Люди сбегались со всех улиц, чтобы послушать новость. Я тоже остановилась, краем глаза проверяя, не отвалилась ли моя повязка на ноге.
– Дракона? – слышала я шепот в набежавшей толпе. – Это же какой грохот должен был быть!
– А когда его сбили? – деревенские спрашивали друг у друга.
– Сегодня вечером! – задыхаясь, объявил мужчина, кашляя пылью. – У нас в окрестностях! Объединенное королевство лишилось генерала!
Я зажмурилась на мгновение. В голове словно разорвался снаряд. Получается, у меня не просто рядовой или офицер… Я сглотнула.
“Так, погодите, я еще от дракона не отошла! – пробормотала я себе под нос. – А тут мне уже генерал!”
– Генерал Кириан Моравиа! – выдохнул мужчина, захлёбываясь от восторга. – Легендарный генерал Моравиа!
Глава 9
И тут меня словно ошпарило. Вот откуда у него на украшении буква «М»! И перстень с изображением дракона! Ой, мамочки! Кажется, я влипла по самое «ой-е-ей».
Новость взбудоражила, взволновала, вызвала небывалый переполох. Даже из трактира вышли все постояльцы, чтобы послушать новости.
– Генерал! Дракон! – гулко ударило в сердце.
То есть у меня в постели лежит раненый генерал? Генерал вражеской армии? – мысли метались, а я старалась не показывать своего волнения.
Я еще могла смириться с тем, что передо мной солдат или офицер, который просто выполняет приказ. Но генерал! Это слово вдруг отозвалось во мне странным, неприятным чувством.
– Если кому-то что-то известно о его местонахождении, – раздался голос, – требуется немедленно сообщить старосте деревни или любому магу! Он нужен живым!
Эти слова словно ударили меня в сердце.
– Его возьмут в плен, – пронеслось в голове. – И тогда его, наверное, будут пытать.
Я сглотнула, пытаясь прогнать тревогу. Личность этого пленника вдруг стала для меня словно обретать черты. Жаль, что я не запомнила, как его зовут. На «К»… А! Кириан! Вот!
Пару секунд я колебалась, чувствуя, как внутри борются два чувства: одно – элементарная человечность, сочувствие и желание помочь, другое – желание как можно скорее избавиться от всей этой неприятной ситуации, отвести от себя бурю. А тучи уже сгустились над моей головой.
“Нет, так нельзя!” – мысленно решила я со всей твердостью, – “Сначала его нужно вылечить. А потом уже думать, что делать дальше!”
Я представляла, как генерала бросят в темницу, начнут допрашивать и пытать. А он и так выглядел ужасно: бледное лицо, разбитый взгляд, раны, которые, кажется, не заживают. И сердце мое сжалось. Это было бы ужасным преступлением с моей стороны, если я сдам его.
Я понимала: сейчас важнее всего – сохранить его жизнь. И пусть даже это значит, что я рискую своей безопасностью, – я не могу оставить его умирать где-то в грязи или под открытым небом.
“Или в темнице”, – подсказывало что-то внутри.
– Он очень опасен! – послышался голос старосты, который подошел к крикуну. – Очень опасен! Поэтому сообщить о любом подозрительном незнакомце незамедлительно. Он отлично владеет любым оружием! И даже в человеческом облике обладает недюжей силой. И может легко свернуть вам шею! А еще он обладает невероятным умом! Он способен продумывать на сотни шагов вперед! И ему ничего не стоит обмануть вас!
Это новости сильно встревожили толпу. А уж как они встревожили меня, словами не передать.
Я постояла вместе с остальными, а потом направилась домой, ускоряя шаг. Ну еще бы! У кого-то дома котик, у кого-то семья, а у меня дома хладнокровный убийца!
Открыв дверь в поместье, я направилась в сторону комнаты, осторожно доставая ключ и поворачивая его в замке.
Глава 10
– Так, пока он без сознания, надо будет полить ему рану зельем, – выдохнула я себе под нос.
Теперь мне вообще страшно было к нему подходить. Застыв, как дура посреди комнаты, я понимала, что нужно подойти и попробовать обработать рану, а с другой стороны, мне было как-то не по себе.
"Ты обещала себе помочь ему!" – напомнила я. И, скрепя сердце, я сделала шаг в его сторону. Преодолев себя, я дошла до кровати, осторожно приподнимая одеяло. Ой, рана выглядит еще хуже! Мне уже отсюда видно!
