Вообще-то я и так не собиралась с ним общаться, зачем мне сдался этот напыщенный, самоуверенный… драконий отросток?! Но вместо этого я сказала:
– Пап, я тебя очень уважаю и ценю, но если я не научусь общаться с людьми сейчас, что мне делать в дипломатическом корпусе?
– Можешь учиться общаться с кем угодно, только не с ним. Этот парень – копия своего отца, совершенно неуравновешенный, беспринципный, если о вашей встрече кому-то станет известно, это клеймом ляжет на твою репутацию.
– Пап, ты уже говорил про репутацию, – напомнила я. – Может, расскажешь, чем тебе так не нравится Джерман Гранхарсен?
– Это совершенно точно не тема для разговора, – в голос отца ворвались металлические нотки. – Никаких Гранхарсенов в твоем личном пространстве, а с Роа – что бы у вас там ни произошло, решите свои противоречия в ближайшее время, пожалуйста. Ты сама понимаешь, что присутствие твоего жениха в Мэйстоне и ваши раздельные выходы порождают слухи.
Чем хорошо отсутствие связи – так это тем, что можно скорчить физиономию и показать отцу язык. А он этого не увидит.
– Роа, между прочим, дружит с Гранхарсеном, – мстительно сказала я.
– Это его дело и дело его родителей. Все, Ятта. Хорошей тренировки.
Отец отключился раньше, чем я успела пожелать ему… чего-нибудь. Мне кажется, чем взрослее я становлюсь, тем большая пропасть нас разделяет, и для меня это очень больно. Я помню, как он носил меня на руках, даже когда у него было много работы, я сидела в кабинете у него на коленях и могла таскать со стола все, что там лежит. Даже что-то очень нужное. С мамой у меня никогда не было такой близости, я бежала к отцу с разбитыми коленками и разбитым сердцем – когда у меня вышла первая серьезная ссора с лучшей подругой. Да, в детстве у меня еще были подруги. Потом все поменялось.
У подруг стало больше ответственности, у меня стало больше ответственности, а дружба превратилась в «дипломатические связи», как я их называю. Насколько я знаю, у отца так же. Он неплохо общается с отцом Роа, Бенгарном Вайдхэном, но насколько может назвать его другом? Не представляю. Вокруг него столько людей и иртханов, что ими можно заполнить ту самую Мэйстонскую ледовую арену, но он никого к себе не подпускает.
– Самое важное, Ятта – это семья, – говорит он.
Подозреваю, что и с отцом Роа он сблизился исключительно потому, что нам предстоит стать семьей.
Кстати, о Мэйстонской ледовой арене… Я бросила взгляд на часы: у меня немного «поехало» восприятие времени, потому что Хайрмарг и Мэйстон находятся в разных часовых поясах. Если за пару дней до и в день выступления я держалась на адреналине, то сегодня начался откат.
Я постоянно зеваю, кошусь в сторону кофемашины, пока собираюсь на тренировку. Стараюсь не злиться на тех, кто доложил отцу о Гранхарсене (кто-кто, мое сопровождение, конечно), и не думать о том, что делать с Роа. Можно было бы конечно все рассказать отцу, устроить грандиозный скандал. Я даже не представляю, что это будет за скандал. Подозреваю, что Роа действительно могут оторвать голову, гипотетически. А могут и не оторвать. Я вообще не знаю, что со всем этим делать, для меня эта ситуация – один сплошной ночной кошмар, в котором я оказалась, и с которым мне не к кому пойти.
Даже к маме. Если я расскажу ей, она расскажет отцу, между ними секретов нет, и – смотри пункт первый. Если я расскажу Эрверу, он расскажет отцу, и с большим удовольствием. Мой брат будет невыносимо счастлив подставить Роа и понаблюдать за тем, как его скинут с башни. Нет, я очень люблю Эрвера, но такая черта, как мстительность, в нем присутствует, а еще он очень не любит Роа.
