Никита Семин "Представитель"

Представитель
Никита Семин

Вторая мировая война началась гораздо раньше, но СССР теперь не будет отсиживаться в стороне и ждать прихода Гитлера к своим границам! Он ударит первым. Однако и враг это понимает, да и другие капиталисты не дремлют. У Сергея Огнева же появился свой фронт – информационный…

Никита Семин

Представитель

Глава 1

Октябрь 1937 года

Страна шумела. Страшное слово «война» вновь прокатилось по ней. Да, к этому готовились. И материально, и морально – агитация шла по всем уровням. Но все равно объявление о выдвижении наших войск стало для народа шоком. Ведь до этого главный тезис в нашей доктрине был не просто «малыми силами на чужой территории», но и действовать мы начнем лишь «при агрессии». То есть, сами ни на кого нападать не планируем. А тут… Но обо всем по порядку.

Два месяца назад Гитлер все же сделал свой ход – напал на Францию. Долгое стояние возле границы его войск не прошло бесследно. Французы привыкли к войскам Рейха стоящим через границу. Многие из простых солдат даже завести знакомства умудрились. А немцы полностью срисовали основные места размещения войск республики, базирование ее авиации и точки размещения штабов. Как итог – первый удар был не только массированным, но и безумно точным. Скопированные у нас «колокольчики», которые немцы назвали «ферблюмами» (огненный цветок) ночью произвели несколько залпов, уничтожив приграничные аэродромы французов. Дальше в дело вступила немецкая авиация, все же снарядов для новейших установок у Вермахта пока было не много. И на головы проснувшихся от удара «ферблюмов» французских солдат посыпались бомбы. Большая часть войск, стоявшая на границе с Рейхом, оказалась либо уничтожена, либо обращена в бегство. Штабы французов разбомбила люфтваффе. Началось беспорядочное и даже паническое отступление. Рейх катком накатывал на расслабившихся от полугодичного пустого стояния французов, не встречая никакого сопротивления.

Когда я узнал подробности вторжения, то перед моими глазами встала картина, как примерно также в прошлой жизни Рейх атаковал СССР. Дальше по моему мнению ждать было нельзя – захватив Францию, Гитлер додавит Испанию, уже подписал соглашение о сотрудничестве с Италией и довольно быстро сможет подмять под себя Восточную Европу. Замаемся его потом назад загонять. «Паровозы нужно давить, пока они чайники»!

Вот только с нашей стороны Рейх был прикрыт Польшей. И чтобы мы уж точно не смогли легко до него добраться, Гитлер «сделал ход конем» – подтвердил вместе с англичанами претензии поляков на Тешинскую область. Как итог – Чехословакия лишилась еще одного куска территории, а в Варшаве устроили праздник в связи с присоединением и возвращением исконных земель. Двинуть войска в Польшу, фактически информационно заявить, что мы «против». Даже если мы и «не против», а хотим «просто пройти мимо до Рейха, транзитом», враг выставит наши действия именно в таком свете. И тогда многие лояльные поляки обернутся против нас.

Как добиться хотя бы нейтрального отношения со стороны властей Польши и населения к тому, чтобы они беспрепятственно пропустили нас на границу с Германией, было посвящено отдельное заседание Политбюро. На котором я тоже присутствовал, хоть и не входил в состав этого органа власти.

Ворошилов как обычно предлагал просто вдарить, да еще и ссылаясь на меня! На то самое мое выступление на нашем собрании, когда я сказал, что «бить надо первыми». Другие члены политбюро сомневались. Наша экономика хоть и вставала на ноги, однако при начале войны непременно начнутся трудности, причем в первый же год. Тут и недостаток, пока еще, тракторов и грузовиков для сельского хозяйства, ведь вместо них придется увеличивать производство военной техники – на поле боя ее потеря неизбежна, а текущий выпуск не достаточен, чтобы оперативно ее заменять. К тому же было непонятно – насколько эффективна наша армия стала после реформы. Хватит ли ее, или придется проводить еще и мобилизацию? А это – отрыв части трудоспособного населения от работ на заводах и в полях. Каганович, отвечающий за дороги, упирал на логистику – провод военных грузов значительно осложнит всю схему поставок и контейнерных перевозок, которая у нас развивается уже несколько лет. Опять же с моей подачи. И это те проблемы, что лежали на поверхности, а сколько есть еще скрытых?

