– Договорились, – спокойно, рассудительно. – Так будет проще.
Проще – это слово, которым трусы прикрывают свои поступки. Я и не думала, что нарвалась именно на такого. Мне казалось, что предо мною взрослый, умный и ответственный мужчина. Герой! А оказалось… что показалось.
Я открыла дверь, но на секунду обернулась.
– И да, Никита… – голос предательски дрогнул, но я улыбалась. – Когда-нибудь ты вспомнишь эту «ошибку» и глубоко пожалеешь, потому что я не из тех, кого легко забывают.
И громко хлопнула дверью. С дерзким вызовом, чем поставила финальную точку.
Я перешагнула этот этап и с гордо поднятой головой поплелась к себе домой. И уже в квартире, оказавшись в тихом одиночестве, прислонилась к стене, прикрыла глаза.
Естественно, Машки не было, небось после героического спасения нас в клубе, осталась у своего парня… Если его можно так назвать. А ведь я говорила ей, предупреждала, чтобы забыла мужика, который не может уследить за собственным членом!
Ну, может он и не изменял моей сестре, но все равно, от него беременна бывшая и теперь там разгорелась целая эпопея.
Ох, если об этом всем узнает наш отец – Максимка навсегда лишится и яиц, и члена. Но, все это проблемы моей близняшки, а мне бы сейчас как-то со своими разобраться…
Снова вспомнила равнодушие на лице Ника и зарычала от несправедливости.
– Ладно. Хорошо, – перевела дыхание. – Будем считать, что ничего не было.
Но, черт побери, почему же так больно?! Почему я впервые за столько лет чувствую себя не просто униженной, а грязной? Растоптанной…
Я, стыдно признаваться, впервые что-то ощутила к противоположному полу. Не отвращение или страх. И даже не банальную похоть.
Очень хрупкое чувство глубокой симпатии зародилось на сердце и все еще предательски оставалось там. Зудело надоедливым комариком, мешающим мне нормально дышать полной грудью.
– Черт, Даша! – резко протерла ладонями лицо и строго добавила: – Вспомни, кто ты! Перешагни через трусливого мужика и иди дальше!
Да. Я не опущусь до унижений. Это он пусть локти кусает! А я забуду, сотру из памяти так же легко, как старую кассету. Нужно просто записать поверх нее что-то новое. Яркое. Красочное. Сексуальное! Нужно просто найти себе кого-то еще. Да, так и сделаю!
– Пошел ты, Никита! – прокричала на всю квартиру и просто махнула рукой.
***
Укладываю кучу спортивной формы по цветам и уже мысленно проклинаю всех, кто не умеет отличать темно-синий от черного. И стараюсь дышать через рот, потому что в воздухе витает отвратный запах мужского дезодоранта «ультра-свежесть».
Несмотря на все это, я довольна собой. Этот арт-проект по сьемке спортивного календаря должен принести мне небывалый успех.
Ну и плевать, что я воспользовалась связями мамы. Какая разница, что мой отец – спонсор съемки? Как раз таки парни из его боксерского спортклуба и участвуют сегодня в роли моделей.
В наше время все решают связи, а я не из тех, кто упустит хорошую возможность. Это моя близняшка Маша, занудная ботанша, пусть добивается карьерного роста своими силами и блистательным умом.
Нет, конечно же, я люблю Машку и поддерживаю ее мнение, но иногда… ну, ладно, почти всегда ее решения меня бесят. Бесят настолько, что кажется, будто мы и не сестры вовсе.
Закончив с одеждой, медленно оглядываюсь. Фотостудия напоминает улей: кто-то настраивает свет, кто-то спорит про локации, визажистка кому-то поправляет макияж. Кого-то ищут в суматохе и явно не могут найти.
Но, парадокс, в этом хаосе я чувствую себя в своей стихии. Мне это по душе. Люблю сложности. Обожаю их настолько, что жизнь без них кажется скучной.
– Даша! – слышу всполошенный крик из-за кулис. – Один из спортсменов не приехал из-за высокой температуры. Нам нужно срочно найти замену на мужской блок!
Екарный бабай! Это прикол такой? Кто умудрился заболеть в первый месяц лета?
– Да вы шутите?! – вскакиваю. – Где я за десять минут найду новую модель?
Как ты там говорила, Даша? Любишь сложности? Получи распишись. Но в голове уже перебираю кандидатов, на крайний случай решаю пригласить парня сестры – Максима. Так себе идея, учитывая их «подвешенные» отношения, но это лучше, чем ничего. Он тоже из клуба отца, так что теоретически, все в порядке.
– А у нас, вообще, есть кто-то на замену? – уточняю и уже достаю телефон.
