Дочь от бывшего. Ты предал нас
Мила Гейбатова
– Простите, я немного опоздала, – торопливо произношу, поправляя пиджак после быстрой ходьбы, – ждала няню, она задержалась.
– Ничего страшного, – широко улыбается шикарная блондинка, – мой жених тоже только пришел. Я не хотела обсуждать дизайн квартиры без него. Познакомьтесь…
– Чернышов? – восклицаю раньше, чем девушка нас представит, со страхом узнавая в заказчике своего бывшего мужа.
– Кира? Так вот куда ты уехала?! – он смиряет меня презрительным взглядом. – И ребенком обзавелась. А кто же счастливый папа?
Мы были женаты три года, в течение которых я точно знала, что любовь на свете есть. Но однажды я увидела Чернышова с другой…
Заявление на развод я подавала удаленно, трусливо сбежав из города и имея на руках положительный тест на беременность.
Мила Гейбатова
Дочь от бывшего. Ты предал нас
Глава 1
Несколько лет до
Закрываю кофейню посреди рабочего дня. Я знаю, что потеряю клиентов, но я просто не могу усидеть на месте. Сегодня годовщина нашей с Сашей свадьбы, целых три года, кожаная свадьба. Я сделала подарок мужу сама, портмоне ручной работы, вспомнила свое дизайнерское образование и бывшее хобби.
Если бы не родители Саши, я бы, наверное, до сих пор им занималась. Но супруге их сыночка, самого Александра Чернышова, «не пристало» ваять сувениры, пытаясь продать их в интернете, как какой–то дешевой товарке.
Я была готова настоять на своем, подростковый возраст без родителей способствовал моему раннему взрослению. Когда другие девочки учились краситься и самозабвенно строили глазки мальчикам из параллели, на мне был двухэтажный дом тетки, готовка, огород, да еще и стремление заработать на карманные расходы, поскольку лишних денег на меня не тратили.
Не самое веселое время, но зато именно тогда я увлеклась своим хобби. И закалила характер по самое не хочу. Я была уверена, что никто и никогда не сможет меня построить и прогнуть под себя.
До того самого момента, пока не встретила Чернышова…
Наша любовь случилась как ураган.
Он красивый, на пять лет меня старше и ездил на хорошей машине. Мечта любой девушки.
И я, бойкая и считающая каждый рубль студентка пятого курса.
Родителям Саши я не понравилась сразу. Я не желала становиться причиной раздора в их семье и как–то незаметно соглашалась все на большие уступки, кардинально меняющие мою жизнь, но делающие любимого счастливее, а его родителей спокойнее.
Кофейню мне доверили почти сразу после свадьбы. Гордо обставили «подарочек», как приз, за который я должна быть сильно благодарной, а по факту сделали почти бесплатной управляющей и чернорабочей в одном лице.
– Кира, милая, ты пойми, доход идет на развитие бизнеса, это тебе в любой экономической школе расскажут, – увещевала меня маменька Саши, Ульяна Сергеевна, – да и в любом мало–мальски приличном университете. Не уверена насчет ваших курсов дизайнеров, художники – странные люди, возможно, потому ты не понимаешь. Но ты не виновата, деточка, не переживай.
И сколько бы раз «деточка» в моем лице не говорила, что окончила не курсы, а уважаемый университет, ее, то бишь меня, никто не слушал.
«Зря я взялась пытаться понравиться свекрам, чем больше времени проходит, чем на большие уступки я соглашаюсь, тем больше они принимаются мной вертеть. И Саша в последние полгода молчит, совсем не заступается», – думаю с горечью, перебегая дорогу.
Но я всегда боялась, что если не буду уступать, то Чернышов не женится на мне, выберет своих родителей и будет прав. И нашей с ним любви наступит конец.
Правда, какая теперь разница, если в последнее время отношения с Сашей охладели несмотря на все мои старания сделать его жизнь проще и легче. Чернышов все чаще задерживается на работе, а его мать все чаще вздыхает по отсутствующим внукам.
– Кирочка, не пора бы тебе посетить врача? – как–то спросила меня Ульяна Сергеевна на семейном ужине.
– Мама! Разве можно такое обсуждать за столом?! – окоротил ее Саша, но без огонька.
В тот день я впервые задумалась, что я что–то делаю не так в своей жизни. Любимый рядом, а радость от этого я испытываю все реже и реже.
Но сегодня все изменится, сегодня я приготовила сюрприз для Саши, и даже не один.
Чернышов наверняка зарезервировал столик в ресторане, он так всегда делает на важные даты, но я поздравлю его раньше. Верну в нашу рутину элемент неожиданности, и все станет как прежде, я уверена. Это нормально, что люди в браке охладевают друг к другу, нужно просто разжечь костер любви, подкинуть в него дров и дохнуть ветром.
Почти дохожу до нужного места, но останавливаюсь на секунду, чтобы свериться с часами. Саша должен находиться на обеде в кафе через дорогу от офиса, он там постоянно ест в компании своего партнера.