– Да и не дадут нам поляки просто проехать по своим землям, – подвел черту в своей речи Лазарь Моисеевич.

– А что скажет на это товарищ Огнев? – вдруг обратился ко мне Сталин.

– Без информационной и дипломатической подготовки двигать войска нельзя, – начал я. Над ответом я уже подумал, и кое-какие наметки, как выйти из положения и добиться цели, у меня были. Вот я и начал их излагать. – Наша задача – убедить польское правительство, что пропустить нас к Германии для них – либо выгодно, либо наименьшая из проблем. И выход есть.

– Какой тут может быть выход? – фыркнул Калинин.

– Сейчас в Польше – эйфория от приобретенных земель, – проигнорировал я его реплику. – Но через наших дипломатов необходимо вкинуть полякам мысль: а что дальше? Но в обязательной связке с другой мыслью: как только Гитлер закончит с Францией – они следующие. И чтобы этого не допустить, нужно «прикрыться» кем-нибудь – например, нами.

– Что-то я не улавливаю суть ваших мыслей, товарищ Огнев, – нахмурился Калинин. – Можно поподробнее?

– Да, – кивнул я. – Я предлагаю следующий план действий: первое – мы признаем, как и Германия с Англией, за поляками Тешинскую область. Этот шаг позволит хотя бы начать с ними переговоры, да и не отвернет от нас население этой страны. К тому же признаем на основании «воссоединения исконных земель». В принципе, этот тезис в долгосрочной перспективе выгоден и нам.

– Каким образом? – заинтересовался Сталин.

– Так Варшава когда-то входила в состав Российской империи, – усмехнулся я. – И русский язык там до сих пор помнят и знают. При необходимости и если появится возможность – можно и всю Польшу объявить «исконно русской».

Мои слова не нашли отклика у членов политбюро, но и резко негативно никто пока высказываться не стал.

– Второе, – продолжил я. – На каком основании Рейх вторгся во Францию? Мнимая угроза своей безопасности? Это чушь и понимают это все, даже далекие от политики люди. Зато предлог какой – во Франции много коммунистов, от них исходит угроза для Рейха, пойдем бить им морду! Так ведь и в Польше хватает социалистов и коммунистов! Так почему бы следующей целью после Франции не стать Варшаве? Третье – чтобы поляки не стали после такой постановки вопроса гнобить наших людей, верных прогрессивной идее коммунизма, уже стоит намекнуть на наше неудовольствие. Что тогда не Рейх, а мы сами придем к ним защищать наших товарищей. И своими действиями Варшава сама развяжет нам руки! Так мы еще и воспользуемся их же тезисом – о защите своих людей, той формальной причиной, по которой они оттяпали у Чехословакии часть территории. И тогда фактически Польша оказывается между молотом и наковальней! Выход из этой ситуации один – отойти в сторону и дать нам сцепиться между собой. Они буквально сами нам его предложат!

– Но ведь Франция первая ввела войска на чужую территорию, – заметил присутствовавший на заседании Литвинов. – Гитлер и воспользовался этим предлогом, оправдывая свои действия на международной арене.

– По просьбе действующего правительства, которое мы, на секундочку, признали, – заметил я. – Причем для защиты испанцев от интервенции со стороны Италии. То есть, еще одной страны, которая первой и ввела свои войска на чужую территорию. Даже можно это вынести в лозунг какой: гражданская война – борьба самих граждан за свое будущее. Любой, кто вмешивается извне, должен быть остановлен.

– Но ведь мы поставляем им оружие, технику, людей, – ехидно заметил Калинин. – Тогда мы тоже должны быть остановлены?

– Но регулярные части мы не вводили, – заметил я. – А поставки делают все страны, просто для разных сторон конфликта. Формально – никто до итальянцев в войну в Испании не влезал. Французы пришли по просьбе Торибио. А Рейх напал на них самовольно. Чувствуете разницу?

Вот теперь члены политбюро задумались. Я видел, как им не хотелось влезать в «чужую», как они считают, войну. Но я понимал, что именно сейчас у нас еще есть шанс остановить Гитлера на чужой территории. Иначе придется делать это позже, уже на своей и с гораздо большим напряжением сил. То заседание так и не пришло к однозначному решению. Вопрос оказался отложен.