Подружек у меня тоже нет, поэтому остается все решать самой. Поэтому я понимаю, что рано или поздно мне придется поговорить с Роа. Рано или поздно, но не сейчас. Сейчас у меня впереди – тренировка, и на сей раз мы с Санной будем отрабатывать финальные штрихи произвольной программы. Хореографа, который ставил мне танец, с нами нет, но он и так сказал, что у меня все отлично. Это просто прогоны, чтобы не терять форму и чтобы в нужный день выйти и сделать все на высшем уровне.
У меня все получится. Иначе и быть не может!
«Ятта, мне очень нужно с тобой поговорить. Если ты не готова меня видеть, мне лучше уехать».
Очередное сообщение от Роа застает меня в тот момент, когда я чищу зубы. Я уже приняла душ, сейчас высушу волосы и поеду на тренировку. Завтракать мне не хочется от слова совсем, поэтому я решила, что обойдусь кофе и приветственными печеньками, которые меняются в моем номере каждый день.
Я читаю его сообщение и понимаю, что ему, наверное, уже влетело. За то, что он здесь, и мы не вместе. Мне нужно испытывать хотя бы капельку сострадания, но в тот момент, когда в меня начинает просачиваться эта самая капелька, я опять вспоминаю Нису, и она растворяется, как эфирное масло. Она, оно. Сострадание. А лучше бы растворилась Ниса! Лучше бы я…
Что? Никогда о ней не узнала? Но она бы все равно была.
Роа с ней был, и он не просто ее целовал, он с ней трахался! От злости хочется что-нибудь разбить, вместо этого я пишу: «Уезжай», – и отправляю ему без малейшего сожаления. Сейчас во мне снова кипит ярость, а это не то, что я хотела испытывать во время мирового чемпионата! Я должна наслаждаться своей первой победой, готовиться к следующей, а не вот это вот все.
«Это все, что ты можешь мне сказать?» – следующее сообщение падает на смартфон сразу же после моего.
«Это самое мягкое, что я могу тебе сказать», – я отправляю ответ раньше, чем успеваю задуматься о его смысле.
Определенно, общение с Гранхарсеном не пошло мне на пользу.
Роа, к счастью, больше ничего не пишет, а я заканчиваю утренние процедуры, одеваюсь и выхожу. Некогда мне сейчас страдать, у меня впереди произвольная программа. И победа.
Глава 5
Мерриуж, Рагран
Роа
– Роа! Роа приехал! – Этти завизжала на весь дом так, что спавшая на диване Дрим подорвалась и не то рыкнула, не то виркнула. Эта мини-драконица, она же виари, обладала редкостным умением быть самым милым существом во Вселенной и самым раздражающим одновременно. Прямо как Ятта!
Из комнаты на втором этаже тут же выглянула и повисла на перилах Риа:
– Роа, привет!
А из кухни вышла мама:
– Ты вернулся? Уже? У Ятты же продолжаются соревнования.
Ну супер!
– Вернулся, – буркнул Роа и направился к лестнице, но на нем повисла младшая сестренка:
– Не уходи-не уходи-не уходи! Я по тебе скучала!
– Я тоже, безумно, – Роа отцепил сестру и снова шагнул к вожделенному второму этажу, но…
– Роа! Что случилось? – Мама сложила руки на груди и посмотрела на него в упор. Этот ее взгляд мог означать одно: с него с живого она не слезет, а ему меньше всего хотелось сейчас с кем-нибудь из них говорить! Вообще с кем-нибудь говорить! Правда, когда это маму смущало? – Ты же должен был идти по выделенному телепорту. Знаешь, что скажет отец по поводу твоей выходки?
– Да мне плевать! – взорвался Роа, и в огромном пентхаусе разом стало тихо. Так тихо, что даже сопение Дрим показалось чрезвычайно громким.
Воспользовавшись воцарившейся паузой, Роа взлетел наверх и так громыхнул дверью, что у него зазвенело в ушах. Раздражение грозило смести всех и вся, и сейчас ладони знакомо заполыхали от пламени. К сожалению или к счастью, он прекрасно умел им владеть и прекрасно знал последствия освобожденного черного пламени, чтобы сейчас им воспользоваться!
