***
Танец заканчивается быстро, и в какой-то момент я теряю из виду Михаила Александровича, чтобы через секунду обернуться и увидеть его прямо у сцены. В душе тут же холодеет, и, резко развернувшись на каблуках, я первой убегаю за кулисы.
Руки подрагивают, и, чтобы не спалиться, мне приходится забежать в свою обычную раздевалку. Быстренько стягиваю маску, платье и туфли, прячу все это в рюкзак и, переодевшись в свою простую одежду, осторожно выхожу из раздевалки.
Больше всего сейчас я боюсь, что Бакиров меня спалит, однако каким-то чудом мне удается выскользнуть из клуба, пока он разговаривает с Анатолием, стоя ко мне спиной у барной стойки.
Оказавшись на улице, вдыхаю прохладный воздух. Получилось! Он меня точно не узнал и смотрел впервые… как на женщину! Я почему-то это отчетливо уловила. Во взгляде Бакирова был интерес, подделать который просто невозможно, и мне все равно, какой ценой я добилась этого взгляда мужчины. Я его получила, а значит, я вовсе не уродина. И я ничем не хуже других.
Возвращаюсь домой уже после полуночи. Зайдя в квартиру, кладу рюкзак на кровать и забираюсь на нее с ногами. Такой аферы я еще в жизни не проворачивала, однако ощущения от нее позволяют забыть об усталости и о том, что я почти не спала последние дни.
Звонок телефона заставляет подскочить на месте.
– Алло.
– Доброй ночи, зайчонок.
Смотрю на номер. “Неизвестный”.
– Кто это?
– Майор Архипов, помнишь меня?
Его голос. Тот самый, мерзкий. Это тот мент, который тогда приходил ко мне в квартиру. Я думала, он забыл обо мне, но нет.
– Вы? Как вы узнали мой номер?
– Я все знаю, девочка. Скажи мне, ты уже близко к Бакирову подобралась?
– Это не ваше дело! Я не буду вам ничего говорить! Мне уже восемнадцать, и вы не сможете больше меня пугать детдомом, я ничего не боюсь!
– Чш… – шипит, будто змея, – не повышай на дядю милиционера голос. Я защищал тебя все это время, между прочим. Смотри, никто тебя не прессует, ты спокойно себе работаешь в клубе Бакирова. Должна быть благодарна. Тебя не забрали в детдом, хотя должны были.
– Мне не нужна ваша помощь, я сама могу справиться со своими проблемами и мне нечего бояться больше!
– Поверь, каждому есть чего бояться, даже тебе, и я могу сделать тебе очень больно, девочка, но не хочу этого. У Бакира поставка новая скоро будет, и ты скажешь мне, когда и где это произойдет, кто там будет, все поняла?
– Нет! Я не буду крысой. Я же сказала вам тогда!
– Будешь, иначе пожалеешь, – он не кричит, но у меня мороз идет по коже от его слов. Вкрадчивых, опасных, скользких, словно имеющих двойное значение. – У тебя неделя, девочка. Я жду звонка. Не выполнишь условие – будешь плакать. Кровавыми слезами, зайка.
Вызов сбивается, и я чувствую, как сильно колотится сердце. Что значит пожалею? Что имел в виду этот мент?
Я ворочаюсь полночи, уснуть так и не удается. Я впервые не знаю, что делать. Рассказать Михаилу Александровичу об этом и сразу же потерять работу и, главное, его уважение или как-то постараться узнать про эту сделку? Хотя это нереально.
Бакиров меня и так к себе не подпускает, и даже если я что-то и услышу, это будет неточно.
Да и не крыса я. Шпионить за ним не собираюсь, а этот мент наверняка просто пугает меня.
Он не сможет мне сделать ничего. Не сможет.
Глава 27
– Лин, можно провожу?
– Нет, спасибо.
