Глаза старика были широко раскрыты, но белки выжжены дотла, словно кто-то приложил их кислотой или огнем. На шее – синие следы и почерневшая кожа, которая пузырилась, как расплавленный воск.
Все еще пузырилась…
– Как же так, – вырвался сдавленный звук из горла Лиры, когда она схватилась за то, что раньше было металлическими дверными петлями.
Грохот моторов заставил её вздрогнуть. Она резко обернулась и приподнялась на мысочках, чтобы увидеть, что происходит. Место, где она стояла, было ниже уровня земли, и ей почти ничего не удавалось разглядеть.
Однако она прекрасно различила звук, который ни с чем перепутать было невозможно. Тончайший, приглушенный расстоянием, но все еще ясный.
Звон проклятого золотого колокольчика.
Где-то поблизости были алхимики.
Лира нырнула ниже по ступеням и прижалась плечом к входу в некрополь. Сердце колотилось так, что, казалось, вырвется из груди.
Она переводила шальной взгляд с колышущихся наверху листьев терновника и остовов сухих деревьев на тьму подвального помещения, где лежал труп. Ее не должны были заметить. Особенно здесь. Особенно они.
Но как же не хотелось заходить во мрак разрушенного святилища! Как будто все нутро твердило ей: «Не надо! Не вздумай! Это может тебя убить!»
Ведь одного человека некрополь уже убил несколько минут назад…
– Нет, – качнула она головой, пытаясь отогнать мрачные видения в глубины сознания, – его убил вовсе не некрополь.
И быстро переступила разрушенный порог.
Тьма поглотила ее, словно кто-то разинул пасть и захлопнул вместе с ее телом. Но через несколько мгновений глаза привыкли к полумраку, и света из прохода стало вполне хватать, чтобы рассмотреть окружающее разрушение.
И скрюченную фигуру несчастного бездомного на полу.
Лира присела на корточки, не в силах отвести взгляд от его тела. Её пальцы дрожали, когда она потянулась закрыть ему веки на сожженных глазах. Но так и не посмела прикоснуться.
– Ты уже ничего не скажешь мне, – выдохнула она, чувствуя, как внутри становится пусто. – Прости. Ты погиб из-за меня. Из-за меня…
Горло сдавило. Лира закрыла глаза, сглотнула, пытаясь избавиться от горького спазма в горле. А когда открыла, вдруг поняла, что тут, среди разрухи и смерти, совсем нет следов осколочной магии.
Она пару раз моргнула, всматриваясь в колдовские линзы своих очков. Но опасного тумана действительно нигде не обнаруживалось.
Что, в общем-то, странно. В качестве эксперимента Лира даже подошла вновь к выходу и, осторожно высунувшись наружу, проверила окружающее пространство.
На улице среди чистого лесного воздуха, красиво освещенного золотым светом солнца, все так же разливались ядовитые миазмы очень сильного колдовства. При этом окончательно рассыпаться и исчезать черно-сиреневый туман с кровавыми прожилками совершенно не спешил. Будто где-то был его источник.
Но, вернувшись в зал, Лира заметила, что здесь воздух был полностью чист. Получалось, что здание некрополя каким-то образом очищало воздух? Как?..
Качнув головой, Лира попыталась отвлечься. Слишком сложными становились вопросы. Если здесь где-то находился сильный очищающий артефакт, то ее очки это покажут. Надо лишь все изучить.
Стараясь не смотреть на безжизненное тело, она ходила между развороченной каменной кладкой пола, взбивая ногами пыль, хрустя крошкой. Стены были покрыты трещинами, и кое-где на них рос синевато-зеленый влажный мох.
Пахло медью и чем-то еще, чем-то неразличимым. На разбитых плитах пола кое-где виднелся рисунок, считать который не получалось. Слишком грязно.
