Голос у нее был хрипловатый, уверенный, но достаточно мягкий. Кроме того, Джейн уловила в нем легкий акцент.
Элла показала кончиком карандаша на нижние конечности скелета.
– Ковш экскаватора зацепил именно эти кости, большую и малую берцовые, и извлек их из земли вместе с обувью – женским сапогом примерно седьмого размера.
Она пристально посмотрела на Джейн.
– Сапог на танкетке.
– Это я вижу, – спокойно отозвалась Джейн, хотя ее сердце снова забилось чаще.
Она никогда бы не призналась вслух, но каждое новое дело – и каждое новое тело – возбуждало в ней легкий азарт. Джейн готова была поклясться, что любой хороший детектив из отдела убийств покривил бы душой, если бы заявил, что не испытывает ничего подобного. А сейчас ей особенно хотелось, чтобы эта смерть была подозрительной, чтобы это было убийство, требующее для раскрытия ее опыта, ее умения и других качеств. Ей хотелось, чтобы эти таинственные кости вызволили ее из душного подвального кабинета, где она копалась в пыльных коробках и папках в поисках старых дел, которые можно возобновить и раскрыть с помощью новейших современных технологий и ДНК-анализа.
– Кости принадлежат женщине? – спросила Джейн.
– Обувь явно женская. С учетом ее размера, длины большой и малой берцовых костей, а также особенностей лицевых костей черепа и общего состояния костей и зубов, можно предположить, что это была молодая женщина. Что еще?.. Ну, скорее всего, она принадлежала к белой расе. Телосложение худощавое, рост, по предварительным прикидкам, около пяти футов и шести дюймов.
– То есть перед нами останки молодой здоровой женщины, которую похоронили в неглубокой могиле в подвале часовни, так?
– Могила могла быть и достаточно глубокой, – возразила Элла Квинн. – Я хочу сказать, ее могли похоронить здесь еще до того, как на этом месте выкопали котлован для фундамента и поставили часовню.
– Часовню построили в шестьдесят шестом, – подсказала Дарби Уильямс. – Если нашу покойницу зарыли здесь раньше, значит, она пролежала в земле пятьдесят семь лет или дольше. В общем, больше полувека.
– Но, – возразила Джейн, – насколько я вижу, грудная клетка скелетирована не полностью.
– Не полностью, – согласилась Элла Квинн. – Это адипоцир, или жировоск[3 - Жировоск (адипоци?р) – трупный воск или жир, своеобразное жировое вещество, в которое иногда превращаются мягкие ткани трупов, находящихся во влажной среде, при отсутствии или недостатке воздуха, в том числе в текучей воде. Процесс этого превращения называется омылением (сапонизация) и происходит вследствие анаэробного бактериального гидролиза. В жировое вещество обращаются обыкновенно кожа, грудь, мышцы и мозг.].
Она поднялась со своего ведра и, шагнув в могилу, присела на корточки. Показывая на торс трупа карандашом, Элла сказала:
– Видите это беловатое воскоподобное вещество здесь и здесь? И вот эти светлые полосы?
Джейн тоже наклонилась, хотя живот изрядно ей мешал.
– Трупный воск.
– Как только мы принялись извлекать грунт вокруг скелета, – подал голос Хаким, – в могилу начала поступать вода. Земля здесь насыщена влагой, вероятно, вследствие близости к озеру. Влияет также поднятие уровня воды в результате сезонных циклов замерзания-таяния. Высокая влажность в сочетании со щелочной почвой и отсутствие доступа воздуха создают благоприятные условия для сапонизации, или омыления, то есть для превращения жиросодержащих тканей человеческого тела в специфическое воскоподобное вещество.
– И сколько времени требуется для этого превращения? – уточнила Джейн, пока Дункан увлеченно щелкал фотоаппаратом.
– Мы еще не знаем всех особенностей процесса сапонизации, однако в большинстве случаев он занимает достаточно продолжительное время.
Глаза Эллы Квинн ярко блеснули, и Джейн поняла, что профессор тоже испытывает что-то вроде азартного возбуждения.
– С другой стороны, образовавшийся жировоск защищает от разложения мягкие ткани и некоторые другие органические материалы, так что они могут сохраняться практически в неизмененном виде в течение десятилетий, а иногда даже столетий.