– Ты не понимаешь, Сергей, – объяснял мне Григорий Константинович после заседания, почему члены политбюро медлят. – Ты не участвовал сам в войне. А каждый из нас ее прошел. Это страшно! Но главное – война непредсказуема. Иногда кажется – вот она, победа, и в последний момент враг делает неожиданный ход. Создает новый союз. Бывшие соратники вдруг ударяют в спину. Ввязавшись в драку нельзя предсказать ее исход.

– Если сейчас этого не сделать – нам все равно эту драку навяжут, но уже по чужим правилам. И тогда будет в разы больнее и непредсказуемее, – мрачно предрек я.

Однако был один человек в политбюро, который мне поверил. Сталин. И на втором заседании, которое прошло уже без моего участия, он «додавил» сомнения, и решение было принято. Началась работа по изложенному мной плану.

Признание за Польшей Тешинской области не обошлось без некоторого недоумения в нашей собственной стране со стороны интеллигенции. Но Жданов не зря находился на своем посту, хотя по слухам его и собирались сменить на Александрова. Но видимо Андрей Александрович «мобилизовался», когда я еще до своего назначения в Информбюро фактически забрал у него часть пропагандистского сектора и даже косвенно начал влиять на формирование внутренней повестки дня в СССР. Как итог – людям объяснили, что Польша не совершила ничего плохого, просто вернула свое, как мы во время гражданской войны отбивали свои земли из-под контроля белых.

Среди поляков официальное признание СССР за ними права на часть Чехословакии тоже было принято на «ура» и наши позиции у соседей не пошатнулись. А дальше уже включился в работу я и Литвинов.

Нагнать жути на польское общество оказалось на удивление не сложно. Успехи Гитлера, всего за месяц прошедшего половину северной части Франции, воодушевляли их недолго. Как только удалось донести до простых людей мысль, что они могут оказаться следующими – на пороге польского Сейма образовались митинги обеспокоенных граждан. С помощью информбюро я смог работать гораздо шире, и донести желание СССР помочь французам в борьбе с «коричневой чумой» оказалось легче, чем когда был под началом Григория Константиновича. Люди буквально требовали от своего правительства «дать этим безумным русским воевать за чужие интересы, чтобы не подставлять свою голову». Это конечно не прошло мимо внимания Гитлера, и часть войск он на всякий случай снял с французского театра военных действий, придвинув их к границе с Польшей, с четким намеком «сидите и не рыпайтесь». Вот только это лишь усилило панику поляков, которую мы старательно нагнетали, и к концу сентября президент Мосцицкий и «санация» – военный кабинет, который реально и правил Польшей, сдались. СССР был обещан «зеленый коридор» для проводки наших войск до границы с Рейхом.

После чего первого октября Левитан объявил о начале военной операции Советского Союза с целью помощи французским и испанским коммунистам в их нелегкой борьбе с Германским капитализмом и имперскими идеями о возрождении Великой Германии. Для прошедших и еще помнящих империалистическую войну людей, немцы были знакомым и понятным врагом. Но тогда они сражались за интересы императора, а сейчас – за идеалы коммунизма. Да, воевать в чужой стране, когда мы нападаем первыми, было пожалуй самой дикой мыслью для народа и вызывало подспудное отторжение. Но так как воевать должна была регулярная армия, а не мобилизованные мирные жители, да и пропаганда работала не сложа руки, наш народ хоть и роптал, но больше старики и по привычке. Молодежь же горячо приветствовала решение Политбюро об отправке войск и даже иногда упрекало – почему не сделали этого раньше. Появилось и немало добровольцев около военных комиссариатов, желавших записаться в армию.

Однако за событиями в Европе внимательно следили и по другую сторону земного шара. Американцы, почти полностью сократившие поставки каких-либо товаров в нашу страну, когда мы начали поддерживать испанский Народный фронт, с удовольствием не только переключились на поставки своей техники, в том числе и военной, Германии, но и стали вооружать Японию. И когда прошла весть об отправке нескольких наших дивизий к границам Рейха, они сделали свой шаг, который я абсолютно не ожидал.

В середине октября совместные американо-японские войска атаковали Китай, выставив часть войск на границе с СССР в Манчжурии. И стало понятно – стоит нам начать проигрывать в разворачивающейся на карте Европы партии, формальная граница их недолго будет удерживать. Над Дальним Востоком нависла угроза атаки и прямого вторжения, вынуждая срочно перебрасывать часть армии туда. И США силами японцев вполне могли открыть для нас «второй фронт» – крайне неудобный и очень болезненный.

