– Может, была запланирована ещё одна встреча? – протянул Эдуард. – Этот вариант кажется мне всё более правдоподобным. И именно эта вторая встреча была наиболее важной, хотя бы потому, что Клещёв действительно не знал о том, что на первой встрече будет присутствовать Наумов. Какие бы у них ни были блестящие эрили, просчитать тебя невозможно. И, кстати, попытки вычислить, кто же придёт на первую встречу, могли исказить общий результат.
– О чём вы говорите? – встрял в наш разговор забытый на время Полянский. – Что вы имеете в виду, когда говорите, что нас хотели зачистить?
– Только о том, что тебя хотели зачистить, – Эд поднялся со стула. – И сейчас я практически на девяносто процентов в этом уверен. И, Дима, меня такие выводы совсем не радуют. Слишком они плохо пахнут.
– Ладно, понятно, что ничего не понятно. Нужно будет работать над этим и желательно с Егором, чтобы сразу же начинать просчитывать варианты, – Ванда посмотрела на меня. – Дима, Громов…
– Он мёртв, – сказал Эд, подходя к окну. – Кто ещё, не знаю, могу сказать только за него.
У меня зазвонил телефон. Посмотрев на номер, я невольно нахмурился. Номер был мне незнаком. Отойдя от Полянского, я нажал вызов.
– Наумов.
– Дмитрий Александрович, вас начальник Службы спасения беспокоит, Кротов. Ваш телефон мне дал Троицкий Вячеслав Викторович. Пожар ликвидирован, сейчас мои ребята проверят балки перекрытий, чтобы избежать обрушений, и можно будет входить в здание. Может быть, кто-то сумел выжить, – он говорил что-то ещё, но я его перебил.
– Почему вы звоните мне? – голос звучал глухо.
– Вы единственный офицер, до которого я сумел дозвониться, – ответил главный спасатель устало. – Поверьте, звонок вам я откладывал до последнего.
– Мы сейчас будем, – ответил я и, сбросив вызов, посмотрел на Эда. – Они потушили пожар. Нам нужно выдвигаться на место. Да и Ромку с Егором должны уже немного в порядок привести.
Он кивнул, продолжая смотреть в окно. Нужно было идти, но ноги словно приросли к полу этой роскошной гостиной. Я не хочу это видеть, не хочу! Но стерва Судьба в который раз уже не спрашивает меня, чего я хочу на самом деле, а просто мимоходом бросает в самое пекло. Так что соберись, Дима, и вперёд, на баррикады.
– Ванда, ты остаёшься здесь. Тебе пока нечего там делать, – я принял решение и шагнул к двери. Из-за непонятных искажений телепортационных точек нам нужно будет идти пешком, благо здесь недалеко.
– Хорошо, – Ванда закусила губу. Было отлично видно, что она хотела оттолкнуть нас и побежать впереди, но, с другой стороны, Ванду очень хорошо вымуштровали в своё время, и она понимала, что сейчас не время для самодеятельности. – С этим что делать? – и она кивнула на Полянского, настороженно следящего за нами.
– Что хочешь, – ответил вместо меня Эдуард, отворачиваясь от окна и подходя ко мне. – Можешь пристрелить. Только аккуратно, подстели что-нибудь, мне нравится этот ковёр.
– У меня пистолета нет, – буркнула Ванда. – Кстати, Дима, учитывая обстоятельства…
– Нет, и это пока не обсуждается, – ответил я ей и быстро вышел из квартиры.
Мы вышли на улицу, и некоторое время шли молча. Было странно тихо, но эта тишина, созданная специально, чтобы не тревожить очень обеспеченных жителей этого элитного дома, прервалась, как только мы свернули за угол. На нас обрушились рёвы спецсигналов проносящихся мимо машин, крики, и нестерпимое ощущение жара, долетающего, казалось, даже сюда.
– Что ты хотел мне сообщить? – я шёл, сунув руки в карманы куртки. – Ты сказал, что заметил что-то странное возле здания.
– Да, заметил, – Эд замолчал, а потом быстро добавил. – Концентрация энергии смерти возле здания была очень низкая. Слишком низкая, для такого количества жертв, которое там могло оказаться. Словно жертв не так уж и много, или же…
– Или прошло много времени со времени смерти, – пробормотал я.