– Есть, но… он э-э-э… – Лера замялась, даже стала кусать губу, только мне уже пофиг.
Не важно кто, не важно, что там за проблемы, я уговорю модель. Если придется, даже пригрожу. Ну, а что такого? Съемка, между прочим, не за «спасибо», а за довольно внушительный гонорар! Не вижу ни единой причины отказываться.
– Кто он? Он тут? Я с ним поговорю.
– Да, он тут. Никита Соболев.
Никита? Нехорошее предчувствие ураганом затягивается в груди, но игнорирую его аж до того момента, как слышу приближающиеся шаги.
Четкие, тяжелые. Кажется, даже воздух в студии становится плотнее, что уже дышать нечем.
Присматриваюсь, что за мужчина и, черт! Ну вот почему это должен быть именно он? За что мне это?!
Встал возле нас, одетый в футболку, джоггеры, кроссы, – все черное. И с выражением глубокого отвращения на лице, будто ему пообещали бесплатную еду, а дали гнилой банан.
Конечно же, мы сразу встречаемся взглядами. Его – равнодушный. Холодный. Жесткий.
А я просто… у меня, кажется, разом иссякает последний запас терпения. Мы не виделись две недели. Две долбанные, паршивые недели я запрещала себе думать о нем. Запрещала писать, но… но писала. Можно сказать, унижалась, а он… все так же делал вид, будто я пустое место.
«Взбалмошная папина доча, по которой плачет ремень».
Так он сказал мне в крайний раз нашего отнюдь не приятного разговора. После чего я, конечно же, послала Ника нахрен. Красочно. В подробностях. Ведь думала, что больше не увидимся, и что мы имеем по итогу? Я снова должна унижаться перед мужиком, потому что эта работа слишком важна для моей будущей карьеры.
Но, не хочу видеть именно его на обложке спортивного календаря. Да кто угодно, только не этот тип!
– Ты издеваешься? – выдыхаю, делая шаг к нему. – Что ты тут вообще забыл?
– Соскучился, – протянул с ехидством и ему даже хватило наглости подмигнуть мне.
Просто стискиваю зубы и молчу, но щеки пылают от гнева, а в груди явно завелся бешеный колибри. Машет крыльями без остановки, пока я пытаюсь дышать ровно. Ничего не выходит… Я взбешена до потемнения перед глазами, поэтому не выдерживаю накала:
– Ты не в проекте! Тебя вообще здесь не должно быть!
Я видела участников. Я, блин, была одной из тех, кто отбирал моделей. Нет, не верю! Мотаю головой, но Лера смущенно втискивается в наш разговор:
– Никиту пригласили в последний момент. Да он и не особо рвался для фотосессии, поэтому… – она умолкает, тогда не сдерживаюсь я:
– Если не хотел, так вали отсюда!
– Ситуация изменилась, – ухмыляется и делает шаг ближе.
Зачем-то рассматриваю его с головы до ног: от напряженной челюсти до того, как он сжал пальцы в кулаки. Ему эта ситуация явно не по душе, как и мне.
И как с ним работать? Не могу. Не хочу… Ну, почему он?!
– Нет, я… Я отказываюсь с тобой работать!
Глупо. Наивно. По-детски. Но что мне делать, если сердце при его виде прямо скачет в груди, как ненормальное? Оно уже стучит через раз, и я взвинчена до предела.
– Я тоже не хочу. Но, увы… позарез нужны бабки, – он кривится, и я вижу отрицание в его глазах.
Не собирается же быть моделью, а тупо наступает себе на горло! Хочу зацепиться за это, но чувствую на себе заинтересованные взгляды: фотограф, визажистка, даже ассистент со шнуром в руках застыл. Все пялятся на нас, будто мы главные герои фильма.
Потрясающе, Даша. Давай, устрой тут собственную мелодраму! Подведи маму, опозорь отца…
Просто вздыхаю, не вижу выхода, но хочу его найти всеми силами:
– Свали, а? Деньги нужны? Я дам тебе больше, чем предложили за фотосессию!
Мне пришлось фактически подняться на носочках, чтобы прошипеть ему все это на ухо. И, черт бы побрал провода, валяющиеся на полу. Запуталась в них и едва не поцеловалась с полом, но…
Ник вовремя скользнул рукой по моей талии и рывком прижал к груди. К мощной и твердой, как камень. На секунду аж забыла, что нужно дышать. И мгновенно утонула в теплых чувствах, что фейерверком взорвались в груди.
Сердце в этот миг скакало, как сумасшедшее, то ли от близости, то ли от унижения, что снова даю слабину. Я же сильная. Решительная. Уверенная. А теперь стою, вжавшись в Никиту, как в последнюю точку опоры. И он, блин, понимает это. Я знаю, что он чувствует мою дрожь, поэтому скользит взглядом по моему лицу. В лукавых глазах сверкает вызов и что-то еще, от чего внутри желудок сжимается в тугой узел.