Я вздохнула, отгибая повязку. Вытащив пропитанную ромашкой тряпку, я отошла к столу, пропитывая новый бинт зельем. Оно было бурым, а его запахом можно было привести в чувство целый бал, упавший в обморок.
Осторожно неся ее, я подошла к его ране на ноге и стала поливать ее зельем.
На мгновенье бледное красивое лицо исказилось мукой. Генерал тяжело задышал сквозь стиснутые зубы. Нога дернулась.
– Потерпи, – прошептала я, чувствуя, как душа наполняется сочувствием. – Так нужно… Если мы не обработаем рану, будет намного хуже… Понимаешь? Я постараюсь дуть! Вот, видишь… Фу-у-у-уф!
Мука на лице была, но ни единого стона не вырвалось из его груди. Дыхание стало глубоким и неровным.
"Вот это выдержка!" – подумала я, прикладывая тряпочку к ране и заправляя ее под бинт.
– Теперь живот, – выдохнула я, отгибая повязку и поливая рану зельем. – Тише, тише… Терпи… Терпи… Знаю, больно…
Я приложила к ране пропитанный зельем компресс и занялась рукой. Размотав полосы ткани, я стала поливать плечо зельем, видя, как лицо побледнело.
– Все хорошо, – прошептала я, понимая, какая это боль. – Но так я смогу снять воспаление. А у тебя раны выглядят очень плохо! Я бы даже сказала, очень плохо. И если ее не обработать, ты умрешь.
Через минуту он лежал, тяжело дыша.
"Генерал!" – пронеслось в голове, когда я смотрела на него. – "Генерал вражеской армии! Не рядовой, а целый генерал!"
Честно? Я еще не верила. В такое трудно поверить!
– Сейчас станет легче, – утешила я его, стараясь не подходить близко. Генерал скосил глаза, заметив, как я соблюдаю дистанцию, но промолчал.
Графин был пуст. Так, если есть вход водички, то должен был выход…
Я решила деликатно проверить, не случилось ли конфуза. Но для этого нужно было дождаться, когда он снова провалится в обморок.
"Надо его покормить!" – пронеслась в голове мысль. – "Но для начала спросить, хочет ли он есть?"
"Но откуда-то силы он должен брать для выздоровления?" – предположила я, видя, как вздымается под одеялом могучая грудь. Дыхание становилось ровнее, а я сходила за справочником целителя.
"Только не зашивать рану!" – умоляла я судьбу. – "Я этого не переживу!"
Глава 11. Дракон
Я хочу вспомнить, кто я и зачем здесь. Но память – словно песок, просыпающийся сквозь пальцы. И всё, что у меня есть – это ощущение, что я должен куда-то идти, что есть что-то важное, что я забыл. Но куда? Куда мне идти, если я даже не знаю, кто я? И вот я бреду в этом мраке, не помня ни имени, ни прошлого. Всё вокруг – шум и грохот, словно рушатся стены, а внутри – хаос, разбросанный осколками памяти. Голова болит, сердце колотится. Всё, что есть – это ощущение опасности и пустоты.
Но рядом она. Золотистые волосы, словно солнечный свет, что пытается проникнуть сквозь тучи. Она заботливо ухаживает, держит меня за руку, но в её взгляде – страх. Она боится меня. Я чувствую это, даже если не помню, кто я или что я сделал. Почему она так испугана? Почему она так странно себя ведет? Внутри всё тянется к ней, и одновременно я чувствую какую-то настороженность. Словно ее страх – это ключ, разгадка.
Страх.
Я вспоминаю ее взгляд, наполненный страхом и недоверием. Так смотрят на врагов. На злейших врагов. Она ждет от меня нападения, внезапного удара. Кинжал в ее руке, расстояние, на котором она держится. Она видит во мне врага.
Неужели я ее враг?
Что я мог такого сделать этой красавице? Неужели я мог обидеть ее? Сделать ей больно?
От одной только этой мысли мне стало противно.
Нужно быть мерзавцем и негодяем, чтобы причинить зло этому прекрасному созданию с огромным сердцем.
Нет. Я не мог. Если бы такая женщина встретилась мне раньше, я бы никогда не позволил бы себе обидеть ее.
И, скорее, сам убил бы обидчика.
Нет, тут дело в другом.
Только в чем? Я не могу понять. Казалось, в голове появляются какие-то странные картинки. Они мелькают на долю секунды. Но я ничего не успеваю разглядеть. Нужно ждать. Пока сознание не зацепится за какую-нибудь картинку.
