Будешь моей женой. Снова
Оливия Лейк
– Что это? – спросила у мужа, когда в очередной раз приехал из офиса поздно. От него пахло женскими духами, не сильно, едва-едва, но я заметила. Так же, как и помаду на белоснежной манжете.
Свят, не успев скинуть брюки, повернулся и подошел: увидел пятно и закатил глаза.
– У тебя паранойя, Ярина? – убийственный взгляд и поразительное спокойствие в голосе.
– Это помада, Свят! – перешла на повышенные. – У тебя на рубашке чьи-то следы и женскими духами несет!
– У меня была встреча с партнерами, с ними были женщины. Что здесь удивительного. Случайность, жена.
– С тобой тоже была женщина?
Раньше на подобные ужины и выезды он брал меня.
– Да, была. Секретарша. Мне нужны были ее рабочие навыки, – затем расстегнул брюки, снял и бросил на пол вместе с бельем. – Можешь поискать волосы или следы на трусах, – ушел в душ, оставив меня обтекать униженную.
Каждый день я находила рубашки в корзине для стирки, откровенно вонявшие сладкими духами. Меня тошнило и рвало от них постоянно…
Оливия Лейк
Будешь моей женой. Снова
Глава 1
Ярина
Завтра увидимся, детка…
Точнее, уже сегодня. Мой муж встретится с какой-то «деткой» сегодня. Я прикусила губу, сдерживая нервную дрожь. Свят вчера так громко говорил по телефону, совсем не стеснялся, что я могла услышать: это ведь наша спальня, наш дом, а он – мой муж!
Уже месяц я подозревала, с ума сходила, нервозной истеричкой стала, а Святослав бесстрастно отбивался от всех улик, называя меня маленькой девочкой, которая много фантазирует. Не Джульеттой, как раньше, а девочкой, абстрактно и безлико.
Возможно, муж прав, и я просто наскучила ему за пять лет. Брак по договоренности, разница в возрасте, взглядах, стремлениях, а еще моя фамилия. Неужели ненависть к извечным врагам Савицким победила чувства, что между нами возникли вопреки всему?
– Ярина, ты куда-то уезжаешь? – я вздрогнула, когда встретилась с темными глазами мужа в отражении. Он смотрел на меня странным пугающе-завораживающим взглядом, затягивая в себя, но не пуская ближе определенной черты, лично им проведенной.
Я поверила, когда сказал, что самое дорогое в его жизни это я, когда доказывал страстью, надежностью, защитой. Свят холил и лелеял меня, свою маленькую Джульетту. Наш брак более-менее примирил наши семьи, они заключили большую сделку, заработали миллиарды. Теперь все ждали внуков и наследников, но не скажу, что с радостью. Мой отец ненавидел семью Нагорных, ничего не изменилось. Они отвечали тем же.
Но ведь мы с мужем хотели детей! Свят дал мне закончить Гнесинку, устроиться и привыкнуть к новому почетному статусу госпожи Нагорной, но теперь пора. Я ведь была оранжерейным цветочком, любимой дочерью и выгодной партией, пешкой на шахматной доске отца: куда нужно, туда и двигал. Теперь я – жена и скоро стану матерью. Срок совсем маленький, даже на учет с таким не ставили, ведь все может произойти на четырех неделях. Я и сама не подумала, если бы не испугалась перемены в Святе и от этого не сделала тест. Я не хотела судьбы послушной собаки при гулящем муже: сидеть, лежать, молчать. Кухня, дети, церковь. Так многие из нашего окружения жили, но не я. Я любила Свята, но теперь сомневалась, любил ли он меня?
– Да, мама пригласила. Девичник втроем.
– Ты приедешь домой? – и опять этот взгляд, а руки сначала легли на мои плечи, плавно подбираясь к шее, смыкаясь на ней: загорелые длинные пальцы с художественной яркостью остановились на моем горле, поглаживая синюю трепыхающуюся венку.
– Нет, – выдохнула, глядя прямо в глаза. – Останусь на ночь.
Я ждала, что Свят не позволит. Он никогда не разрешал ночевать вне дома и без него.
Пожалуйста, останови меня! Пусть это равнодушие окажется страшным сном, а метки другой женщины – случайностью! Люби меня! Люби по-прежнему! Пусть хоть всю жизнь будет его «я тоже».
– Хорошо, – отступил и, достав из кармана брюк телефон, набрал кого-то, покидая мою спальню.