Прижав учебники к себе, спешу с курсов по биологии, пока прямо за мной шлепает Виталик. Мы с ним здесь же и познакомились, Виталик мой ровесник. Отличник с ясными голубыми глазами и светлыми волосами. Он выше меня на целую голову, немного щуплый, но очень добрый, судя по тому, сколько раз он уже предлагал дотащить мой тяжеленный рюкзак, вдоволь набитый книгами.
– Лин, ну что ты упираешься? Ты такая занятая вечно, все время куда-то спешишь. А жить-то когда, Линусь?
Встречаемся взглядами, и я вижу короткую улыбку парня. Вот бы мне Бакиров хоть раз так улыбнулся! Хоть бы постарался, так нет же. Мне не нравились мальчики моего возраста. Мне нравился он! Опасный бандит вдвое старше меня, к которому меня тянуло, как мотылька на пламя.
После того как Михаил Александрович приехал, мы вообще не общаемся, он часто где-то пропадает, а если и приходит в клуб, то даже головы не поворачивает, не смотрит на меня, совсем!
Я же, как обычно, с ведром и тряпкой в руках, и мне каждый раз провалиться под землю хочется от стыда, благо мою маленькую тайну до сих пор не раскрыли, и по ночам я уже готовлюсь к новому танцу.
Я не хочу останавливаться. Мне очень понравилось, как Бакиров тогда смотрел на меня на сцене, и ради этого взгляда я готова стараться еще сильнее.
Мне приходится разучивать движения самой, отдельно от девочек, однако по-другому тренироваться не получается. К счастью, Алена меня не выдает. У нее свои проблемы, и ей явно не до меня, а мне это даже на руку. Она меня теперь так не контролирует, и я чувствую больше свободы.
Спину ломит от каждодневных тренировок, поэтому предложение Виталика мне уже не кажется таким дурацким.
– Если так хочешь, помоги. Руки и правда уже отваливаются.
– А то. Куда идем-то?
Сначала было думаю пойти домой, однако, посмотрев на часы, прикидываю, что, пока доедем, мне на работу уже собираться пора, так что после курсов сразу едем в клуб.
– В одно место. “Соблазн” – знаешь?
– Нет, а зачем туда?
– Ну… я там подрабатываю.
– Кем?
Виталик хмурится, видать предположив дурное.
– Я уборщица там, Виталь. Расслабься.
– Понял. Пошли.
Он забирает у меня тяжелые книги, и до клуба мы добираемся вместе. Я же впервые за столько дней могу хоть немного выдохнуть. Мои бедные руки просто отваливаются, поэтому помощь Виталика даже очень уместна. Этот мальчик мне совсем не нравится, но я использую его как носильщика, и мне не кажется это уж очень плохой идеей.
Доезжаем до клуба, когда уже сереет на улице. На крыльце тут же скопление мужиков замечаю и по голосу узнаю Анатолия, Хаммера и, к моему несчастью, Бакирова. Последний сразу меня замечает, но, в отличие от остальных, не здоровается. Вместо этого он глубоко затягивается сигаретой и молчит, пока я становлюсь в двух метрах от них, перенимая книги.
– Спасибо, Виталь. Дальше я сама.
– Стой… Лин.
Парень за руку меня берет, а я леденею. Что это он делает, да еще и при всех?
– Пусти. Ты чего…
– Лин, а мы увидимся еще?
Замечаю какую-то надежду в его глазах и понимаю, что, кажется, Виталик не так расценил мое согласие на помощь.
– Увидимся, конечно. На уроках.
– А вне уроков? Слушай, скоро поступление, а потом, сама знаешь, вообще времени не будет ни на что. Может, это… в кино сходим? Ну или в театр? Или куда ты хочешь?
Сглатываю и почему-то оглядываюсь на Бакирова.
Он все так же курит и очень пристально смотрит на меня. Только вовсе не так, как тогда на сцене смотрел. Сейчас он просто прожигает меня взглядом. Таким… ядовитым каким-то, тяжелым.
– Виталик, я не думаю, что это хорошая идея. Прости. Мне надо работать.
Осторожно вынимаю свою ладонь из его немного влажной руки и, прижав к себе книги, захожу в клуб, проносясь как можно быстрее мимо мужчин, стоящих на крыльце.