Мы резко остановились, глядя друг на друга, а потом, не сговариваясь, развернулись и побежали к площади Правосудия.
Глава 2
Я остановился возле огороженного периметра. Если бы не выбитые окна, стойкий запах гари и чёрные потёки сажи на фасаде здания, мало кто подумал бы, что какой-то час назад здесь бушевал пожар после чудовищного по силе взрыва. Всё-таки защита, поставленная Эдом, справилась: здание не было разрушено, и это давало слабую надежду, что в этом огненном аду кто-то смог выжить.
Охраняющие периметр площади полицейские, узнав меня, подняли ленту, пропуская нас с Эдом внутрь. Я не мог ни на чём сосредоточиться. Вокруг сновали спасатели, полицейские, стояли машины скорой помощи. Журналисты, пытавшиеся прорваться через этот периметр, которых с трудом сдерживали полицейские из охранения, увидев меня, заметно оживились, а вспышки камер очень быстро стали действовать на нервы.
Энергия смерти, рванувшая к источнику, заставила на некоторое время замереть на месте и прикрыть глаза. Да, Эд прав. Её было не так много, как должно было быть, но всё равно достаточно, чтобы причинить дискомфорт.
– Надо найти Егора с Ромой, – наконец я принял решение, когда начал мыслить более-менее адекватно, справившись с переполненным источником. Спасатели ещё не дали отмашку, что можно входить внутрь, поэтому мы с Эдом были пока предоставлены сами себе.
– А что их искать, вон они, – и Эдуард указал на ближайшую к нам машину скорой помощи. Вокруг суетились целители, и среди них я сумел разглядеть взъерошенную черноволосую макушку.
– Ты точно уверен, что Димы не было в здании? – когда мы подошли ближе, я услышал взволнованный голос Ромы. Он говорил громче обычного, почти кричал, наверное, это было связано с контузией, и он просто плохо слышал даже себя. – Да отойдите вы от меня и дайте мне уже кто-нибудь чёртов телефон! Вы что, не видите, мой разбит в хлам!
– Димы точно здесь не было! – прокричал Егор. – Он был на задании, и если бы вернулся раньше, то нам бы сообщили! В этом случае нас встречать должен был бы он, а не Громов, это было бы логичнее, сам понимаешь. Я вообще не уверен, что Дима знает о произошедшем! Они сейчас где-то на берегу Балтийского моря!
– Я знаю, что произошло, – сказал я хмуро, обогнул машину и встал напротив открытых дверей, где прямо на полу скорой сидели Ромка с Егором. – Вы как?
Выглядели они неважно. На лицах и руках виднелись глубокие царапины и наливающиеся синяки, одежда была местами порвана и запачкана пятнами крови. На голове Егора белела повязка, у Ромки её не было, наверное, сумел сгруппироваться и кое-как защитил голову. Но приложило их, конечно, знатно.
– Терпимо, – поморщился Ромка, притрагиваясь рукой к уху. – Слышу плохо, а так нормально, даже голова не сильно болит.
– Ну, судя по тому количеству различных зелий, которые в нас влили, я вообще удивлён, что что-то могу чувствовать, – прикрыл глаза Егор. – Это какой-то кошмар. Я должен был что-то подобное просчитать. Тоже мне, главный эриль Службы Безопасности, – он с силой саданул кулаком по двери машины и прикрыл руками лицо. – Я должен был просчитать, но даже не заподозрил, – проговорил он, не отнимая руки от лица.
– Я думал, ты погиб при взрыве, – Ромка смотрел на меня, приложив руку ко лбу, словно сомневался, что я ему не привиделся. Его голос сорвался на последнем слове, и он закашлялся.
– Если бы Дима погиб, ты бы это сразу почувствовал, – ответил ему Эдуард, остановившись рядом со мной. – Принять на себя обязанности главы Семьи – это то, что вряд ли оставило бы тебя равнодушным. Говорят, что это довольно болезненная процедура, даже для тебя, – Ромка встрепенулся и пристально посмотрел на Эда, после чего перевёл взгляд на меня, а потом опять на Великого Князя.