В комнате было оглушающе тихо, но тишина сейчас резала слух ничуть не меньше, чем верещание Этти и мамины вопросы. Поэтому он сунул в уши капли наушников и врубил музыку на полную. Басы заполонили пространство, и Роа плюхнулся на кровать, глядя в потолок и продолжая закипать от злости.
«Уезжай».
Это ее равнодушное «Уезжай» выбесило окончательно. Как можно быть такой… такой?! Ну да, он накосячил, но это не значит, что его можно просто выбросить из своей жизни, как ненужный хлам. Спорим, она сама дрочила на какие-нибудь постеры полураздетых мужиков с кубиками? А Роа просто выбрал не постер и собственную руку, а Нису. Какая к наблам разница, если это все равно ничего не значит?!
Еще этот Гранхарсен со своими советами. Между прочим, если бы не он, Нисы вообще бы не было. Девчонка строила ему глазки, она была очень похожа на Ятту: та же хрупкая, при этом спортивная фигурка, белые волосы, огромные голубые глаза. Ниса занималась не коньками, а балетом, собственно, так они и познакомились – в маминой студии. Он приехал забрать Этти, столкнулся с Нисой в коридоре, и…
Сквозь басы пробился какой-то назойливый звук, и Роа выдернул каплю из уха. Звук повторился. Стук в дверь.
– Это Риа, Большой Бешеный Дракон. Можно войти?
Роа чуть ли не зарычал, но выдернул вторую каплю. Будь на месте сестры-близнеца кто угодно другой, он был бы послан далеко и надолго, но это была Риа. Между ними с самого рождения была особая связь, и просто ее послать Роа не мог.
– Заходи, – буркнул он.
Если он был точной копией отца, сестра была похожа на маму. Голубоглазые блондинки заполонили его жизнь, но, похоже, скоро в его жизни их станет на одну меньше.
– Что случилось? – спросила Риа, усаживаясь на край кровати.
Роа потер подбородок и тоже сел.
– С Яттой поругался. Понятно. Из-за чего?
– Из-за Нисы.
– Из-за кого? – вскинула брови сестра.
О Нисе никто не знал. Кроме Гранхарсена. Да, отцовская школа жизни и совершенно безбашенный Вэйд в друзьях помогли ему скрывать девчонку, с которой он просто трахался – просто тра-хал-ся, и ничего кроме – ото всех. Отец учил его запутывать следы (не в плане любовниц, а в целом), Вэйд посоветовал заключить с ней договор. Ниса не должна была претендовать на его руку, сердце и прочие части тела, а случись кому-то узнать об их интрижке по ее вине, она должна была выплатить ему огромную неустойку.
– Цинично, зато действенно, – сказал Гранхарсен. – У девчонок крышу срывает, когда они оказываются рядом с такими как мы. Даже вполне нормальная может заделать себе ребенка от тебя, а потом – привет. Так что подобным ты обезопасишь не только себя, но и ее. От проблем в будущем. Потому что жениться на ней ты все равно не женишься, а твоего ребенка ей никто не оставит.
Гранхарсен был продуманным ларркиным сыном, и чем его накрыло в тот вечер, когда он к нему подошел?
– Ты реально думал, что я потащу Нису на танцпол?! В «Веалию»?! Где нас все могут увидеть?! – натурально рычал Роа в тот вечер.
– О чем я точно не думал, так это о том, что ты потащишь туда свою ледяную статуэтку. Это был прикол, Вайдхэн! Просто прикол! Я хотел посмотреть на твою физиономию.
Посмотрел, наблов отросток!
– Ну ты влип, конечно, – сказала Риа, выслушав все, что Роа ей рассказал. – Для начала, отец оторвет тебе голову за то, что ты наорал на маму. Потом приклеит на место и оторвет за то, что ты трахался с другой при живой невесте. Потом опять приклеит…
– Меня определенно радует, что после того, как мне ее оторвут в первый раз, мне уже станет по чешуе, – мрачно сообщил Роа.
