– Вспомни, что ты сказал мне, когда мы нашли кровь древнего зверя. “Добровольно отданное всегда сильнее вырванного силой”. Кровь рождённого Богом – редкость. А её знак – это путь к тому, чтобы вплести её в наше Дао, привязать к себе. Не рабством, но узами, которые она сама признала. Ты можешь использовать это. Если пойдёшь осторожно.
Эти слова задели Андрея. Он снова посмотрел на жетон, на белый нефрит, в котором едва заметно мерцали прожилки Божественного света. Это было похоже на кровь, сжатую до кристалла. Добровольный дар.
– Ты хочешь сказать… Что, если она сама ищет приближения, мы можем это закрепить? Сделать её частью нашей линии?
Цзяолин ответила твёрдо:
– Именно. Родственные узы с Божественной сущностью могут дать нам то, что невозможно добыть в боях или в горах. Если ты не доверяешь – не доверяй сердцем. Но дар прими. Это шаг, который потом можно обратить в силу.
Андрей глубоко вдохнул. Ему не нравилось поддаваться чужой игре, но в словах Цзяолин была правда. Если Мэй Жо сама спешит привязать себя к нему – то почему бы не позволить ей сделать этот шаг? Пусть сама же и станет узлом, который невозможно будет развязать без потерь для неё самой.
Он медленно протянул руку, коснулся жетона. Нефрит холодно отозвался, но не ожёг. Мэй Жо, сидевшая напротив, чуть заметно выдохнула – напряжение её плеч ослабло. Она поняла, что её знак был принят.
А Цзяолин в этот момент, оставаясь рядом, впервые почувствовала странное удовлетворение. В её глазах это была победа – теперь у них появился ещё один ресурс, ещё один якорь.
Андрей же всё равно оставался настороже. Но в глубине души впервые мелькнула мысль о том, что если всё сложится, он сможет использовать саму Богиню как защиту и опору. Не только угрозу.
Мэй Жо в тот миг, когда пальцы Андрея коснулись нефритового жетона, не показала ни малейшей тени эмоций на лице. Но внутри неё всё заколыхалось, как воды озера, в которое бросили камень. Она сидела спокойно, но в мыслях вспыхивали один за другим целые ряды рассуждений, словно звенья цепи.
"Он всё-таки понял, что это не просто украшение, не знак благосклонности. Он почувствовал кровь. Он понял, что в нём заключено. И он всё же решился взять её."
Для неё это было важным – в её глазах Андрей больше не выглядел как дикарь, случайно оказавшийся в мире божественных и демонических сил. Он умел распознавать суть вещей, и значит, был опаснее, чем она думала изначально.
"Он принял. Значит, связал себя со мной. Пусть пока на тончайшем уровне, но нить уже протянулась. Теперь он не сможет сделать вид, будто мы чужие. Его отказ стал бы ударом по моей гордости и по имени семьи – но он не отказался."
Это радовало её, но вместе с тем тревожило. Ведь теперь между ними действительно возникла связь, и нельзя было предугадать, куда она заведёт.
"Он не выказал жадности. Не схватил знак сразу. Сначала выжидал, сомневался. Даже будто хотел оттолкнуть. Значит, у него есть внутренняя дисциплина. И это опаснее, чем голодная алчность. Алчных легко подкупить, жадных легко подчинить. Но тот, кто умеет ждать и скрывать – может оказаться равным."
Она прикусила губу – в мыслях это прозвучало как признание. И от этого стало чуть не по себе.
"Если он осознаёт, что в жетоне заключена божественная капля, он должен понять, что я сделала шаг, которого обычно не делает ни одна дочь богини. А значит, у него два пути: отвергнуть и поссориться навсегда, или принять и признать меня своей. Он выбрал второе. Значит, его сознание уже тянется к мысли о союзе. Осталось лишь подтолкнуть. И если он привяжет меня к себе – станет ли это узами равных, или он попытается сделать из меня сосуд, источник силы? Хм… а ведь это не было бы таким уж плохим исходом. Если я сумею быть сосудом и хозяином одновременно."
Эта мысль была дерзкой даже для неё самой. Но, отринув её, Мэй Жо почувствовала, что сердце бьётся быстрее. Шестое. Личная женская гордость.
"Он красив в своей холодности. Опасен в своей сдержанности. Не из тех мужчин, которые бегут к каждой протянутой руке. Я дала ему символ моей крови, а он заставил меня ждать ответа. И я, Богиня, ждала. Интересно… если он и дальше будет вести себя так, возможно, впервые я захочу быть не хозяйкой, а спутницей."