Глава 2

Октябрь – ноябрь 1937 года

Я сидел в кабинете и пытался понять – каким образом США и Япония вдруг «спелись»? Ведь я очень хорошо помнил, что в прошлой жизни США яро боролись с Японией во вторую мировую, а уж их фильм «Перл-Харбор» стал символом этой борьбы. Так что произошло, что изменилось?

Пришлось запросить в Информбюро подборку газет по теме событий на Дальнем Востоке и регионе в целом. Потратил я на ознакомление с ними два дня. Но иначе нельзя – не понимая, в чем дело, легко «наломать дров». И время оказалось потрачено не зря.

Собственно произошло примерно то, о чем я стал догадываться, когда Германия на пару лет раньше начала свое вторжение во Францию. Мое косвенное вмешательство. Развитие контейнерных перевозок привело к более ускоренному развитию не только центральных частей страны, но и отдаленных регионов. Даже я бы сказал, на них это сказалось в первую очередь, ведь главная проблема их развития – логистика и доставка товаров. Как итог – наше влияние на Дальнем Востоке усилилось, что позволило наладить контакты с китайскими коммунистами и оказать им существенную помощь в борьбе против Японии. Маньчжурия, захваченная японцами в 1932 году, еще формально была под их влиянием, но уже только центральные города и ветки железных дорог. Но по местам, где солдаты японского императора не ходили, свободно передвигались отряды Мао Цзэдуна. И при поддержке советским оружием они сумели заставить японцев не выходить из городов дальше, чем на пару километров и только крупными соединениями. Как итог – популярность Мао и коммунистической партии в Китае выросла. А вот США предпочитали видеть в Китае лишь одну власть – Чан Кайши, который по их мнению способен был установить в стране демократию по их образцу. Но Чан Кайши все больше терял влияние и власть. Настолько, что Мао пустил слух о том, что он хочет продаться японцам и вернуть свою власть на их штыках. Этот тезис, умело распространяемый коммунистической партией Китая (КПК) подорвал доверие к Чан Кайши даже у близких сторонников. Слишком уж патриотичными были китайцы и буквально ненавидели своих островных соседей. Как итог – к 1937 году Мао сумел взять Пекин, а остатки Гоминьдана ретировались на юг страны, и поддерживать внутри Китая американцам стало некого. И они сделали «финт ушами».

Уж не знаю, почему на это согласились японцы, с их-то высокомерием по отношению к «гайдзинам», но подозреваю, что без участия Великобритании, чьи позиции при дворе императора были сильны, не обошлось. Как итог – США получили право на основание нескольких военных баз на побережье Китая в обмен на поставку своих военных кораблей Японии. Кроме этого США получили право беспошлинной торговли на всех завоеванных Японией территориях. И теперь они кровно заинтересованы в успехе японцев, а попутно и давят коммунистический режим в Китае чужими руками. Кстати, пару баз на юге Китая, которые еще подконтрольны Чан Кайши, они уже начали оборудовать, что только добавило «веса» слухам о том, будто Чан Кайши продался японцам – ведь США не скрывали свой союз с этой страной.

Вот что значит, отстал от жизни и совсем не следил за тем, что происходит в мире!

***

Леон Блюм был в панике, хоть и старался на публике не показывать этого. Но успехи Рейха пугали его до колик в животе. А ведь казалось, что граница Франции с Германией на замке! Столько сил было вложено после окончания прошлой войны в фортификационные сооружения, которые должны были стать неприступным бастионом против германцев, но по факту они не смогли их задержать даже на день!

Это не выносилось для широкой общественности. Да что там говорить – контрразведка всеми силами старалась утаить один единственный факт, который стал решающим в первом дне войны – успешная работа диверсионных групп Вермахта и. предательство. А как еще это назвать?

Полгода стояния друг напротив друга не прошли даром. Среди солдат оказалось достаточно много ветеранов прошлой войны, которые еще помнили ее последние дни – когда сил ни у кого почти не осталось, и нередко они выходили из окопов «в гости» друг к другу. А тут – и войны-то нет, так почему не завести разговор, узнать, как живется в Германии сейчас, любит ли народ этого их рейхсканцлера или нет? Любопытство – страшная вещь, а уж любопытство французов сравнимо с воспеваемым в стихах женским. Так за полгода образовались устойчивые посиделки простых солдат друг с другом. И германцы воспользовались этим!