В какой-то момент Лира поняла, что полностью обошла зал по кругу, вернувшись в изначальную точку, но так ничего толком и не обнаружила, кроме нескольких останков металлических лампад, когда-то украшавших это место. Они были искорежены, и в них становилось трудно угадать изначальную форму. Было понятно лишь, что они изображали какие-то растения.
Вздохнув от разочарования, она снова перевела взгляд на тело бездомного и, помедлив немного, все же подошла к нему, вновь опустившись на колени.
– Я отомщу за твою смерть, – на миг стиснув зубы, проговорила она, пообещав это не только ему, но и себе. А затем, переборов страх, опять протянула руку и все же опустила его веки. – Верь мне…
И в тот миг, как подушечки ее пальцев коснулись холодной кожи мертвеца, что-то случилось.
Кожа испачкалась в грязной крови, и сквозь все ее тело будто прошла молния. Рядом раздался пронзительный скрип, заставив каждый волосок на теле шевелиться от ужаса.
Лира медленно повернула голову, чувствуя, как пульс стучит в горле.
Сначала она увидела тень – высокую, сгорбленную, бредущую за ней, становящуюся все ближе.
Неужели алхимики все же нашли ее здесь?..
Лира подскочила, обходя труп бездомного и отдаляясь от тени на несколько шагов.
– Кто ты? – выдохнула она и тут же услышала голос.
– Ну что ты, доченька, разве не узнаешь меня? – донеслось из-под капюшона. – Подойди ко мне, доченька!
Крик застрял где-то в середине груди. Ноги будто приросли к полу.
– Моя мать умерла, – прошептала она, не в силах сдвинуть себя с места, хотя больше всего на свете хотелось убежать отсюда подальше.
Но тут вдруг труп на полу зашевелился, а веки, которые она только что собственноручно опустила, поднялись. Выжженные глазницы засветились фиолетовым, когда нищий повернул к ней голову, хрипя, кашлянул:
– Не груби матери, мерзость! Она так давно тебя искала!
– Подойди ко мне, доченька, – снова донесся обволакивающий голос из-под капюшона тени, что стала еще на два шага ближе. И на этот раз протянула руку. Только вот из-под рукава к ней двигалась белая человеческая кисть с ошметками плоти, будто обглоданная собаками. – Обними маму!
А в следующий миг оно опустило капюшон.
На Лиру глядел монстр с лицом-черепом, по которому кожа сползала, как расплавленный воск.
– Обними меня, обними, – говорило оно, становясь максимально близко, настолько, что костлявые пальцы коснулись горла Лиры. – Дай мне прикоснуться к тебе…
Лира зажмурилась, чувствуя, как холод пробирается в кости.
«Не может быть, это нереально. Нереально! Это всего лишь магия». А в следующий миг открыла глаза и резко прочертила вокруг себя полукруг рукой с зажатым в нем ножом, что был всегда пристегнут к ремню.
Вокруг все было тихо. Тень исчезла, а труп на полу лежал все в той же позе, что и прежде. Только казалось, что крови вокруг него стало больше. И теперь она нарочито ярко блестела в тусклом свете из-за дверного проема.
– Наваждение, – прошептала девушка, просто чтобы слышать собственный голос. – Все неправда…
Нищий называл это место «Храмом Кошмаров». И наверняка неспроста.
Мысли роились в женской голове, складывая происходящее в систему, в которой был бы здравый смысл. А мозг ученого-изобретателя пытался дать всему объяснение. Даже если оно было не слишком разумно.
– Храм Кошмаров – значит, этот некрополь нарочно насылает пугающие образы, – продолжала она мысль вслух, чтобы та не ускользнула. При этом взгляд Лиры то и дело вновь возвращался к кровавому пятну, манящему своей масляной гладкостью.
Пятну, которое так сильно напоминало другое. Из прошлого…
Вдох.
Выдох.
– Нет, – прошептала Лира, отступая, чувствуя, как холодеет внутри. – Хватит, хватит…
Кровь возле трупа закипела. Сперва на поверхности появились маленькие пузырьки, затем побольше, потом совсем крупные. И их стало так много, что от лужи повалил алый пар. А спустя миг оттуда же начали выползать сотни червей.
