У Скарлетт неприятно засосало под ложечкой.
Ничего не понимаю. Коул с самого начала хотел просто использовать меня как ищейку? Он мог заранее узнать о пассажирах на пароме? Или пробить новых сотрудников отеля? Неужели придется играть по его правилам?
Чувство жгучей злости вылилось в новые рассуждения:
Не дождется! Пускай изображает детектива сколько угодно… Главное – понять, связаны ли между собой пропажа Фриды и смерть судьи. И был ли папа на острове.
– А мне нельзя было сразу сказать? – рявкнула Скарлетт, теряя всякое самообладание.
– Нельзя. Так неинтересно.
От того, чтобы девушка не накинулась на обманщика в эту же секунду, ее удержал встревоженный голос Адама:
– Подождите, расследование? Я не ослышался?
Коул ухмыльнулся и развернул в руках удостоверение.
– Да, Адам Синклер. Расследование. Я считаю, что в вашем уютном гнездышке убили человека.
Сердце Скарлетт пропустило удар.
О Господи.
Девушка с нескрываемой тревогой посмотрела на Адама, но не нашла на его лице видимых признаков удивления. Либо он был превосходным актером, либо… Она не могла понять, какова была реальная причина такого ледяного спокойствия.
– Я бы поосторожней разбрасывался подобными словами.
Коул был ошарашен железной выдержкой, которую выказал собеседник. Он удовлетворенно хмыкнул и захлопнул документ, на который Адам в итоге даже не посмотрел.
– Ты не сильно удивлен, не так ли?
– Не совсем так, мистер Майерс.
– Зови меня Коул. И можно на «ты», так будет удобнее.
Он подмигнул Скарлетт, всем своим видом говоря: «Посмотрим, как справится этот высокомерный индюк».
Между бровями Адама залегла тончайшая, чуть заметная морщинка. Он снова поджал губы в ребяческом жесте. От Скарлетт не ускользнуло забавное наблюдение: «Они просто играют друг у друга на нервах».
– Это довольно глупо. Я не терплю фамильярность, – уже даже не стараясь прятать раздражение, процедил Адам.
– Думаю, это не фамильярность, а вынужденная мера. Дружески беседовать мы будем много.
Весьма ожидаемо, Синклер-младший намеренно проигнорировал это предложение.
– Итак, вы полагаете, что в отеле произошло убийство. Я так понимаю, речь о недавней смерти господина Флеверолла. Есть доказательства, зацепки? Что-то, что подтвердит эти голословные утверждения?
– Есть, – серые глаза Коула светились гордостью. – Этим делом я заинтересовался не сразу, а только когда его отложили как не стоящее внимания. Но до нас дошел очень интересный анонимный донос. Одна птичка нашептала информацию, что смерть судьи была уж очень подозрительной. Ни с того ни с сего нашелся документ, подтверждающий желание умершего похоронить его на острове… Да и пороков сердца у старика не было. Я единственный, кто воспринял этот донос серьезно и прибыл прямиком сюда.
Говоря это, Коул неотрывно смотрел на сына владельца отеля.
Скарлетт почувствовала что-то неладное и задалась очевидным вопросом: «Почему он так пристально смотрит?»
– Как дела, птичка?
– Подождите… – ее голос повысился на несколько тонов от удивления. – Это был донос мистера Синклера?
Девушка безостановочно переводила встревоженный взгляд с одного мужчины на другого. Адам чуть ослабил галстук и медленно, точно еще сомневаясь, кивнул:
– Да, это я написал, – он злобно покосился на расплывшегося в довольной улыбке следователя. – Но я искренне верил, что сюда прибудет группа профессионалов. А не вы.
Коул встрепенулся, и его кудри хаотично разметались в разные стороны.
– Меня вполне достаточно.
– То есть вы хотите сказать, что на мое анонимное сообщение прислали одного-единственного детектива, который принял гениальное решение привлечь к делу администратора, что работает меньше суток? А потом самым беспардонным образом выложил все карты на стол? Перед этой девчонкой? – Адам тут же остановился, поймав на себе возмущенный взгляд подчиненной. – Приношу извинения за свою грубость, Скарлетт.
Он продолжил, снова обращаясь к Майерсу:
– И вы, конечно, хотите, чтобы меня все устраивало? Как вы вообще вычислили меня?
– Писать не с личной почты – это, конечно, гениально, – ехидно заметил Коул. – Но у нас есть возможность определить, с какого устройства было отправлено сообщение. С твоего. А приехал я один, потому что улик недостаточно для того, чтобы прислать опергруппу, да и репутация у вашего отеля безупречная!
Следователь, начинающий закипать, громко хлопнул ладонью по столу, что привело к мгновенной реакции Адама:
– Не надо бить мой стол. Он дорогой, из Италии.
Коул уже слишком завелся, чтобы как-либо реагировать на новые выпады.
– Мои коллеги посчитали, что донос написал один из ваших конкурентов, и не подняли дело. Можешь не беспокоиться, я фактически датский Шерлок. Только наполовину американец.
– Я думаю, ваш потолок – это доктор Ватсон, – моментально парировал Адам.
Скарлетт почувствовала себя пустым местом.
«Может, мне выйти?» – пронеслось у нее в голове. Девушка не намерена была больше молчать:
– Коул, а ты не хочешь спросить, есть ли у меня желание в этом участвовать?
Следователь, который уже чуть ли не огнем дышал в сторону Синклера, мгновенно остыл.