Для всех вокруг и даже для своего народа (особенно для него!) рассказывается сказочка, что основным фактором ошеломительного прорыва стало скопированное у русских оружие. Это так, но лишь отчасти. Эти ракетные установки не смогли бы вскрыть укрепленные ДОТы и блиндажи, что составляли линию защиты. И враг это понимал, потому и применил их лишь по аэродромам. Вот где они проявили свою наибольшую эффективность! А вот ДОТы… их взяли почти без боя.

Сыграли на чистой психологии. Как сейчас понимал Блюм, собирая информацию буквально по кусочкам, Абвер в этом Рейхе работает на редкость эффективно. Была проведена работа с германскими солдатами, которые наладили связи со своими французскими «коллегами». В нужный момент они, как обычно, пришли «в гости». Но не одни, а с «приятелями». Понятно, что в сами ДОТы французы при таких посиделках никого не пускали. Но не в этот раз. «Посиделки» начались вечером и, уж как у немцев это удалось, но без вина не обошлось. К середине ночи «приятели» германских солдат сумели уговорить французов «показать им великолепное фортификационное сооружение, которое не под силу построить даже Великому Рейху». Сыграли на чувстве гордости французского солдата за свою страну. А там, где это не получалось, «играли» от противного – демонстративно не верили, что Франция могла построить хоть что-то толковое в военном деле. Учитывая, что Германия легко взяла под свой контроль Австрию, желание «доказать» что с Францией такой маневр «не катит», да еще усиленное спиртным, было велико. Ка итог – примерно треть таких «посиделок» закончились резней внутри ДОТов и блиндажей. А дальше – несколько взятых опорных пунктов вполне хватило солдатам Вермахта, чтобы устроить полноценный прорыв и выйти на оперативный простор.

И что самое скверное – германцы, преодолев линию защиты, вышли сразу на удобные дороги и налаженную для подвоза войск и снабжения инфраструктуру! Если бы еще не проблемы с техникой у самих солдат Гитлера, то прошли бы они не половину северной территории Франции, а дошли бы до самой границы с Испанией! Ведь почти все войска были или на границе с Рейхом, или на южной границе у соседей. Северная группировка французских войск теперь рассеяна и частью взята в плен. Сбежать удалось лишь очень малой части. Страну защищают территориальные формирования, да мобилизованные полицейские части. Резервные подразделения срочно формируются, но там такая неразбериха стоит, что толку от этого немного. Никто не ожидал такого ошеломительного успеха немцев!

Блюм бомбардировал всех соседей просьбой о помощи «наказать вероломство Германии», вот только дипломатия почти не работала. Разведка тоже показала себя из рук вон плохо. DPAA, отвечающая за сбор и анализ данных за рубежом, «проморгала» тайный союз Великобритании и Германии. Англия с давних пор являлась недругом французов и с удовольствием помогала Гитлеру раздавить конкурента, уже готовя свои части для высадки в колониях Франции, чтобы оттяпать там себе кусок. Половина текущего германского флота – переданный им на условиях аренды английский. Муссолини давно в союзе с Гитлером и помощи от итальянцев ждать не стоит, особенно после того, как Франция сама отправила свои войска испанцам для того, чтобы раздавить итальянские части. Испания… не будем о грустном. Единственные, кто хотел бы помочь, но не мог – СССР. Но Рейх отгорожен от них Польшей, с которой Советский Союз драться не рвался. Да и если даже решится – пока Красная Армия дойдет до границ Рейха, у Гитлера будет время подготовиться. Все, что это даст французам – снижение давления на их части. Войска у Вермахта не резиновые, волей-неволей им придется перебрасывать свои части на новый участок фронта. Но все же это хоть какое-то подспорье. И Гитлер и правда выдвинул пару полков на границу с Польшей! Давление его войск во Франции это не остановило, но хоть немного замедлило.

– Леон, у меня две новости, – ворвался в кабинет Блюма министр обороны Даладье.

– Слушаю тебя, Эдуард, – напряженно уставился мужчина на давнего соратника. – Хоть одна из них хорошая?

