– Но и не обговорили то, что это точно им не будет, – улыбается так открыто, что уголки моих губ непроизвольно дергаются и я улыбаюсь в ответ.
– А ты продуманный, да? – смотрю на него прямо.
– Ну если за продуманность ты принимаешь простое мужское внимание, то у меня вопросы к тому, с какими парнями ты встречалась до этого.
– Это ты так незаметно пробиваешь почву насчет того, были ли у меня с кем-то серьезные отношения или нет? – корректно пытаюсь указать на тему интима.
Вместо того чтобы стушеваться, Виктор запрокидывает голову назад и начинает громко смеяться.
– Слушай, да с чего ты решила, что все вокруг зациклились на этой теме? – во взгляде ни намека на фальшь.
– Хочешь сказать, что внезапно тебе стала интересна я сама по себе? Ни с того ни с сего, независимо от того, сколько вокруг тебя вьется девушек? – не знаю, зачем я продолжаю его допытывать. Будто намеренно хочу его оттолкнуть, а потом сказать: “Я так и знала”.
– Именно так! – он кладет руку мне на поясницу и подталкивает к двери ресторана.
– Давай без рук, – останавливаюсь, одарив парня таким взглядом, чтобы у него не оставалось сомнений, что я могу и по яйцам врезать в случае чего.
А я могу!
Мысли о ночном инциденте хоть и вызывают дрожь, но в то же время я чувствую и прилив какой-то гордости, что смогла постоять за себя.
Признаться, это был первый раз за мои восемнадцать лет, когда мне потребовалось защищать себя и свою честь. И теперь меня просто распирает изнутри от осознания, что я не растерялась и оказалась такой крутышкой.
Хотя на Викторе я не хочу пробовать свежеприобретенные приемчики. Надеюсь, что он из тех парней, что прекрасно понимают слова.
– Понял, дикарка, – усмехается он, убирая руку, а я облегченно выдыхаю.
Мы занимаем столик у окна и, сделав заказ, сидим пару мгновений и молча рассматриваем друг друга.
Виктор хорош. Я бы сказала, что очень хорош собой. Но в нем не чувствуется той легкомысленности или надменности, что я вижу в его брате и его друзьях. Но расслабляться я не позволяю себе раньше времени.
– Что? – не выдерживаю первой и отвожу взгляд к окну, за которым пробегают прохожие.
На улице снова жара, и девушки поголовно в мини-платьях и шортах, но вместо того чтобы рассматривать цветник за окном, мой собеседник не сводит с меня глаз.
– Любуюсь, – отвечает он не смутившись, но умело вгоняя меня в краску. – Стефа, расскажи мне, откуда ты такая взялась?
– Уверен, что готов к этой истории?
– С радостью послушаю.
– Все просто. Я жила в другом районе города с бабушкой, – зависаю на последнем пункте, потому что я не должна рассказывать о том, что мамы практически не было в моей жизни и она занималась только личной жизнью. Ведь я не знаю истинных намерений Гордеева-старшего. А подставлять Алекса будет низко. Потому что именно он просил держать это все в тайне, когда вскрылось, что я никуда не планирую переезжать… – И с мамой, – нехотя добавляю. – А потом она встретила отца Тимура, и вот, мы среди вас.
– И тебе это не сильно нравится?
– Разве по мне так сильно заметно? – усмехаюсь, стараясь спрятать нервозность.
– Более чем. Возможно, тебе просто требуется время…
– Или сменить место жительства.
– Как вариант. Подыскиваешь себе что-то?
Я бы с радостью, но тогда Алекс снова включит свою шарманку о том, что все должны работать на имидж семьи. Своих сбережений у меня нет, а мама не позволит мне уйти сейчас, когда вся семья под прицелом.
– Пока не могу. У мамы с Алексом большие проекты, и мы должны быть образцово-показательной семьей.
– А тебя это не устраивает?
– Нет. Не люблю фальшь и лицемерие.
– В шоу-бизнесе все строится именно на этом.
– Жду не дождусь, когда смогу вырваться на свободу.
– А учиться? Ты уже куда-то поступила?
– Поступила – громко сказано. Алекс запихнул меня в институт экономики и финансов.
– Тебе это не интересно?
– Нет. Я вообще мечтала стать стюардессой.
– Неожиданно, – вскидывает брови вверх Витя.
– Но это не престижно, – усмехаюсь. – Нельзя быть обслугой, – помню, как рассказала о своем желании маме и отчиму, а они в ответ лишь рассмеялись.
– Получается, живешь по указке?
– Получается, так.
– А в идеале, как хотела бы?