Я не хотела говорить о беременности, пока не узнаю правду. А когда узнаю… Кто же позволит мне уйти? Святослав никогда не отпустит меня. Я собственность Нагорного. Так он мне сказал в период недолгих ухаживаний. За пять лет брака я позабыла об этом, купаясь в его яркой страсти, но мой муж умел жестко напоминать, кто есть кто. Я много раз это видела, но никогда в качестве жертвы не представляла себя.
– Свят, – позвала, спустившись вниз и заглядывая в его кабинет, – я поехала.
Он бросил на меня рассеянный взгляд, кивнул, отпуская, и вернулся к переговорам, переходя на английский язык. У него какая-то важная сделка, так муж объяснял постоянные отлучки из дома и задержки на работе. Хотя объяснял это громко сказано.
Я поджала губы и, полная решимости, набросила золотистый ремешок на плечо, громко цокнула шпильками и вышла в ноябрьскую холодную ночь. У меня не было какого-то особого плана, просто хотела доказать, что у меня не разыгралась паранойя, как бы муж ни пытался убедить меня в обратном и… Нет, пусть лучше будет невроз на фоне беременности, чем его неверность. Потому что в нашем случае другая женщина – не столько разнообразие, сколько угасший интерес к семейной жизни. Пять лет – это ведь немного? Недолго, чтобы пресытиться и охладеть? Но если это так, что мне делать? Жить как мать: и его, и моя? Держать лицо, терпеть измены и рыдать в подушку?
Я завела машину и выехала со двора. Наш дом занимал приличную территорию на Каменном острове: частная территория, отделенная от внешнего мира каналом, собственный причал, высокие клены, тополя, голубые ели, крытый теннисный корт и поле для мини-гольфа. Все так, как и должно быть у одного из главных представителей российского олигархата.
До поста охраны не доехала, припарковалась недалеко, глазами гипнотизировала шлагбаум и широкую аллею, ведущую к особняку.
Я кусала губы и ждала. Нагорный сам к ней поедет или… Как бы я хотела? Никак! Мне не нужно следить за ним или ждать, когда к нам приедет кто-то, и тем не менее я сидела в засаде, как героиня дешевого детектива.
Увидеть своими глазами. Посмотреть в его. Я просто не могла больше жить в тумане. Это сводило меня с ума. Неизвестность как раковая опухоль: чем позднее узнаешь, тем меньше шансов выздороветь.
Фары такси неожиданно ослепили. Машина могла ехать только по одному адресу, нашему. Больше на территории нет ни единого дома. Я двинулась следом, отключив даже габариты авто.
Пусть это будет брат, сват, бизнес-партнер, только не… Длинноногая блондинка в невообразимо куцем платье и коротенькой куртке вышла из такси, поправила волосы и позвонила в звонок у ворот. Дверь для нее открылась.
Девушка исчезла где-то во дворе, а мне оставалось до рези в ладонях сжимать кожаный руль. Хорошая машина, сытая жизнь, красавец-муж – многие жены закрыли бы глаза на маленькие шалости породистого самца. Но мне все двадцать пять, и я все еще верила в любовь. Нашу любовь. Первую любовь для нас обоих. Если Святослав не лгал мне, а он, кажется, лгал…
Сколько времени правильная жена должна дать любовникам, прежде чем прервать чувственную идиллию? Час, два? Меня едва хватило на половину долбанного часа!
Дверь в дом не заперта, а коридор тонул в слепой темноте. Ничего подозрительного не слышно, только в гостиной немым свидетелем чужеродного присутствия валялись ярко-красные лодочки на высоком каблуке.
Я нервно кусала губы, буквально нечеловеческим усилием преодолевая каждый шаг по широкой лестнице. Один. Два. Пять. Мне казалось, что слышала эхо – отражение моего присутствия, громко и четко. Но наш дом словно не дышал вместе со мной, замер и застыл, только настенные бра тускло подсвечивали ниши, внося хоть какую-то жизнь в этот роскошный музей современной статусной жизни.
Ноги сами принесли к дверям нашей спальни: одна створка приоткрыта, как бы приглашая войти. Я дрожащими пальцами схватила ручку и потянула. Взгляд долго не мог сфокусироваться в интимном полумраке и оценить чужое во внушительной по размерам комнате, пока не зацепился за кровать. Мои простыни. Мои подушки. Мое место силы. Было.
Блондинка полностью обнажена, в руках бокал с шампанским, а поза слишком призывна, чтобы спутать с чем-то, кроме секса. На белых простынях змеилась лента из презервативов, вскрытый квадратик одиноко валялся на полу. Дверь в ванную распахнута…
– Зайчик, ну ты скоро? – девка даже глаз не открыла, расслабленно попивая «Дон Периньон». Это единственное шампанское, которое признавал мой муж.