Некоторое время все молчали. Джейн неотрывно смотрела на останки в земле. Наконец она спросила:
– Разве в начале шестидесятых уже носили сапоги на танкетке?
– Кажется, да, – отозвалась Сьюзен, на минуту оторвавшись от измерений. – Но действительно популярной такая форма каблука стала в семидесятых.
Она улыбнулась.
– Я увлекаюсь винтажной модой и часто бываю в магазинах поношенной одежды. В таких вещах я неплохо разбираюсь.
Джейн еще некоторое время рассматривала сплющенный и испачканный землей сапог, пытаясь представить его на ноге молодой, еще живой женщины.
– Как скоро вы сумеете доставить тело в лабораторию? – спросила она.
Элла Квинн слегка скривилась.
– День или два уйдет только на то, чтобы полностью расчистить останки. Это дело небыстрое, тем более что в земле рядом с трупом могут находиться какие-то улики. Кроме того, процесс извлечения останков из земли искажает общую картину, поэтому нам понадобится время, чтобы установить и задокументировать точное положение каждой косточки и сохранить все следы и улики. Только так мы впоследствии сможем реконструировать все особенности погребения. Пока мы установили, что, судя по следам, могилу выкопали с помощью обычной садовой лопаты с закругленным, а не прямым лезвием. Тело уложили в яму на спину, а не на бок, причем уложили достаточно аккуратно, а не просто закатили. Как видите, руки трупа были сложены на груди…
– Как у мумии, – сказал Дункан.
– Как у человека, который был кому-то небезразличен, – предположила Джейн.
– Возможно, – согласилась Элла. – Как только полностью расчистим останки, исследуем их и зафиксируем все особенности погребения in situ[4 - In situ (лат.) – на месте нахождения.], мы попытаемся поместить труп в мешок для транспортировки вместе с пластом земли…
Теперь профессор обращалась не только к детективам, но и к своим студентам.
– Ни в коем случае мы не должны удалять остатки одежды или пытаться залезть в карман в надежде обнаружить там бумажник с документами или записку с именем убийцы. Наша задача заключается в том, чтобы изъять тело вместе с находящимися на нем или при нем предметами и доставить в лабораторию или в морг. Только там мы будем разбираться, какое отношение к телу имеют – или не имеют – найденные нами предметы.
– Прямо как в сериале «Место преступления»! – заметил Дункан, делая еще один снимок.
Сьюзен приглушенно вскрикнула:
– О, профессор, взгляните-ка на это!
Кисточкой, которую держала в руке, Сьюзен показала на дальнюю от детективов сторону черепа, очищенную ею сейчас от земли.
Элла Квинн быстро обогнула яму и снова присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть, на что указывала ей студентка. Вскинув голову, она сказала:
– Пойдите сюда, детектив. Я думаю, вам это будет небезынтересно увидеть…
Джейн выпрямилась, почувствовав, как хрустнули колени. Она прижала ладонь к ноющей пояснице и двинулась в обход могилы, а оказавшись рядом с Эллой, тяжело наклонилась. Рукой в перчатке профессор смахнула в сторону землю, обнажив отверстие неправильной формы в левой височной кости. Оно было размером с мяч для гольфа, и от него во все стороны разбегались извилистые трещины.
– Серьезная травма, – пробормотала Элла Квинн и наклонилась еще сильнее, чтобы лучше видеть. – Судя по всему, повреждение прижизненное…
Она бросила острый взгляд на Джейн.
– И я думаю, этот удар мог стать причиной смерти.
Анжела
Анжела Шелдрик и Рауль Басра сидели в принадлежащем КТКС-ТВ внедорожнике и смотрели, как патрульные натягивают по периметру верхней парковки черно-желтую ленту, преграждая доступ к лыжной базе. Дождь барабанил по крыше машины, потоки воды сбегали по стеклам. Двигатель продолжал работать, и обогреватель нагонял в салон теплый воздух, но все равно не мог одолеть проникавшую с улицы промозглую сырость. Рауль поежился. Анжела протерла ладонью запотевшее оконное стекло и, прищурившись, вгляделась в сгущающуюся темноту.
– Это та же самая женщина-детектив, которую показывали по телевизору прошлой осенью, – сказала она негромко. – У нее в Каюшских горах пропал жених.
– Ты уверена? – спросил Рауль.