– Одна – точно хорошая, – кивнул Даладье. – Русские решили вопрос провода своих войск по территории Польши и уже выдвигают войска.

– Уфф, – шумно и облегченно выдохнул Блюм. – А вторая?

– Часть войск, которые они собирались отправить на границу с Рейхом, они срочно переправляют на их Дальний Восток – у азиатов там тоже какая-то заварушка началась. И не обошлось без вмешательства «розбифов» и их «кузенов».

Блюм грязно выругался. Это означало, что Гитлер перебросит на восток меньшее количество войск, чем мог бы.

– Ну, хоть что-то, – выпустив пар, кивнул немного приободренный премьер-министр. – Обрадуй, Лаваля, пускай распространит первую новость среди народа. Людям нужна надежда, что еще не все потеряно.

– Он уже в курсе, – махнул рукой Даладье.

– Тогда говори, что делать думаешь, пока русские добираются до Рейха и как нам воспользоваться оттоком войск Вермахта? У тебя же есть мысли?

***

Я находился в зале собраний в штабе Наркомата Обороны и с интересом разглядывал находящихся здесь генералов. Это звание вернулось в войска после проведенной реформы, а так до недавнего времени большинство из военных чинов вместо звания имели должность – комдив, комкор или комполка. Присутствовали здесь и маршалы. Вот это звание существовало и до реформы. Естественно первым и главным маршалом был Ворошилов. В ходе проведения реформы это же звание получили Тухачевский, Блюхер и Белов. Правда, как я узнал из разговоров окружающих, ходили слухи, что они попали «под опалу» и могли вообще здесь не присутствовать. Ни в каком звании. Но видимо, дальше слухов дело не пошло.

Попал я сюда не просто так. С объявления о начале выдвижения наших войск на границу с Германией прошло две недели. Первые части уже пересекли Польшу и вступили в бой. Вот только сразу же посыпались проблемы – и с логистикой переброски, и с обеспечением всем необходимым подразделений – вскрылось, что далеко не всегда написанное на бумагах совпадает с реальным положением дел, да и взаимодействие с польскими пограничниками было толком не налажено. И это из очевидных проблем, которые докатились даже сюда, в Москву. А уж что творится сейчас, а местах – я и представить не могу. Про бравурные заявления, что мы погоним войска Гитлера так же, как он гонит французов по их земле, уже никто даже не заикался. Да, германцев мы теснили, но медленно. И потери с каждым днем лишь нарастали. К тому же после первых дней начала войны Рейх решил перебросить на борьбу с нами еще пару дивизий.

Как итог, было принято решение о создании специального органа власти, который и будет контролировать ведение всех боевых действий напрямую, решая проблемы в «узком кругу». По аналогии с политбюро, который заменяет верховный совет. Последний, кстати, еще так и не был собран ни разу, хотя конституция, где было прописано о его создании, уже принята. Но сначала нужно было «наполнить» этот орган власти людьми – провести выборы, а вот этого было еще не сделано. И с наступлением войны вопрос о выборах повис в воздухе – неизвестно теперь, когда вообще «руки до этого дойдут».

На меня косились, все же большинство присутствующих были военными и пришли в форме, и я в своем сером костюме и при галстуке выделялся, как белая ворона на ветке. Однако ничего не говорили – абы кого сюда не пустят, это понимали все. Но наконец все расселись и на трибуну вышел Климент Ефремович.

– Товарищи командиры, – прокашлявшись, начал он. – Сейчас перед вами будет выступать товарищ Сталин. Поприветствуем.

Раздались аплодисменты, которые я поддержал. На больших выступлениях Иосифа Виссарионовича я бывал редко, и в основном слушал его, когда был на заседаниях партии, что тоже было давненько. Так что интерес, как он себя ведет на публике, у меня еще присутствовал.

Под аплодисменты Ворошилова сменил Сталин. Он скупо улыбался, приветственно махал рукой, и выглядел очень довольным приемом. Тут он попросил тишины, и овации стихли.