Меня едва заметно передёрнуло после слов Эдуарда. Уж мне-то не надо объяснять, что испытывает наследник во время смерти главы Рода. Я прекрасно помню, что почувствовал в тот момент, когда погиб Казимир. А ведь я был тогда трёхлетним ребёнком и не мог понять, что происходит. Даже по прошествии стольких лет я не понимаю, как смог выдержать подобное. Рерих была права. Я помню каждую проклятую секунду, каждое мгновение того, как меня ломало в момент смерти Казимира.
Боль тогда была не только физическая, её, как выяснилось позже, я вполне могу терпеть. В тот момент раскрылся мой источник, и я почувствовал пугающую для неподготовленного ребёнка силу Смерти, обрушившуюся на меня вместе с принятием всех обязанностей главы Семьи. Наверное, Она мне тогда всё-таки помогла, иначе я не понимаю, почему выжил. Когда пришёл Саша и принял на себя бремя регента, эта тяжесть ушла, мой источник заснул на долгие годы, и я наконец-то смог вздохнуть спокойно… Я закрыл глаза, прогоняя наваждение, сосредоточившись на происходящем.
– Почему? – только и смог проговорить Гаранин, не сводя посветлевших глаз с Эдуарда.
– Потому что я поклялся в своё время не возглавлять никогда и ничего, даже какую-нибудь захудалую таверну. И поверь, нарушать эту клятву я не стану, чтобы не погибнуть в страшных муках, даже из жалости к тебе, – пояснил Эд.
– Дима, похоже, меня приложило гораздо сильнее, чем я думал, – Ромка повернулся ко мне. Говорил он при этом совершенно спокойно, даже, можно сказать, буднично. Он наклонился ко мне, не сводя шального взгляда с Эда, и доверительным тоном сообщил: – Мне кажется, что рядом с тобой стоит Великий Князь Эдуард Лазарев, – после чего Рома нервно хихикнул и посмотрел на меня.
– Потому что рядом со мной стоит Великий Князь Эдуард Лазарев, – тихо ответил я. Хватит уже всех этих недомолвок. Они делают только хуже.
– Слышу я плохо, но могу немного читать по губам, – протянул Роман и посмотрел на Эда немигающим взглядом. – Но как?
– Длительный стазис, – выдохнул Великий Князь. – И это не то место, и не то время, чтобы обсуждать подобные вещи.
– Да, действительно, – усмехнулся Гаранин и опустил глаза, рассматривая свои слегка дрожащие руки.
– Ну вот, всё прошло не так уж и плохо, а то мы переживали, что эту информацию Рома воспримет слегка неадекватно, – пробормотал я, стараясь не вслушиваться в то, что происходило у меня за спиной.
– И он твой брат? – неожиданно громко спросил Ромка, выскочив из машины на землю.
– Да, я же тебе говорил…
– А ну, пойдём, поговорим, – процедил он и, схватив меня за ворот куртки, потащил к зданию СБ, сворачивая в неприметную подворотню, оказавшуюся тупиком. Из неё я телепортировался, пока Эд не настроил допуск к телепортации непосредственно из здания.
Рома продолжал меня тащить за собой, а я даже особо не сопротивлялся. Возможно, сейчас действительно самое лучшее время, чтобы наконец объясниться. Остановившись возле заполненных и каким-то мистическим образом оставшихся не повреждёнными взрывом мусорных баков, Ромка резко обернулся. Судя по всему, совершать такие резкие движения ему всё же не стоило. Его взгляд был немного расфокусирован, и он на мгновение приложил руку ко лбу, стараясь унять боль.
– Теперь понятно, почему Пастели так внезапно потемнели, – выпалил он, повышая голос. – И когда ты хотел мне обо всём рассказать?
– Никогда, – немного подумав, ответил я. – Тебе зачем вообще нужна была эта информация? Ты слишком болезненно реагируешь на любые, даже менее шокирующие новости.
– А то, что я, как вы там говорили, на тридцать процентов Лазарев, тебя не смущает? Меня вот очень даже это интересует, – выпалил он, делая шаг назад. – Но зато некоторые куски мозаики встали на свои места, и я больше не чувствую себя идиотом, – на кончиках его пальцев начали образовываться мелкие багряные искры. Рома их стряхнул, и они с негромким хлопком упали на асфальт, оставляя в нём глубокие рытвины.
