– О, теперь ты изображаешь немую? – Розалинда рассмеялась, но в её смехе не было и намёка на веселье.
Послышались приближающиеся шаги.
Генерал Артэйр спустился первым. Его лицо было непроницаемым, но желваки на скулах выдавали едва сдерживаемую ярость. За ним следовал мой "отец", чьё выражение оставалось таким же бесстрастным, как и прежде.
– Я требую развода! – рыкнул мой муж.
Прибежавшие вслед за генералом и “отцом” гости пораскрывали рты.
– Вот ты и попала, дорогая кузина, – прошипела блондинистая девица. – После такого скандала, кто захочет снова взять тебя в жены? К тому же, такого возраста… Перезрелка.
Перезрелка? Я невольно вновь посмотрела на себя в зеркало. Тело, в которое я попала, было юным, свежим, полным жизни, не то что мое прошлое тщедушное, больное тельце. Я бы дала себе двадцать два, максимум двадцать четыре года!
Похоже, здесь, как и у нас в средневековье. Не вышла замуж до определённого возраста – всё, считай, жизнь прошла. Ты уже не сок, а высохшая тыква.
– Давайте не будем горячиться, – бесцветным голосом прервал мои невесёлые размышления "отец". – Наш с вами договор… – он осёкся, будто наткнувшись на невидимое препятствие. – Дамы и господа, позвольте нам троим поговорить наедине.
Гости зашептались, но возразить не посмели.
Гостиная опустела, и я услышала, как по крыше выбивает дробь дождь. В моём мире была зима… Впрочем, назвать это время года зимой было бы смешно. Нескончаемые оттепели превратили привычный январский пейзаж в унылое зрелище: вместо искрящегося снежного покрова – серая морось и температура, упрямо держащаяся выше нуля. Может, и здесь так?
А я ещё не решила, как мне действовать дальше. Рассказать, что в теле девушки теперь совершенно другой человек или же не стоит?
Наверное, лучше помалкивать. Пока я не узнаю этот мир достаточно хорошо. Надеюсь, только за измену здесь не отрубают голову!
От этой мысли стало не по себе, страх и непонимание комом встали в горле. Тошнота притаилась прямо за языком и готова была вырваться в любой момент.
“Так, спокойно” – приказала я самой себе.
Если бы хотели казнить, то ни о каком разводе речи бы не шло.
Нельзя паниковать!
Память услужливо подкинула образ бывшего шефа, Юрия Степановича, с его вечной присказкой про холодный рассудок и здравую логику.
Я невесело усмехнулась, вспоминая свою прошлую жизнь: успешная карьера руководителя отдела маркетинга, квартира, машина, вот только детей Бог не дал. А потом… потом болезнь как приговор, предательство мужа, увольнение с работы.
Но судьба, похоже, дала мне второй шанс. Я и буду полной дурой, если его упущу!
Жаль только, что я попала в весьма скользкую ситуацию.
Девушка изменила своему мужу почти сразу после свадьбы.
Почему?
Причина… Всегда есть причина.
Отец упомянул договор. Брак по расчёту?
Ощущение опустошённости никак меня не отпускало.
Постепенно все кусочки мозаики сложились в единую картину – любовью здесь и не пахло с самого начала.
Я взглянула на генерала. Его чёрные глаза метали молнии. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не наброситься на меня прямо сейчас.
– Итак, – начал отец, прервав гнетущую тишину, – давайте обсудим сложившуюся ситуацию.
– Что тут обсуждать? – взорвался генерал. – Ваша дочь опозорила меня!
– Я понимаю ваше негодование, – отец оставался невозмутимым. – Но давайте взглянем на ситуацию… с другой стороны.
Генерал презрительно фыркнул:
– С какой, позвольте узнать?
– Мёртвый конюх в вашей спальне. Это может вызвать нежелательные вопросы не находите?
– Вы мне угрожаете? – прищурился генерал.
– Что вы, просто напоминаю о возможных последствиях. Моя семья будет молчать, об этом можете не волноваться.
– Думаете, мне нужна ваша защита, граф?
– И всё-таки, – с поразительным спокойствием ответил отец. – Об этом лучше никому не говорить.