Эта мысль была слишком личной, почти обжигающей, и Мэй Жо поспешила отодвинуть её в глубину души, спрятать даже от самой себя.
Так что, когда она подняла взгляд на Андрея, молодая Богиня уже выглядела совершенно невозмутимой – будто ничего особенного не произошло. Но внутри у неё шло настоящее кружево мыслей, в котором переплелись расчёт, искушение, азарт и впервые появившийся оттенок… Любопытства.
После того как Андрей принял знак, в сердце Мэй Жо словно вспыхнул второй огонь – первый был её смелым поступком, а второй загорелся теперь, когда он ответил на него. Но она была слишком умна, чтобы позволить этому огню вырваться наружу без расчёта. Она сразу начала выстраивать стратегию дальнейших шагов, и мысли её приняли холодную, почти военную упорядоченность.
Сначала она решила проявить некоторую осторожность. Для того, чтобы проверить глубину его реакции:
"Он взял знак. Но что это для него? Вежливость? Признание силы? Или настоящий отклик? Я не имею права торопиться. Слишком опасно. Он может быть тем, кто примет жертву, а потом откажется от самой жрицы."
Именно поэтому первый её шаг будет скрытым. Она станет куда внимательнее наблюдать за тем, как он ведёт себя с жетоном. Держит ли при себе? Прячет ли? Пользуется ли силой, вложенной в него? Всё это покажет – видит ли он в ней союзницу или всего лишь источник силы.
Затем наступит время испытания. Это будет тонкая проверка доверия.
"Если он решил связать себя со мной, я должна знать, насколько прочна его нить. Сильных нельзя проверять словами – они сразу видят фальшь. Нужно испытание, невидимое снаружи."
Она решит сплести для Андрея ситуацию, где ему придётся выбирать между её доверием и личной выгодой. Не прямую ловушку, а тонкий узор. Намёк… Просьбу… Случай… Где он сможет либо защитить её интерес, либо пожертвовать им ради своей выгоды. Если он выберет её сторону – это значит, что он готов к союзу. Если нет – тогда знак станет лишь залогом её будущей мести. И только затем последует постепенное сближение, а не резкая привязка.
"Я Богиня… Я дочь силы… Но он уже не тот, кого можно взять красотой или лестью. У него внутри явно есть какая-то сущность… Имеющая отношение к древним Богам… Дыхание иного мира… Ему нужны равные, а не рабыни или игрушки. Значит, я должна идти осторожно, шаг за шагом. Пусть он видит во мне спутницу, а не узду."
Поэтому она и решила, что не будет прямо демонстрировать, что теперь они связаны. Наоборот – оставит ему свободу. Пусть он сам тянется ближе. Пусть думает, что это его выбор. Так связь будет прочнее, чем любая клятва.
Поэтому последует определённая дерзость. Но не сразу. В её душе уже было жгучее желание сразу показать смелость, заявить:
“Ты теперь мой. Я вложила в тебя каплю своей крови, и отныне мы связаны.”
Но здравый рассудок пока что удерживал её:
"Слишком рано. Если я попытаюсь надавить, он может воспринять это как угрозу. А мужчина, который сумел взять в руки силу Бога, никогда не позволит себя подчинить. Лучше я сыграю на равенстве. Но дерзость… её время придёт. Когда он сам протянет руку."
Дальней целью в данном вопросе было именно то, что она никогда не рассматривала. Союз, который увидят все.
"Если он удержится на этом пути, то рано или поздно имя Андрея загремит на весь мир. Я хочу, чтобы тогда уже никто не сомневался в том, что он и я – связаны. Не любовницей, не случайной покровительницей, а союзницей, почти женой. Такой шаг изменит всё – для моей семьи, для секты, для Империи."
Она уже видит будущее, что когда их союз станет видимым, даже старейшины будут вынуждены признать его священным.
В итоге своих размышлений, Мэй Жо выбрала осторожное сближение с испытаниями. Она не будет рваться к нему открыто, не будет показывать ревность или требовать признания. Вместо этого будет тонкая паутина. Она будет наблюдать… Проверять… И даже давать свободу выбора. Но в нужные моменты незаметно подкладывать ситуации, где он обязан будет проявить себя.
Она решает действовать как охотница, которая не бросается на добычу, а ведёт её по тропе, пока та сама не окажется в ловушке – только здесь “ловушка” не разрушит, а укрепит союз.