– Рома, успокойся, это всё ничего не значит, – сказал я, отходя от него в сторону, просто так, на всякий случай. – И ты всё равно не сможешь меня убить.
– Я буду очень сильно стараться, – процедил он, но всё-таки разжал ладонь, распуская готовящееся сорваться с его руки какое-то тёмное плетение. – Мне ещё нужно о чём-то знать?
– Нет, вроде нет, – я задумался. – И, Рома, ты действительно стал полноценным членом Семьи. В нашем семейном склепе даже твоя гробница появилась. Лео очень расстроился по этому поводу, ну ты помнишь его вопли. Он, как преданнейший почитатель Лазаревых, очень хотел бы оказаться на твоём месте. Кстати, мы туда твой венок перетащили. Тот, который твоя секретарша тебе заказывала в своё время. Смотрится очень органично: строго, элегантно, как и сам саркофаг, разбавляя мрачную картину неизбежного. Тебе должно понравиться, – проговорил я, стараясь успокоить находящегося в явном раздрае Гаранина.
– Вот оно что, а я-то думал, куда он делся из приёмной? – протянул Рома, нервно хохотнув, начиная массировать виски.
– Я к чему это веду. Рома, если ты всё-таки решишь задушить меня ночью подушкой, то, как и сказал Эд, ты станешь главой Семьи со всеми вытекающими последствиями, даже несмотря на то, что ты не полноценный Тёмный и вообще не Лазарев. Думаю, Прекраснейшая сделает исключение и поможет тебе ещё немного потемнеть, – я усмехнулся, глядя, как вытягивается лицо Ромки.
– Вы не посмеете! – он указал на меня пальцем и начал стремительно приближаться. – Я – не вы.
– Да, я в курсе. И ты ещё спрашиваешь, почему мы тебе ничего не сказали раньше? – Я покачал головой
– Кто знает? – устало спросил он, отходя от меня и прислоняясь спиной к стене, закрывая глаза. – Голова болит, просто невыносимо, – простонал он. – Ещё пять минут назад было всё нормально.
– Может, она у тебя болит, потому что тебя контузило? – я нахмурился. – А знают… Да на самом деле много кто знает, и я удивлён, что ты сам не додумался. Ты же эриль. Я думаю, тебе нужно в больницу, – подойдя к нему, я принялся рассматривать побледневшее лицо.
– Я в порядке, – встрепенулся Рома. – А Эдуард и правда очень сильно похож на Веронику.
– Ну так они же близнецы, – я усмехнулся. – Только больше не говори ему подобное в лицо.
– Дима, у меня сейчас к тебе только один вопрос, – Ромка выпрямился, глядя мне прямо в глаза. Вот же… Он же знает, что менталистов круче Лазаревых не существует, и не знает, что мы не можем читать друг друга. Тебе что, совсем нечего от меня скрывать, а, Рома? А этот псих тем временем продолжал: – Так вот, у меня к тебе только один вопрос: какого хрена ты всё ещё не женат?
– Вы бы ещё громче орали про Семью и Лазаревых, а то не все услышали, – я резко обернулся на недовольный голос Егора, зашедшего в проулок в сопровождении Эдуарда. – Хотя всем на самом деле плевать, никому сейчас нет дела до бреда контуженого уголовника. Кротов сообщил, что можно входить в здание. Все перекрытия целы, и риск обвала минимален. Разобрались?
– Да, вполне, – я бросил взгляд на Ромку, а затем пошёл в сторону выхода, собираясь с мыслями. Этот разговор смог меня немного отвлечь и привести в чувства.
– Дима, постой, мне нужно кое-что тебе сказать относительно этого взрыва, – тихо проговорил Рома. – Мне известно, кто является исполнителем. – Я резко остановился и развернулся к нему.
– Это кто-то из твоих людей? – холодно поинтересовался я, сжимая кулаки.
– Не совсем, – уклончиво проговорил он, сложив на груди руки. – Ты знаешь, как работает Леуцкий?