– Товарищи, – начал он. – К сожалению, повод нашего собрания не самый приятный. Агрессивные действия Третьего Рейха вынудили нас вступить с ним в войну. Вы все об этом знаете, как о причинах, так и нашей готовности к боевым действиям. Реформа Красной армии не прошла бесследно. Дезорганизация, неукомплектованность, небоевые поломки техники… – Сталин говорил, и каждое его слово отдавалось в тишине зала гулким и мрачным эхом. Словно палач зачитывает список грехов, перед тем, как объявить об имени преступника и озвучить приговор. Я даже заметил, как рядом поежился один генерал. Перечислив все проблемы, Иосиф Виссарионович продолжил. – В связи с выявленными недостатками, мириться с таким положением дел нельзя. Это преступно! Но и неспешно все исправить уже не получится. Кроме Германии, вставшей на путь национализма, крайне враждебного нашем идеалам интернационала, на Востоке поднимает голову и ищет жертву еще одна страна – Япония. Понукаемая капиталистами из Великобритании и США, она уже напала на союзный нам Китай, и выдвинула войска к нашим границам. Это тоже требует нашей самой скорой реакции. Это вынуждает нас открыть второй фронт, иначе, задавив китайских коммунистов, враг не удержится и направит свои силы на нас. Оперативность, на которую нас толкают события в Европе и Азии, требует создания специального органа власти. Органа, который будет способен решать возникающие проблемы в режиме реального времени, а не от собрания к собранию. На постоянной основе! Мы с членами политбюро уже обсудили вопрос и приняли единогласное решение – такому органу быть! Его название – Ставка Верховного Главнокомандования. Члены политбюро поручили мне возглавить этот орган. Среди вас, товарищи, много боевых командиров, прошедших и империалистическую, и гражданскую войны. Самые выдающиеся из вас войдут в совет и будут отвечать – каждый за свой участок фронта. Список назначений зачитает маршал Ворошилов. К сожалению, не все отчеты с мест являются правдивыми и соответствуют действительности. Опираться на неверную или даже откровенную лживую информацию мы не имеем права. Неверная информация ведет к ошибочным решениям. Ошибочные решения – к поражению и потерям. Поэтому считаю необходимым усилить Ставку Верховного Главнокомандования «ушами и глазами» – ее представителями в войсках. Эти люди, верные народу и партии, должны будут выезжать на фронты и собирать информацию о положении дел. После чего докладывать в Ставку – напрямую, без утайки и замалчивания, что происходит на фронте. Понимаю, что иногда ситуация такова, что требует немедленного вмешательства. Для этого решено наделить представителей правом отменять решения командиров, вплоть до уровня командира фронта, и отдавать приказы от имени Ставки. Список представителей готов, с ним можно ознакомиться на выходе из зала. А сейчас слово товарищу Ворошилову.

Климент Ефремович вновь поднялся на трибуну и зачитал короткий список имен, некоторых – даже уже с «назначением ответственности». Так, маршал Блюхер получил свою зону ответственности – Дальний Восток. Театр военных действий ему был знаком, поэтому никого это назначение не удивило. Маршалу Тухачевскому отдали «под надзор» бронетанковые дивизии и кавалерию. Маршал Белов должен был отвечать за работу западного фронта. Кроме них назначение получило и несколько генералов, которые должны были «усилить» маршалов.

Собрание завершилось, и люди поспешили покинуть зал, чтобы уже в более тесном кругу по интересам обсудить новость и поделиться мнениями. Многие, как и я, пошли почитать список представителей. И если до этого момента я недоумевал, зачем меня сюда вообще позвали, то теперь все встало на свои места, когда я наткнулся на свою фамилию в списке!

Глава 3

Ноябрь 1937 года

– Ох, Сереженька, что же теперь будет? – причитала мама.

– Не тарахти, Ольга, он уже не мальчик, – отмахнулся отец.

– Так он же даже не служил! – всплеснула она руками.

– Так и воевать сам не будет, – хмыкнул в усы батя. И остро посмотрел на меня. – Правда, не понимаю, что ты за специалист такой, что будешь опытных командиров проверять? Мой тебе совет, Сергуня, не лезь им под руку! Нет ничего хуже, чем дурак с инициативой. А уж ежели он еще и при власти…

Тут он не выдержал и засунул папиросу в рот. За что тут же получил по руке от мамы. Мы сидели в нашей квартире, и курить в доме она ему строго запрещала. Люда в этот момент хозяйничала на кухне. Надо было Лешу с Ирой покормить. Но скоро тоже присоединится к нам и тогда причитания женской половины нашей семьи увеличатся, причем не в два, а как бы ни в десять раз.