– Конечно, я уверена. Ее зовут сержант Джейн Мунро. И она в положении – жених успел заделать ей ребенка перед исчезновением.
– Хреново, – заметил Рауль. – Тяжело ей будет.
Анжела обернулась к нему.
– Знаешь, что это означает? – спросила она, показывая на светящийся в тумане белый шатер. – Они установили этот навес над местом преступления, чтобы защитить его от дождя… и от посторонних глаз. От наших глаз, Рауль! И, скорее всего, речь идет об убийстве, недаром же здесь появилась эта Мунро.
– И что ты собираешься делать?
Анжела ответила не сразу. Некоторое время она обдумывала различные варианты, продолжая пристально следить за полицейскими, которые входили в шатер и выходили. Одетые в белые комбинезоны, они напоминали пришельцев, прибывших на Землю с другой планеты. Дождь усилился, а поскольку температура продолжала падать, можно было не сомневаться, что скоро пойдет мокрый снег.
– Ты видел этих ребят-строителей, которых отвели в здание базы, когда мы подъехали? – спросила она наконец.
– Ну?
– В перехваченном сообщении говорилось, что строительные рабочие нашли человеческие останки, так? Мне нужно попасть в здание базы и пообщаться с этими двумя. Возможно, именно они и обнаружили тело.
– Тебя туда не пустят. Копы…
– Жди здесь.
Прежде чем Рауль успел ответить, Анжела выскользнула из машины и, надвинув на голову капюшон, побежала через парковку к двум полицейским в форме, стоявшим возле патрульных автомобилей. Заметив ее, один из копов шагнул вперед.
– Сюда нельзя, мэм. В связи с полицейским расследованием территория временно закрыта.
– Ух ты! Значит, это место преступления? Вся эта площадка?
– Да, мэм. И если вы…
– А само здание… сама база – она тоже закрыта?
Анжела начала переминаться с ноги на ногу. Желтые полицейские ленты качались и трещали на ветру. Небо становилось все темнее, холодный воздух и туман скатывались по склону горы к базе «Три кедра», оборачивая ее в серо-белый саван.
– Уходите, мэм. Или держитесь за ограждением.
– Ладно, хорошо, сейчас уйду, только… если на базу не запрещено заходить, я бы… В общем, мне нужно воспользоваться дамской комнатой. Вы понимаете, о чем я?
Полицейский оглянулся через плечо на здание базы. Судя по его реакции, база не относилась к «месту преступления» и «территории полицейского расследования». Стремясь усилить впечатление, Анжела прижала руки к животу и согнулась чуть ли не вдвое.
– Ехать обратно слишком долго, офицер! К тому же на мосту и на шоссе, как всегда, затор. Пройдет, наверное, часа полтора, прежде чем я доберусь до… Вы, ребята, можете пописать под каждым кустиком, но мне необходима дамская комната, понимаете? Может быть, вы все-таки позволите мне заглянуть на базу? Я быстро! В конце концов, это же общественное здание, не так ли?
Патрульный был молод. Очень молод – гладкое и по-детски нежное лицо наводило на мысль, что парень только недавно начал бриться. К ее просьбе он отнесся с явным сочувствием, и Анжела решила поднажать.
– Я правда ненадолго! Мой оператор и все оборудование остались в машине, так что я все равно не смогу ничего снять или записать. Ну, офицер?!. Я всего на минуточку зайду и сразу обратно.
И она устремила на него свой самый проникновенный взгляд. Глаза – и Анжела отлично это знала – были ее самой привлекательной чертой, частью телеобраза, фирменным знаком. Ее глаза, ее взгляд знали тысячи зрителей, и она часто пользовалась этим, чтобы играть с ними, манипулировать ими, внушать им то, чего ей хотелось. Разумеется, сильнее всего этот ее взгляд действовал на мужчин, и Анжела не колебалась, когда нужно было пустить в ход свой главный козырь. Если они хотят, чтобы их поступками руководили не мозги, а члены, гормоны – да будет так. Это проблема мужчин, не ее. Кроме того, Анжела прекрасно понимала, что она не всегда будет молода и привлекательна, поэтому ее девизом стало: «Пользуйся тем, что есть – и пока есть».
– Только не задерживайтесь слишком долго, мэм. И не заходите на парковку. Держитесь стены.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – быстро выдохнула Анжела, изображая крайнюю степень благодарности. Голос был еще одной частью ее образа, и весьма ценной, – низкий, чуть хрипловатый, хорошо запоминающийся.