Мэй Жо долго и осторожно прокручивала в голове одно и то же… Если Андрей – действительно сосуд для силы нескольких Богов, а среди них есть силы и её родного брата, то нужно проверить не только его слова, но и его суть. И потому, когда он принял её знак, она решила, что первой проверкой станет не внешняя схватка, а испытание выбора – проверка того, как именно он обращается с чужой силой и с чужими судьбами.
Так что вечером, когда их своеобразный лагерь был тих, а лишь багровые языки костра выхватывали из темноты контуры лиц, она вынесла свёрток. Свёрток был не обычный. Внутри него заключался осколок печати, некогда принадлежавшей самому Шуй Ханю. Эта печать была ей оставлена хранителями Божественного храма как напоминание о том, каким стал её брат в безумии. В ней сохранялась память – эхо кровавой жажды, которую он некогда излучал.
Она знала, что достаточно слегка приоткрыть эту печать – и пространство вокруг отзовётся тяжелым давлением, словно сама кровь взывала к убийству. Люди теряли волю, звери бросались друг на друга, даже самые стойкие теряли самоконтроль.
И именно это она решила использовать, чтобы дать Андрею шанс показать, кем он является – рабом чужой силы или её хозяином. Для этого она подошла к нему, когда рядом была только Цзяолин, и мягко, почти неуловимо, опустила свёрток на землю между ними.
– Я хочу кое-что показать тебе… – Её голос был тих, но за ним скрывался вызов. Потом она приоткрыла свёрток, и тут же воздух стал густым и вязким, словно пролитый мёд перемешался с кровью. С каждой секундой давление становилось сильнее. Тонкие красные прожилки проступали в воздухе, как будто само пространство начинало кровоточить.
В глазах Цзяолин мелькнуло беспокойство – она ощутила, как чужая сила врезается в их духовный союз, пытаясь внести раскол, натравить одно сердце на другое.
Андрей же почувствовал, как в груди дрогнуло ядро – внутри него, словно в ответ на этот вызов, зашевелилось знакомое пламя. Но это пламя было чужим, оно дышало звериной жаждой крови. И именно это пламя Мэй Жо и ждала увидеть. Признает ли он его? Отдастся ли ему, или сумеет подчинить?
Она не сводила с него глаз, не вмешивалась и не подсказывала. Её руки оставались сложенными на коленях, а сама она сидела прямо, словно судья, наблюдающий за тем, что происходит. В её сердце в этот момент было странное чувство. Страх, что он сорвётся и предстанет перед ней чудовищем, и одновременно тайная надежда – что именно он сумеет сделать то, чего не смогла даже она сама, когда в последний раз встретилась с безумием её родного брата.
Суть испытания заключалась в том, что она намеренно создала ситуацию, в которой Андрей должен был сделать выбор. Либо поддаться силе – тогда он проявит себя как сосуд… Либо сдержать её – показав, что способен управлять чужим даром… Либо отвергнуть её – и тогда станет ясно, что он не признаёт связь с Божественной сущностью вовсе… И для неё каждое из этих решений было ответом. Ключом к тому, кем является этот человек и какое место он может занять в её будущем.
В первое мгновение, как только она развязала свёрток, Андрей почувствовал, будто пространство стало вязким и тягучим, а каждое дыхание давалось с усилием. Тонкие красные прожилки, проступающие в воздухе, резонировали с его телом так, словно чьи-то чужие нервы протянулись внутрь его груди и начали дёргать его сердце за ниточки.
Внутри ядра зашевелилась та сила, которую он уже однажды ощущал – огненное дыхание чужого Бога, тёмное и ненасытное. Оно жгло его изнутри, будто кровь сама становилась раскалённой и звала его к убийству. Потом проявилась вторая волна давления. И он ощутил, что даже его мысли начинают путаться… Цзяолин… Её лицо вдруг двоилось, и часть сознания шептала:
“Она слаба, её легко раздавить.”
Мэй Жо… Её глаза словно искрились вызовом, и в груди вспыхнуло желание доказать силу не словами, а ударом…
Даже сама земля под ногами пульсировала, будто требуя, чтобы он пролил кровь и напитав ею пространство. Это было похоже на тихий, но настойчивый зов:
“Стань оружием… Отдайся нам…”
Но его внутренняя борьба продолжалась. Андрей буквально до скрипа сжал зубы и сосредоточился. Внутри себя он ясно понимал, что если он поддастся сейчас – то потеряет себя.
