– Ну а если серьезно, то… Интуиция мне подсказывает, что у этой истории может быть продолжение. Весьма интригующее продолжение.
Она чуть подалась вперед, и ее глаза возбужденно заблестели.
– В общем, мне хотелось бы использовать этот сюжет с трупом под часовней в качестве заглавного эпизода реалити-шоу, основанного на самых сенсационных криминальных новостях. Мы с вами это уже обсуждали, помните? И мы договорились…
– Это ты обсуждала, Анжела, я просто слушал. И сейчас могу только повторить то же, что сказал тогда. Мы не располагаем достаточным бюджетом, чтобы…
– Но это ведь превосходный сюжет! И он подходит нам просто идеально! Только представьте: я буду следить за ходом расследования и каждый вечер сообщать зрителям о новых обстоятельствах и уликах. Одновременно мы постараемся привлечь внимание к серии эксклюзивных видеопрограмм, которые для начала можно запустить на стриме в нашем приложении. Для станции это будет первый полностью документальный сериал, основанный на животрепещущих новостях о расследовании реальных преступлений! Можно назвать сериал «Кто-то всегда знает» или «Безмолвный свидетель». В нем мы будем давать по-настоящему подробный и глубокий анализ этого и других громких дел. В пилот я планирую включить интервью с экспертами-криминалистами, следователями, психологами, криминологами, писателями-документалистами, с друзьями и родственниками жертвы, с адвокатами и так далее. Постараюсь также познакомить зрителей со всеми сторонами работы по установлению имени жертвы, попутно затронув не только технические, но и чисто гуманистические аспекты проводимого расследования. Будет очень интересно показать, как старое преступление годами и десятилетиями продолжает влиять на людей, на их судьбы. Можно также создать специальный раздел для комментариев, куда зрители под своими именами или анонимно будут присылать отзывы и, возможно, какие-то подсказки – например, важную информацию, которой нет у полиции. Такова в общем плане моя концепция. Ну как, неужели вам не нравится?
Пока она говорила, Мейсон почувствовал, что ее энтузиазм, ее воодушевление захватили и его, но они не могли противостоять противному сосущему ощущению где-то под ложечкой, которое становилось все сильнее и сильнее. И чем бо?льшую горячность проявляла Анжела Шелдрик, тем меньше ему все это нравилось. Недобрые предчувствия охватили его с такой силой, что он поморщился, но она ничего не заметила и продолжила наседать:
– Я уверена, босс, что таким образом мы сумеем привлечь сотни и тысячи новых подписчиков, – добавила журналистка. – И, кстати, руководству компании не нужно беспокоиться о больших финансовых вложениях. Чтобы запустить мое шоу, потребуются минимальные расходы. Вы же сами видите – это совсем простая задача, которая не несет никакого риска.
– Это дело… Оно может оказаться совершенно заурядным, – сказал Мейсон, с трудом разлепив губы. – Обычное захоронение в церковном подвале.
– Я очень сомневаюсь, что это захоронение обычное. – Анжела начала загибать пальцы. – Смотрите сами… Это человеческие останки, причем, скорее всего, принадлежат женщине. Найдены они были под крошечной часовней-симультанеумом[6 - Симультанеум – термин для обозначения церковных зданий, где могут проводить свои службы представители двух и более религиозных конфессий.], построенной в память другой женщины, которая погибла много лет назад. Одного этого достаточно, чтобы взволновать зрителей. Я имею в виду то обстоятельство, что тело жертвы много лет находилось под полом здания, где люди ходили, молились, справляли праздники, совершали мемориальные службы, венчались или крестили детей. Вам, безусловно, известно, что лыжный курорт «Хемлок» знаменит своими традициями – многие люди приезжают туда из года в год, приезжают целыми семьями. Поколения детей с Северного побережья учились кататься на лыжах в этих горах. Таким образом, курорт и часовня являются неотъемлемой частью исторического прошлого района. Кроме того, этим делом занимается не кто иная, как сержант Джейн Мунро, ветеран подразделения по расследованию убийств, – та самая Джейн Мунро, о которой прошлой осенью так много говорилось в программах новостей, когда ее жених Мэтт Росси – местный житель, альпинист, спасатель-доброволец и популярный на Северном побережье булочник – пропал в Каюшских горах севернее пика Карри. И, наконец, – Анжела загнула последний палец, – Джейн Мунро носит ребенка этого самого Мэтта Росси. Сейчас она примерно на шестом месяце. Да одного этого достаточно, чтобы вызвать у зрителей интерес и сочувствие!