– О, здравствуйте, красавица! Какое платье на тебе, ты прямо цветешь уже!
Хаммер, как обычно, не пропускает меня без едкого приветствия, однако я уже знаю, что он безвредный. Он меня защищает и даже шутливо меня на “вы” зовет, типа уважает.
– Здравствуйте, Алексей, – лепечу я и, уперев глаза в пол, захожу в клуб, однако в последний момент меня кто-то больно хватает за предплечье, буквально цементируя на месте.
Голову поднимаю, чтобы с мрачными глазами Бакирова встретиться. Злыми такими сейчас, жестокими, карими.
– Кто это был с тобой?
– Не ваше дело! – шиплю на Бакирова и тут же жалею и о своих словах, и о своем тоне, так как и без того суровый мужчина просто звереет и, больно схватив за руку, заталкивает меня в клуб вместе с моими книгами.
***
– Мне больно, пустите!
Боже, я еще не видела Бакирова ТАКИМ. Черный, как грозовая туча, мрачный и злой, точно бульдог, он тащит меня в клуб, больно схватив за руку.
– Да что вы делаете, пустите!
– За мной иди.
Кажется, на нас уже все пялятся, но Михаилу Александровичу, похоже, на это все равно. Точно куколку, он меня доводит прямо до своего кабинета и заталкивает внутрь, громко захлопнув дверь.
Как только его пальцы отпускают мою руку, отхожу от него. Вся горю уже. Пылаю прямо от негодования и злости.
– Зачем вы притащили меня сюда?!
– Кто это был? – игнорируя мой вопрос, парирует Бакиров, а я не понимаю, пока еще не понимаю, что происходит.
– О чем вы?
– Ангел, дуру не включай! Я спрашиваю, кто этот сосунок, что тебя лапал?!
Ах, вот оно что! Бакиров вовсе не соскучился по мне, ему просто не понравилось, что я пришла с Виталиком, и это еще сильнее выводит из себя. Хотя мне нравится видеть его таким бешеным. Так он хотя бы внимание на меня обращает!
– Меня никто не лапал! Если вы решили наконец прервать молчание, то отвечаю: вам показалось!
Обхватываю себя руками. Становится как-то не по себе и обидно немного. Вот бы Бакиров сам меня хоть раз так за руку взял! Может, мне бы и понравилось.
– Я пошла. Мне работать надо.
Разворачиваюсь, но, как только рукой хватаюсь за ручку двери, она захлопывается прямо перед моим носом.
– Вы что…
– Я не разрешал уходить. Я задал вопрос!
Он стоит сзади и гремит прямо надо мной. Оборачиваюсь. Стискиваю зубы. Поднимаю взгляд, чтобы с глазами карими тут же встретиться.
– А почему я должна отвечать?! Кто вы мне, чтобы я перед вами отчитывалась? Михаил Александрович, вы со мной даже не говорите!
Беситься почему-то начинаю. Загораюсь точно спичка. Все это время так поговорить с ним хотела – и вот, прорвало наконец и меня.
Вздрагиваю, когда огромная рука Михаила Александровича ложится чуть выше моей головы. Он как медведь, притом разъяренный, просто-таки буравит меня взглядом.
– Я за тебя отвечаю. И ты будешь делать то, что я сказал, раз уж такая дура!
– Дура?! Да вы сам… сам такой! Могли бы хоть раз спросить, как у меня дела, за все это время!
– Я и так знаю, как у тебя дела, Ангел, – басит, прожигая меня потемневшими глазами, пока у меня голова начинает немного кружиться от его запаха. Я так давно с Михаилом Александровичем рядом не была, что теперь аж стоять плохо. Невыносимо. Хочется коснуться его. Хоть за пуговку. Прижаться щекой, прикрыть глаза, но нет. Нельзя. Ему же противно будет!
– Чтобы я больше не видел рядом с тобой этого сопляка, усекла? Если мне еще раз покажется, что он рядом с тобой шастает, ходить он больше не сможет.