Стою за колонной, ищу в рюкзаке телефон, но мои глаза то и дело перебегают на прозрачное стекло, за которым расположен зал любимого кафе моего мужа. Мозг неосознанно пытается сделать два дела – найти мобильник и Чернышова. Проходит пара минут, и мне везет сразу по обоим пунктам – телефон в руке, а Саша на прицеле моих глаз, вот только…
– У него же партнер мужчина, – неверяще произношу, всматриваясь в эффектную рыжую девицу, сидящую за одним столиком с Чернышовым.
«Может, в заведении не было мест, и мой Саша решил побыть джентльменом? Пригласил девушку к себе за стол, чтобы она тоже смогла поесть?» – по привычке пытаюсь найти невинное объяснение, но тут Чернышов кладет свою ладонь на запястье рыжей мадам. Так с чужими людьми не поступают.
«Может, она расстроена чем–то? И Саша решил ее поддержать?» – мое подсознание генерирует новое объяснение происходящему. Оно не сдается, попросту не привыкло сдаваться, ища везде положительные стороны еще со времен жизни с теткой. И тот факт, что в кафе полно свободных мест его не останавливает.
К счастью, или, наоборот, к несчастью, но рыжая девица помогает мне разобраться с моими догадками: она перегибается через стол и что–то интимно сообщает Саше распластав на деревянной поверхности свой выделяющийся на фоне общей субтильности фигуры бюст. А Чернышов вместо того, чтобы откинуться на спинку стула и перестать пялиться в вырез блузки рыжей, как поступил бы любой приличный женатый человек, нагибается к красотке и что–от отвечает ей с хитрой улыбкой на губах, да еще и убирает локон волос рыжей за ушко.
Этот слишком интимный жест окончательно вгоняет меня в ступор, я даже не сразу понимаю, что Саша–таки отклоняется назад на стул и даже берет в руки телефон.
Прихожу в себя только когда в моей руке оживает мобильник.
– Да, слушаю, – отвечаю на автомате.
– Кирочка, котик, здравствуй, – ласково произносит в трубку мой муж. И во мне по новой загорается надежда, которая, впрочем, гасится рекордно быстро. – Мне так стыдно, но у меня сегодня куча работы, прости, милая, ты что–то планировала, а я не могу.
«Он даже не вспомнил о нашей дате», – хладнокровная мысль режет меня без ножа.
– Э, – очень трудно выдавить из себя что–то членораздельное, слова не хотят складываться вербально, так и вертятся безумной нечленораздельной кашей в голове, – а где ты сейчас? На обеде? Может, увидимся хотя бы так?
– Нет–нет, котик, не получится, мы с Костей вышли из офиса буквально на пару минут, сейчас он делает заказ на вынос, а потом мы сразу обратно на работу, будем обедать там, я вообще не знаю, когда смогу вернуться домой и смогу ли. Возможно, придется трудиться ночью, – отвечает мой не такой уж благоверный, как оказывается, муж. В этот момент рыжая вновь наклоняется к нему и бесстыдным образом зарывается пальцами в его шевелюру. У меня дар речи пропадает от увиденной наглости, а Чернышов торопится завершить разговор. – Все, милая, мне пора, Костик зовет.
И Саша отключается. А я так и стою с ошарашенным видом возле колонны. Немного прихожу в себя лишь после того, как Чернышов с красоткой выходят из кафе, и он по–хозяйски приобнимает девушку за плечи и этим словно дает пощечину мне и нашему браку…
Глава 2
Я не знаю, как я добираюсь домой. Помню, стою перед злосчастным кафе, а уже в следующее мгновение я открываю ключом квартиру. Пустую и холодную квартиру…
Поднимаю глаза от пола, наверное, впервые с того момента, как уходила прочь от точки общественного питания, и тут же натыкаюсь на безжизненные бежевые обои, которые я так и не перекрасила.
– Кирочка, не знаю, чему тебя учили на твоих дизайнерских курсах, но мы не плебеи, уважаем строгий и лаконичный стиль, – увещевала меня Ульяна Сергеевна во время ремонта подаренной ими четырехкомнатной квартиры в новостройке. – Не стоит портить хороший интерьер своей безумной тягой ко всему яркому.
– Правда, Кир, – в тот момент Саша, словно почувствовал, что я на пределе, подошел ко мне с другой стороны и принялся ласково убеждать, прижимая к себе, – давай пока все будет бежевым, а позже, когда надоест, обязательно перекрасим. Будет у нас разнообразие.
Выныриваю из воспоминаний и хватаю оставленный с утра на столе недопитый кофе.
– Вот тебе разнообразие, скотина! – кричу я и швыряю чашку в стену, по которой тут же растекается черная густообразная жижа, растворимый кофе я не пью, его в квартире даже нет. – На рыжую потянуло тоже от желания разнообразия, да? – вопрошаю воздух уже тише и вдруг опускаюсь прямо на пол.