Он вспомнил то, как много раз его уже пытались использовать… Как он едва не погиб от чужих печатей, впитав в себя силу, что не предназначалась человеку… Как Цзяолин держала его за руку, когда кровь дракона едва не разорвала его на части… Все эти воспоминания встали в ряд, как тихая стена. И он ухватился за них – как за опору.
Затем последовал решающий шаг. И вместо того, чтобы гасить силу или отталкивать её, он сделал то, что всегда было ему ближе – подчинил её себе. Для этого он открыл ладонь, словно приглашая пламя, и позволил ему подняться, но не в сердце, а в руку. В тот миг воздух вокруг дрогнул, и красные прожилки рванулись к нему, словно желая прорваться глубже. Но Андрей направил их в ладонь, где сверкнула тонкая линия его собственной крови. Он словно сказал этой силе:
“Ты можешь существовать во мне, но не управлять мной. Я – не сосуд, я – хозяин.”
И пламя, вместо того чтобы захлестнуть его, собралось в сжатом кулаке, затрепетало и стало покорно угасать. Именно в этот момент Цзяолин вздохнула с облегчением, хотя на её висках выступил пот – для неё испытание тоже было ощутимым. Она увидела, что связь между ними не разорвалась, а наоборот – стала крепче.
Мэй Жо же, напротив, замерла. Её глаза расширились, когда она заметила, что он не отверг силу её брата, не испугался и не подчинился – он сделал невозможное… Позволил ей войти и установил над ней власть… Для неё это стало ответом, что перед ней не сосуд и не игрушка, а человек, который способен выстроить с чужой Божественной силой собственный договор власти.
Таким образом, Андрей сделал выбор. Решив не отвергать наследие, не подчиняться ему, а принять, но поставить над ним свою волю. И именно в этот момент в нём впервые ярко проявилась та черта, которая пугала и восхищала всех – он не просто наследник, он кузнец собственной силы, готовый ковать её даже из пламени павших Богов.
Мэй Жо поняла, что всё пошло не так, как она ожидала, уже в ту секунду, когда алые прожилки, рванувшиеся к сердцу Андрея, не поглотили его, а свернулись в его ладони – как зверь, узнавший поводья. Сердце молодой Богини сбилось с ритма… Удар… Пауза… Ещё удар… И слишком ровное дыхание, отработанное годами самоконтроля, вдруг сорвалось в тихий, почти беззвучный вздох.
Сначала пришло изумление. Чистое, холодное, режущее, как лезвие. Она знала, что сила Шуй Ханя по природе своей не терпит уз. Она расползалась, как разлившаяся кровь, и жила жаждой уничтожить любую форму. Но Андрей… Этот странный… Смертный… Обвёл её невидимой чертой и заставил течь по выбранному именно им руслу. Это было не подавление грубой мощью и не бегство. Это был уговор, заключённый волей с тем, что воли почти не признаёт. И от самого осознания всего этого Мэй Жо стало не по себе.
За изумлением поднялась солёная волна страха. Но странно переломленная. Это был не только страх перед ним, это был страх за него. Она отчётливо увидела, что подобные договоры не даются даром. Каждая принуждённая искра Божественной силы оставляет в душе рубец, и если рубцов станет слишком много, однажды вся внутренняя ткань лопнет – и человека не собрать обратно. Небеса не любят тех, кто слишком умело складывает разные законы мира в одну ладонь. Над такими слишком быстро сползаются тучи Небесной Кары.
“Ты не сосуд… Ты кузнец… – Подумала она. – А кузнецу всегда угрожает собственный горн.”
Третьим пластом проявилось облегчение. Глубокое… Тёплое… Почти болезненное. Она не увидела в его взгляде радости бойни. Не мелькнул тот алый отсвет, который навсегда поселился в глазах её брата, когда он перестал быть собой. В Андрее не было упоения кровопролитием. Для него важнее была работа. Тяжёлая, чёткая, внимательная к границам. Он не играл с огнём – он ковал из него форму. И это облегчение отозвалось в глазах влагой, которую она тут же спрятала за привычной статуей невозмутимости. Потом пришёл стыд – тонкий, как синева на снегу. Она испытала его. Положила перед ним кровоточащий осколок прошлого и ждала, сорвётся ли он. Богиня, знавшая цену клятве, сама тут же устроила испытание тому, кто только что её принял.
“Но я должна была знать.” – Упрямо ответила себе внутренняя Мэй Жо и всё же признала: проверяя его, она проверяла и собственную надежду – ту, что боялась даже назвать вслух.