– Хотите, чтобы я проглотил оскорбление, нанесённое вашей дочерью? – глаза генерала пылали гневом, сузившись до щёлочек. Крылья чётко очерченного носа затрепетали, а под кожей начали перекатываться желваки от стиснутых зубов.
– Наш с вами договор… – интонации отца применились, стали острее. – Вам нужен титул, Виктор. Мой титул. Забыли об этом? Помнится вы сами пришли ко мне. Хочу отметить – добровольно.
Генерал Артэйр побагровел от злости.
– Чёртов старый лис… – процедил он сквозь зубы.
– Чтобы получить доступ в военное министерство, вам нужен титул, – спокойно продолжил граф. – Знаю, именно об этом вы мечтаете, не так ли? Без титула аристократия так и будет воротить от вас нос. Сколько раз вы подавали прошение? Я слышал о трёх попытках. И… – “отец” развёл руками, точно насмехаясь. – Все они оказались безрезультатны?
Генерал заметался по комнате, как загнанный зверь. Его лицо исказилось от ярости и бессилия.
– К чёрту! К чёрту вас всех! – рявкнул он и, круто развернувшись, направился прочь из гостиной.
Уже у самой двери он обернулся:
– Ты… – его убийственный, полный ненависти взгляд, пронзил меня насквозь, как раскалённое шило пронзает брикет масла, – ты ещё пожалеешь…
Глава 2
Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом, отчего я невольно вздрогнула.
Теперь я осталась наедине с “отцом”. Мужчина медленно повернулся ко мне, и я увидела, как преобразилось его лицо. От прежней аристократической невозмутимости не осталось и следа.
Два стремительных шага – и его тяжёлая ладонь с оглушительным хлопком обрушилась на мою щеку. Удар был настолько силён, что в глазах потемнело, а во рту появился металлический привкус крови. Я не удержалась на ногах и рухнула на пол, выронив плед, который сейчас был моей единственной защитой.
– Дрянь, – его шипение сопровождалось брызгами слюны. – Ты едва всё не разрушила! Неблагодарная тварь! Забыла, что нам нужны его деньги? Решила вертеть носом? Лучше бы я сослал тебя в монастырь! К таким же убогим, как ты, как твоя мать!
– И правда…
В тот же миг пальцы “отца” впились в мои волосы.
– Что ты сказала? – прошипел он, встряхнув меня как тряпичную куклу.
Голова взорвалась болью, но я стиснула зубы, не позволив себе закричать.
Что-то глубоко внутри меня проснулось – та самая сила, что помогала жить в прошлой жизни. Даже когда муж ушёл, оставив лишь пустоту и разбитые надежды. Даже когда врачи, опустив глаза, зачитывали страшный диагноз. Этот стальной стержень внутри снова напомнил о себе, даруя решимость.
– Да, лучше в монастырь, – повторила я, – чем быть разменной монетой.
Хватка в волосах усилилась.
– Плохо я тебя воспитывал, – процедил “отец”, рывком поднимая меня на ноги. – Нужно было пороть ещё чаще. Может, тогда из тебя вышел бы толк!
Он отпустил мои волосы и брезгливо вытер руку о камзол.
– Ты такая же безмозглая дура, как твоя мать! Она тоже всё о любви мечтала, – “отец” презрительно скривился. – И где она теперь? В могиле! А я остался с никчёмной Пустой дочерью, которая даже простейшее не может выполнить – держать ноги сомкнутыми!
Каждое его слово било больнее пощёчины. Я молчала, понимая, что любой мой ответ только ухудшит ситуацию. Но, внутри всё кипело от возмущения и горечи.
– Завтра же будешь умолять мужа о прощении. На коленях! – "отец" навис надо мной подобно грозовой туче. – И если опять всё испортишь… Клянусь, ты пожалеешь, что появилась на свет.
Граф развернулся и вышел из комнаты. Тяжёлые шаги эхом разнеслись по коридору, постепенно затихая вдали.
Меня пробил озноб, словно кто-то опрокинул на спину ведро с ледяной водой. Дрожащими руками я подняла с пола упавший плед и плотно в него укуталась. Ткань была жёсткой, колючей, но сейчас это совершенно неважно. Главное – он согревал, даже немного успокаивал.