Лира стиснула челюсти, беспрестанно повторяя:
– Это неправда, это ненастоящее… Они пугают меня нарочно, нарочно.
И замерла, больше не думая отступать, несмотря на то, что липкий страх ухнул по нервам, заставляя дрожать все тело.
Черви были слишком реальны. Не тени, не полупрозрачные образы. Это были реальные блестящие существа, покрытые липкой кровью, сквозь которую проглядывали белесые тела. Они сползались друг к другу, постепенно образуя две движущиеся кучи, что стремились к ногам Лиры.
– Чт-то вы хотите от м-меня? – выдавила она через дрожащие губы. – Что вам надо? Я пришла, чтобы узнать правду. И не отступлю…
В ее голове мелькнула короткая нервная мысль: а ведь эти образы, вероятно, призваны оттолкнуть незваных гостей. Тех, кто пришел сюда за ответами, которые им не положены.
– Я… не… отступлю… – бубнила она, и ее зубы мелко клацали друг о друга, пока две червивые кучи подбирались к ее ногам, обвивая лодыжки, стопы и поднимаясь до середины икры.
Она ощущала их холодные липкие тельца, когда они просачивались сквозь ее штаны. Когда ползли по ткани и под ней.
Хотелось кричать.
А потом она увидела то, что было пострашнее червей.
Две кучи вдруг превратились в руки ее отца, что лежал на полу. Его плоть гнила, изъеденная трупными опарышами, и он хватался за ее ноги, шепча:
– Что же ты не спасла меня, доченька? Как же так вышло, что ты бросила отца умирать?..
Она знала, что это нереально. Но по ее щекам полились беззвучные слезы.
Она покачала головой, тихо плача и продолжая смотреть в мертвые глазницы, которые были так похожи на глаза Эндара Сатьянте.
Ее трясло.
– Я не могла помочь тебе, папа, – качнула она головой, давая себе секунду слабости. А потом пнула его цепляющиеся за нее руки сперва одной ногой, затем второй.
Труп отца развалился, обратившись вновь червями, что брызнули в стороны, будто капли тухлой воды. И исчезли.
Очередное видение рассеялось, но в ушах звенело, а на губах был привкус железа, словно ее кто-то ударил.
Теперь стало ясно, что призраки здесь принимали образы ее страхов. Поэтому она вздохнула глубже раз, другой. Прохладный влажный воздух наполнил легкие, в голове чуть прояснилось.
– Я узнаю, что вы скрываете, – произнесла она громко, оглядываясь по сторонам. И на миг ей показалось, что по углам шевельнулись тени, а в ушах зазвучал какой-то шипящий неразличимый шепот. Впрочем, это могло быть игрой испуганного сознания.
Несмотря на это Лира через силу заставила себя сделать шаг, затем другой – и так вновь обошла весь зал по кругу, повторяя действия, которые первый раз привели к появлению призраков. Затем она вновь опустилась на колени возле тела нищего, но теперь не глядя на него. Протянула руку, коснулась его крови и…
…тьма взметнулась, накрывая собой все пространство зала с хлопком, будто кто-то взмахнул огромными крыльями.
Несколько секунд Лира не видела ничего. Она даже успела подумать, что ослепла, и это принесло очередную монетку ее ужаса в общий бассейн кошмаров некрополя.
Однако совсем скоро тьма ушла, оставив позади себя совсем иную картину.
Лира не могла поверить в происходящее, потому что она больше не сидела на коленях возле трупа в грязном разрушенном подвале. Она стояла в красивом большом помещении, украшенном так, словно оно сошло со страниц древнего колдовского гримуара, о котором обычные люди вроде нее могли только мечтать…
Воздух наполнился ароматом дождя на свежей листве.