– Пошла вон, – мой слабый голос разрезал мерную тишину.
– Ой! – она среагировала быстро, прикрывая стоячие силиконовые груди МОИМ покрывалом. – А вы… А я… – испуганно заикалась. Хотя бы не строила из себя хозяйку положения.
– Вон пошла! – крикнула, сбрасывая на пол сумочку. Мне хотелось разнести здесь все, а потом забиться в угол и тихо-тихо умереть.
– Что здесь происходит? – его голос, вкрадчивый и глубокий, пронесся над моей головой. Я повернулась, сглотнула вязкую слюну и впилась ногтями в ладони, сжимая кулаки до крови, впитывая глазами его бесстыдство.
Голый, в клубах пара и мокрыми темными волосами. Святослав занял весь проход и нагло, с циничной усмешкой демонстрировал крепкую эрекцию.
– У меня паранойя, да? – тихо спросила. – В нашем доме, в нашей постели… Свят? – простонала я. Хотелось быть сильной, врезать предателю, оттаскать девицу за волосы и гордо уйти разводиться. Но в жизни все глуше, бледнее, больнее. Просто стоишь и не веришь. Без сил и веры в себе.
Муж не отвечал, только смотрел на меня холодным чужим взглядом, пронизывающим до самых лопаток и пугающе струившимся по позвоночнику. Он пугал меня, и тем не менее я ждала ответа. Почему? Нет, это не про другую женщину. Я с детства обитала в обществе, где верность сродни вульгарности и бедности – так же презиралась. Мужская, естественно. Жены в нашем мире имели меньше прав, потому что пресловутое: когда я имею, то это мы имеем, а когда тебя, то это нас. Каждая женщина мечтала, что с ней будет по-другому, и каждая ошибалась.
Но почему так жестоко? Откуда столько ненависти? Словно проверял, насколько мне может быть больно, выкручивал тумблер на полную.
– Я вернулась слишком рано? – подобрала сумочку. – Тебе нужно закончить? – кивнула на вздыбленный член.
– Нет, – Свят моргнул и хищно оскалился, – ты вернулась вовремя, жена, – теперь в его взгляде было порочное предвкушение.
– Я не поняла… – блондинка снова подала голос.
– Заткнись и проваливай! – муж даже не смотрел на нее. – С тобой я закончил. Теперь твоя очередь, маленькая Джульетта, – с издевкой произнес и неспешно, с пугающей грацией пошел на меня.
Я не успела среагировать, отвлеклась на блондинку, прошмыгнувшую мимо с платьем в руках. Святослав схватил меня за руку и подтащил к себе. Распаренный, горячий, наряженный. Красивый. Очень красивый мужской, грубоватой красотой, но сдобренной внешним лоском дорогих костюмов и отточенной в элитных барбешопах. Только ни дикость натуры, ни животную энергетику, ни звериную суть это не маскировало. Мой муж умел быть жестоким, а ненависть оттачивал годами противостояния с моей семьей, буквально с молоком матери впитал. Это месть мне? Влюбить, а потом растоптать? Но разве я в чем-то виновата? Я ведь просто любила его…
– Скажи мне за что, и я уйду, – пыталась вырваться и отступить.
– За что? – вкрадчиво переспросил. – А ты подумай, любимая, – потерся о мою макушку щетинистым подбородком. – Такая красивая, – обхватил мое лицо руками. – Юная, – сжал так, что у меня кости хрустнули. – Глаза волшебные, такие невинные, – швырнул меня на кровать, как тряпичную куклу. – Только ты Савицкая: такая же подлая и лживая тварь, как и все из вашей семейки.
– Я? – вскочила, отползая, подальше от него. – Ты изменяешь мне, а я подлая и лживая тварь? – покачала головой, порывисто вытирая рукавом злые слезы. – Ты, Нагорный, как и твоя семья, не лучше моей!
Его глаза опасно блеснули и сузились, а губы скривились в усмешке.
– Да, мои те еще ублюдки, как и я, Ярина. Да, я тебе изменял, – холодно подтвердил и без того очевидное. – Ты думала, меня сможет удержать постель девчонки, пиликающей на скрипке? Красивой куклы, у которой ни опыта, ни фантазии? – каждым словом уничтожал меня как жену и женщину.
Да, он был первым у меня: сам учил доставлять удовольствие ему, мужу. Я не великая жрица любви, но и не фригидная кисейная барышня. И да, я верила, что полюбил меня, что желал меня, что счастлив со мной.