Мейсон потер подбородок. Воспоминание шевельнулось у него в голове, острое и холодное, словно осколок стекла, – шевельнулось и отозвалось мучительной болью.
* * *
Он крепко сжимает в руке увесистую монтировку. Стемнело, и он никак не может сообразить, где находится. Похоже на какой-то гараж или автосервис… что-то в этом роде. Потом он поднимает тяжелый металлический стержень над головой и с силой опускает. Металл наталкивается на что-то, хрустит кость, горячие ошметки летят на руки. Он снова поднимает монтировку и бьет. Крики. Кто-то страшно кричит. От этого крика просто душу выворачивает. От крика и от запаха. Он чувствует запах свежей крови. Он весь в крови.
И когда на следующее утро он проснулся в своей постели, кровь на его руках засохла, но никуда не исчезла.
* * *
Что-то горькое и жгучее подкатило к горлу Мейсона. Подмышки промокли от пота, и от них шел сильный запах. Воняло чем-то кислым и едким. Так пахнет страх, пахнет вина. Все остальное – черная пустота, заполнившая память о подростковых годах. И в этой пустоте метеорами вспыхивают лишь разрозненные фрагменты, образы, ощущения, которые ему никогда не удавалось выстроить по порядку, соединить, создать логичную, целостную картину. Обычно Мейсон предпочитал считать, что эти обрывочные воспоминания – всего лишь фантазии, кошмарный бред, порожденный его отравленным алкоголем мозгом. Все это он просто вообразил. На самом деле с ним ничего подобного не происходило! Но в глубине души Мейсон твердо знал: что-то ужасное с ним все-таки случилось. Случилось на самом деле.
Он слегка откашлялся.
– Ты сказала, на трупе были сапоги?
– Да, я упомянула об этом в репортаже. Братья Дювалье видели высокий сапог, из которого торчали кости.
– Они уверены, что это был женский сапог?
– Сапог был на танкетке. Правда, мужчины тоже иногда носят обувь на платформе, но…
Мейсон уставился на нее. Анжела лукаво улыбнулась.
– Вот видите? Эта история зацепила даже вас! Вы начали интересоваться, задавать вопросы. Я абсолютно уверена, что подписчиков мое шоу просто загипнотизирует!
Мейсон попытался припомнить времена, когда сам бывал в часовне. Подростком он часто катался на лыжах в тех местах. Летом того переломного года они с друзьями совершили несколько пеших походов по проложенным через горы туристическим маршрутам. Боб и Кара венчались в этой часовне, а он был у них на свадьбе. Все были.
Кроме нее. Потому что она исчезла.
– Думаю, лучше всего назвать наш проект «Кто-то всегда знает», – сказала Анжела. – Потому что не бывает преступлений без свидетелей. Всегда кто-то что-то знает, кто-то что-то видел… В этом и заключается главная изюминка подобных программ: они действительно могут помочь раскрыть старые дела, которым уже много лет. Время меняет людей, меняет обстоятельства. Свидетель может внезапно заговорить, чтобы наконец-то снять груз с души.
Мейсон одним глотком допил бурбон. Рывком поднявшись с дивана, он подошел к шкафчику, снова достал бутылку. Наливая себе новую порцию, Мейсон лихорадочно думал. Он надеялся, что сюжет Анжелы станет проходным и скоро забудется, а дальше все пойдет по-прежнему. Но она захотела копнуть глубже, рассмотреть все детали под микроскопом. И кто знает, что может открыться тогда?
Он повернулся к корреспондентке:
– Вот что я тебе скажу… Твое «криминальное реалити-шоу» – это просто новое название для самой обыкновенной серии криминальных репортажей, а их и так полно на каждом канале. С чего ты взяла, что сумеешь сделать что-то… выдающееся, не похожее на то, что уже существует?
– Я намерена работать в жанре тру-крайм[7 - Тру-крайм («настоящее преступление») – документальный жанр в массовой культуре, включающий литературу, подкасты, фильмы и сериалы, в которых автор исследует тяжкие уголовные преступления и подробно описывает действия людей, связанных с этими событиями и пострадавших от них.], босс. Моими главными козырями будут документализм, внимание к деталям и обратная связь со зрителями, которые получат, так сказать, осязаемый результат. Уверена, я смогу это сделать.