– Без обид, красотка, но у тебя особо нет выбора. Господин Синклер поможет мне, не правда ли?
Адам выглядел подавленным, однако спорить не стал.
– Мне очень жаль, но благодаря мистеру Майерсу вы обладаете бесценной конфиденциальной информацией. Я хочу убедиться, что нашим гостям ничего не угрожает в стенах отеля, понимаете? Это важно для всех нас. Либо вы сотрудничаете, либо… – он сделал маленькую паузу, и Скарлетт замерла в ожидании окончания фразы. – Либо придется искать нового администратора. Таково мое окончательное решение.
Хоть в чем-то мужчины сошлись и не спорили друг с другом. Правда, для Скарлетт это не было хорошей новостью.
Это что, сон? Будто мне без этого не хватает собственных проблем. Какое еще расследование?
Она решила немедленно озвучить свое недовольство:
– Вы серьезно?
– Абсолютно, – сухо ответил Адам. Самое мерзкое было то, что он прекрасно знал – Скарлетт согласится.
Она не на шутку испугалась:
Я угодила в капкан.
Предприняв последнюю попытку выкарабкаться, девушка обратилась к Коулу:
– Но я-то не следователь! И абсолютно не знаю, чем могу помочь.
– Тебе ничего не нужно делать. Это же моя работа. Слушай гостей, будь всегда настороже. Если мне понадобится какая-то информация, я сам тебе скажу.
– Или я, – кивнул Адам.
Их внезапное единогласие начинало раздражать.
Скарлетт нервно потеребила ткань перчаток. Ей не нравилось то положение дел, в котором она оказалась по воле судьбы.
– Тебе есть чем с нами поделиться? – Коул одарил девушку многозначительным взглядом, явно намекая на ночное сообщение.
После такого предательства Скарлетт хотелось послать его куда подальше, однако она знала, что это плохая идея, поэтому с неохотой пробормотала:
– Вчера ночью мне показалось, что за стеной кто-то кричал. И не просто кто-то… это была гостья, которая отплыла сегодня ночью.
– Как ты узнала ее голос? – с сомнением протянул следователь.
– Мы пересеклись до этого в лифте.
Теперь к допросу подключился и Адам:
– Она что, выселилась до охоты? Кто это?
– Фрида Близзард.
Коул тут же потянулся за телефоном и начал что-то быстро печатать.
– Я могу попробовать узнать, добралась ли она до материка. Там рядом с портом живет один мой знакомый. Опишите мне, как она выглядит.
Скарлетт, слова которой частично дополнял Адам, как можно подробнее описала внешность гостьи. Заодно она смогла пересказать информацию, полученную от Дебби, о судье, который в вечер перед убийством не выходил из номера.
Коул и Адам внимательно слушали ее, не перебивая. Первым подал голос следователь:
– Не понимаю, почему этого нет в отчете, который я читал. Все любопытнее и любопытнее! – от волнения Коул подскочил на месте и стал расхаживать взад-вперед по комнате, активно жестикулируя. – Понятное дело, расследование буду вести я. Но с помощью вас двоих можно узнать много деталей. Так что в целом вы оба не так уж и бесполезны.
Адам не сдержал своего возмущения:
– Я управляю этим отелем и по определению не могу быть бесполезным.
Девушке показалось, что еще немного, и Коул начнет махать хвостом от восторга. Адам, наоборот, сидел неподвижно, как ледяная скульптура. Он то и дело залезал рукой в карман, где, по всей видимости, лежала пачка сигарет, но каждый раз одергивал себя.
«Не хочет курить при посторонних», – догадалась Скарлетт.
Когда Синклер-младший снова заговорил, он звучал еще более раздраженно, чем обычно:
– Можно хотя бы из вежливости изобразить, что вы не радуетесь смерти человека? Спасибо.
В ответ Коул лишь заговорщически подмигнул:
– Брось, это же слишком интересно!
– Слова «смерть» и «интересно» по определению не могут стоять в одном предложении, – вздохнул Адам, смиряясь с эксцентричным характером нового знакомого.
– Да хватит придираться к каждой мелочи, Франкенштейн!
Брови Скарлетт поползли вверх.
Как он его назвал?! Франкенштейн?
Внезапно для всех присутствующих Адам рассмеялся. Это было очень тихо и коротко, но Скарлетт поймала себя на мысли, что первый раз видит, как начальник искренне улыбается.
– Давно никто так напрямую не комментировал мою внешность, – не переставая загадочно улыбаться, выпалил управляющий отелем.
Коул, оценив положительную реакцию со стороны, заметно расслабился:
– Здоровая самоирония – это плюс. Пока единственный у тебя, но плюс.
Всего один неловкий, но презабавный инцидент в мгновение сбавил напряжение, повисшее между тремя жертвами обстоятельств. Вернее сказать, следователем, управляющим отелем и жертвой обстоятельств.
Скарлетт надеялась, что тема закрыта, однако Коул не унимался:
– Если это не слишком личное, можно узнать, откуда у такого аристократа появился шрам? Выглядит, как интригующая байка.
– Это не какая-то тайна… но, думаю, не стоит такое обсуждать при даме.
Коул лишь присвистнул:
– Думаю, дама переживет.
Если хорошенько подумать… Я бы хотела послушать его историю.
– Эта дама была бы не против послушать. В смысле, если можно… если вы готовы.
Адам заметно помрачнел на глазах. На первый взгляд, ему было чуждо чрезмерное проявление эмоций, однако никакая маска не помогала.