Анжела проскользнула под ленту, которую полицейский галантно приподнял, пропуская ее к вожделенной дамской комнате. Дальше журналистка шла не оглядываясь и вскоре оказалась под навесом крыльца. Поднявшись по ступенькам, она открыла массивные двойные двери.
В здании было довольно тепло, но не очень уютно из-за слишком яркого освещения. Скинув с головы промокший капюшон, Анжела окинула быстрым взглядом просторный зал, оценивая обстановку. Вдоль стен стояли пластиковые обеденные столы со скамьями, стекла давно не мытых окон покрывал толстый слой жирной грязи и копоти. Поблескивающие прилавки кафетерия в углу были пусты, огромный камин в дальнем конце зала зиял остывшим черным жерлом. Пол покрывала густая сеть царапин, оставленных тяжелыми лыжными ботинками туристов, в сезон толпами носивших подносы с гамбургерами, картошкой и дымящимся чили от кафетерия к столам. У стены рядом с дверями туалетных комнат темнело несколько отключенных торговых автоматов. В зале никого не было, если не считать двух одетых в строительные спецовки мужчин – они сидели за столом у дальнего окна.
Анжела перевела дух, выпрямилась и решительно зашагала в их сторону. Мужчины заметили ее почти сразу. Увидев, что они повернулись в ее сторону, Анжела широко улыбнулась.
– Привет, ребята! Это вы нашли эту штуку?
Мужчины быстро переглянулись.
– А ты кто? – спросил один.
«В десятку!»
– Меня зовут Анжела Шелдрик, я – криминальный репортер КТКС-ТВ, или «Север-ТВ».
Говоря это, она отработанным жестом откинула с плеч густые влажные волосы. Мужчины вновь переглянулись, но от нее не укрылся огонек интереса в глазах парня, который был помоложе. К тому же он не носил обручального кольца, поэтому именно на него Анжела направила свою фирменную улыбку мощностью в миллион киловатт.
– Вы работаете в строительной фирме «Дювалье», не так ли? – Она показала пальцем себе за спину. – Я видела логотип на вашем вагончике. Вы перевозили на новое место старую часовню, верно? Тогда-то вы и нашли… тело?
Мужчины молча разглядывали ее.
– Слушайте… – Анжела порылась в кармане и, достав пару визитных карточек, вручила их строителям. – Разговаривать с прессой вовсе не запрещается. Это не преступление, тем более ваша история может оказаться весьма интересной для зрителей. Сообщение мы перехватили с помощью сканера частот. Мы следим за переговорами полиции, пожарных, скорой помощи и других аварийных служб, к тому же нам не составляет труда перехватывать разговоры по рации, которые ведут служащие курорта. Эту часовню построили еще в шестидесятых, правильно? Просто поразительно, что все эти годы под ней – прямо под ногами молящихся – был спрятан труп. Никто об этом даже не догадывался, пока вам не посчастливилось на него наткнуться.
Она немного помолчала, давая обоим возможность осознать значимость своего положения.
– Я надеюсь, вы расскажете мне, как нашли тело, что бросилось вам в глаза в первую очередь и что вы при этом чувствовали. Кстати, почему вы решили, что останки принадлежат человеку?
Засыпая их вопросами, Анжела полагалась на свой излюбленный, неоднократно испытанный прием. Раз они ничего не отрицают, значит, все, что она говорит, более или менее соответствует истине.
– Мой брат первым заметил кости, – сказал мужчина, который был постарше. – Я работал на экскаваторе.
– Так вы братья? – Она улыбнулась. – Те самые «Братья Дювалье»? Это потрясающе! Странно, что я не заметила этого сразу, но теперь вижу, как вы похожи.
– Меня зовут Бенджамин Дювалье, – представился младший.
– Рафаэль, – назвался женатик.
Анжела торжественно пожала обоим руки. Большие, грубые, рабочие руки, которые казались такими сильными, теплыми, надежными. Хорошие парни. Она чувствовала это интуитивно, а интуиция еще никогда ее не подводила. Анжеле в своей работе нередко приходилось опираться на чутье.
– Мы пока не давали официальных показаний полиции, – сказал Рафаэль. – Нас просили ждать здесь, и… я не уверен, что нам можно делиться информацией с посторонними.