– И какой именно результат они получат?
Несколько мгновений Анжела пристально изучала его лицо.
– Завершение, – сказала она негромко. – Освобождение. Катарсис. Нам всем это необходимо – в том или ином виде.
Мейсон выдержал ее взгляд. Кому-кому, а ему катарсис действительно необходим. Завершение. Очищение. Финал… Но, с другой стороны, именно этого он больше всего боялся. Вдруг ему станет известна правда о том, что он совершил в шестнадцать лет? А раз так, то на самом деле сейчас ему нужно только одно – держать Анжелу Шелдрик с ее взрывоопасным расследованием под постоянным контролем. Он должен первым узнавать все, что ей удастся выкопать. И, если это будет возможно, Мейсон не позволит этой информации никому навредить. А если невозможно – просто запретит публикацию.
– Что ж, – проговорил он как можно спокойнее, – поглядим, как у тебя пойдут дела.
Анжела слегка нахмурилась.
– Что вы имеете в виду?
– Продолжай работать. Собирай информацию, подключай источники. Свое предложение подай в письменном виде – и распиши все поподробнее. Сообщай мне обо всех новых обстоятельствах и поворотах в деле, а я тем временем потрясу наших денежных парней наверху.
Анжела поджала губы.
– Нам нужно действовать как можно быстрее, босс. Мы и оглянуться не успеем, как эта история попадет во все социальные сети. И уже завтра медиакомпании с бо?льшим бюджетом возьмут все под свой контроль. Мы не должны упустить шанс первыми оседлать волну.
– Я поговорю с руководством, – повторил Мейсон. – А ты со своей стороны сделай все, что в твоих силах.
– Разрешите мне хотя бы открыть на нашем сайте раздел для комментариев и организовать горячую линию.
– Хорошо, хорошо.
Анжела встала.
– Спасибо, босс, – сказала она спокойно, но, выходя из кабинета, захлопнула за собой дверь чуть громче, чем следовало образцовой подчиненной.
Мейсон выждал несколько секунд, желая убедиться, что Анжела не собирается снова ворваться к нему в кабинет и привести какой-то новый, только сейчас пришедший ей на ум довод. Допив вторую порцию виски (Анжела так и не вернулась), он достал телефон и нашел в памяти номер, по которому в последний раз звонил лет десять назад. Немного помешкав, он нажал вызов.
Слушая гудки в трубке, Мейсон рассматривал свое искаженное отражение в темном оконном стекле, по которому сбегали струйки дождя, и гадал, что, черт побери, он здесь вообще делает? Когда на том конце взяли трубку, Мейсон вздрогнул и едва не прервал звонок.
– Алло?
Он откашлялся.
– Привет, Боб, это я. Давненько мы не виделись… Найдется минутка? Нам нужно срочно поговорить.
Джейн
Джейн повесила мокрую куртку на стул в гостиной своей крошечной квартирки. Бросила взгляд на часы. Было уже очень поздно, и она совершенно вымоталась. После разговора с Фредом Дювалье она вернулась к Дункану, и тот сообщил, что Анжела Шелдрик успела переговорить с братьями, нашедшими останки. Сказать, что Джейн пришла в ярость, значило ничего не сказать. Новости, с которыми вышла в эфир журналистка, наверняка подхватили другие каналы и социальные сети, и теперь Джейн ожидала звонка начальника, который, несомненно, будет очень недоволен тем, что его не ввели в курс дела до того, как информация о женских останках и сапоге на танкетке прозвучала по телевидению.
Тяжело вздохнув, Джейн заглянула в холодильник. Внутри не было ничего съедобного, если не считать пучка увядшего салата, заплесневелого сыра и бутылки дорогого пино гри, которую Мэтт купил в сентябре прошлого года. Поглядев на нее, Джейн испытала приступ бессильного отчаяния. Они собирались выпить это вино после возвращения Мэтта из его путешествия, но… Джейн снова вздохнула и, захлопнув холодильник, поставила на огонь чайник, потом достала из буфета пакет супового концентрата. Пока она высыпала содержимое в кружку, ее мысли вернулись к Мэтту. Когда они жили вместе, еду всегда готовил он – и готовил неплохо. У него в жизни было три главных увлечения: альпинизм, работа в добровольной спасательной организации и здоровое питание – тщательно сбалансированное таким образом, чтобы поддерживать силы и выносливость во время занятий тем же альпинизмом и другими видами экстремальной активности. С Мэттом Джейн познакомилась полтора года назад, когда его группа спасателей-добровольцев принимала участие в поисках тела, фигурировавшего в деле, которое она тогда вела. По профессии Мэтт был кондитером, и каждый раз, когда Джейн завершала очередное сложное расследование или возвращалась после утомительного и долгого бдения в участке, он готовил для нее что-нибудь вкусное. Ей это очень нравилось. Он умел создавать такую уютную атмосферу, что рядом с ним она чувствовала себя дома.