Глава 3
– Тише, не убейся, – Ник склонился ближе.
Настолько, что я уловила, чем пахнет его кожа. Что-то древесное, терпкое. Раздражающе знакомое и слишком соблазнительное.
Я попыталась вырваться, но он держал меня слишком крепко. Слишком бережно, будто боялся, что рассыплюсь в его руках. И мне бы оттолкнуть его, снова разозлиться, нахамить, вернуть себе контроль, но…
Я почти обманулась его поступком, почти растаяла…
– Или ты намеренно хочешь пригласить зрителей на собственный спектакль?
Все, миг рассыпался карточным домиком. Выпуталась из его объятий и вскрикнула:
– Ты сейчас на что намекаешь?
Он хмыкнул, но ответил, опустив голову так низко, что губ коснулось мятное дыхание:
– Намекаю, что ты любишь разыгрывать драму, – голос был по-прежнему спокоен.
Но я… я клубок нервов, который Ник планомерно запутывал с каждой пройденной секундой. Он практически невесомо скользнул губами по щеке и зашептал на ушко:
– Хотя бы вспомнить бредни про то, что я тебя изнасиловал.
– Ты… – я почти зарычала. – Чертов ублю…
Щелк. Щелк. Щелк.
Раздался залп из снимков, будто у фотографа заело палец на кнопке. Я резко обернулась и, конечно же, он стоял в метре от нас с Ником, как долбанный папарацци. Глаза округлились от восторга, камера наполовину опущена.
– Вот это да… – выдохнул фотограф. – Вот это химия!
Какая, блин, химия?! Я уже хотела что-то сказать, но явно вдохновленный фотограф задвинул камеру в сторону и подошел к нам почти бегом:
– Послушайте, я не знаю, что между вами, но это то, чего нам не хватает для календаря. Вы видели, как вы на друг друга смотрите? Будто сейчас либо поцелуетесь, либо устроите кровавую битву. Это мощно. Живо. Жарко! Это именно то, чего нам не хватает для центральной серии снимков!
Ха-ха… Я почти рассмеялась. Почти оценила шутку фотографа… Это же шутка, да? Но, смотря в его полыхающие азартом глаза, вскинула руки:
– Нет. Большое, жирное, чертово нет. Я не собираюсь работать с…
– Как ты все гениально подстроила, – вставил Никита с кривой полуулыбкой.
Я развернулась к нему так резко, что снова чуть не упала. Я подстроила? Да я что на идиотку похожа? Или на какую-то неуравновешенную фанатку, ищущую встречу с кумиром? Только фигня в том, что Никита не звезда… Он параноик!
– У тебя с головой все в порядке?! Хотя, да. Ты ж боксер, наверное, последние мозги вышибли на ринге! – гаркнула на него, но индюк даже не смутился:
– Потому что ты вечно все приукрашиваешь, Даша! – его голос впервые стал громче. – Ты превращаешь ситуацию вокруг себя в драму! Даже обычную ночь умудрилась…
Я вовремя прислонила пальцы к его губам, и он остаток слов промычал мне в ладонь.
Ладно, окей, тут он прав, я перегнула палку. Пыталась воззвать к его совести и имела наглость сказать на следующий день после той дурной ночи, будто он меня изнасиловал. Немного пригрозила, но… я была зла и взвинчена, не особо понимала, что ляпаю. Мог бы и забыть, черт возьми! Я же потом все разрулила и отец ничего не узнал, а наоборот теперь считает Никиту нашим с Машкой и Вероникой спасителем. Так в чем проблема, блин?
– Если бы ты не падал на мороз, а отвечал за свои поступки, я бы не… – он не дал мне договорить:
– Я все прекрасно помню и не падаю на мороз! – рявкнул Никита, и кто-то за ширмой прыснул от сдержанного смешка. – Я честно пытался понять, какого черта происходит, когда ты ни с того ни с сего начала обвинять меня в… – но и я не дала ему договорить:
– В том, что ты подонок?! – я повысила голос и шагнула к нему так близко, что наши носы почти соприкоснулись. – Прости, что я не робот! Прости, что у меня есть чувства!
Щелк. Щелк. Щелк.
Фотограф снова щелкал нас, как одержимый. Я же махнула рукой. Меня раскалили до предела как сковороду и ничто не могло остудить от надвигающегося скандала. Плевать, что нас все слышат. Плевать, как я буду выглядеть в глазах окружающих. На все плевать, кроме одного трусливого индюка! Это дело тупо пошло на принцип.