За стыдом поднялось восхищение – опасное, коварное чувство, которое легче всего перепутать с притяжением. Её взгляд скользнул по его руке, в которой чувствовалась всё та же спокойная сила, что и в голосе. Движение, в котором нет ни одной лишней ноты.
“Такой человек не будет держать рядом слабых. Таких – или поднимают до себя, или оставляют позади. – Эта мысль обожгла её разум, и в груди поднялось древнее, женское упрямство. – Я не останусь позади.”
Дальше пришли выводы – сухие, структурные, как свиток, развернутый на каменной плите. Он не сосуд. Он законодатель. Не носитель чужих печатей, а тот, кто стыкует разнополярные потоки через собственный закон. Значит, у него уже есть зародыш личного Пути – Дао, своеобразный штопор, который продевается сквозь любые ткани и притягивает их к центру. Его внутренняя дисциплина явно была выше, чем казалось на первый взгляд. Он выдержал паузу и сдержал голод без опоры на внешние обереги. Его опора – память и выбор. Такие люди редко ломаются внезапно. Их падение медленно и слышно заранее – если быть где-то рядом… Достаточно близко к нему…
Но и наружная опасность также возрастёт. Как только запах крови Бога поднимется в воздухе мира, потянутся те, кто считает себя хранителями равновесия. Смотрители храмов… Звери-покровители… Старшие духи рек… Они уже услышали удар молота. Значит, рядом с ним быть – это стоять на линии удара. И отныне её клятва – не формальность, а полноценный щит, который придётся держать.
Кроме того, между ними уже есть связи. Которые не получится легкомысленно разорвать. Он принял её жетон. Он принял испытание. Дважды шагнул к ней, не называя этого шагом. Это были полноценные нити. Их пока можно тонко подтягивать и переплетать, но рвать их нельзя – отзовётся карой на обоих.
Та же Цзяолин… Не стена, а ворота. Дракон не оттолкнул её проверку, а прикрыл Андрея изнутри и… Позволил ему ответить. Значит, Дракон не ищет изоляции. С ним можно говорить на языке выгод. Если Мэй Жо предложит не соблазн, а систему, где её присутствие снижает риск отката и подпитывает общий Путь, то и сам этот Дракон подобное примет.
Эти выводы сложились в план, который ощущался как почти тактический. Сразу – не давить. Ни намёка на право, ни требовательной благодарности. Её знак уже работает. И в этой ситуации громкие слова только испортят резьбу.
Предложить пользу, а не близость. Сначала – практику охлаждающих узлов, которые выводят остаточное алое тепло из меридианов после сражений. Она знает три, из них один – Божественного происхождения, “Узел Водо-Света”, на шесть вдохов и восемь выдохов. Это укрепит его тело и покажет, что рядом с ним – не просительница, а мастер.
Также нужно было оставить след незримого долга. Но когда техника поможет, долг появится сам – не за слова, а за ночи без лихорадки. Долг – лучшая из уздечек, если не дёргать её. И уже потом можно будет попросить о первом совместном ритуале. Не брачном, а техническом. Ритуал Совместного Управления Потоками. Так она вплетёт тонкую нить своей “водной” и “лунной” сущности в контур его “крови заката”, смягчая флуктуации. Формально – помощь в культивации, по сути – пробный узел, предшественник куда более тесных уз. Если он согласится, дорога к родственным связям откроется естественно, без насилия над формой.
Также теперь ей придётся более внимательно смотреть на небо. Признаки грядущей Небесной Кармы всегда видны задолго до начала самого этого процесса. Треск в нефритовых пластинах… Ломка сна… Звон пустых колокольчиков при штиле… Если такие знаки появятся, то ей надо быть рядом первой. Небо принимает тех, кто встаёт под молнию не ради славы, а ради сохранения узора. Это её специальность.
И – да, ревность. Этот факт нельзя было не признать. На краю всех расчётов молодой Богини мягко шевельнулась тень, теплеющая под кожей. Не к Цзяолин… К Небесному Дракону ревновать было бы просто бессмысленно. Дракон – это Стихия. Но к самому факту его спокойствия рядом с другими. Ло Иньюй… Хун Линь… Соль Хва… Слишком много было имён, переплетённых вокруг него. Слишком много. Мэй Жо поймала себя на мысли, которой стыдилась:
“Я хочу, чтобы он звал меня не потому, что я полезна, а потому, что без меня его Путь звучит неполно.”