Их небольшая квартира находилась на втором этаже здания, прямо над помещением принадлежавшей Мэтту пекарни-бутика, носившей название «Хлебный пит-стоп». Через два месяца после того, как он пропал в горах, Джейн пришлось закрыть пекарню и уволить немногочисленных работников. Точнее, отправить их в бессрочный неоплачиваемый отпуск, но какая, к чертям, разница?.. Сейчас банк требовал платежа по закладной, и у Джейн не было таких денег, а это означало, что через месяц-другой придется объявить о банкротстве. Терять принадлежащую Мэтту пекарню ей не хотелось, и она надеялась, что удастся что-нибудь придумать, как-то выкрутиться. Самым простым и логичным выходом из ситуации казалась продажа пекарни, но для этого требовались соответствующие юридические полномочия, а получить законное право распоряжаться бизнесом своего даже не мужа – жениха, которого к тому же пока не признали мертвым в судебном порядке, было той еще задачкой. Джейн лучше других знала: когда кто-то пропадает без вести, все очень запутывается. Она пока не могла найти в себе силы хотя бы попытаться разобраться в ситуации. Да что там – она до сих пор не могла признаться себе, что очень скоро станет матерью-одиночкой, воспитывающей ребенка, который, возможно, никогда не увидит отца.
На мгновение она замерла, стараясь справиться с очередным приступом горя, которое жгло ее изнутри как огонь.
«Будь ты проклят, Мэтт. Как ты смел поступить так с нами обоими? Никогда тебя не прощу!»
Джейн залила кипятком суповой концентрат и, держа в руках кружку, перешла на диван. Включив телевизор, она выбрала в меню программу новостей КТКС-ТВ, которая автоматически записывалась каждый вечер, и перематывала запись до тех пор, пока на экране не замелькало лицо Анжелы Шелдрик. Остановив перемотку, Джейн нажала «Воспроизвести».
«В темные предутренние часы на склоне горы Хемлок, – бодро вещала Шелдрик, – строительные рабочие Бенджамин и Рафаэль Дювалье сделали страшную находку…»
– Приве-ет… Кто-нибудь дома?
Джейн выронила пульт и резко обернулась, едва не пролив на себя горячий суп.
– Господи, мама! Какого черта? Как ты вошла?
Ее шестидесятичетырехлетняя мать, одетая в спортивный костюм, держала в руках бумажный пакет с эмблемой ближайшего продуктового магазина. Отвечая на вопрос, она потрясла в воздухе связкой ключей.
– С помощью ключа, который ты мне дала. Ты хотела, чтобы я поливала цветы, пока…
Она не договорила, но несказанные слова отчетливо звенели в воздухе. «Пока ты ездила в горы искать Мэтта».
– Я бы постучала, – добавила мать, водружая пакет на столик возле мойки. – Однако… Ты не отвечала на звонки и сообщения, и я решила, что ты, вероятно, по горло увязла в этом деле… – Она кивнула на экран телевизора. – Думала, задерживаешься на работе, и собиралась просто занести тебе ужин, чтобы ты могла его разогреть, когда вернешься…
С этими словами мать Джейн достала из пакета пластиковый контейнер с едой. В воздухе тотчас распространился острый запах говяжьего фарша, карри и специй, и у Джейн потекли слюнки. Сначала она рассердилась и хотела выпроводить мать, но сейчас передумала. Запах подсказал, какое именно блюдо та ей принесла, и Джейн мгновенно догадалась, чего она добивается. Мать хорошо знала, что Мэтт всегда готовил для нее, когда она работала над делом, и попыталась заполнить пустоту.
– Почему ты не отвечала на мои звонки? – спросила мама, открывая контейнер и доставая из буфета тарелку. Найдя в ящике нож и вилку, она положила их на стол.
