесят, темные волосы только на висках посеребрило, английский костюм прекрасно скрывал наметившийся животик. Когда папа улыбался, мог считаться очень импозантным мужчиной, но сейчас его лицо было перекошено досадой и злостью.
– Ты выходишь замуж, – заявил без подготовки, ни капли не заботясь о моих чувствах. Я молча переплела пальцы на руках и скрестила длинные ноги. – Кажется, это и для тебя не новость, – бросил едкий взгляд на маму. – Наталья, если бы ты меньше болтала, то Диана сейчас не рыдала бы!
– Дима, я…
Отец только вскинул руку, и мама сразу замолчала. Да, вот она, расплата за удачный династический брак.
– Папа, я не хочу замуж, – отвлекла огонь на себя. – Тем более за Святослава Нагорного. Я не хочу!
– Думаешь, я хочу! – вспылил отец. – Ты моя дочь, моя наследница! А я вынужден отдать тебя этой семье! – все вздрогнули, когда тяжелая рука опустилась на глянцевую крышку раритетного секретера.
– Неужели ничего нельзя сделать? – подала голос мама.
– Нагорный не желает брать твою дочь, – когда папа злился, то оттачивал едкость на семье, особенно на супруге. – А нам нужна эта сделка. Нам нужен мир с ними. Мы начали проигрывать в финансовом влиянии, нужна передышка… – тяжело вздохнул. – Этого мужчину нужно укротить. Тебе нужно, Ярина.
Диана резко поднялась и выскочила из кабинета. Мама бросилась за ней. Да, старшую дочь она любила больше, но я привыкла.
– А перемирие оплатят мной… – откинула русые волосы назад.
– Ты что, не понимаешь?! – взвился отец. – Да я бы никогда тебя не отдал. Ты должна была выйти за… – замолчал на полуслове.
– Что? – я поднялась. – Ты кого-то другого собирался мне сосватать?
– А как ты думала, Ярина? – откинулся на спинку кресла и достал из ящика сигары. – Ты не из тех, кто выходит замуж, потому что захотелось, любовь-морковь и прочая лабуда. Твои красота, молодость и статус – инвестиция. Ее нужно хорошо и правильно вложить.
Что-то такое я предполагала, но никогда не думала, что папа так грубо и жестко объявит, что я просто кусок мяса с приданым.
– Но не бойся, дочь, – он говорил это под нос, обрезая сигару, – партия не сыграна. Мы только расставили фигуры…
Я больше не стала слушать, поднялась к сестре. Диана лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
– Ди, – позвала ее, присаживаясь на самый край.
– Ты украла у меня мечту! – крикнула она, всхлипывая и задыхаясь.
– Ди, я обещаю, – горячо зашептала. – Все сделаю, а за Нагорного не выйду!