Но тут же холодно ответила самой себе:
“Сделай так, чтобы это было правдой – и стыд исчезнет.”
В финале, когда алые прожилки рассосались и зал вернул себе обычную тишину, она заметила одну, но весьма существенную мелочь. Его пальцы чуть дрожали – не от слабости, от усилия удержать меру. Это дрожание резануло её сильнее всего. В этот миг страх окончательно перекинулся мостом в решимость.
“Хорошо. Ты выбрал не бежать и не тонуть. Тогда я выберу быть берегом. Я сама свяжу твою кровь водой так, чтобы ни одна буря не сорвала этот узел. И да, Андрей… если Небо начнёт считать, что ты заходишь слишком далеко, спорить с ним будем вдвоём.”
Она подняла взгляд – спокойный, чистый, уже без блеска испытания – и впервые позволила себе едва заметный, тёплый поклон, не как богиня смертному, а как мастер – мастеру, признанный – признанному. Решение принято. Путь очерчен. Осталось только пройти по нему свою дорогу…
Новая ступень
В долине Совершенствования стояла такая тишина, как будто даже горы и ветер внимали тому, что собирался предпринять Андрей. Он впервые по-настоящему задумался о том, что скрывалось в глубине Божественной печи Десяти трофеев. Когда-то, в миг отчаянной битвы и невозможного выбора, он вложил туда трофеи, артефакты и даже силы Божественных сущностей. Там, словно в кузнечной утробе, переплавлялась энергия, не принадлежавшая этому миру. Так она родила ядро – сверкающий сгусток силы, который постепенно рос, насыщаясь и утяжеляя пространство вокруг.
Сначала Андрей ощущал его как ещё один инструмент – скрытый резерв, который он мог призвать в решающий момент. Но в последние дни всё изменилось. Ядро пульсировало, словно сердце, излучая напряжённый ритм. Каждый его толчок отдавался в теле Андрея и вызывал лёгкую дрожь даже у Небесного дракона, связанного с ним.
– Оно не просто существует. – Глухо сказал Дракон в глубине сознания. – Оно растёт. Если оставить всё так, однажды печь не выдержит. Ты не представляешь, что будет, если эта сила вырвется наружу. Взрыв расколет твой путь Дао, твоё тело и само пространство.
Андрей молча слушал. Он понимал – отступать некуда.
– Что тогда? – Спросил он наконец. – Я должен поглотить это?
– Ты единственный, кто может это сделать. Но ядро содержит силу нескольких Богов. Твоя оболочка не выдержит, если ты будешь один. Но ты связан – и с Цзяолин, и с остальными. Их каналы, их сердца, их духовные нити – твои. А теперь ещё и кровь молодой богини. Она станет ключом, который смягчит удар.
Эти слова тяжёлым грузом легли на Андрея. Сейчас он уже знал о том, что ему придётся подвергнуть риску не только себя, но и тех, кто доверился ему. От этого зависит вся подготовка. Ведь этот ритуал требовал тишины и точной настройки. Андрей выбрал уединённое место в долине, где скалы образовывали замкнутый круг, а в центре журчал источник. Именно здесь он начал выстраивать круг. На землю он нанёс линии – символы из алхимии и древних печатей, которые соединяли стихии.
По периметру были выставлены трофеи из Печи. Ещё один осколок кости Павшего Бога. Уже другого… Чешуя древнего зверя, кристалл, пропитанный Божественным дыханием… В центре должен был сидеть он, но каналы ритуала расходились к каждому из спутников.
Цзяолин помогала чертить узоры, её рука не дрожала – она, казалось, ещё раньше смирилась с подобным исходом. Её взгляд говорил ему о том, что раз они уже связаны одной судьбой, то она примет любой шаг, который ты сделаешь.
Соль Хва тщательно проверяла каждую печать, её знание ритуальных кругов оказалось безупречным. Она даже добавила тонкие линии, усиливающие циркуляцию жизненной энергии. А вот с Мэй Жо всё оказалось труднее.
Затем нужно было подготовить и саму молодую Богиню. Когда Андрей в первый раз объяснил ей, что придётся сделать, она смотрела на него так, словно он произнёс безумие.
– Ты предлагаешь мне отдать часть Божественной силы смертному? – В её голосе звучала гордость, возмущение и… лёгкая тень страха. – Ты понимаешь, что это значит?
– Понимаю. – Твёрдо ответил он. – Но без этого мы все погибнем. Ядро собранных нами Божественных сил не оставит нам выбора.