– Подожди, это я еще до Торна Ландерстерга не дошла, – радостно пообещала сестра.
Роа многообещающе на нее посмотрел, но Риа только фыркнула. В отличие от Ятты, которая, кажется, даже душ принимала на стиле, сестра спокойно ходила в уютных оверсайз пижамках, больших пушистых тапочках и с такими же пушистыми огромными розовыми наушниками, которые сейчас висели у нее на шее.
– Ладно, давай думать, что мы можем сделать, – сказала она.
– Мы?
– Не бросать же тебя на растерзание драконам.
Сестра подвернула ногу под себя и толкнула его в грудь.
– Давай, подвинься. Что Ятта любит, но чего у нее никогда не было?
Роа задумался. У Ятты с самого детства было все и даже больше. Все, что она хотела, она получала незамедлительно. Торнгер Ландерстерг не считал, что подарки день в день могут избаловать его Льдинку, поэтому она никогда ни в чем не нуждалась. Поэтому и стала фигуристкой: в планы ее отца не входила спортивная карьера для любимой дочки, но не без влияния жены он согласился на такую возможность. С условием, что к моменту вступления в Дипломатический корпус Ятта ее завершит.
– Завис? – хмыкнула Риа.
– Не представляю. Не знаю я. У нее есть все…
– Кроме пламени, – снова тычок локтем в ребро. – Это бесит, знаешь ли.
Роа обернулся к сестре.
– Кого?
– Меня так точно. – Пожала плечами та, погладила свои наушники и подмигнула ему. – Когда все вокруг такие пламенные, а ты одна ходишь без возможности его ощутить, это по меньшей мере раздражает. Особенно Ятту. Она привыкла быть идеальной во всем, а отсутствие пламени делает ее неидеальной. В ее собственных глазах. Сделай так, чтобы она его почувствовала. Чтобы ощутила. Впервые в жизни.
«Потому что больше всего на свете эта девчонка боится показаться неидеальной», – всплыли в памяти слова Гранхарсена.
– Технически не впервые, – ответил Роа.
– Что-то душно стало, – хмыкнула Риа. – Может, окно откроем?
– Я прав, и ты прекрасно об этом знаешь.
Сестра закатила глаза.
В раннем детстве у Ятты пламя было, но потом угасло. Такова участь любой девочки, рожденной с черным пламенем глубоководных фервернских. Правда, вряд ли она сейчас помнит, каково это, и если дать ей впервые прочувствовать этот огонь… ощутить его движение в венах… его ярость и жар…
– Ты гений! – он обнял сестру и вскочил. Направился к двери.
– Куда ты?
– Попрошу у мамы прощения. Сложно дать кому-то почувствовать пламя с оторванной головой.
– Иди-иди, – фыркнула сестра. И добавила: – Драконья жопка.
Что было вполне в ее духе, поэтому Роа просто вышел и на этот раз аккуратно прикрыл за собой дверь.
Мэйстон, Аронгара
Ятта
– Проходи. Садись, – Санна указывает мне на стул.
Мы с ней в административном крыле Мэйстонской ледовой арены, здесь на этаже в такое время кроме нас никого. Учитывая, что я весь день тренировалась, повторяла, оттачивала хореографию, сейчас у меня нет желания даже задавать вопросы. Мне хочется упасть: сначала в ванную с теплой водой, которая расслабит мышцы, потом на кровать – и спать.
– Что случилось? – задаю вопрос я, потому что раньше мы не поднимались сюда. Это обычный кабинет, я не знаю, кто здесь работает, но меня удивило, что мы говорим здесь. Мы вполне могли поговорить на тренировочной арене. Или…
– Ятта, что происходит?
– Что?
– Вот и я хочу знать, что. Ты сегодня путаешь простейшие элементы.