Ноги не хотят меня держать, и я ударяюсь в банальную истерику, выплакивая все три года брака, когда я словно и не жила, а существовала, пытаясь перекроить себя, лишь бы только быть рядом с любимым.
– Я совершила самую большую ошибку в своей жизни, – шепчу, немного успокоившись, – и плохо то, что у нее есть последствия.
Я не была у врача, Ульяна Сергеевна только обещала записать меня к какому–то крутому специалисту, но не делала этого, лишь в ожидании поглядывала на сына.
Чего она ждала – одной ей известно. Но именно после «невинных» намеков на то, что здоровая девушка уже давно забеременела бы, Саша и отдалялся.
«Вот и окончательно отдалился, а я, дура, ему подарок мастерила», – думаю удрученно.
Достаю из рюкзака портмоне, затем дотягиваюсь до большого ножа, лежащего на кухонном столе, и принимаюсь самозабвенно уродовать собственное изделие. Идет туго, но я упорная, и вскоре передо мной израненное портмоне, которое совершенно точно больше не может быть ни чьим подарком.
Втыкаю в него нож напоследок, прикрепляя к любимому паркету моей свекрови, который, конечно, выбирала тоже она, и осторожно поднимаюсь на ноги.
Я выплеснула обиду и злость, и сейчас чувствую себя опустошенной. Не могу понять, что делать дальше, не могу придумать в голове даже самый плохонький план.
Неохота подходить к холодильнику за стаканом воды, и я переворачиваю над диваном свой рюкзак, где–то в нем была маленькая бутылочка газировки. Все содержимое валится на обивку дивана, и тут я вспоминаю о втором подарке Чернышову, который вместо моей прежней радости и безудержного счастья, теперь взывает лишь ужас.
– Тест на беременность, точно, я хотела показать Саше положительный тест на беременность, обрадовать, что мы наконец–то станем родителями. Но если будет развод, что будет с ребенком?! – шепчу в ужасе, мгновенно представляя свое безрадостное будущее.
Я зачем–то встаю, но мои ноги вновь подкашиваются, на этот раз я присаживаюсь на диван, а не на пол. И тут раздается звонок в дверь, заставляя меня испуганно вздрогнуть и обронить содержимое рюкзака с дивана на паркет.
Глава 3
Глубоко дышу, пытаясь успокоиться и игнорирую пришедшего. У Саши есть ключи от квартиры, а остальные пусть уходят туда, откуда прибыли, я никого не жду. Но звонок в дверь повторяется, на лестничной клетке стоит кто–то настойчивый, и мне приходится подняться на ноги и пройти в прихожую.
Тут я стою несколько секунд в нерешительности, может быть, все же этот кто–то уйдет? Без приглашения в квартиру ни за чем хорошим не могут ломиться. Соседи снизу точно исключены, я воду не открывала, мы никого не топим. Хотя, конечно, все может происходить в ванной комнате или санузле, а я туда так и не дошла.
– Кира, открой! Сколько можно стоять под дверью?! Уснула ты там, что ли? – слышится голос моей дражайшей свекрови. – Я знаю, что ты не работе, была в кофейне.
«Лучше бы я кого–то случайно затопила, общение было бы в сто раз приятнее», – думаю про себя с досадой.
– Иду, – отвечаю женщине и нехотя отпираю замок. – Что–то случилось, Ульяна Сергеевна? – спрашиваю равнодушно, сил быть вежливой и участливой нет.
– У меня? – удивляется мать Саши, и ее лицо, сплошь подправленное подтяжками, некрасиво вытягивается. Эмоции при излишнем вмешательстве в естественное строение мимики противопоказано проявлять, и свекровь обычно это помнит. – Судя по твоему виду, это у тебя случилось.
Только сейчас я задумываюсь о том, что после истерики вряд ли выгляжу красиво, но в зеркало я не додумалась посмотреться.
Плевать.
– Вы что–то хотели? – спрашиваю, игнорируя укол. – Я сейчас не в настроении принимать гостей.
– Я не гость, а член семьи, – недовольно хмыкает Ульяна и заходит внутрь квартиры, я до сих пор держала ее на пороге. – Почему ты закрыла кофейню? У тебя самый разгар рабочего дня!
– Чувствовала себя плохо, имею право, – отвечаю равнодушно.
А внутри внезапно злость берет: «Будет мне всякая указывать, я не рабыня ей!»
– Хм, – свекровь вновь окидывает меня презрительны взглядом и выдает, – заметно, очень заметно, – кивает она на сама себе. – Что ж, ладно, я тебя надолго не задержу, сделай нам кофе, я пока расскажу, зачем пришла.
Она проходит вперед и останавливается как вкопанная при виде испорченной мною стены. А еще и нож, держателем которому стал паркет…
– Это новый писк моды, вы еще не слышали? Все богачи в Европе так делают, – невозмутимо произношу, протискиваясь в помещение вслед за свекровью. – Правда, кофе пришлось потратить весь, что был в доме, новый варить не из чего. Ножи остались, конечно.