– Я была занята. Как ты сама сказала, у меня новое дело.
– Оставь этот суп. Сядь за стол и поешь как следует. У тебя будет ребенок, ты должна и о нем подумать.
При этих словах Джейн снова почувствовала себя девятилетней, и, как ни раздражала ее навязчивая материнская забота, маленькая девочка, которую она спрятала на самое дно души, по-прежнему хотела, чтобы ее нежили, ласкали и говорили, что все обязательно закончится хорошо.
– Боботи, – прокомментировала мать Джейн, выкладывая на тарелку порцию классического южноафриканского кассероля. Над тарелкой поднялся ароматный пар. – Помнишь, в детстве ты любила боботи больше всего – даже больше всякого шоколада. Это блюдо утешало тебя лучше, чем мороженое! Твой отец всегда покупал боботи в бистро «Кейп вайндз» возле доков.
– Да, я помню. – Джейн грустно улыбнулась. – Он говорил, что это единственное место в городе, где в боботи и самосы кладут все, что полагается.
– Саму?сы, – поправила мать. – Хендриксы называют их «самусы». Это совсем не то, что самосы. Они меньше и обжарены до хруста – очень похоже на спринг-роллы.
– Хорошо.
Джейн взяла вилку и, отправив в рот порядочный кусок, зажмурилась от удовольствия. Еда была божественной.
– Как поживает мистер Хендрикс? – спросила она. – Я давно не заходила в «Кейп вайндз».
– Нормально поживает. Он, правда, очень стар и к тому же совершенно ослеп, но… Уверена, мистер Хендрикс твердо решил, что не умрет, пока не отыщет сына, который пропал много лет назад. Теперь всем бизнесом управляет его дочь, Даниэлла. Помимо бистро Хендриксы занимаются выездным обслуживанием банкетов и прочих мероприятий, сотрудничают с крупными продуктовыми импортерами и промышленной кухней – той, что находится близ Марин-драйв. У них много богатых клиентов.
Джейн отправила в рот еще немного боботи и показала вилкой на контейнер.
– А ты не хочешь перекусить?
– Сегодня вечером у меня книжный клуб. – Мать посмотрела на часы. – Ну вот, я уже опаздываю. Я не собиралась задерживаться – хотела просто занести тебе ужин.
Джейн опустила вилку.
– Спасибо. Нет, правда, боботи пришелся очень кстати…
Мать посмотрела ей в глаза.
– Когда ты ко мне зайдешь? Я хотела бы пригласить родителей Мэтта и… Как насчет воскресенья?..
– Мам, я…
– Они тоже по нему скучают, Джейни. К тому же это и его ребенок… Для них будет большим утешением знать, что в их жизни скоро появится внук…
Слезы неожиданно затуманили Джейн зрение.
– Я… я сейчас не могу. Может, попозже…
– Я ни на чем не настаиваю. Просто подумай об этом. Когда у тебя будет перерыв в расследовании…
Мать отвела взгляд. Несколько мгновений она смотрела на экран телевизора, потом вздохнула и снова повернулась к Джейн:
– Я тут подумала… Что, если отремонтировать половину нашего дома, превратить ее в отдельную квартиру? Ты и ребенок могли бы…
– Нет. – Джейн решительным движением положила вилку на стол. – Мой дом здесь. Мой и Мэтта.
Покачав головой, мать присела на табурет возле кухонной стойки.
– Тебе нужно что-то делать с его пекарней.
– Знаю.
– И вообще, пора начать планировать будущее, Джейн. Ради ребенка. Теперь ты заботишься не о себе одной, нужно думать и о малыше… Наверное, тебе кажется, что три месяца – очень большой срок, но, поверь мне, это не так. Ты и оглянуться не успеешь… В общем, о таких вещах лучше позаботиться заранее, потому что потом у тебя просто не будет времени. Кстати, ты уже написала заявление на отпуск по уходу?
– Напишу, когда буду готова, – отрезала Джейн. – Они там ждут не дождутся, пока я это сделаю, до того им не терпится сбыть меня с рук. Потому-то меня отправили перебирать древние висяки… И, уж конечно, никто не рассчитывал, что не пройдет и недели, как я получу это дело. «Смерть при подозрительных обстоятельствах», если пользоваться официальной терминологией.
Мать некоторое время молча ее разглядывала, потом нерешительно откашлялась.