– Тот наёмник, причастный к похищению Ванды? Понятия не имею, в тех документах, что ты послал в СБ, этой информации не было. Ты хочешь сказать, что это был он? – прямо спросил я.
– Да. Дима, я совершил чудовищную ошибку. Если бы я не был таким зацикленным на себе придурком, ничего этого не случилось бы, – он закусил губу и снова прямо посмотрел мне в глаза, делая это на этот раз намеренно, словно предлагая мне самому посмотреть, что в его многострадальной голове творится.
– Рома, рассказывай всё сначала, и если ты думаешь, что я смогу тебя прочитать, то ошибаешься, – сказал я, накладывая заглушающие чары на этот проулок. Раньше не видел в этом необходимости. – Сейчас тебя не сможет прочитать никто.
– Эм, а вот это хорошая новость, – пробормотал Рома и начал чётко отвечать. – Это стиль Леуцкого. Он специализируется на массовых убийствах, но раньше подобного масштаба за ним не наблюдалось. Когда мы вошли в здание, я сразу почувствовал специфический запах яда, с которым он работал в Гильдии. Этот яд действует очень быстро, Дима. Если бы мы с Егором задержались там хотя бы ещё на полминуты, то… Когда прогремел взрыв, все, кто находился в здании в тот момент, как этот ублюдок распылил яд, были уже мертвы.
– Ты уверен в этом? – мы с Эдом переглянулись. Я не знал, сколько человек находилось на рабочих местах, но теперь стала понятна эта странность с рассеянной энергией Смерти. Всё-таки прошло достаточно много времени, и часть энергии успела развеяться в пространстве.
– Да, я уверен. Он так работает. Сначала яд, потом по ситуации. Так, как нужно заказчику. Видимо, заказчику нужно было именно это, – глухо сказал Гаранин и обвёл взглядом уцелевший проулок.
– Рома, ты можешь ошибаться, – я покачал головой. – Леуцкий не мог проникнуть в здание. После случившегося в детском доме, мы с Эдуардом закончили очень серьёзную защиту, в том числе и подходов к зданию. Идентификаторы личности, завязанные на защитных барьерах на каждом из выходов…
– Влад Льевски, – перебил меня Роман. – Я не заметил этого раньше, потому что смотрел не туда, куда нужно, – он провёл рукой по волосам и чуть слышно застонал, видимо, даже прикасаться к голове ему было больно. – Это он, Дима. Девяносто девять и девять десятых процента.
– Тебе Егор сказал? – я хмуро смотрел на него.
– Это я тебе говорю. У меня пробудился дар эриля такой силы, которой я никогда не чувствовал ранее, как я только вошёл в здание СБ и почувствовал запах яда, – серьёзно ответил Рома. – Льевски и Леуцкий – один и тот же человек.
– Он же болтался по всему СБ, когда к Ванде подкатывал, – простонал Егор. – Я постоянно на него натыкался в коридорах. У него было много времени, чтобы подготовиться ко всему этому. Тогда ещё не было такой защиты, а из охраны – один только вахтёр на входе. Да и Ванда здесь работала, находясь в неадеквате, и явно давала ему разрешение пройти внутрь.
– Я подтверждаю слова Романа, – впервые подал голос Эд. – Мне Ольга как раз показывала некоторые записи и делилась своими выводами насчёт необычайного изменения внешности одного знакомого ей убийцы, когда прогремел взрыв. Девушка не могла связаться ни с тобой, Дима, ни со своим начальником. И очень хотела, чтобы её хоть кто-нибудь выслушал. И это всё меня совершенно не радует. Кто-то слишком сильно захотел вывести из строя Службу Безопасности, не пожалев ни средств, ни времени.
– А вообще, неплохо задумано. Мы считали, что этот Влад подозрителен, но не настолько, чтобы бросить на его поиски все силы, – покачал головой Егор.
– Во-первых, нам нужно подтверждение всего, что вы рассказали, – я стиснул зубы. – Во-вторых, Влад всего лишь исполнитель. Чтобы во всём разобраться, нам нужно выйти на заказчика, и как обычный наёмник, он вряд ли знает, на кого на самом деле работает. Ну а в-третьих, сначала нужно разобраться с тем, что у нас вообще осталось, и сможет ли Служба Безопасности дальше функционировать. Отправляйтесь домой к Эду, там Ванда, и она тоже хочет знать, что с вами всё в порядке. А мы с Эдуардом осмотрим здание. То, что от него осталось, – тихо добавил я и вышел из проулка, направляясь к входу в СБ.