Одна из картинок, возникшая перед глазами, вдруг вызвала странный отклик во всем теле. Оно словно напряглось, собралось. Я даже на мгновенье уловил знакомое чувство холодной расчетливой пустоты внутри.
И тут картинка взорвалась. Призрачный звон все еще стоял в ушах.
Я вижу битву. Шум, пыль, кровь. Стены рушатся, мечи сверкают, крики разрывают воздух, искры магии. Я вижу их – тех, кто сражается, и кого я, кажется, знаю.
Я вижу синий стяг. Синий против красного. На красном – дракон. На синем – книга, из которой произрастает дерево. Я стою под красным.
“Исмерия!”, – послышался голос, многократным эхом отразившийся внутри меня.
“Исмерия”, – растеклось по венам, а моя рука что-то сжала. Вместо привычной рукояти меча, я почувствовал в руках что-то мягкое.
Они идут, как тень, поглощая всё на своем пути. Я слышу голос – не свой, чужой – и понимаю: это война, и я – в эпицентре. Словно я – центр этой войны.
И тут всё исчезает, словно кто-то выключил свет. Обрезается видение, и я остаюсь в тишине. Но внутри – острое ощущение: Исмерия – враг. Я знаю это теперь, хоть и не помнил раньше. Почему? Что случилось? Почему всё так запутано?
Внутри – тревога, и одновременно – решимость. Надо понять, кто я, и почему эта война – моя война?
Я задыхаюсь, пытаюсь найти хоть что-то, что вернет мне память. Но всё, что остаётся – это ощущение, что я должен бороться, что моя судьба – в этой войне. И пусть я ничего не понимаю, пусть всё кажется чужим, – я знаю одно: Исмерия – враг. И я должен победить их, хоть и не помню, зачем.
Глава 12
– Возьми себя в руки! – тут же сжала кулаки я, словно сама себе говорила.
Старый потрепанный справочник целителя, который я держала в руках, пугал меня не только своими картинками, но и жуткими симптомами, описанными с такой смачной детализацией, что мне становилось как-то не по себе.
К середине книги я уже ощущала, как ломит спина, а желудок будто ныл в унисон с этим. Кажется, чуть ниже, но точно справа у меня заныл аппендицит.
– Симптомы – кашель, – прочитала я.
И у меня тут же резко запершило в горле.
– Нет, это не аппендицит! Это что-то другое! – подумала я, видя, что случайно глянула не туда. Кашлять расхотелось до чахотки. Мы побережем кашель до чахотки, а пока я чувствовала, как вместо кашля к горлу подступает комок тошноты.
Раньше я такого не замечала – двадцать пять лет-то! Зато теперь знаю. Я – развалина. И жить мне осталась два чиха и три понедельника. А еще у меня аденоиды и полипы – перечень болезней, который явно не внушал оптимизма. Я прижала книгу к груди и философски уставилась в стену со старыми обоями, покрытыми трещинами и облупившейся краской.
Синусит, полипы, подозрение на порок сердца – всё это шевелилось в моей голове, как зловещий список грядущих неприятностей. Я сглотнула, понимая, что читать такие вещи на ночь глядя – просто безумие. Ни в коем случае!
Мой взгляд упал на генерала, который, казалось, собирал в руке простыню, словно цепляясь за жизнь. В этот момент его лицо исказилось мукой, но внезапно брови нахмурились.
Я осторожно подошла к нему и положила руку на его лоб. Нет, жара не было. Если и есть, то не такой сильный, как я думала. Я осторожно убрала руку с его лба, а затем, пользуясь случаем, нырнула рукой под одеяло – проверяя сухость матраса.
– Что случилось? – послышался его слабый голос, когда я с рукой по плечо шарила по матрасу и простыне.
Я тут же выдернула руку и отошла на три шага от кровати, словно боясь внезапного нападения. Взгляд генерала, который, видимо, не помнит, что он – генерал, был осмысленным, но уставшим.
– Проверила, – сглотнула я, стараясь говорить спокойно. – А вдруг там мокро…
Серые глаза его расширились от удивления. В них даже промелькнула обида.
– Я вставал, между прочим, – послышался голос, чуть хрипловатый.
Я посмотрела на него, поражаясь! С такими ранами еще и встать! Ну это подвиг. Несгибаемый мужик.
Я смутилась и опустила взгляд, пряча глаза.
– Ну извините…
Я попыталась скрасить ответ легкой улыбкой.
– Я не вижу в этом ничего страшного или плохого. Вы себя плохо чувствуете. И всё могло случиться. Мы же все – люди!