Ситуация складывалась весьма паршивая.
Внезапно дверь отворилась с тихим скрипом. Я вздрогнула, инстинктивно отшатнувшись к стене, ожидая увидеть вернувшегося "отца" или "мужа", но в гостиную лёгкой поступью вошла та самая пожилая женщина, что ранее укрыла меня пледом.
– Ох, моя милая, что же они с тобой сделали?
Голос, мягкий и тёплый, как летний ветерок, был полон материнской заботы.
В тусклом свете я разглядела её лицо – доброе, с морщинками в уголках глаз, говорящими о человеке, привыкшем улыбаться. Она осторожно взяла мои дрожащие руки в свои тёплые, чуть шершавые ладони.
По телу словно разлилось успокаивающее тепло, будто я вдруг оказалась под защитой невидимого щита. Это простое прикосновение, полное искренней заботы, пробило последнюю плотину – я разрыдалась, давая волю эмоциям.
Женщина покачала головой.
– Пойдём, отведу тебя в комнату, а то ты на ногах не стоишь.
Я позволила увести себя из гостиной, где каждый предмет теперь казался немым свидетелем моего унижения. Мы медленно поднялись по лестнице и оказались в коридоре, по которому меня недавно волокли.
Тело вновь прожгла дрожь, словно электрический разряд прошёлся от макушки до кончиков пальцев. Ужасная мысль пронзила сознание: что если она ведёт меня в ту самую комнату, где лежит… Но нет, мои страхи оказались напрасными.
Дверь открылась в другую комнату напротив. Девичью, судя по всему. Розовые тканевые обои, украшенные изящным узором из птиц и витиеватых растений. Над кроватью парил воздушный тюлевый балдахин. У окна, задрапированного тяжёлыми бархатными шторами, располагался туалетный столик, заставленный множеством флаконов и баночек.
Стоп… Это же моя комната! Точнее, комната той девушки, чьё тело я теперь занимаю.
Внутри шевельнулось странное, тревожное чувство, словно червячок заполз под рёбра и начал там обустраиваться.
Логика происходящего никак не складывалась в единую картину.
Если это её комната, то почему она решила встретиться с любовником в другой?
Тут концы с концами не сходятся…
Возможно, она сделала это намеренно, чтобы избавиться от навязанного брака?
Какой-то слишком радиальный способ!
Пока я размышляла, пожилая женщина хлопотала вокруг. Она помогла мне опуститься на край кровати, застеленной нежно-персиковым покрывалом с вышитыми розами. Матрас мягко прогнулся, и я вдруг почувствовала, насколько устала – каждая мышца ныла, словно после изнурительной тренировки.
– Вот же изверг! – с плохо скрываемым гневом и болью в голосе воскликнула женщина, осторожно поворачивая моё лицо к свету. – Завтра будет синяк… Сейчас принесу примочку.
Пока она отсутствовала, я осмотрела комнату более внимательно. На стенах висели акварельные пейзажи в изящных рамках, на прикроватной тумбочке лежала раскрытая книга с закладкой – похоже, романтическая новелла. В углу стоял небольшой секретер красного дерева, на котором аккуратной стопкой были сложены какие-то письма и… блокнот.
Может это личный дневник девушки?
Информация мне бы сейчас не помешала.
Превозмогая боль, я осторожно поднялась с кровати и на цыпочках приблизилась к секретеру. Блокнот, как и многие предметы в комнате, был выдержан в нежно-розовых тонах, с мягкой бархатистой обложкой, напоминающей зефирное облако.
17.475 г. 18 января
Отец прислал экипаж… Возник срочный вопрос. Похоже, мне всё-таки нашли жениха. Уж лучше бы оставили в покое…
Это действительно оказался личный дневник! Какая удача! Жаль только, записей в нём было совсем немного, едва заполнена четверть блокнота. Впрочем, и это могло оказаться полезным.
– Что же ты встала, дорогая? – раздался вдруг встревоженный голос.
Я дёрнулась, выронив дневник.
– Я просто… кхм… – слова застряли в горле, правдоподобное объяснение никак не приходило на ум.
– Ну-ну, присядь, – засуетилась женщина, поспешно подходя ко мне.