– Девчонки, на которой женился из-за выгоды? – смотрел на меня с ироничной издевкой. – Пффф! – громко рассмеялся. – Глупая, глупая Джульетта.
– Тогда чего же ты отослал свою шлюху? Оставайся с ней. Она тебе подходит больше, – на шатающихся ногах слезла с постели.
– Нет, Ярина. Сегодня в моем меню прекрасная шлюха-жена, – потянулся, сгреб на груди шелковую блузку и рванул, обнажая меня до пояса. – Я трахну тебя так, – подтащил к себе, впиваясь жестким поцелуем в шею, прикусывая до боли, – что встать не сможешь. Самойлову и не снилось… – сжал мои плечи, надавливая, вынуждая опуститься на колени.
Что?! Артур?! Но как Святослав… О боже, это совсем не то!
– Свят, нет, это не то… – только начала, а он рванул вперед, закрывая мне рот крупной головкой. Гадость. После другой женщины…
Муж зарылся пальцами в мои волосы и жестко имел меня в рот, не позволяя вырваться, только молча плакать и хрипеть, сглатывая рвотные позывы. Ненавижу, господи, как я его ненавижу! Еще сегодня любила до беспамятства, а сейчас противно. Все противно, что с мужем связанно.
– Хорош, – прихватил у корней волос и вытащил член. Не кончил. Нагорный мог долго сдерживаться, растягивать удовольствие, только сейчас это сплошная унизительная пытка. Это он тоже любил: играть с человеком как кошка с мышкой, а потом съесть.
Он подхватил меня и толкнул на кровать. Я попыталась лягнуть его, но Свят обвил пальцами лодыжку, стаскивая с меня брюки, разрывая трусики, отбрасывая остатки белья, оставляя полностью обнаженной и беззащитной.
– Нет! – крикнула, когда перевернул на живот и поставил в откровенную позу. – Не смей! – ощутила горячую плоть между ягодиц. Я не хочу! Это больно! Он порвет меня, слишком большой! Это опасно для ребенка! – Свят, не надо, пожалуйста, – готова была умолять. – Я беременна. Нельзя… Это навредит… – всхлипывала и заикалась.
– Беременна? – угрожающе прорычал. Он растерялся на мгновение, и я бросилась к двери. Почти открыла, но он захлопнул ее с треском. – Мой? – схватил за плечи и прижал к прохладному дереву.
Конечно! Муж был единственным моим мужчиной. Мне было двадцать, и мою честь охраняли с особым рвением. Ведь ее дорого можно было продать или скрепить мир с давними врагами.
– Если от меня, то лично сделаю тебе аборт. Если нет, просто пойдешь на хуй.
Я знала, что Свят мог. Он импульсивен и вспыльчив, часто жесток. С врагами. Я ошибочно полагала, что важна ему настолько, что не причинит мне вреда. Это не так. Сейчас я враг, а с ними он безжалостен и беспощаден. Но если подтвержу, что ребенок не его… Убьет… Но иногда смерть – меньшее из зол. Порой это избавление.
– Не твой… – зажмурилась и сжалась. Пусть убивает нас обоих.житт, зная, что не защитила свою кровинку, невозможно.
Кулак ударился в дверь рядом с моей головой. Затем еще и еще, пока костяшки пальцев в кровь не сбил.
– Сука ты, Ярина! Какая же ты сука!
Отошел, взлохматил темные волосы, метался по комнате, круша и ломая нашу спальню, любовно обставленную мной. Это почти единственная комната в огромном доме, где мне было комфортно.
– Три дня даю, чтобы исчезла из города, поняла? – снова бросился ко мне. – Иначе убью, Ярина.
Я осторожно открыла дверь, собираясь просочиться мимо, но я не думала, что стала настоящей красной тряпкой для быка.
– Куда? – больно схватил за руку. – Ночь только началась. Сегодня в тебе навсегда умрет маленькая Джульетта, которую я… – Свят не договорил, просто забросил мои ноги себе на пояс. Одной рукой сжал грудь, теребя большим пальцем напряженный сосок. Другую просунул между нашими телами, врываясь пальцами внутрь. – Мокрая, – с особой злостью. – Внезапно полюбила пожестче? – рванул вперед, заполняя меня.
Я не сопротивлялась больше. Будет больнее и абсолютно без толку. Нагорный получит желаемое в любом случае, а мне нужно сохранить себя. И ребенка. Он ведь не виноват, ни в чем не виноват…