– Жить отдельно и учиться на стюардессу.
– Уверен, что должен быть какой-то выход.
– Если только не найду подработку и не обзаведусь личными деньгами, – а я очень хочу не зависеть ни от кого.
– С этим я могу тебе помочь.
– Серьезно?
– Абсолютно.
– Тогда это было бы идеально, – представляю, что смогу съехать из особняка отчима, и Виктор машинально начинает мне казаться привлекательнее других парней.
– Отлично! Тогда я тебе завтра скажу, куда и когда подъехать.
– Спасибо, Вить! – настроение улучшается.
– Поблагодаришь позже, – подмигивает он.
А мне начинает казаться, что он действительно лучше брата и его дружков.
Он провожает меня до такси, и я приезжаю домой окрыленная тем, что, возможно, у меня будет работа, но больше всего меня радует то, что, кажется, я ошиблась в Викторе и он мне действительно понравился.
– Что у тебя с лицом? – спрашивает Тим, лежа на диване в гостиной, как только я захожу домой.
– В смысле? – не понимаю, о чем он.
– Что это за выражение лица?
– Где? – достаю телефон и включаю фронтальную камеру.
Глаза блестят, щеки красные, но больше ничего необычного.
– С твоими губами какая-то херня, – поднимается он на ноги и подходит ближе.
– Да где? – все еще не вижу ничего странного.
– Это что, улыбка была? – хмурится сводный.
И только тут я понимаю, что он издевается.
– Да, улыбка!
– Хочешь сказать, нашла парня?
– Именно!
– Супер! – возвращается он на диван.
А меня настораживает его поведение.
– Тебе нужно продержаться две недели.
– Что значит “продержаться”?
– Не сосаться и не давать ему до приема.
– Это тебя не касается!
– Дело твое, – он берет в руки пульт и снимает с паузы фильм.
– Нет, ты договаривай.
– Ни один парень не будет терпеть рядом телку, которая не умеет сосаться и сосать.
– Фу, извращенец! – иду к лестнице.
– Только если это не фейк и ты его не купила.
– Это не фейк. И все я умею, понял? – не знаю, зачем все это говорю. Щеки вспыхивают еще сильнее, и я убегаю наверх.
– Вот и посмотрим, мышь, способен ли тебя кто-то выдержать две недели. Но если хочешь, могу тебя всему научить! – несется мне вслед.
– Пошел к черту!
Слышу в ответ низкий смех и краснею еще сильнее.
– Кстати, вечером всей семьей едем на премьеру. Будь готова к семи.
А мне хочется головой биться об стену, как сильно я не хочу с ними ехать куда-то. Но вряд ли у меня есть выбор.
И это так. Мы едем на премьеру фильма Алекса, и в кинозале мое место оказывается рядом с местом сводного… А это значит, что мы проведем два часа практически вплотную друг к другу.
Глава 14
– Мне обязательно здесь находиться? – спрашиваю у матери, когда вижу отведенные нам места.
Мое, как я и предполагала, оказывается рядом с братцем. А мне на него, после прошлой ночи и этого утра, когда они так ловко опустили меня на пару с мамой, смотреть тошно. Хотя ее я тоже не горю желанием терпеть так долго.
– Конечно! – улыбается она натянуто, потому что со всех сторон нас фотографируют. – Это одна из главных премьер года у Алекса. И мы как семья должны не только поддержать его, но и разделить успех, – цедит она сквозь зубы.
– Можно я хотя бы сяду рядом с тобой? – мне очень хочется отгородиться от Тима.
– Нет, – чуть ли не рявкает родительница. – Все должны видеть, какие дружные у вас отношения с братом.
Мне хочется закатить глаза, но я не имею права.
Мало того что меня снова разрядили как куклу, в проклятый корсет и узкую юбку, в которой невозможно нормально и шага сделать, так еще придется терпеть этого мерзавца.
– Не удалось от меня отделаться? – смотрит на меня самодовольно сводный, когда я опускаюсь на сиденье рядом.
– Можно подумать, тебе самому в кайф это вот все.
Но вместо ответа он как-то слишком близко наклоняется ко мне, так, что у меня каждый мускул в теле напрягается. Я впиваюсь руками в подлокотники и оборачиваюсь к нему, пытаясь понять, что он задумал.
Наши лица разделяет всего несколько сантиметров. И взгляд Тима блуждает от моих глаз к губам и обратно.
– Мне нравится, как ты нервничаешь рядом со мной, – наконец-то говорит он и, усмехнувшись, отстраняется, и только тогда я шумно выдыхаю.