Руины храма исчезли. Вместо развалин её окружал зал, стены которого были обиты темно-зеленым бархатом и украшены удивительными коваными узорами – переплетением шипов с лампадами в виде голубых колокольчиков и щупалец, – которые мерцали серебристым светом. По полу, выложенному мозаикой из изумрудных плиток, стелились живые лозы: терновник с алыми плодами, шиповник, усыпанный бутонами, бузина с гроздьями ягод. Между ними цвели ландыши, их белые колокольчики звенели от каждого шага, а синие вьюнки обвивали колонны, будто пытаясь удержать само время.
Но больше всего поражали зеркала. Тринадцать арок, обрамлявших полотна из жидкого металла, стояли по кругу, в центре которого оказалась Лира. Шесть из них были разбиты – трещины расходились, как паутина, а отражения в них казались тусклыми, будто бесконечно загрязненными. Пять других покрывала какая-то чёрная плёнка, похожая на смолу; из неё свисали нити паутины, еле-еле шевелящиеся, словно на сквозняке. Лира даже ощущала это смутное дуновение ветерка, но если посмотреть по сторонам, то становилось ясно: этому ветру совершенно неоткуда дуть. Зал, в котором она стояла, не имел дверей…
Но липкое прикосновение ужаса уже никак не могло добраться до ее сердца. После всего, что она увидела, идя сюда, отсутствие дверей в фантасмагорическом волшебном зале было последним, что могло напугать.
Когда Лира проходила мимо разбитых зеркал, замечала прячущихся на обратной стороне рамы пушистых мотыльков, напоминающих больших черных шелкопрядов. Она хотела потрогать их, но те улетали быстрее, взмахивая красивыми крыльями.
В конце концов Лира увидела перед собой два последних зеркала, единственных, что оставались яркими среди прочих.
Она подошла ближе, почти крадясь. Почти стыдясь того, что оказалась здесь – в удивительном месте, которое должно быть недоступно таким, как она.
Скептикам до мозга костей.
Все внутри нее натянулось и дребезжало. Шаги глухо отдавались под сводами зала, на потолке которого было так черно, словно это само небо, уходящее в бесконечность звезд.
И первое зеркало, к которому подошла Лира, клубилось чёрным дымом. Она встала напротив, попытавшись разглядеть свое отражение в диковинной каменной раме, изображавшей черные самородные кристаллы, оплетенные терновником.
На блестящей поверхности, покрытой мрачным туманом, медленно проступило ее лицо. Вокруг него двигалась тьма, становясь то гуще, то разряженней. Зала за спиной видно не было, но среди сумрака проглядывали какие-то острые пики…
Вот только едва Лира приблизилась, чтобы рассмотреть их, как темный туман сконцентрировался и принял форму…
Прямо за ее спиной в отражении зеркала стоял огромный призрак цвета сажи, с кровавыми глазницами. Он протянул руки к ее горлу, обхватив. А затем резко опустил голову к ее шее, распахнув пасть с острыми, как иглы, окровавленными зубами.
Лира отпрянула от зеркала, хватаясь за шею. Почти чувствуя, как эти зубы вонзились в ее плоть. Но едва она стала достаточно далеко от отражения, как тень за ее спиной пропала, там снова был лишь туман.
Сердце стучало словно дятел по ребрам. Вот-вот выломает.
– Ухожу я, ухожу, – прошептала она, отходя ко второму зеркалу, – чего сразу кусаться-то…
Второе зеркало казалось значительно спокойней. Стекло в нем блестело, будто кто-то недавно стирал с него пыль.
Вот только отражения Лиры в нем не было. Наоборот, казалось, что она смотрит на ожившую картину: в раме из водорослей и ракушек плескалось темно-сапфировое море с оттенками бирюзы. А над морем висел мост из цветущих сияющих кубышек.
Его поручни и основание словно росли прямо из неподвижных вод. Вместо деревянных досок были крупные мясистые листья, плотно сложенные друг с другом. При этом их края красиво поблескивали золотом, будто это желтые цветки рассыпали свою волшебную пыльцу.