Глава 3
Чем ближе я подходил к входу, тем тяжелее давался каждый шаг. Подойдя к невысокому крыльцу, я огляделся. Вокруг сновали спасатели, входили и выходили из здания, о чём-то громко переговариваясь. Я удивлённо присмотрелся к девушке, сидевшей на верхней ступени возле двери. Лучший маг огня, как и следовало ожидать, боролась с пожаром наравне со спасателями. Именно поэтому огонь удалось потушить так быстро. Кира Анисимовна Третьякова. Она смотрела потухшим взглядом перед собой и, казалось, не замечала ничего вокруг. Её заметно потряхивало, даже я почувствовал, что резерв Третьяковой был опустошён полностью. Когда я проходил мимо, она перевела взгляд на меня и едва заметно кивнула в знак приветствия. Я ответил ей тем же и вошёл внутрь, даже не представляя, что могло меня там ожидать.
Посредине холла я остановился. Стены были покрыты чёрной плёнкой, а весь пол был залит грязной пеной и водой. Здесь всегда было пусто. Даже гореть было нечему. Обойдя стойку, за которой всегда сидел дежурный, я увидел первую жертву этого теракта. Тело было обуглено, и я никак не мог понять, кто именно сегодня остался на посту в ночную смену.
И именно сейчас я действительно начал осознавать, что всё это не сон и не плод моего воображения. Погибли люди. И ни я, ни Эд, ни вся, казалось, всесильная Служба Безопасности ничего не смогли сделать.
– Ты могла это предотвратить! – не открывая глаз, прокричал я, обращаясь к той, что всегда находилась в подвале этого здания. – Ты не могла не видеть, что происходит, но ничего не сделала, чтобы этого избежать, или хотя бы предупредить кого-то из нас! – Но ответа от Оракула, физического воплощения самой Богини, я не услышал. – И на что я надеялся? – прошептал я и побрёл в сторону лестницы, медленно поднимаясь с этажа на этаж, видя при этом одну и ту же картину: гарь, копоть, вода и завалы, через которые невозможно было пока пробраться и что-либо осмотреть.
Путь к кабинету Громова тоже был перекрыт, и мне ничего не оставалось, кроме как идти на выход. Здесь мне делать пока было нечего. Спасатели уже приступили к разбору, в надежде найти выживших. Но если Ромка с Эдом правы, живых здесь не было. Уже перед самым выходом со второго этажа, я наткнулся на небольшой кабинет, о котором даже не подозревал. От огня и взрыва замаскированная панелями дверь приоткрылась.
Как я понял, это был небольшой личный кабинет Андрея Николаевича. И что самое удивительное, всё, что в нём находилось, осталось практически нетронутым пожаром. Он был почти пуст: кроме письменного стола, пары стульев и сейфа в углу, здесь ничего не было. В углу виднелась почти незаметная дверь, наверное, там был туалет. Я подошёл к столу, беря в руки уцелевшие бумаги, над которыми работал Громов. Как бы я ни пытался, прочитать и вникнуть в суть написанного так и не смог. Переполненный источник отдавался болью в груди, а растерянность и неверие начали превращаться в самую настоящую паническую атаку.
– Вот ты где, – в кабинет ворвался Троицкий, сразу бросившись ко мне, заключая в крепкие объятия. – Ты почему не позвонил? Дима! Почему я последний узнаю, что ты жив, и то от Третьяковой! Ты должен был мне позвонить, слышишь меня?! – Он отстранился и посмотрел мне в глаза.
– Прости, я не подумал. Я вообще ни о чём не могу нормально думать, – я потёр лоб и прислонился к уцелевшему столу. В комнатку зашёл хмурый и сосредоточенный Эдуард. Он сразу же приложил ладони к стенам и замер, словно к чему-то прислушиваясь.
– Главное, что ты цел, – выдохнул крёстный. – Что у тебя на щеке?
